— Как ты смеешь?! — Ужасный в своем гневе, Гаркин резко повернулся, оторвавшись от своего занятия.

Теперь вошедший увидел лицо Гаркина, увидел его глаза. Лицо гостя исказилось в гротескной маске страха. Он рефлекторно выпустил стрелу из арбалета, но опоздал. Я не увидел, что именно сделал Гаркин, все произошло слишком быстро, но обладатель золотого плаща вдруг исчез в снопе пламени. Он пронзительно закричал в агонии и упал на пол. Пламя исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив только дымящийся труп как доказательство того, что оно действительно было.

Несколько мгновений я оставался приросшим к месту, прежде чем смог двигаться или хотя бы говорить.

— Гаркин… — произнес я наконец. — Я… Гаркин!

Тело Гаркина мешком лежало на полу. Я одним прыжком очутился рядом с ним, но было слишком поздно. Из его груди торчала в безмолвной окончательности стрела арбалета. Гаркин дал мне свой последний урок.

Когда я нагнулся, чтобы коснуться его тела, то заметил нечто такое, от чего у меня кровь застыла в жилах. Его труп полускрывал погасшую свечу в северном углу пентаграммы. Линии больше не пылали голубизной. Защитное заклинание пропало.

Мучительным усилием я поднял голову и встретился взглядом с парой желтых с крапинками золота глаз — глаз, не принадлежащих этому миру.

Глава вторая

Вещи и обстоятельства не всегда таковы, какими они кажутся.

Мандрагора

Однажды в лесу я оказался лицом к лицу со змеекошкой. В другой раз я столкнулся с паукомедведем. Теперь, встретившись с демоном, я решил вести себя по образцу, спасшему мне жизнь в вышеупомянутых ситуациях. Я замер… По крайней мере задним числом я хотел бы думать, что это был преднамеренный, рассчитанный поступок.

Демон растянул губы в презрительной усмешке, открывая двойной ряд острых как иглы зубов.

Я подумывал, не изменить ли мне принятый образ действий. Подумывал, не упасть ли мне в обморок.

Демон провел по губам пурпурным языком и медленно протянул ко мне когтистую лапу. Это решило вопрос! Я рванул назад, не грациозным кошачьим прыжком, а припав на четвереньки. Удивительно, с какой скоростью можно передвигаться таким способом при надлежащем вдохновении. Я сумел развить немалую прыть, прежде чем врезался с разгону головой в стенку.

— Га-а… — произнес я. Может показаться, что это не бог весть что, но в то время это было самое спокойное выражение боли и ужаса, какое я мог придумать.

Услышав мой голос, демон, казалось, поперхнулся. У него вырвалось несколько разных звуков, а затем он начал смеяться. Это был не низкий угрожающий смех, а смех восторженный, смех от всей души того, кто только что увидел что-то до истерики забавное.

Я же находил его тревожным и обидным. Обидным потому, что у меня росло подозрение, что источником его веселья являюсь я; а тревожным… ну, он же был демон, а демоны…

— Холодные, злобные и кровожадные, — выдавил сквозь смех демон, словно прочитав мои мысли. — Ты купился на всю эту ерунду, так ведь, малыш?

— Прошу прощения? — переспросил я, потому что не мог придумать, что еще сказать.

— У тебя что-то неладно с ушами? Я сказал: «Холодные, злобные…»

— Я слышал. Я хотел узнать, что вы имеете в виду.

— Я имею в виду, что ты был запуган до оцепенения хорошо подобранными словами моего коллеги, держу пари. — Он ткнул большим пальцем в сторону тела Гаркина. — Извиняюсь за спектакль. Я почувствовал, что для просветления трагического в общем-то момента необходим оттенок комического — для контраста.

— Комического?

— Ну, на самом деле я не мог упустить такого случая. Видел бы ты свое лицо!

Он усмехнулся про себя, выходя из пентаграммы, и начал лениво осматривать помещение.

— Так, значит, это новое жилище Гаркина, а? Какая дыра! Кто бы мог подумать, что он дойдет до этого!

Сказать, что я был сбит с толку, было бы преуменьшением. Я не знал точно, как полагается действовать демону, но уж определенно не так.

Я мог бы метнуться к двери, но, похоже, я не подвергался непосредственной опасности. Либо это странное существо не собирается причинять мне никакого вреда, либо оно было уверено в своей способности остановить меня, даже если я попытаюсь бежать. Ради сохранности своей нервной системы я решил исходить из первого предположения.

Демон продолжал изучать хижину, а я изучал его. Он был гуманоидом, то есть имел две руки, две ноги и голову. Он не отличался высоким ростом, но обладал могучим телосложением, немногим шире человеческих плечами и сильной мускулатурой; но человеком он не был. Я хочу сказать, что не часто видишь безволосых людей с темно-зеленой чешуей, покрывающей тело, и плотно прижатыми к голове заостренными ушами.

Я решил рискнуть задать вопрос.

— Э… извините, пожалуйста.

— Да, малыш.

— Э… вы ведь демон, не правда ли?

— А? О да, я полагаю, можно сказать, что я демон.

— Тогда позвольте вас спросить: почему вы не ведете себя как демон?

Демон бросил на меня преисполненный отвращения взгляд, а затем мученически возвел глаза к потолку.

— И все-то он критикует. Вот что я тебе скажу, малыш: тебе стало бы лучше, если бы я перегрыз тебе зубами горло?

— Ну нет, но…

— И если уж на то пошло, кто ты вообще такой? Ты случайно оказался рядом или пришел вместе с убийцей?

— Я с ним, — поспешил ответить я, показывая дрожащей рукой на тело Гаркина. Это замечание — насчет перегрызания мне горла — снова разволновало меня. — Или по крайней мере был с ним. С Гаркином, тем, кто вызвал… его! Я его… Я был его учеником.

— Кроме шуток? Ученик Гаркина? — Он начал двигаться ко мне, протягивая руку. — Рад, это… Что случилось?

Когда он двинулся ко мне, я начал от него отступать. Я пытался делать это небрежно, но он заметил.

— Ну… это… вы же демон.

— Да. Ну и что из этого?

— Э… ну, предполагается, что демон…

— Эй, малыш, расслабься. Я не кусаюсь. Слушай, я старый приятель Гаркина.

— Мне показалось, вы сказали, что вы демон…

— Совершенно верно. Я из другого измерения. Демонстратор измерений или, для краткости, демон. Усек?

— А что такое измерение?

Демон нахмурился.

— Ты уверен, что был учеником Гаркина? Я имею в виду, разве он тебе ничего не рассказывал об измерениях?

— Нет, — ответил я. — То есть да, я его ученик, но он никогда ничего не говорил о демонстраторе…

— Измерений, — продолжил он. — Ну, измерение — это другой мир, на самом деле один из нескольких миров, существующих одновременно с этим, но в других плоскостях. Поспеваешь за мной?

— Нет, — признался я.

— Ну, просто допусти, что я из другого мира. Так вот, в том мире я маг, точно такой же, как Гаркин. У нас действует программа обмена, по которой мы можем вызывать друг друга через барьер, чтобы произвести впечатление на учеников коллеги.

— Вы ведь сказали, что вы демон, — подозрительно сказал я.

— Я и есть демон! Слушай, малыш. В моем мире демоном был бы ты, но в данный момент я — в твоем, и потому демон — я.

— Вы ведь сказали, что вы маг.

— Просто не могу поверить! — в гневе воззвал демон к небесам. — Я стою здесь и спорю с каким-то хамом-учеником… Слушай, малыш, — он снова парализовал меня взглядом, — давай попробуем так: ты пожмешь мне руку или я вырву тебе сердце.

Ну, если ставить вопрос так… Я хочу сказать, в ту минуту, когда он сорвался, вспылил и принялся кричать, он показался мне точь-в-точь таким же, как Гаркин. Это придавало достоверность его претензиям на дружбу с бывшим моим учителем. Я взял протянутую руку и осторожно пожал ее.

— Я… меня зовут Скив.

Его рукопожатие было холодным, но твердым. Настолько твердым, что я не смог отнять свою руку так быстро, как мне бы того хотелось.

— Рад с тобой познакомиться. Я — Ааз.

— Оз?

— Не родня.

— Не родня кому? — спросил я, но он уже снова изучал помещение.

— Ну, здесь, конечно, нет ничего, что могло бы стать предметом вожделения его собратьев. Раннепервобытная обстановка, терпеть ее можно, но особенно за ней не гоняются.

— Нам она нравилась, — довольно жестко заметил я. Теперь, когда я преодолел испуг, мне не понравилось презрение в его голосе. Хижина была не бог весть что, и я, разумеется, не испытывал к ней особой привязанности, но мне не по душе была его критика.

— Не сердись, малыш, — легко сказал Ааз. — Я ищу мотив, вот и все.

— Мотив?

— Причину того, почему кто-то пришил старину Гаркина. Я не очень увлекаюсь местью, но он был моим собутыльником, и это дело возбудило мое любопытство.

Он прервал свое изучение помещения и обратился прямо ко мне:

— А как насчет тебя, малыш? Тебе ничего не приходит на ум? Какие-нибудь соблазненные им молочницы или обманутые фермеры? У тебя, знаешь ли, тоже есть в этом интерес. Следующей мишенью можешь оказаться ты.

— Но ведь сделавший это парень убит, — показал я на обугленный ком на полу. — Разве на этом дело не кончается?

— Проснись, малыш. Разве ты не видел золотого плаща? Это был профессиональный убийца. Его кто-то нанял, и этот кто-то наймет и другого.