Не давая противнику прицелиться, прикрывая друг друга от его боевых ножей и взятых в спешке цепных мечей, Исправленные действовали пугающе синхронно, как шестерни древнего механизма. Гасдрубал и Вильниус Малик шли впереди. Бывший Повелитель Ночи кромсал людей парой силовых клинков. Сержант же достал зловещий артефакт ксеносов, служивший скорее пыточным инструментом, нежели оружием. Он нашел его на поле битвы в туманности Гарона, где оставил много трупов. Со щелчком многочисленные лезвия выдвинулись и встали на место, как у ножа-бабочки или выкидухи бандита улья. Хватая сервов сбоку и с силой вонзая кинжал им в живот, Гасдрубал отрывал их от земли. Жертвы вопили от невыносимых мук, причиняемых лезвиями с нейронной проводкой, энергополями и цепными пилами, прежде чем сержант переводил инструмент в милосердный режим, принося смерть.

На флангах Исправленных наступали варповый кузнец Резнор и Карцинус Квода — бывший библиарий, а ныне чернокнижник отделения. Резнор сражался парой коротких силовых топоров в форме шестерни Омниссии, нанося быстрые и выверенные удары. Потрескивающие зубчатые клинки отсекали руки и разрубали стволы дробовиков. Время от времени механические щупальца кузнеца выскальзывали наружу, хватая сервов и подтягивая их к нему, а затем вновь исчезали под ранцем и пластинами брони. Неистово кружась в развевающемся плаще, Резнор вбивал топоры в грудные клетки ближайших сервов, а затем, оборачиваясь, вырывал их наружу и бросался на следующих жертв.

Квода же наполнял эмпирейной мощью лазурный кристалл, венчавший многогранное навершие его психосилового скипетра. Каждым ударом он отрывал головы и крушил кости, и изувеченные тела сервов разлетались от его питаемой варпом ярости.

Пока его легионеры прорубали или прожигали себе путь сквозь орду неприятелей, Оккам воплощал в жизнь свой кошмар. Сорвав с пояса многохвостый электрокнут, он взмахнул им над головой и хлестнул наседающих невольников, терзая их сочлененными клинками, окутанными энергией. Шипящие и сверкающие, острые как бритва лезвия раздирали жертв Оккама, отрывая руки и головы, и рассекали дробовики на части. Отключив питание хлыста, мастер удара взмахнул им и, опутав людей, вновь наполнил клинки энергией. Смертные забились в судорогах, словно марионетки, и когда Оккам привычным движением рванул плеть на себя, на пол рухнули лишь тлеющие комки мяса.

Оккам чувствовал, что впереди еще много врагов, и знал: догнавшие хозяев культисты сошлись врукопашную с армией сервов.

— Пора, — сообщил мастер удара, покосившись на хронометр шлема. — Оставьте этих жалких ничтожеств Седьмым Сынам.

Перейдя на ускоренный шаг, легионеры раскидали сервов и покатились по отполированному полу на плащах. Один за другим они исчезли в пробоинах, оставшихся после взрыва мелта-бомб. Поменявшие оружие в прыжке, Исправленные с резким глухим стуком приземлились на служебной палубе. Тусклое сияние плазменных пушек осветило трубы вдоль прохода. Их покрывала грязь, выдававшая старость «Усердного»: эта боевая баржа уже превратилась в реликвию. Стены были перепачканы, трубы имели следы необычной ржавчины. Оккам слышал, как что-то капает с решетчатого настила, тянувшегося вдоль служебного коридора: масла и благословенные мази, охладительные жидкости и вытекшие химикаты, кровь защищавших корабль Едких Десантников и ихор пытавшихся их поглотить чужеродных существ. За века притягиваемая искусственной гравитацией жижа собиралась в недрах корабля, стекая по залам и коридорам вдоль киля.

Также на полу лежали сервы, упавшие в яму после взрыва. Кости торчали из их сломанных коленей, но, несмотря на это, люди пытались встать. Такое упорство одновременно впечатляло и раздражало мастера удара.

— Малик, позаботься о них, — на ходу бросил Оккам.

Взяв снайперское плазменное ружье одной рукой, Вильниус вынул из кобуры болт-пистолет с прицелом и удлиненным стволом и направил его на сервов. Всадив в выбритый затылок каждого по бесшумному патрону «Ловчего», Малик оборвал их страдания.

— Как я и говорил, мы сможем тут пробраться, — сказал Аркан Резнор.

Он сделал несколько шагов по коридору, и голубоватое сияние плазменной пушки высветило однозадачного сервитора. Безмозглая машина, вылепленная из бледной плоти и аугментов, соскребала длинной лопатой инопланетных паразитов со стен и труб, которые плодились в тиши смрадных недр «Усердного».

— Эти технические каналы пролегают вдоль всей боевой баржи, — добавил Альфа-Легионер. — Мы минуем батарейные палубы и окажемся в двенадцати уровнях от мостика.

Подошедший к жалкому сервитору Оккам кивнул. Тем временем Резнор отдавал приказы своим сервоавтоматам, щелкая и хрипя что-то похожее на бинарный код. Бета, Дзета и Тета полетели вперед, их авгуры загудели, проводя сканирование и включая установленные на стенах лампы, чтобы те осветили путь впереди.

— Необходимо занять командную рубку, — сказал Оккам, — или все усилия лорда Картача пойдут прахом. Возможно, он захватит крепость-монастырь, но этот корабль, даже с минимальным экипажем и тяжелыми повреждениями, все еще может одним залпом бомбардировочной пушки уничтожить и Салину, и Баз-Зилику.

— Тогда почему не захватить саму пушку? — фыркнул Малик. — Верхние отсеки ближе.

— Потому что это было бы слишком легко, — суровым голосом ответил ему Гасдрубал.

— Сержант прав, как и всегда, — согласился Оккам. — Мы — испытание Императора. Наша задача — очистить Империум от слабых и сделать Его владения еще сильнее.

— Как скажете, мастер удара, — кивнул Вильниус.

— Если на корабле есть космодесантники, — продолжал Оккам, — а согласно положениям Кодекса Астартес они должны здесь быть, то мы найдем их на мостике. Ни один из Едких Десантников не должен выжить. Так пожелал Кецель Картач, Губитель Ангелов — воплощение смерти для сынов-наследников Жиллимана. Если на то воля Императора, то так и будет. Скрываемся.

Улучшенные доспехи Исправленных вновь среагировали на приказ, и керамитовые чешуйки зарябили. Темные одежды Альфа-Легионеров сменились синевой и серебром Ультрамаринов: в геральдической расцветке Едких Десантников для каждого из этих цветов отводился один наплечник и противоположная ему сторона доспехов. Мастер удара натянул плащ, чтобы скрыть символику легиона.

— Квода, — сказал Оккам, — твой черед.

Чернокнижник стукнул о настил психосиловым скипетром, и венчающий его лазурный кристалл зазвенел так, что заболела голова. Бывший библиарий пристально посмотрел на кристалл, и его лицевая пластина отразилась на зеркальных гранях, овитых пси-преобразователем, который усиливал телепатические способности. Плащи и хамелеолиновые доспехи могли частично скрыть сущность Альфа-Легионеров, позволяя им выдать себя за воинов других группировок или орденов, но дьявол всегда крылся в деталях. И тут на помощь приходили навыки Карцинуса Кводы: благодаря им любой, встретивший Исправленных, видел лишь то, чего ожидал, — образы, взятые из своего же разума, а потому не вызывающие никаких подозрений: подобающее оружие, символику, награды и следы от биокислоты.

Оккам Неверный встал перед сервитором, прекратившим оттирать грязные стены. Бездумная машина с ничего не выражающим лицом посмотрела на нагрудник мастера удара маслянисто-черными глазами. Оккам ждал, пока остатки мозга и примитивный когитатор закончат осмысливать увиденное. Наконец сервитор склонил голову, как того требовал делать протокол при встрече с одним из его хозяев — Едких Десантников.

— Вперед! — скомандовал мастер удара.