Роберт Дугони

Могила моей сестры

Часть 1

Пусть лучше десять виновных избегнут кары, чем пострадает один невиновный.

Сэр Уильям Блэкстоун. Комментарии к законам Англии, 1766 г.

Глава 1

Ее инструктор по тактике в полицейской академии любил издеваться над ними во время ранней утренней муштровки.

— Ценность сна завышена, — говорил он. — Вы научитесь обходиться без него.

Тут он лгал.

Сон вроде секса. Чем меньше его, тем больше хочется, а у Трейси Кроссуайт в последнее время не было ни того, ни другого.

Она потянулась, прогоняя скованность из плеч и шеи. Не хватало времени для утренней пробежки, и тело ощущалось одеревеневшим и полусонным, хотя ей казалось, что она особенно и не спала, если спала вообще. Как говорил врач, поменьше перекусов наспех, поменьше кофеина. Хороший совет, но здоровое питание и упражнения требуют времени, которого у Трейси при расследовании убийств не было, а отказаться от кофеина — все равно что не заправлять машину. Без кофе Трейси бы просто умерла.

— Эй, что это Профессор в такую рань? Кто умер? — К перегородке своей внушительной тушей прислонился Вик Фаццио.

Это была старая убийственная шутка, но она никогда не устаревала, когда произносилась хриплым голосом Фаца с характерным для штата Нью-Джерси акцентом. Со своим начесом цвета «соль с перцем» и мясистой мордой самопровозглашенный «итальянский гумба [Гумба — на сленге американских итальянцев «приятель», «братан». (Здесь и далее прим. пер.)]» из отдела убийств хорошо бы подошел на роль одного из этих молчаливых телохранителей в фильмах про мафию.

Фац держал в руке страницу из «Нью-Йорк таймс» с кроссвордом и библиотечную книгу, а это означало, что кофе накрылся медным тазом. Спаси бог тех, кому нужно в туалет: Фац славился своей способностью просиживать там по полчаса над кроссвордом или читая особенно захватывающую главу.

Трейси протянула ему одну из фотографий с места преступления, которую распечатала этим утром.

— Танцовщица с Авроры.

— Слышал. Ничего себе изврат, а?

— Я работала по сексуальным преступлениям. Видала и похуже.

— Да, точно. Отказалась от секса ради смерти.

— Смерть легче, — ответила она, цитируя еще одну из любимых острот Фаца.

Эту танцовщицу, Николь Хансен, нашли связанной в номере дешевого мотеля на Аврора-авеню в Северном Сиэтле. Петля была надета на шею, и та же веревка хитроумно связывала за спиной ее запястья и лодыжки. Трейси протянула Фацу заключение медицинского эксперта.

— Ее мышцы свело судорогой, и они больше не могли удерживать тело выгнутым. Чтобы облегчить боль, она стала выпрямлять ноги и в конце концов сама себя задушила. Мило, а?

Фац задумчиво посмотрел на фотографию.

— Ты не думаешь, что можно было бы вместо этого воспользоваться удавкой или чем-то вроде того?

— Это было бы логично, правда?

— Значит, по твоей версии, какой-то парень сидел там и любовался, глядя, как она умирает?

— Или они трахались, а потом он запаниковал и убежал. Во всяком случае, она не сама себя связала.

— А могла и сама. Может быть, она вроде Гудини.

— Гудини сам себя развязывал, Фац. В этом и была штука. — Она забрала у него отчет и фотографию и положила на стол. — И вот я сижу здесь в такую безбожную рань, Фац, только я, ты и сверчки.

— Я и сверчки здесь с пяти часов. Ты же знаешь — ранней пташке достается червячок.

— Да, эта ранняя пташка так устала, что не заметит червячка, даже если он вылезет и укусит ее за задницу.

— А где Кинс? Почему все эти развлечения достаются тебе?

Она посмотрела на часы.

— Да, купил бы мне чашечку кофе. Впрочем, к тому моменту я могла бы уже и сама сварить… — Она кивнула на книгу в руке у Фаца. — «Убить пересмешника». Впечатляет.

— Стараюсь стать лучше.

— Это тебе жена выбрала, да?

— Угадала. — Фац оттолкнулся от стенки. — Ладно, пора работать. Пересмешник поет, а я варю кофе.

— Слишком много информации, Фац.

Он отошел от ее сектора, но тут же обернулся с карандашом в руке.

— Эй, Профессор, помоги-ка. Слово из девяти букв: «делает природный газ безопасным».

До того, как сменила карьеру и поступила в полицейскую академию, Трейси работала учительницей химии в средней школе.

— Меркаптан, — ответила она.

— Как?

— Его добавляют в природный газ, чтобы можно было учуять утечку в доме.

— Без шуток. Как он пахнет?

— Как сера. Знаешь, напоминает тухлое яйцо.

Она произнесла по буквам.

Фаццио послюнявил карандаш и записал.

— Спасибо.

Когда он ушел, в загон сектора «А» вошел Кинсингтон Роу и протянул Трейси одну из двух высоких чашек.

— Извини.

— Я уже собиралась звонить в поисково-спасательную службу.

Сектор «А» — сектор насильственных преступлений — был одним из четырех секторов в отделе убийств, в каждом из которых работало по четыре детектива. Сектор «А» состоял из Трейси, Кинса, Фаца и Дельмо Кастильяно, второй половины итальянского «дуэта супергероев». Они сидели за своими столами в четырех углах спиной друг к другу, и Трейси предпочитала именно такое расположение. Отдел убийств был разделен прозрачными перегородками, и уединение было их наградой. В центре их аквариума стояли столы с папками. Каждый детектив держал дела, по которым работал, на соответствующем столе.

Трейси ласково обхватила чашку обеими руками.

— Иди сюда, горько-сладкий божественный нектар.

Она пригубила кофе и облизнула пену с верхней губы.

Кинс сел и поморщился. После четырех лет атакующим полузащитником в университетской команде и года в Национальной футбольной лиге неправильный диаг-ноз травмы привел к осложнениям в бедре, которое в конечном итоге придется резать. А до тех пор он боролся с болью, жуя ибупрофен.

— С ногой совсем плохо?

— Когда холодает.

— Так сделай операцию. Я слышала, теперь это запросто делают.

— Ничего не бывает запросто, когда доктор натягивает тебе на морду маску и говорит бай-бай.

Он отвел глаза — признак того, что его беспокоит что-то кроме бедра. После шести лет работы бок о бок с ним Кроссуайт научилась это определять. Кинс был уже третий ее партнер в делах об убийствах. Первым к ней прикрепили Флойда Хэтти, но он предпочел пенсию работе с женщиной. Второй напарник продержался шесть месяцев, но потом его жена увидела Трейси на барбекю и не смогла смириться с мыслью, что ее муж постоянно пребывает рядом с незамужней, тогда еще тридцатишестилетней блондинкой пяти футов десяти дюймов ростом [Около 180 см.]. Когда Кинс вызвался работать с Трейси, она, пожалуй, немного нервничала.

— Прекрасно, но что скажет твоя жена? — спросила она. — С ней не будет постельных проблем?

— Надеюсь, не будет, — ответил он. — С тремя детьми младше восьми лет это, наверное, последнее из наших совместных развлечений.

Они заключили сделку, совершенно искренне: никаких чувств. И она соблюдалась в течение шести лет.

— Тебя что-то еще беспокоит, Кинс?

Он выдохнул и встретил ее взгляд.

— В коридоре меня остановил Билли.

Билли был сержантом сектора «А».

— Надеюсь, у него была веская причина задержать мой кофе. Я убивала и не за такое.

Кинс не улыбнулся. До их сектора доносилась болтовня телевизора из загородки сектора «В». У кого-то на столе звонил телефон, и трубку не брали.

— Что-то связанное с делом Хансен?

Он покачал головой.

— Билли позвонили из медицинской экспертизы. Двое охотников нашли тело в лесу близ Седар-Гроува.