Он уже увидел их: громоздкие силуэты в нескольких сотнях метров впереди. Его зеленые оптические кластеры отфильтровывали скрывавшую их бичуемую ветром серую пыль. Та кусала и натирала немногочисленные оставшиеся клочки органики в его теле, а также оскверняла чистоту металлического обличья миллионами коварных зернышек. Чтобы очиститься от этого мерзкого захолустного мира, потребуются недели труда рабов-смазчиков и автомолитв.

Он исключил из своего сознания второстепенные заботы. Сопровождавший их краткий всплеск злости исчез при запуске подавления всех фоновых размышлений.

«Сконцентрируйся».

Он не мог позволить себе ошибки в расчетах. Только не сейчас. За его спиной эксплоратор Дитрих и его библиовор-логис Север едва сдерживались, чтобы не обогнать главного магоса. Дитрих старательно скрывал свое волнение во время длительного варп-перехода, однако сдержанность эксплоратора таяла при приближении к столь ценному археотеху. Отте было легче подавлять собственное желание приобрести для Марса благословенные реликвии. В конце концов, это не от Дитриха требовалось вести дела с нынешними владельцами.

Их было всего двенадцать, и они бесстрастно ждали, когда Отте и его скитарии приблизятся. Преодолевая последние несколько десятков метров, главный магос завершил сканирование, фиксируя каждую деталь как потенциально важную. Шесть фигур, стоявшие по бокам, были облачены в тактическую дредноутскую броню; грязно-белые пластины адамантия, керамита и пластали покрывала корка вездесущей пыли. Внутренний процессор Отте зарегистрировал определенное почтение в присутствии столь благословенных доспехов, а анализ тем временем переключился на вторую шестерку.

Эти выглядели не так однообразно. Все были космодесантниками: двое — в серой силовой броне своего ордена: двое — в синих доспехах, которые, по информации из баз данных Отте, обозначали санкционированных псайкеров Адептус Астартес. Пятый носил красный керамит, а на его нагруднике располагался чудесный Махина Опус Адептус Механикус. Радость от присутствия технодесантника едва успела попасть в регистр, когда Отте увидел последнего.

Тот в одиночестве стоял в дюжине шагов позади братьев — гигант даже по меркам Адептус Астартес, на голову превосходивший ростом всех остальных. Он также был облачен в тактический доспех дредноута, и аналитические системы Отте на миг дали сбой, сообщив, что магос смотрит на резное изваяние. Исключая такую возможность, великан чуть шевельнулся. Пыль каскадами осыпалась с массивных, будто утесы, пластин его колоссальной брони и перчаток со страшными лезвиями. Каждый сантиметр тела воина покрывали самые священные и редкие образцы лат и оружия, какие когда-либо доводилось фиксировать оптике Бенедикта. Стоявшие в тени гиганта собратья казались детьми.

«Его не должно тут быть».

За три сотни лет, что Отте надзирал за подобными обменами, он ни разу не встречал ничего подобного. Мыслительные алгоритмы почти на две секунды заполнились двоичным шумом, пока он не восстановил когнитивный контроль. Посланник сбился с шага, и этой небольшой перемены в движениях хватило, чтобы к нему мысленным кантом обратилась Краф:

<Проблема, главный?>

<Ответ отрицательный. Продолжаем.> — отозвался магос, запротоколировав для дальнейшего анализа испытанный в миг слабости стыд.

Отте остановился в полудюжине шагов от ближайшего космодесантника. Остальные члены экспедиции Адептус Механикус с безупречной синхронностью замерли позади него. Какое-то мгновение не происходило вообще ничего, только взметался песок да хлопали алые рясы.

Затем ветер стих. Вместе с ним улеглась пыль, и внезапно стало видно то, что находилось за спинами космических десантников. В верховье долины торчал громадный осколок черного камня — Адептус Астартес словно стояли на сцене с высоким задником. В его боку зияла расселина — камень рассекала неровная молния, тьму за которой не могли просканировать даже бионические системы Отте.

— П-приветствую и добро пожаловать, дети пустоты, — произнес магос. Включаясь и транслируя заранее записанное приветствие, внешние модули вокса запнулись. — Я Отте Бенедикт, главный магос исследовательского флота два-восемь-семнадцать «Арк Люкс». От имени Омниссии благодарю вас за эту встречу. Да послужит она на благо нам всем!

Он сотворил на груди знак шестерни, щелкнув сомкнувшимися серебряными пальцами. Секунду все космические десантники молчали. Затем один из воинов в серой броне сделал шаг вперед и навис над согнутым телом посланника.

— Приветствую и добро пожаловать, служитель Бога-Машины. Я Акаму, Первый Собиратель и капитан. От имени моих братьев-в-пустоте принимаю вас на Затерянном Мире. Мы пришли сюда, взыскуя благ Серой Подати.

— Все свершится по воле Омниссии, — дал Отте предписанный ритуалом ответ. Оба вели разговор на высоком готике. — Первый Собиратель Акаму, я прошу вас принести священную клятву, что вы будете защищать меня и мою двоичную конгрегацию, пока мы находимся на этой планете, и что под вашим присмотром нам не будет причинено никакого вреда.

— Приношу эту клятву с радостью и по своей воле! — откликнулся Акаму. Слова выходили из решетки вокса его шлема со скрежетом клинка по оселку. — Да будут мне свидетелями мои братья-в-пустоте и великий Рангу.

Отте склонил покрытую капюшоном голову, и космический десантник повторил этот жест. Соблюдя ритуал, магос деактивировал вокс-запись и переключился на мнемогенерацию аудиокантирования:

— Брат Хитаки, мои процессоры рады фиксировать вас вновь.

Технодесантник в красном доспехе кивнул, но ничего не сказал. Отте вновь заговорил с капитаном Акаму:

— Первый Собиратель, у вас есть урожай для нас?

— Да, магос. Внешняя Тьма многое принесла за последнее десятилетие. Полагаем, у нас есть то, что вам нужно.

— Можем лишь надеяться на это, капитан, — кантировал Отте, раздраженно выбивая резкий ответ на взволнованный всплеск лингва-технис от Дитриха. Намек на то, что космодесантники привезли археотех, взбудоражил эксплоратора еще сильнее.

Акаму шагнул влево, и братья расступились перед ним. Между Адептус Механикус и черной расселиной, ведущей в сердце долины по ту сторону, остался стоять только гигант в терминаторском доспехе. Отте избегал обращаться к огромному воину, высчитав посредством своих алгоритмов, что прецедент не столь существенен, чтобы идти на риск нарушить открывающий церемониал Серой Подати. Какую-то секунду казалось, будто колосс преграждает им путь, и Отте был вынужден подавить серию тревожных сигналов, гадая, верно ли он решил не выказывать почтения. А затем с обманчивой мягкостью зажужжали сервоприводы, и громадный Кархародон отошел в сторону. Maroc не успел удалить облегченный выброс двоичного кода прежде, чем тот достиг рецепторов остальных членов экспедиции.

Он прошел между космическими десантниками. За миг до того, как Акаму двинулся рядом, Отте успел в полной мере ощутить на себе их хищное внимание. Кархародоны практически не шевельнулись с того момента, когда их только зарегистрировала его оптика, но постоянно казалось, будто они вот-вот придут в движение, словно черные линзы шлемов были маслянистой пленкой на поверхности воды, бурлящей от острозубых подводных тварей. Отте знал, что ни один функционирующий член Марсианского Жречества, за исключением тех, кто был перенесен на платы сервочерепов и мнемоблоки когитаторов, не встречался с этим орденом так часто, как он. Maгoc стал одним из тех немногих, кому доводилось видеть, на что именно способны эти безмолвные серые гиганты.

Акаму подвел его к неровной трещине на склоне долины. Мрак манил идти дальше. За ними последовали только Дитрих, Север и технодесантник Хитаки. Остальные члены экспедиции остались стоять перед Кархародонами в тишине, которую нарушало лишь низкое стенание дующего между ними ветра.

— Maroc Бенедикт, вы желаете произвести обмен техноарканум? — спросил Хитаки, когда они вошли в тень скалы.

В ответ Отте передал утвердительный всплеск двоичного кода, предлагая со своей стороны то же самое. Пока Первый Собиратель вел их по проходу прочь из долины, технодесантник и мaroc удаленно обменялись данными, содержащими предварительную информацию о ресурсах, принесенных обеими сторонами. Отте переслал сведения Дитриху и его библиовору. Просматривая предоставленные воином списки, даже сам главный магос ощутил порыв нетерпения — в этот раз жатва и впрямь оказалась плодотворной.

В блоках реагирования было отмечено несколько вопросов, но Бенедикт на какое-то время поставил их в очередь ожидания, не желая нарушать мрачный и пыльный покой скалы, сквозь которую они шли. Времени будет достаточно и позже. По его расчетам, тактичность и уважительное отношение к вопросам протокола составляли более тридцати процентов основания, на котором ему доверяли подобные обмены. Не назвать эти вещи жизненно важными значило бы недооценивать их.

Его оптика, автоматически переключившаяся на фильтры для минимального освещения при входе в расселину, щелкнула, проводя перекалибровку под изменение, зафиксированное за поворотом туннеля. Пыльный и гулкий коридор развернулся в просторный зал, где большую часть потолка занимал зубчатый разлом, пропускавший внутрь свет умирающей звезды этой планеты. Отте уже доводилось бывать здесь дважды, однако он все-таки запустил обследование отзывающегося эхом пространства, как обычно, заинтересовавшись его размерами.