Риз Боуэн

Королевский конфуз

Эта книга посвящается Мэрион Вебстер Зауэр и ее сыну Ли, временно возведенному в пэры.

Как всегда моя благодарность Джону и Джейн за их проницательность и критические замечания и Джеки Кантон с Мэг Рули за то, что они делают мою писательскую жизнь такой легкой, приятной и веселой.

Авторское примечание

Хотя по страницам этой книги и разгуливают реальные люди, она — чистой воды вымысел. Балморал [Балморал — традиционная резиденция королевского семейства в Шотландии..] изображен в ней таким, каков он на самом деле, но не пытайтесь обнаружить на карте замок Раннох, он существует исключительно в моем воображении. И, боюсь, я позволила себе некоторые вольности с дорогой от Балморала до Ранноха. В реальности такого прямого маршрута не существует, но для удобства повествования я проложила его через горы.

ГЛАВА 1

Раннох-хаус, Белгрейв-сквер, Лондон W.1 [W.1 — обозначение почтовой зоны в центре Лондона.]

12 августа 1932 года

По моему глубокому убеждению, во всем свете не сыскать более неприятного места, чем Лондон во время летней жары. Правда, я никогда не поднималась с Конрадом по реке Конго в Сердце Тьмы [Отсылка к приключенческой повести Джозефа Конрада.] и не пересекала Сахару на верблюде, но ведь те, кто решается на подобные авантюры, заранее готовы к некоторым неудобствам. А в Лондоне так редко бывает хотя бы относительно тепло, что мы вечно оказываемся не готовы к этому. Метро в это время превращается в точную имитацию калькуттской Черной Дыры, [Тюремная камера, где, согласно британской имперской мифологии, в 1756 году задохнулось множество узников-англичан, посаженных туда бенгальским набобом. Точное число погибших неизвестно.] ошеломляя запахом немытых подмышек, которые к тому же маячат на уровне вашего лица.

Возможно, вы спросите: а часто ли членам королевской семьи доводится ездить в метро? Ответ, конечно, отрицательный. Мои венценосные родичи, король Георг V и королева Мария, имеют лишь весьма смутное представление о лондонской Подземке. Правда, в очереди на престол я всего лишь тридцать четвертая и к тому же, наверно, единственная в семье, кто сейчас не имеет ни гроша в кармане и пытается выжить в Лондоне. Причем совершенно самостоятельно, без слуг. Ах, совсем забыла, позвольте представиться. Мое полное имя — леди Виктория Джорджиана Шарлотта Евгения, герцогиня Гленгаррийская и Раннохская. Моя бабушка, судя по немногим сохранившимся фотографиям, была внешне самой непривлекательной из дочерей королевы Виктории. Но ведь на этих старых снимках большинство выглядит так, словно они чем-то недовольны, вы согласны? Как бы то ни было, кайзеры и короли к ней не сватались, поэтому она обручилась с шотландским герцогом и жила в замке Раннох, в медвежьем углу Шотландии, пока не скончалась там от свежего воздуха и скуки.

Мой брат Бинки — нынешний герцог — тоже по большей части сидит без денег, потому что наш отец потерял остатки семейного состояния во время грандиозного биржевого обвала двадцать девятого года, а затем эгоистично застрелился на болотах, опечалив Бинки драконовским налогом на наследство. Но все же у Бинки есть поместье с фермой и охотничьими угодьями (и пострелять, и порыбачить, как обычно говорят землевладельцы), так что он не голодает в прямом смысле. Мне же в Лондоне пришлось жить в прямом смысле на печеных бобах, тостах и чае. В процессе воспитания мне, конечно, привили множество полезных навыков: например, я хорошо говорю по-французски, могу ходить с книгой на голове и знаю, куда усадить епископа за званым обедом. Однако этого недостаточно, чтобы завлечь потенциального работодателя, даже если бы обычная работа не считалась зазорной для особы моего положения. Я как-то попробовала свои силы за прилавком с косметикой в «Хэрродсе». Продержалась три часа.

Сейчас в Англии жесточайшая депрессия. Улицы Лондона пестрят сгорбленными фигурами мужчин с табличками на груди «Согласен на любую работу», и из этого легко сделать вывод, что у большинства людей жизнь довольно-таки трудная. Но это не касается особ моего уровня. Аристократы по-прежнему проводят лето на Средиземном море, среди яхт и дорогостоящих вечеринок. Возможно, они даже не подозревают, что в стране не все в порядке.

Итак, теперь вам понятно, почему у Раннох-хауса, лондонского дома нашей семьи на Белгрейв-сквер, не стоит «бентли» с шофером, и почему я не слишком часто могу позволить себе такси. И все же обычно я стараюсь избегать метро. Я выросла в сельской местности и привыкла к просторам лугов и свежему воздуху, поэтому всегда опасалась спуска в зловонную черную дыру Подземки — особенно после того, как меня чуть не столкнули под поезд.

Но сегодня выбора у меня не было. В центре Лондона стояла такая невыносимая духота, что я решила нанести визит дедушке, жившему на окраине Лондона, в Эссексе. Ехать туда нужно по линии Дистрикт [Одна из старейших веток лондонского метро.]. Полагаю, мне следует уточнить, что речь не о дедушке-герцоге, чей призрак, по слухам, до сих пор играет на волынке в нашем родовом шотландском гнезде. Речь о мамином отце, дедушке-простолюдине, который занимает половину весьма скромного дома с палисадником, где живут деревянные гномы. Видите ли, моя мать — актриса и дочь полисмена-кокни, которая печально известна своими авантюрами. Она бросила отца, когда мне было всего два года: сначала ради аргентинского игрока в поло, за ним последовал гонщик ралли из Монте-Карло, а затем она переключилась на техасского нефтяного магната. Мамины романтические похождения в прямом смысле охватывают весь земной шар, а вот у ее взрослой дочери вся романтика пока еще впереди.

После того как мама сбежала, я осталась жить в замке Раннох. Как вы можете догадаться, в детстве меня держали подальше от маминой родни, так что с дедом я познакомилась совсем недавно и, если честно, просто обожаю его. Он — единственный на свете человек, с которым мне не нужно притворяться. Я счастлива, что наконец-то обрела настоящую семью!

К моему глубочайшему разочарованию, дедушки дома не оказалось. Не было и занимавшей вторую половину дома вдовы, с которой его связывала близкая дружба. Будь у деда телефон, можно было бы не ездить зря, но светлая мысль о телефонных коммуникациях еще не пронзила мрак Эссекса. Я стояла в дедушкином палисаднике под неодобрительными взглядами гномов, раздумывая, как поступить, когда мимо прошел пожилой мужчина с псом на поводке. Он посмотрел на меня и покачал головой.

— Нет его, милая. Он уехамши.

— Уехал? Куда? — встревоженно спросила я, а в голове уже роились картины больницы или чего похуже. В последнее время дедушка немного сдал.

— В Клактон.

Я понятия не имела, что такое Клактон, и при каких обстоятельствах туда ездят.

— В Клактон? — переспросила я.

Он кивнул.

— Ага. Экскурсия с рабочим клубом. В открытом авто. И соседка с ним поехамши. — Он с многозначительным видом подмигнул, а я облегченно вздохнула.

Экскурсия. На автобусе. Вероятно, на побережье. Значит, даже дед ухитрился сбежать от жары. А мне ничего не оставалось, кроме как поехать обратно в город тем же путем. Я думала о том, что все мои друзья уже давно променяли Лондон на загородные поместья и яхты, либо уехали на материк, и только я одна здесь, в вагоне, набитом потными телами. Жара стояла неимоверная, и настроение у меня было самое унылое.

«Что я вообще тут делаю?» — спросила я себя. У меня нет надежды найти работу, но нет и ни малейшего представления о том, куда можно податься. Кто станет торчать в Лондоне в августе? Только неудачники вроде меня. А что до Дарси, неистового сына ирландского пэра, которого я в какой-то момент даже считала своим кавалером… у меня не было от него вестей с тех пор, как он снова исчез… Якобы уехал домой лечиться от огнестрельного ранения. Это могло быть правдой, а могло и не быть. С Дарси никогда точно не знаешь.

Конечно, можно поехать в Шотландию, говорила я себе. По мере того, как воздуха в душном вагоне становилось все меньше, свистящие над озером холодные ветра Ранноха и сквозняки, гуляющие по коридорам замка, внезапно показались мне очень привлекательными. Особенно когда я поднималась по эскалатору станции «Сент-Джеймс парк», безуспешно вытирая струящийся по лицу пот. Да, я знаю, истинные леди не потеют, но по моему лицу определенно что-то текло.

Я была почти готова мчаться на Белгрейв-сквер, паковать чемодан и ловить ближайший поезд до Эдинбурга, но тут напомнила себе, почему изначально уехала из замка Раннох. Причиной тому была Зануда, моя невестка, нынешняя герцогиня — мелочная, вечно всем недовольная и вообще ужасная. Она ясно дала мне понять, что я — тяжкое бремя, что в замке мне больше не рады и что нечего мне есть чужой хлеб. Поэтому, выбирая между пеклом и одиночеством Лондона с одной стороны и обществом Зануды — с другой, я остановилась на пекле.

«Подожди всего две недели», — говорила я себе, возвращаясь домой через Гайд-парк. Меня ждали в Шотландии, пусть и не в родном гнезде. Я была приглашена в Балморал. Король и королева заблаговременно отбыли в свою шотландскую резиденцию, всего в нескольких милях от нашего замка, в преддверии славного двенадцатого августа — дня, когда официально начинается сезон охоты на куропаток. Они проведут там целый месяц, охотясь на все, у чего есть мех или перья, а также ожидая в гости многочисленных родственников. Большинство старается избежать этого визита: тяжело выносить волынку на рассвете, стонущий в дымоходе ветер, народные танцы шотландских горцев и обои в клеточку. А я ко всему этому привыкла. В замке Раннох ведь то же самое.