— Нет, — так же тихо ответил Галад. — Смотри, вон походная мебель. Обрати внимание на колышки по бокам, чтобы ее можно было разобрать на части. Мешки с ячменем для лошадей. А вон там, в повозке справа, кузнечные инструменты. Видишь, из-под холстины выглядывают молоты?

— О Свет! — прошептал Борнхальд. Теперь он тоже все понял. Перед ними был обоз довольно крупной армии. Но где солдаты?

— Готовься разделить их, — бросил Галад Борнхальду, соскочил с коня и подошел к головному фургону.

Возница оказался плотным мужчиной, с румяным лицом и волосами, зачесанными на макушку в бесплодной попытке скрыть обширную лысину. Он нервно мял в руках коричневую войлочную шапку, а за поясом, которым была перехвачена его добротная куртка, торчали перчатки. Оружия у него Галад не заметил.

У повозки стояли еще двое, оба гораздо моложе: мускулистый здоровяк боевого вида — способный добавить хлопот, но сразу заметно, что он не солдат, — и хорошенькая женщина. Она, вцепившись в руку бойца, покусывала нижнюю губу.

Поглядев на Галада, возница вздрогнул. «Ага, — подумал Галад, — признал пасынка Моргейз. Стало быть, кое о чем ему известно».

— Значит, путники, — сдержанно начал он. — По словам моих людей, вы назвались купцами?

— Да, добрый лорд, — подтвердил возница.

— Я почти не знаю этих мест. Вам они знакомы?

— Не особо, милорд, — ответил возница, продолжая мять шапку в руках. — Мы, вообще-то, тоже далеко от дома. Меня зовут Базел Гилл, и сам я из Кэймлина. А на юг я подался, чтобы заключить сделку в Эбу Дар с одним купцом, но эти шончанские захватчики не дали вести торговлю.

Похоже, он сильно нервничал. Что ж, хотя бы не соврал насчет того, откуда он родом.

— И как же зовут этого купца? — спросил Галад.

— Фэлин Деборша, милорд, — ответил Гилл. — А что? Вы бывали в Эбу Дар?

— Бывал, — невозмутимо кивнул Галад. — Большой у тебя караван. И любопытный выбор товаров.

— Мы прознали, милорд, что здесь, на юге, собирают войска. Многое из наличного товара я выкупил у отряда наемников, когда те решили разойтись, и подумал, что сумею тут все распродать. Не нуждается ли ваша армия в походных принадлежностях? У нас есть палатки, полевая кузница… да что угодно для ваших солдат.

«Неглупо», — подумал Галад. Он купился бы на эту ложь, не будь среди спутников «купца» столько ковочных кузнецов, поваров и посудомоек, — но маловато охраны для столь ценного каравана.

— Понятно, — сказал Галад. — Так уж вышло, что мне и в самом деле нужны припасы. В первую очередь провизия.

— Увы, милорд, — ответил возница. — Едой поделиться не могу. Готов продать что угодно, но съестные припасы уже обещаны одному человеку в Лугарде.

— Я перебью его цену.

— Я дал слово, добрый лорд, — сказал мужчина, — и не нарушу его, сколько бы вы ни предложили.

— Ясно. — Галад подал знак Борнхальду. Тот отдал приказ, и Дети Света в белых табарах, выхватив мечи, приблизились к каравану.

— Что… Что вы делаете? — спросил Гилл.

— Разделяем твоих людей, — объяснил Галад. — Поговорим с каждым по отдельности, а затем сравним, что они расскажут. По-моему, ты что-то… недоговариваешь. Сдается мне, что я вижу обоз немаленького войска. Если так, то мне бы очень хотелось знать, чья это армия, но главное — где она.

Покрываясь испариной, Гилл смотрел, как опытные солдаты разводят пленников в разные стороны, а Галад, в свою очередь, не спускал глаз с возницы. Вскоре к нему подбежали Борнхальд и Байар. Оба держались за оружие.

— Милорд капитан-командор… — взволнованно начал Борнхальд.

— Да? — повернулся к ним Галад.

— Похоже, у нас тут ситуация, — продолжил Борнхальд. Он раскраснелся от гнева, а Байар так выпучил глаза, что ясно было: еще немного, и он впадет в бешенство. — Кое-кто из пленных проговорился. Ваши опасения не беспочвенны: неподалеку находится большая армия. Недавно она сражалась с айильцами. Кстати, вон те парни в белых одеждах и есть айильцы.

— И?

Байар сплюнул в сторону:

— Слышали когда-нибудь о человеке по имени Перрин Златоокий?

— Нет. А что, должен был слышать?

— Да, — ответил Борнхальд. — Он убил моего отца.

Глава 5

Письмена

Гавин стремительно шагал по коридорам Белой Башни, и его сапоги гулко топали по темно-синему ковру, постеленному поверх темно-красных и белых плиток. Горящие светильники с отражателями, отполированными до блеска, походили на часовых.

От Гавина не отставал Слит. Несмотря на яркое освещение, казалось, что его лицо утопает в тени. Возможно, виной тому или двухдневная щетина — что весьма необычно для Стража, — или длинные волосы, чисто вымытые, но растрепанные. А может, все из-за черт его лица, резких и неровных, как на незавершенном рисунке: торчащие скулы, раздвоенный подбородок и давно сломанный, а потому крючковатый нос.

Как и всякий Страж, двигался он грациозно, но эта грация была более звериной, чем у большинства прочих. Слит не казался крадущимся по лесу охотником; напротив, он производил впечатление безмолвного хищника, обитающего в тенях, — зверя, чья жертва ничего не заподозрит, покуда не сверкнут клыки.

Они вышли к пересечению коридоров, где несли караул несколько гвардейцев Чубейна — с мечами на поясе и в белых табарах, украшенных эмблемой Пламени Тар Валона. Один поднял руку.

— Мне дозволено войти, — сказал Гавин. — Амерлин…

— Сестры еще не закончили, — неприязненным тоном перебил его гвардеец.

Гавин стиснул зубы. Что ж, ничего не поделаешь. Отступив в сторону, они со Слитом ждали, пока — ну наконец-то! — из охраняемых покоев не вышли три Айз Седай. Вид у них был встревоженный. Сестры удалились, за ними следовали два солдата, которые несли что-то завернутое в белую ткань. Должно быть, тело.

Потом гвардейцы неохотно расступились, пропуская Гавина и Слита. Они миновали небольшой коридор и вошли в маленькую читальню. Гавин, задержавшись у дверей, бросил взгляд в коридор и успел заметить нескольких принятых. Девушки выглядывали из-за угла и перешептывались.

Если считать тот белый сверток, убиты уже четыре сестры. Эгвейн всеми силами старалась не дать Айя вновь сползти к былому взаимному недоверию, предупреждала, чтобы все были настороже и велела сестрам не разгуливать поодиночке. Прожив здесь немало лет, Черные сестры знали все закоулки Белой Башни. Воспользовавшись переходными вратами, они могли проскользнуть в любой нужный им коридор и совершить убийство.

Таким, по крайней мере, было официальное объяснение этих происшествий, но Гавин сомневался в его истинности. Пригнувшись, он переступил порог читальни, Слит последовал за ним.

Здесь был сам Чубейн. Красавчик взглянул на Гавина, и уголки его рта уехали вниз:

— Лорд Траканд.

— Капитан, — поприветствовал его в ответ Гавин, осматривая комнату: три шага что в длину, что в ширину, единственный стол у дальней стены и неразожженная угольная жаровня. В углу горел бронзовый стоячий светильник, а круглый ковер закрывал почти весь пол. Глянув под стол, Гавин заметил на ковре темные пятна.

— Траканд, вы и правда надеетесь найти что-то, чего не увидели сестры? — спросил Чубейн, сложив руки на груди.

— Они искали одно, а я — другое, — ответил Гавин.

Пройдя к столу, он опустился на колени, чтобы осмотреть ковер.

Чубейн фыркнул и вышел в коридор. Гвардейцы Башни будут сторожить место преступления, пока не явятся слуги для уборки. Значит, у Гавина есть несколько минут.

Слит шагнул к одному из стражников, стоявших у выхода из читальни. К Слиту гвардейцы относились с большей приязнью, чем к Гавину. Тот до сих пор не понимал, за что его так не любят.

— Она была одна? — скрипучим голосом осведомился Слит.

— Да. — Гвардеец покачал головой. — Зря она не прислушалась к совету Амерлин.

— Как ее звали?

— Катэри Непву, двадцать лет как сестра Белой Айя.

Гавин хмыкнул, продолжая на четвереньках осматривать ковер. Итак, четыре сестры, все — из разных Айя. Две поддерживали Эгвейн, одна — Элайду, еще одна не принимала ничью сторону и вернулась в Башню совсем недавно. Всех убили на разных этажах Башни в разное время суток.

Определенно это похоже на почерк Черной Айя. Они погибли потому, что убить их оказалось легче и проще, а не потому, что жертвы были выбраны с какой-то целью. Но Гавин чувствовал: что-то здесь не так. Почему нельзя было Переместиться в покои той или иной сестры ночью и не убить ее, когда она спит? Почему никто не ощущал, что там, где они погибли, направляли Силу?

Слит внимательно изучал дверь и замок на ней. Когда Эгвейн сказала, что при желании Гавин может осматривать места преступления, он спросил разрешения брать с собою Слита. С этим Стражем Гавин уже имел дело. Слит зарекомендовал себя человеком не только педантичным, но и умеющим хранить секреты.

Гавин продолжал осматривать тесную комнатку. Никаких прорезей в ковре, выщербин и царапин на плитках пола, сколов на мебели. Вне всяких сомнений, Эгвейн нервничает. И она что-то скрывает — что-то, связанное с этими убийствами.

По ее словам, убийцы являлись через переходные врата, но уликами это не подтверждается. Да, пока что Гавину известно о вратах немногое, и очевидцы неоднократно говорили, что они висят в воздухе, не касаясь окружающих предметов. Но с чего бы Черным сестрам волноваться за целостность мебели или обстановки? Кроме того, читальня совсем крошечная, и было бы невероятно трудно пробраться сюда, не оставив явных следов.