— Ранд, нам надо поговорить. И не только об этом. И не в последнюю очередь — о сестрах, которых твои люди связали с собой узами.

— Поговорим при следующей встрече.

Эгвейн бросила на него мрачный взгляд.

— И раз уж на то пошло… — Ранд едва заметно поклонился ей. Вернее, просто кивнул. — Эгвейн ал’Вир, Блюстительница печатей, Пламя Тар Валона, дозволено ли мне удалиться?

Такая демонстративная вежливость… Неужто издевается? И ведь не понять.

Эгвейн посмотрела ему в глаза. «Не вынуждай меня делать то, о чем я пожалею», — казалось, говорил его взгляд.

Сумеет ли она заточить Дракона в Белой Башне? Особенно после того, как сама заявила Элайде, что ему необходима свобода?

— Я не позволю тебе сломать печати, — сказала она. — Это безумие.

— Если так, встретимся с тобой в месте, известном под названием Поле Меррилор. Это на севере. Все обсудим, а потом я отправлюсь к Шайол Гул. Не хочу перечить тебе, Эгвейн, но мне действительно пора.

Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Все присутствующие будто затаили дыхание. В зале Совета было так тихо, что Эгвейн слышала, как под налетающим ветерком дребезжат стекла окна-розетки.

— Хорошо, Ранд, — промолвила Эгвейн, — но мы еще не закончили.

— Бесконечность не имеет конца, Эгвейн, — ответил он, потом кивнул ей, повернулся и зашагал прочь из зала. О Свет! У него же левая рука изувечена! Как случилось, что он лишился кисти?

Пропуская его, сестры и Стражи неохотно расступились. Эгвейн приложила ладонь к закружившейся вдруг голове.

— О Свет! — воскликнула Сильвиана. — Объясни, мать, как ты сумела хоть о чем-то думать во время этой встречи?

— Что? — Эгвейн обвела взглядом восседающих. Многие из них заметно обмякли.

— Что-то схватило меня за сердце. — Барасин поднесла руку к груди. — Сжало так крепко, что я слова вымолвить не смела.

— А я хотела кое-что сказать, — подхватила Юкири, — да язык не послушался.

— Та’верен, — объяснила Саэрин, — но такое сильное воздействие… Казалось, он вот-вот раздавит мне внутренности.

— Как ты сумела противостоять ему, мать? — спросила Сильвиана.

Эгвейн нахмурила брови. Ничего подобного она не почувствовала. Наверное, потому, что видела в нем Ранда.

— Через час состоится заседание Совета Башни, — объявила она. — Надо обсудить слова Дракона Возрожденного. И вот это обсуждение должно быть «запечатано Советом» и оставаться тайной для всех сестер, кроме членов Совета. Кто-нибудь, проследите за ним. Надо удостовериться, что он действительно ушел.

— За ним приглядит Гарет Брин, — отозвался стоявший у дверей Чубейн.

Восседающие поднялись со своих мест, но не без труда: сказывалось недавнее потрясение. Сильвиана наклонилась к Эгвейн:

— Ты права, мать. Нельзя допустить, чтобы он сломал печати. Но что нам делать? Если не желаешь взять его под стражу…

— Сомневаюсь, что это в наших силах, — ответила Эгвейн. — Есть в нем что-то… неодолимое. По-моему, он мог запросто разрушить свой щит.

— В таком случае как ему помешать?

— Нам понадобятся союзники, — ответила Эгвейн и глубоко вздохнула. — Быть может, его сумеют убедить люди, которым он доверяет.

Или же он отступит под давлением достаточно сильного альянса, созданного, дабы остановить Дракона.

И вот теперь крайне необходимо переговорить с Илэйн и Найнив. Это самое главное. И чем скорее, тем лучше.

Глава 4

Стоны Узора

— В чем дело? — спросил Перрин, стараясь не обращать внимания на резкую вонь гниющего мяса. Трупов он не видел, но для него здесь пахло так, словно ими была усыпана вся земля.

Передовой отряд стоял на обочине Джеханнахской дороги. Все смотрели на север, на холмистую равнину, поросшую редкими деревьями. Трава здесь, как и везде, имела желто-бурый оттенок, но чуть дальше от дороги темнела, будто пораженная какой-то болезнью.

— Такое я вижу не впервые, — сказала Сеонид. Склонившись у дороги, миниатюрная белокожая Айз Седай вертела в пальцах листок, сорванный с невысокого куста. На ней было зеленое шерстяное платье тонкой работы, но без вышивки, а из украшений — только кольцо Великого Змея.

Над головой глухо раскатывался гром. За спиной у Сеонид замерли шесть Хранительниц Мудрости: руки сложены на груди, лица непроницаемы. У Перрина даже мысли не возникло сказать Хранительницам Мудрости — или ставшим у них ученицами двум Айз Седай, — чтобы они оставались в лагере. Скорей всего, Перрину еще повезло, что Хранительницы Мудрости взяли с собой и его.

— Да. — Звякнув браслетами, Неварин опустилась на колени и взяла листок у Сеонид. — Однажды в детстве я побывала в Запустении — отец решил, что мне надо это увидеть. Там я и встречала нечто похожее.

Перрину довелось побывать в Запустении лишь однажды, но он тоже узнал эти явственные черные крапинки. Вдалеке на одно из деревьев села рыжая сойка — клюнула ветку, пощипала листья, не нашла ничего интересного и улетела прочь.

Как ни странно, здешние растения выглядели получше тех, что Перрин видел во время перехода. Да, покрытые пятнами, но живые и вполне себе здоровые.

«О Свет! — подумал он, взяв у Неварин листок, от которого пахло разложением. — Что же это за мир такой, где Запустение — не самый худший вариант?»

— Мори, — Неварин кивком указала на стоявшую рядом Деву, — объехала вокруг всего участка. Ближе к середине он еще больше темнеет. Но что в самом центре, рассмотреть не удалось.

Перрин направил Трудягу в поле. Фэйли последовала за ним. В ее запахе не было ни намека на страх, но сопровождавшие Перрина двуреченцы замешкались.

— Лорд Перрин? — окликнул его Вил.

— Вряд ли мне что-то грозит, — отозвался Перрин. — С птицей-то ничего не случилось.

Опасно не само Запустение, а обитающие в нем твари, и, если они каким-то образом продвинулись на юг, об этом надо знать. Айильцы молча двинулись за Перрином, а поскольку рядом с ним была Фэйли, Берелейн не могла не последовать ее примеру. За ней ехали Анноура и Галленне. Хвала Свету, Аллиандре согласилась остаться в лагере и присматривать за беженцами, пока не вернется Перрин.

Кони и без того капризничали, и окрестные виды не улучшили их настроения. Трупный запах был так силен, что Перрин старался дышать только ртом. Земля, как и везде, была влажной — скорей бы солнце выглянуло из-за туч и подсушило эту грязь! — и лошади, не находя надежной опоры для копыт, ступали небыстро. Почти вся луговина поросла травой — клевером и мелким сорняком, — и чем дальше, тем больше встречалось темных пятен. Прошло несколько минут, и бурых растений стало больше, чем желтых или зеленых.

Наконец отряд вышел к небольшой низине меж трех холмов. Перрин остановил Трудягу, остальные собрались вокруг. Здесь была деревня, но довольно необычная на вид: хижины, сложенные из каких-то странных бревен, походивших на толстый тростник, и крытые листьями — громадными, шириной в две мужские ладони.

Вместо нормальной земли — сплошной песок. Неудивительно, что ничего не росло. Соскользнув с коня, Перрин нагнулся, набрал пригоршню песка, пропустил его сквозь пальцы и оглянулся на спутников. От них пахло замешательством.

Он осторожно повел Трудягу вглубь деревни. Отсюда распространялось Запустение, но на тростниковых стенах не было никаких его следов. Девы под руководством Сулин, закрыв лица вуалями, устремились вперед, рассыпавшись по улице, быстро проверили постройки, обменялись несколькими быстрыми жестами и вернулись.

— Никого? — спросила Фэйли.

— Пусто, — подтвердила Сулин, настороженно опуская вуаль. — Ни души.

— Кому пришло в голову строить такую деревню? — задумался Перрин. — Да еще не где-то, а в Гэалдане?

— Ее построили не здесь, — сказала Масури.

Перрин обернулся к стройной Айз Седай.

— Эта деревня не из здешних краев, — повторила она. — Таких бревен я никогда раньше не видела.

— Стоны Узора, — тихо произнесла Берелейн. — Люди умирают по непонятной причине, а мертвецы восстают из могил. В городах исчезают здания и портятся продукты.

Перрин почесал подбородок, вспоминая тот день, когда едва не погиб от собственного топора, который пытался его убить. Если целые деревни исчезают, а потом появляются в других местах, если Запустение распространяется через возникающие в Узоре прорехи… О Свет! Насколько же все плохо?

— Сожгите эту деревню, — распорядился Перрин, разворачиваясь. — С помощью Единой Силы. Постарайтесь выжечь как можно больше пораженных растений. Быть может, нам удастся остановить порчу. Армия встанет лагерем в часе пути отсюда — на сегодня, а то и на завтра, если вам понадобится больше времени.

В кои-то веки ни Хранительницы Мудрости, ни Айз Седай не стали обсуждать приказ. Разве что недовольно фыркнули.

* * *

Пойдем поохотимся, брат.

Опять волчий сон. Перрин смутно помнил, как сидел возле тусклого огонька открытой лампы и ждал новостей из странной деревни. Чтобы не уснуть, он пытался читать в свете одинокого дрожащего язычка пламени «Странствия Джейина Далекоходившего» — эту книгу Гаул нашел где-то в Малдене.

Теперь же Перрин лежал на спине посреди огромного поля, чувствовал, как высокая, по пояс, трава, дрожа на ветру, щекочет ему щеки и руки, и смотрел в небо — такое же кипуче-грозовое, как наяву, а то и побеспокойнее.