— У неприкаянного народа не может быть короля, — сказал Лан. — Не бывает короля без королевства.

— Однако ты взнуздал коня, — щелкнул поводьями Назар. — И едешь на верную гибель в землях, которые, по твоим словам, никакое не королевство.

— Такова моя судьба.

Пожав плечами, все трое поехали вперед.

— Не глупите, — тихо окликнул их Лан, остановив Мандарба. — Эта тропа ведет к смерти.

— Смерть легче перышка, Лан Мандрагоран, — отозвался Раким, не оглядываясь. — Если нас ждет всего лишь смерть, то путь будет проще, чем я думал!

Лан скрежетнул зубами, но что он мог поделать? Избить этих троих до бесчувствия и бросить на обочине? Он тронул каблуками коня, и тот пошел вперед.

И двое превратились в пятерых.

* * *

Заметив, что чадо Байар явился с очевидным желанием о чем-то сказать, Галад решил не прерывать незамысловатой утренней трапезы. На завтрак была овсяная каша с пригоршней изюма — так кормили всех солдат, дабы не порождать ненужной зависти. Некоторые лорды капитан-командоры питались гораздо лучше своих людей, но Галада это не устраивало — особенно теперь, когда многие в мире голодали.

Чадо Байар стоял у входа в палатку и ждал, когда на него обратят внимание. Сухопарый, с ввалившимися щеками, он был одет по всей форме: белый плащ, табар, а под ним кольчуга.

Наконец Галад отложил ложку и кивнул Байару. Воин подошел к столу и застыл по стойке смирно. В палатке у Галада не было изящной мебели. Его меч — бывший когда-то мечом Валды — лежал на простом столе рядом с деревянной миской, слегка выдвинутый из ножен — так, что виднелись цапли на клинке и в полированной стали отражалась фигура Байара.

— Говори, — разрешил Галад.

— У меня новости насчет армии, милорд капитан-командор, — доложил Байар. — Она примерно там, где и указали пленники. В нескольких днях пути отсюда.

Галад кивнул.

— Под гэалданским флагом?

— И под майенским. — В глазах Байара загорелся огонек свойственного ему фанатизма. — А также под знаменем с волчьей головой, хотя в донесениях говорится, что вчера вечером этот стяг убрали. Там наш Златоокий, там! Разведчики в этом не сомневаются.

— И он в самом деле убил отца Борнхальда?

— Да, милорд капитан-командор. Мне довелось встречаться с этим человеком. Он и его солдаты — выходцы из места под названием Двуречье.

— Двуречье? — переспросил Галад. — Даже странно, насколько часто в эти дни я слышу это название. Не оттуда ли родом и сам ал’Тор?

— Говорят, что оттуда, — ответил Байар.

— В Двуречье выращивают неплохой табак, чадо Байар, — потер подбородок Галад, — но не припомню, чтобы там растили солдат. Не говоря уже о целых армиях.

— Это темная глухомань, милорд капитан-командор. В прошлом году мы с чадом Борнхальдом провели там какое-то время. Это место кишит приспешниками Тьмы.

— Ты говоришь словами Вопрошающего, — вздохнул Галад.

— Поверьте мне, милорд капитан-командор, — с жаром продолжил Байар. — Умоляю, поверьте. Это вовсе не пустые домыслы.

Нахмурившись, Галад указал на табурет у стола, и Байар сел.

— Объяснись, — велел Галад. — И расскажи все, что знаешь об этом Перрине Златооком.

* * *

Перрин помнил времена, когда на завтрак ему хватало простого хлеба с сыром, но эти дни остались в прошлом. То ли сказывалась его связь с волками, то ли изменились вкусы, но теперь он жить не мог без мяса. Особенно по утрам. Понятно, мясо бывало на столе не всегда, что не так уж плохо, но просить, как правило, не приходилось.

Так и в тот день он встал, умылся и обнаружил, что служанка вносит в шатер здоровенный, сочный, дымящийся шмат окорока. Ни фасоли, ни овощей. Ни подливки. Только окорок, натертый солью и обожженный над костром, да еще пара вареных яиц. Прислужница оставила еду и удалилась.

Перрин вытер руки, прошел по расстеленному на полу палатки ковру к столу и вдохнул аромат ветчины. В глубине души он понимал, что лучше бы отказаться от такого угощения, но как тут сдержишься, когда вот оно, мясо? Поэтому он сел, схватил вилку с ножом и приступил к еде.

— Все равно не понимаю, как ты можешь есть такое на завтрак. — Из умывальни (в шатре было несколько разделенных занавесками секций), вытирая руки, вышла Фэйли в одном из своих неприметных серых платьев — идеальных, поскольку они не отвлекали смотрящего от ее красоты. Изгибы фигуры она подчеркнула, подпоясавшись крепким черным ремнем. От золотых поясов, независимо от их утонченности, Фэйли упрямо отказывалась, а когда Перрин предлагал выбрать что-нибудь по ее вкусу, демонстративно закатывала глаза.

— Это же еда, — сказал Перрин.

— Вижу, — фыркнула она и посмотрелась в зеркало. — По-твоему, мне померещилось, что ты камни глодаешь?

— В том смысле, — объяснил Перрин с набитым ртом, — что еда есть еда. Какая разница, что у меня на завтрак, а что на обед?

— Такая, что никто не ест мясо с утра пораньше. — Она глянула в зеркало, поправила шнурок с маленьким голубым камнем и развернулась, шурша свободными рукавами салдэйского покроя. Девушка остановилась у стола и наморщила нос. — Пойду завтракать к Аллиандре. Пришли за мной, если будут новости.

Перрин кивнул и проглотил очередной кусок. Есть мясо за обедом, но отказываться от него на завтрак? Что за бессмыслица!

Он решил не сниматься с лагеря, который был разбит возле Джеханнахской дороги: что еще оставалось делать, раз уж между ним и Лугардом стоит армия белоплащников? Чтобы оценить опасность, разведчикам требуется время. Перрин много размышлял о своих странных видениях, в которых волки гнали овец навстречу какому-то хищному зверю, а Фэйли шла к обрыву. Он понять не мог, что означают эти сны. Может, они как-то связаны с белоплащниками? Их появление тревожило Перрина сильнее, чем он готов был признать, но в душе он лелеял хрупкую надежду, что это препятствие окажется несущественным и не замедлит его слишком сильно.

— Перрин Айбара, — донеслось из-за входного клапана, — дозволено ли мне войти?

— Да, Гаул, — отозвался Перрин. — Моя прохлада — твоя прохлада.

— Спасибо, Перрин Айбара. — Высокий айилец вошел и бросил взгляд на окорок. — Вот это пиршество. Что празднуешь?

— Ничего, кроме завтрака.

— Славная победа, — рассмеялся Гаул.

Перрин покачал головой. Он уже не надеялся, что научится понимать айильские шутки. Гаул уселся на землю. Вздохнув — не вслух, а про себя, — Перрин взял тарелку с окороком, пересел на коврик напротив гостя, поставил тарелку на колени и продолжил есть.

— Тебе не обязательно сидеть на полу из-за меня, — заметил Гаул.

— Я сел сюда не по принуждению, Гаул.

Тот кивнул.

Перрин отрезал очередной ломтик окорока. Было бы куда проще схватить его и зубами отрывать кусок за куском. У волков все проще. К чему ножи и вилки?

От этой мысли он оторопел. Нет, он не волк и не будет думать как волк. Не пора ли перейти на фрукты? Нормальный человеческий завтрак, как сказала бы Фэйли. Нахмурившись, Перрин вновь набил рот мясом.

* * *

Галад и думать забыл про остывающую кашу, а Байар рассказывал, понизив голос:

— В Двуречье мы сражались с троллоками, и это подтвердят десятки людей из нашего лагеря. Нескольких тварей я прикончил собственноручно, вот этим вот мечом.

— Троллоки? В Двуречье? — не поверил Галад. — Оно же в сотнях лиг от Пограничных земель!

— И тем не менее они были там, — сказал Байар. — Мы отправились в Двуречье по приказу лорда капитан-командора Найола. Думаю, он почуял неладное. Сами знаете, Пейдрон Найол не забил бы тревогу, не имея на то веских причин.

— Да, согласен. Но… Двуречье?

— Поверьте, там полно приспешников Темного, — настаивал Байар. — Борнхальд уже рассказал вам о Златооком. В Двуречье этот Перрин Айбара тогда уже поднял древнее знамя Манетерен над армией, набранной из тамошних фермеров. Взглянув на таких, обученный солдат лишь презрительно усмехнется, но они берут числом, а некоторые ловко обращаются с луком или боевым посохом.

— Знаю, — бесцветным тоном подтвердил Галад, припоминая, как однажды получил весьма неприятный урок.

— Этот человек, этот Перрин Айбара, — продолжил Байар, — он исчадие Тени, это как пить дать. Его называют Златооким, потому что у него и впрямь глаза золотистого цвета. У людей не бывает таких глаз. Мы не сомневались, что именно Айбара привел троллоков в Двуречье, чтобы заставить фермеров присоединиться к его армии. В итоге он вынудил нас отступить оттуда. Теперь же Айбара здесь, прямо перед нами.

Совпадение? Или нечто большее, чем совпадение?

Байар, как видно, мыслил в том же ключе.

— Наверное, следовало упомянуть об этом раньше, милорд капитан-командор, но я сталкивался с этим существом, с этим Айбара еще до событий в Двуречье. Пару лет назад он убил двоих Чад на заброшенной андорской дороге. Тогда мы с отцом Борнхальда и встретили Айбара в лагере неподалеку от большака. Он бегал вместе с волками, резвился с ними как умалишенный! Прежде чем его угомонили, прикончил двоих наших. Нам удалось его пленить, но ночью он сбежал. Милорд, его должны были повесить.

— Кто может подтвердить твои слова? — спросил Галад.