Кэти молча кивнула.

— Что ж, должность дает привилегии, — констатировал он.

— Одну-единственную. И к тому же вызванную необходимостью сохранить своего администратора в здравом рассудке. Ужинаю Я почти всегда там, — кивнула она в сторону столовой, — но затем полностью отключаюсь от всех проблем. Я не могу круглые сутки быть на службе. Так что скрываюсь сюда и перезаряжаю батареи для завтрашней вахты.

— И никто вас не тревожит?

— Я заявила: тому, кто придет ко мне после ужина, не поздоровится.

Открыв наружную дверь, представляющую собой натянутую на раму сетку, она нажала на внутреннюю, и, когда та сразу открылась, Джад, с досадой прищурившись, неодобрительно покачал головой.

— Даже ключом не пользуетесь?

— Да, пока вы не починили замок. Когда почините, буду. Прошу! Проходите и оцените работу ваших ребят. Если вас не смущает пыль, можете даже проверить подоконники и плинтусы.

— Спасибо, — откликнулся Джад, стараясь не дать ей времени передумать. Обычно ему не терпелось как можно скорее ликвидировать замеченную неисправность. Но сейчас его интересовало другое. Хотелось посмотреть, во что эта дама с начальническими замашками превратила отданное в ее полное распоряжение жилье.

Торопливо шагнув вперед, он увидел, что она превратила его в уютный дом.

Нигде ничего лишнего, но все вместе дышит сердечностью и гармонией, а заодно рассказывает о своей хозяйке гораздо больше, чем той хочется (судя по выражению лица) поведать новому знакомцу. Он отчетливо видел, что, хотя она пригласила его зайти, в глазах ее не мелькал даже отблеск кокетства, ничего сколько-нибудь напоминающего приглашение к игре, в которую только что так стремилась завлечь его коротышка блондинка. Почему? Об этом можно лишь гадать. Безусловно одно: от него, Джада Джордана Третьего, Кэти решительно отворачивалась.

Внешне она держалась как воспитанная дама, твердо решившая игнорировать собственные эмоции. Но эмоции все-таки проступали, сообщая, что и ее оглушило и влечет к нему. Влечет так сильно, что даже мурашки бегут по длинным и необычайно красивым ногам.

Моргнув, она разом согнала с лица отпечаток этих эмоций и словно вывесила табличку «просьба не беспокоить». По какой-то причине ей очень хотелось, чтобы он как можно скорее навсегда ушел из ее дома и из ее жизни.

Почему? Желательно было понять.

— Вам нравятся яркие краски, — задумчиво произнес он.

— Откуда вы знаете? — дернула она уголком рта.

Отделка жилья разительно отличалась от стиля, использованного в интерьере офиса. Ничего сборного, стандартного. Никаких приглушенных коричнево-серых тонов. Старинная мебель непринужденно сочетается с современной. Единый образ создает цветовая гамма: смесь кремового, золотисто-оранжевого и сверкающе-черного. Все вместе смотрится причудливо и радостно.

Интригует и привлекает.

Бросается в глаза, что родственные чувства, безусловно, не чужды хозяйке этого дома. Она член обширной семьи и, если фотографии, занимающие чуть не всю стену, что-нибудь значат, нежно привязана ко всем: от мала до велика.

— Это мои племянники и племянницы, — проговорила она, когда Джад остановился около снимка, изображающего большую группу детей, которые все, казалось, только что потеряли молочные зубы.

— И эти племянники и племянницы любят как можно чаще навещать свою милую тетушку, — кивнул Джад.

— Как вы догадались? — изумленно уставилась на него Кэти.

— Догадаться не трудно. Вас выдает размер кастрюль в кухне.

Вид кухни был еще одной значимой деталью. Кэти явно много готовила. Ее кухня разительно отличалась от тех стерильно чистых помещений, где просто разогревают в микроволновой печи замороженные продукты.

— Хотите кофе? — обратилась Кэти к сидящему на полу рядом с ящиком для инструментов Джаду.

Этот огромный, явно тяжелый ящик он прихватил с собой из грузовика и пронес всю дорогу так, словно тот был пустой картонкой, а теперь, имея под рукой все инструменты, увлеченно и деловито колдовал над замком.

— Если не возражаете, я предпочел бы пиво. — (Явно заколебавшись, она молчала.) — Это вас затруднит? — спросил он, поднимая глаза от работы.

— Даже не знаю, как сказать… — Откинув голову, она уставилась на него оценивающим взглядом.

— Не беспокойтесь, вам не придется меня выволакивать. У меня нет привычки злоупотреблять алкоголем.

— О, я не…

— Ничем иным я тоже не злоупотребляю.

— Нет-нет, я только хотела сказать…

— Да в чем, собственно, дело?

Кэти смущенно вздохнула.

— Я с удовольствием угощу вас. Но есть одна тонкость. Дело в том, что вам придется вынести пустую банку в ящике с инструментами.

— И я могу узнать почему? — поинтересовался он, снова склоняясь над работой.

— Да, конечно.

— И почему же?

— Потому что у многих живущих здесь сложные отношения с алкоголем. В связи с чем распитие спиртных напитков запрещено на всей территории, кроме моего дома. А мне в такой ситуации неудобно выбрасывать бутылки в общий мусорный ящик. Вот поэтому…

— …гости уносят их с собой.

— Именно так.

— Что ж, меня это не затруднит. Плата весьма умеренная за глоток пива в такой жаркий день, как сегодня. А кстати, кто же установил это правило? Вы?

— Карамба, конечно, нет, — возмущенно тряхнула она головой и вышла.

Джад усмехнулся. У дамы-начальницы есть темперамент. Тщательно скрываемый, но есть. Есть в ней и чисто женские реакции. В частности, на него. Но тоже тщательно скрываемые.

Распахнув холодильник, Кэти достала холодную банку пива, потянула за петельку. Банка, словно сопротивляясь, издала легкий, шипящий звук. Тигр! Лучше не скажешь, с легкой ухмылкой подумала Кэти. Нет-нет, этот мужчина и в самом деле очень все осложняет. Это пришло ей в голову еще в конторе, и она не ошиблась.

Не трусь, Кэти, приказала она себе, тебе удавалось справляться и с дядюшкой Кевином, и с алкоголиками, с бездомными люмпенами и с брошенными младенцами. Этот настырный возмутитель спокойствия случайно и не надолго попал в твою жизнь. Через двадцать минут или даже скорее его здесь не будет. Возьмет свой ящик и уйдет. И в ту секунду, как он отъедет, ты сразу примешься за работу. Ведь чем скорее ты с ней расправишься, тем скорее настанет время задуманного великого шага. Итак, не тушуйся и отнеси ему это проклятое пиво.

Вернувшись в гостиную, она протянула Джаду жестянку и сразу возобновила оборванный разговор:

— Практически единственное, что не входит в мои обязанности, — быть надсмотрщиком. Это принадлежит к компетенции выборного совета. Строгих правил у нас очень мало. Запрет на наркотики и алкоголь, — загнула она первый палец. — Поддержание чистоты и порядка на территории — это второе. Третье — ликвидация неграмотности (у нас тут куча преподавателей, которые занимаются этим), и, наконец, четвертое — обучение ремеслу, которое поможет найти постоянную работу.

— И сколько у вас народу, человек сто? — уточнил Джад, соединяя две части замка.

— Да, — подтвердила Кэти, следя глазами за его крепкими, проворными пальцами.

— Значит, необходимо организовывать массу занятий, искать наставников, инструкторов.

— Ой, и не говорите, — вздохнула Кэти. — Именно это одна из моих основных обязанностей. Необходимо искать добровольцев, которые согласятся хоть сколько-то часов в неделю бесплатно у нас работать. И список необходимых профессий длиной чуть не в вашу руку.

Джад поднял голову и лукаво блеснул на нее глазами:

— Что ж, один пункт из этого списка вы можете вычеркнуть, мэм.

— Что вы хотите сказать? — непонимающе заморгала Кэти.

— Хочу сказать, что для этого я и приехал. Прочел в сегодняшней газете о нуждах «Дома милосердия» и понял, что хочу помочь вам. Я ваш первый доброволец.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Вы доброволец? Здесь? У нас?

Явная и неприкрытая паника в собственном голосе невольно вынудила Кэти съежиться. Если она сама расслышала паническую интонацию, скорее всего, расслышал ее и Джад. Но даже если и не расслышал, то, безусловно, разглядел ужас, крупными буквами написанный у нее на лице.

Да, она никогда не умела скрывать своих чувств.

Обычно это ей не мешало. Обычно — учитывая работу, которой она занималась, — она испытывала прежде всего инстинктивную жалость и сострадание, и это как раз помогало добиться успеха. Она привыкла считать: если ты социальный работник, непроницаемость — достоинство весьма сомнительное.

Теперь оказалось, что это ошибка. Но жалеть о ней поздно. И в конце концов, если она не умеет скрывать свои чувства, это отчасти компенсируется тем, что мало кто может сравниться с ней в искусстве понимать чувства других. Мысль подбодрила и развеселила, но лишь на секунду. Выражение лица Джада тут же смыло всю бодрость. Мало того, раздражало и без того напряженные нервы. Легкое подрагивание в уголках чувственных губ, мерцавшее в глубине глаз удовольствие вызывали тревогу. Но хуже всего было то, что в его поведении все явственнее проступал облик тигра, терпеливо и неотступно стерегущего добычу.

Именно это ощущение насторожило ее в самый первый момент, в конторе, когда, подняв голову, она натолкнулась на его пристально изучающий взгляд. И тигры тут ни при чем. Это был плотоядный взгляд вожделеющего мужчины, уверенного, что его ждет роскошный пир. Пир, на котором она будет главным блюдом.

— А почему я не устраиваю вас как инструктор? — небрежно спросил он, привинчивая замок на место и снова поднимая взгляд на ее захлестываемое эмоциями лицо. — Я лицензированный подрядчик. На пути к нынешнему положению прошел много ступенек. Отлично помню, с чего начинал. Если вы соберете мне группу, я сумею научить ваших людей плотничать. Выведу их на тот уровень, когда они вполне смогут наняться в какую-нибудь бригаду.

— Но это будет для вас обузой, — сказала Кэти, изо всех сил стараясь говорить рассудительно, не выдавая бушевавшей в душе паники. — Я ориентировалась на людей, отошедших от дел. Ведь работать у нас — это значит приезжать сюда чуть ли не каждый день.

— Да, я понимаю.

Его мягкий голос неожиданно заставил ее затрепетать. Да, дело становилось все серьезнее. Джад Джордан был из тех, кто действует по принципу: взглянул, точно определил, чего хочет, пошел в атаку — и получил. Такой способ действия присущ удачливым бизнесменам. Обычно он вызывает аплодисменты. Но в данном случае желаемый приз — она. Этот мужчина хочет ее и не считает нужным таиться.

Однако на сей раз он не получит своего приза.

Именно так. Она не яблоко, которое можно, проявив ловкость, сорвать с дерева. Молнией промелькнула мысль, не объяснить ли ему это прямыми словами. Но, глянув еще раз на огонек, мерцавший в зеленовато-синих глазах, она поняла: это будет пустой тратой сил и времени.

Во-первых, попробуй сказать такое, не выставив себя полной дурой. Ведь у нее так мало опыта и в поощрении, и в отваживании поклонников. Она не женщина-вамп, возле которой всегда толпятся мужчины. И не Лайза Грин. Мужчины обычно возникали подле нее только по одному, да и то вскоре исчезали, уставая от безнадежного соперничества с ее работой.

Так было и с мужем.

С бывшим мужем.

Нет, начав объясняться, она только сыграет Джаду на руку, признает, что между ними уже заструились флюиды. Да еще подчеркнет свою застенчивость или, наоборот, покажется чересчур шустрой, ведущей свою игру. Нет уж. Игры ей ни к чему.

Для нее все всегда было всерьез.

— Ну как, начальница? Берете на службу? — Он закрыл дверь — замок щелкнул, он потянул за ручку — дверь не открывалась. Удовлетворенно хмыкнув, он все же дернул еще раз. Порядок. — Ну вот, теперь я смогу спать спокойно, — сказал он, укладывая инструменты в ящик и с ленивой грацией поднимаясь на ноги. — Если хотите, я помогу вам найти и других специалистов. Слесарей, штукатуров, каменщиков. Что вы на это скажете? — предложил он, опершись плечом о косяк.

— О! Это будет чудесно!

Потрясенная щедростью предложения, Кэти откликнулась с импульсивностью, поразившей обоих. У Джада изумленно поползли вверх брови, изумление тут же сменилось самодовольством. Кэти с трудом удержалась, чтобы не застонать. Горячность отклика несвойственна ей с юных лет. И надо ж было, чтобы эмоции так прорвались при разговоре с человеком, которого она всеми силами старается удержать на дистанции! Но с другой стороны, как давно ей не делали таких потрясающих предложений! И если быть честной, огонек удовлетворения в глазах Джада — совсем небольшая плата за спасение от долгих и утомительных телефонных переговоров.

Кроме того, это ведь ненадолго. Для нее свет в конце туннеля уже показался. А с Джадом Джорданом пусть разбирается тот, кто придет на ее место. Ей даже неинтересно, кто это будет. Ей теперь важна лишь собственная свобода.

— Я не только немедленно принимаю ваше предложение, — сказала она, воспрянув духом, — но и с радостью воспользуюсь помощью каждого, кого вы сумеете к нам прислать. Сколько я должна вам за работу? — добавила она, выходя вслед за Джадом из дома.

— Ничего, — отрицательно качнул он головой. — Будем считать, что я исправил недоделки строителей. Вот что мне непонятно, — серьезно заговорил он, глядя, как она издали приветствует группу людей, выходящих из одного строения, — так это как вы оказались в такой компании…

— С бывшими алкоголиками, проститутками и карманниками? — холодно перебила она, тоном и мимикой показывая недопустимость этих определений.

— Вы правы, именно этим я и хотел поинтересоваться.

— Ну, знаете ли, это долгая история, — пожала плечами Кэти.

— Ничего. У меня есть время.

Она подавила стон. Конечно, ему ли его не иметь.

— А вы не боитесь, что столь расточительное его использование отрицательно скажется на делах «Строительной компании Джордана»?

— Спасибо за беспокойство. Дела компании превосходны, и ее шеф может располагать своим временем так, как считает нужным. Так что вернемся к нашим баранам. Итак: как вы здесь оказались? Что это вообще за идея?

— Идея «Дома чудес», или «Дома милосердия», принадлежит неисправимому идеалисту по имени Кевин Донован, — ответила она на второй вопрос, сознательно игнорируя первый.

— Я виделся с ним, когда мы подписывали контракт. Он ваш родственник?

— Дядюшка, — расцветая улыбкой, кивнула она. — Человек, у которого столько денег, что есть возможность превращать свои мечты в реальность. Ему пришло в голову создать дом, попав в который люди обретут силы для нового старта. Дом, где у них будет крыша над головой, еда и чистая, пристойная одежда, пока они не накопят достаточно сил, чтобы попытаться снова найти работу. Планируется, что состав будет все время меняться: одни уходят в нормальную жизнь, другие занимают освободившиеся места. Среди живущих здесь много хороших, честных людей, — убежденно сказала Кэти. — Просто кому-то не повезло, кто-то запутался в сложной ситуации. Такие люди готовы на многое, лишь бы вновь обрести дом и работу, отправить детишек в школу.

— Мне кажется, кроме дяди в вашей семье есть и еще один мечтатель. — Он помолчал, давая ей возможность вникнуть в сказанное, потом вернулся к прежнему вопросу: — Но вы-то? Вы как оказались втянутой в это дело?

— Что же, не буду спорить. Вы правы. Я точная копия Кевина, — пожала плечами Кэти. — Сразу же после школы я начала работать с социально неблагополучными людьми. Последние шесть лет занималась бездомными, и поэтому, когда Кевин придумал «Дом милосердия», ему сразу же пришло в голову, что лучший кандидат в исполнители и руководители проекта — его дорогая племянница Кэти Донован.

— А как отнеслась к предложению Кэти Донован?

— С энтузиазмом и ощущением своего всемогущества. Она была совершенно уверена, что сделает все в лучшем виде, да еще и украсит розовым бантиком.

Это было два года назад. Два года ушли на разработку планов, составление списков необходимых закупок, осуществление их, добывание лицензий и разрешений, переговоры и споры с официальными лицами. Для воплощения мечты понадобилось и много времени, и много сил.

Она с горечью вспомнила, как поначалу и вправду чувствовала себя всемогущей. Неутомимой, вроде Агаты Клемсон, генерирующей энергию. Теперь генератор перегорел. Четырнадцати-шестнадцатичасовой рабочий день — такое и не могло пройти безнаказанно. Жизнерадостная активность, с какой она взялась за проект, была, увы, в прошлом. Работать с прежней отдачей не было сил. В последнее время она держалась только на внутренней дисциплине и твердом решении выстоять до конца.

— И как? Получилось осуществить все, что было задумано? — спросил Джад, наблюдая за быстрой сменой эмоций, волнами пробегающих у нее по лицу.

— Увы. — Кэти с досадой прищелкнула языком. — Сначала мы хотели создать ферму. С полями зерновых, свинарниками, курами. Предполагалось, что таким образом люди смогут сами себя кормить и «Дом» будет частично самоокупаем. К сожалению, этот план оказался ошибкой номер один.

— Почему? — спросил Джад, поудобнее перехватывая ящик с инструментами. Ответ он прекрасно знал, но готов был задавать сколько угодно вопросов, лишь бы слушать, как отвечает на них этот глубокий, грудной голос.

— Если б мы были умнее, с ходу сообразили бы, что это утопия. Ведь к нам попадают не фермеры, а горожане, и значит, точки опоры должны быть совсем иными. Новый план включал разделение людей на группы для специализации в каком-нибудь мелком бизнесе или обучения ремеслу, на которое есть спрос в городе.

— Что же, звучит разумно.

— Да, и дальнейшее полностью подтвердило нашу правоту. — Эхо былого энтузиазма снова окрасило ее голос. — Дело в том, что такой план открывал еще одно неожиданное преимущество. Первоначальный проект требовал покупки двухсот акров пригодной для обработки земли. При новом варианте мы смогли ограничиться пятнадцатью акрами в непосредственной близости от Санта-Барбары. Хотя, планируй мы сейчас, могли бы, вероятно, обойтись и десятью, — задумчиво добавила она, посмотрев в сторону стоящей в отдалении столовой. — Да, и еще мы приняли решение не связывать себя, обдумывая заранее любую мелочь. Предпочли посмотреть, как пойдет дело, когда обоснуется первая партия.

— Да, здесь видны преимущества частного капитала, — заметил Джад. — При государственном финансировании это было бы невозможно.

— Вот-вот, — энергично кивнула Кэти. — Им нужно было бы представить план, где все расписано — от «а» до «я». Выдать бумаги в трех экземплярах, со всеми подписями и печатями. У нас все проще и разумнее.

— И вы функционируете уже шесть месяцев?

— Подготовительный период занял восемнадцать. Шесть месяцев назад «Дом милосердия» открылся.

— И каковы достижения на сегодняшний день?

— Служба по перевозке мебели (девять рабочих и три грузовика), детский сад, огород для выращивания лекарственных, ароматических и пряных трав, автозаправочная станция, бюро по уборке квартир, служба «стрижка газонов по вызову». — Перечисляя, она с торжеством загибала пальцы. — И все процветает! Да, я забыла еще одно. В столовой — повар из четырехзвездочного отеля. Естественно, он на ходу обучает свою команду тонкостям ресторанного дела.

Глядя в ее сияющие глаза, Джад восхищенно присвистнул:

— Отлично сработано, босс. Но от сельскохозяйственной программы вы же вроде отказались?