«Точно, — подумал Перрин. — У него же там жена и сын». Аша’ман нечасто о них упоминал, да и в целом не был особо разговорчивым.

— Ну, Грейди, не знаю… — Перрин глянул на затянутое тучами небо. — Перед нами белоплащники, и я по-прежнему допускаю, что Шайдо обойдут нас кружным путем и устроят засаду. Не хотелось бы отпускать тебя, пока мы не добрались до безопасного места.

— Это недолгое дело, милорд, — настаивал Грейди.

Иной раз Перрин забывал, насколько молод этот Аша’ман. Черный мундир и потемневшее от солнца лицо добавляли ему возраста, хотя на деле Грейди был всего лет на шесть-семь старше Перрина.

— Как-нибудь выберем удобный день, — пообещал Перрин. — Уже скоро. Сперва надо узнать, что случилось с тех пор, как мы ушли. Не хотелось бы действовать опрометчиво.

Балвер научил его, что знание — сила.

Грейди кивнул с умиротворенным видом, хоть и не получил однозначного ответа. О Свет! Даже от Аша’манов иной раз пахло как от людей, которые всерьез считали Перрина своим лордом, — хотя, когда все только начиналось, они вели себя весьма отстраненно.

— Раньше ты не задавал таких вопросов, — сказал Перрин. — Что изменилось?

— Все, — тихо ответил Аша’ман, и Перрин уловил в его запахе легкую нотку надежды. — Все изменилось несколько недель назад. Но вы, конечно же, об этом не знаете. Никто не знает. Поначалу мы с Фагером тоже сомневались. И не знали, стоит ли кому-то рассказывать. Опасались, что нас сочтут сумасшедшими.

— О чем я не знаю?

— О порче, милорд. Она исчезла. Больше ее нет.

Перрин нахмурился. Слова безумца? Но от Грейди вовсе не пахло безумием.

— Это случилось в тот день, — продолжил Грейди, — когда мы увидели что-то на севере. Знаю, милорд, в это трудно поверить, но я говорю чистую правду.

— Похоже, дело рук Ранда, — сказал Перрин и отогнал вспыхнувшие перед глазами разноцветные круги. — Поверю тебе на слово, Грейди. Но как это связано с Черной Башней и твоей семьей? Хочешь узнать, что скажут другие Аша’маны?

— Они-то скажут то же самое, милорд, — ответил Грейди, — но суть в том, что я простой человек. Вот Сора склонна подумать да порассуждать, а я просто делаю, что должен, только и всего. Присоединиться к Черной Башне — это то, что нужно было сделать. Уже когда меня проверяли, я понимал, что будет дальше. Знал о своем даре. Видите ли, такой же дар был у моего отца, хоть мы и не говорили на эту тему. Красные нашли его в молодости, сразу после моего рождения. Присоединяясь к лорду Дракону, я знал, что со мной будет. Знал, что пройдет несколько лет, и меня не станет. Вот и решил провести эти годы в сражениях. Лорд Дракон сказал, что я солдат, а у солдата есть долг. Поэтому раньше я не отпрашивался. Ведь вы нуждались во мне.

— И что изменилось?

— Повторяю, милорд, порчи больше нет. То есть я не сойду с ума. А это значит… Скажем так: у меня всегда была причина сражаться, но теперь к ней добавилась причина жить.

Глядя в глаза Грейди, Перрин все понял. Вот каково это — знать, что рано или поздно ты потеряешь рассудок и будешь казнен. И скорее всего, своими друзьями, которые казнь назовут милосердием.

Перрин с самого начала чуял в Аша’манах это знание. Вот почему они сторонились остальных и ходили с такими мрачными лицами. Остальные сражались за жизнь, но Аша’маны… Они сражались, зная, что не выживут.

«Вот как себя чувствует Ранд», — подумал Перрин. В глазах опять завертелись цветовые пятна, а потом Перрин увидел друга: на крупном вороном коне тот ехал по грязным городским улицам, а рядом с ним была Найнив, и Ранд говорил с ней.

Перрин потряс головой, отгоняя этот образ, и пообещал:

— Как-нибудь отправим тебя домой, Грейди. Побудешь с женой, прежде чем наступит конец.

Грейди кивнул и бросил взгляд на небо. С севера донеслись глухие раскаты грома.

— Просто хочу поговорить с ней, понимаете? И взглянуть на малыша Гадрена. Наверное, я и не узнаю парнишку.

— Не сомневаюсь, Грейди, что твой Гадрен — симпатичный мальчуган.

— Симпатичный? Гадрен? — рассмеялся Грейди. Слышать его смех было странно и в то же время приятно. — Нет, милорд. Для своего возраста он, наверное, крупный парень, но вряд ли пригож, на вид чурбан чурбаном. И я все равно люблю его всей душой. — Все еще посмеиваясь, он покачал головой. — Мне пора к Неалду. Надо обучиться тому трюку с кругом. Спасибо вам, милорд.

Перрин с улыбкой смотрел вслед Аша’ману, и тут в лагерь влетела Дева, подбежала к Хранительницам и громко — так, чтобы слышал Перрин, — сообщила:

— К лагерю по дороге едет незнакомец. Под знаменем мира, но на нем одежда этих Детей Света.

Кивнув телохранителям, Перрин направился к окраине лагеря. По пути к нему присоединился Тэм. Они вышли к дороге, когда белоплащник — на белоснежном мерине и с белым флагом на длинном шесте, в кольчуге, белом плаще и табаре, с желтой эмблемой в виде многолучевого солнца на груди — подъезжал к первому сторожевому посту.

Сердце Перрина ухнуло в пятки. Он узнал этого человека. Перед ним был Дэйн Борнхальд.

— Я приехал говорить с преступником по имени Перрин Айбара, — громко объявил Борнхальд, остановив мерина.

— Я здесь, Борнхальд, — отозвался Перрин и вышел вперед.

— Так это действительно ты, — взглянул на него Борнхальд. — Свет привел тебя прямо к нам в руки.

— Если Свет не дал вам армии втрое, а то и вчетверо больше нынешней, — сказал Перрин, — очень сомневаюсь, что я у вас в руках.

— Мы захватили людей, присягнувших тебе на верность, Айбара.

— В таком случае отпустите их с миром, и мы пойдем своей дорогой.

— У нас с тобой есть незавершенное дело, приспешник Темного, — хмуро проговорил молодой белоплащник, развернув мерина боком к лагерю.

— И этому делу, Борнхальд, незачем принимать скверный оборот, — сказал Перрин. — Как вижу, мы еще можем разойтись.

— Дети Света скорее погибнут, чем откажутся вершить справедливость, — сплюнул Дэйн. — Но об этом тебе расскажет лорд капитан-командор. Он желает сам говорить с тобой. Мне же приказано явиться сюда и сообщить, что он ждет на дороге, совсем рядом, и хочет, чтобы ты явился к нему.

— Не слишком ли очевидная ловушка? — спросил Перрин.

— Можешь выполнить его просьбу или остаться здесь, — пожал плечами Борнхальд. — Милорд капитан-командор — человек чести. Он пообещал, что ты вернешься целым и невредимым, хотя лично я не стал бы давать такой клятвы приспешнику Темного. Коли опасаешься, можешь взять с собой Айз Седай. Если они у тебя есть.

С этими словами Борнхальд развернулся и ускакал туда, откуда явился. Перрин задумчиво смотрел ему вслед.

— Ты же не собираешься идти к нему, сынок? — спросил Тэм.

— Хотелось бы точно знать, кто мне противостоит, — ответил Перрин. — Не забывай, мы хотели договориться с ними. Вдруг получится выкупить наших людей? Чтоб мне сгореть, Тэм, надо хотя бы попробовать, прежде чем нападать на них.

Тэм со вздохом кивнул.

— Он упомянул Айз Седай, — продолжил Перрин, — но не Аша’манов. Готов спорить, белоплащники мало что о них знают. Передай Грейди, чтоб переоделся в двуреченца и бежал сюда. С собой пусть захватит Гаула и Сулин. Спроси у Эдарры, не хочет ли она прогуляться с нами. Но моей жене — ни слова, понял? Впятером мы сходим на разведку и посмотрим, действительно ли белоплащники настроены на мирный разговор. Если что-то пойдет не так, Грейди тут же откроет нам врата для бегства.

Тэм снова кивнул и ушел, а Перрин стал ждать, нервно переминаясь с ноги на ногу. Наконец Тэм вернулся в сопровождении Гаула, Сулин и Эдарры. Спустя пару минут подошел и Грейди — в коричневом шерстяном плаще и зелено-коричневой одежде, одолженной у кого-то из двуреченцев. В руке он держал длинный лук, но шагал по-солдатски: спина прямая, глаза зорко посматривают по сторонам. Его окружала несвойственная обычным селянам грозная аура. Не хотелось бы, чтобы она испортила всю маскировку.

В таком составе они и ускользнули из лагеря: благодарение Свету, Фэйли, похоже, так и не узнала, что происходит. Будь это долгие переговоры или обсуждение чего-то важного, Перрин взял бы ее с собой, но особо задерживаться у белоплащников он не собирался. А если придется действовать, он не хотел еще и за жену волноваться.

Шли пешком. Белоплащники ждали на дороге неподалеку от лагеря: человек десять собралось возле поставленной у дороги небольшой палатки. Ветер дул Перрину в лицо, и тот слегка расслабился. Он уловил запахи гнева и недовольства, но западни не почуял.

Когда они приблизились, из палатки вышел высокий человек в белом, с правильными чертами лица и коротко стриженными темными волосами. Многие женщины, наверное, назвали бы его привлекательным. Пахло от него… лучше, чем от прочих белоплащников: те смердели звериным бешенством, но их вожак источал запах спокойствия, в котором не чувствовалось ничего плохого или нездорового.

Перрин взглянул на спутников.

— Не нравится мне все это, Перрин Айбара, — призналась Эдарра, озираясь по сторонам. — По-моему, эти Дети Света задумали что-то недоброе.

— Вон из-за тех деревьев в нас могут полететь стрелы, — мрачно кивнул Тэм на ближайшую рощицу.