Дворца под названием Натринов Курган как не бывало. Его выжгло из Узора. Грендаль не могла видеть ал’Тора на далеком горном кряже, но знала, что он там.

— Ты… — прошипела она, — ты стал куда опаснее, чем я предполагала.

Сотни первейших красавцев и красавиц, отобранных ею лично, сгинули вместе с дворцом. Ее твердыня, десятки предметов Силы, ее главная союзница среди Избранных — ничего не осталось. Полная катастрофа.

«Нет, — подумала Грендаль, — ведь я жива». Пусть всего на несколько секунд, но она опередила Дракона Возрожденного, и теперь ал’Тор будет считать, что Грендаль погибла.

На нее вдруг снизошло чувство безопасности — впервые с тех пор, как она ускользнула из узилища Темного. И разумеется, лучше не вспоминать, что именно по ее вине только что погибла одна из Избранных. Великому повелителю это не понравится.

Прихрамывая, Грендаль направилась вниз по склону. Она уже планировала следующий ход, и сделать его предстояло с великой осторожностью.

* * *

Галад Дамодред, лорд капитан-командор Детей Света, кое-как высвободил сапог, увязший в хлюпкой грязи по самое голенище.

Отмахиваясь от мошек-кусименя, он потянул коня к тропинке, где было посуше. От стоячей воды разило так, что с каждым глотком тяжелого густого воздуха приходилось сдерживать рвотные позывы. Дышать таким вонючим воздухом — все равно что глотать прокисший суп. За Галадом длинной извилистой колонной по четыре человека в ряд тащились солдаты — такие же грязные, потные и усталые, как их командир.

Они оказались на границе Гэалдана и Алтары, в заболоченной местности, где дубы и пряные смоляные линдеры сменялись паучьими зарослями лавров и кипарисов, чьи шишковатые корни походили на иссохшие длинные пальцы. Несмотря на тень и густую облачность, стояла чудовищная жара, и Галаду казалось, что из-под кольчуги и нагрудника вот-вот повалит пар. Конический шлем был приторочен к седлу, а немытая кожа зудела от едкой испарины.

Как ни тягостен этот переход, остальные дороги еще хуже. К тому же Асунава не подозревает, что они выбрали этот путь. Галад вытер лоб тыльной стороной ладони. Он старался шагать с высоко поднятой головой, дабы подавать пример тем, кто следовал за ним — семи тысячам Детей Света, выбравших его, а не шончанских захватчиков.

Тускло-зеленый мох свисал с ветвей, как свисают с трупов лоскуты гниющей плоти. Местами тошнотворные серо-зеленые оттенки сменялись яркими всплесками крошечных цветов, росших по берегам тонких ручейков в самых неожиданных местах, будто кто-то разбрызгал по земле краску — то розовую, то фиолетовую.

Даже странно видеть красоту в подобных местах. Быть может, и в самой этой ситуации можно отыскать Свет? Галад опасался, что это будет не так-то просто.

Он тянул Крепыша вперед и слушал, как за спиной встревоженно перешептываются солдаты, иной раз перемежая речь проклятиями. Эти земли с их зловонием и кусачей мошкарой действовали на нервы даже самым стойким его последователям. Тяжко видеть, во что превращается мир, где небо вечно затянуто черными тучами, где из-за причудливых завитков Узора достойные люди принимают смерть, где Валда — предшественник Галада на посту лорда капитан-командора — оказался насильником и убийцей.

Галад покачал головой. Грядет Последняя битва…

Звякнула кольчуга. Оглянувшись через плечо, Галад увидел, что Дэйн Борнхальд оставил место в строю и пробирается вперед. Приблизившись, он отсалютовал командиру, зашагал с ним рядом, чавкая сапогами по грязи, и негромко спросил:

— Дамодред, не пора ли повернуть назад?

— Назад? Это путь в прошлое, — ответил Галад, внимательно рассматривая тропу впереди. — Я много думал об этом, чадо Борнхальд. Думал о небе, истощении земель, оживших мертвецах… Уже не время искать союзников и сражаться с шончан. Мы должны идти навстречу Последней битве.

— Но эти болота… — Борнхальд покосился на здоровенную змею, скользнувшую в кусты. — Судя по картам, мы должны уже были выйти на твердую землю.

— Значит, она близко.

— Может быть. — По изможденному лицу Дэйна скользнула струйка пота, и он дернул щекой. К счастью, бренди у него закончился несколько дней назад. — Если только на карте нет ошибок.

Галад не ответил. Раньше картам можно было доверять — раньше, но не в эти дни, когда исчезали целые деревни, на открытых полях вырастало разнорядье холмов, а пахотные земли вдруг захватывала плесневелая лоза. Не исключено, что болото тоже увеличилось в размерах.

— Солдаты выбились из сил, — продолжил Борнхальд. — Сам знаешь, они надежные люди, но уже начинают роптать. — Он поморщился, словно ожидая, что ему сделают выговор.

Возможно, раньше Галад и впрямь отчитал бы его, ибо Детям Света полагается с честью терпеть лишения, но теперь ему не давали покоя воспоминания об уроках Моргейз — тех, что в юности он не понимал. Вдохновляй подчиненных своим примером. Требуй от них силы, но сперва продемонстрируй ее сам.

Галад кивнул на показавшийся впереди сухой островок:

— Собери людей. Я поговорю с теми, кто в первых рядах. Пусть запишут мои слова и передадут остальным.

Борнхальд озадаченно взглянул на него, но выполнил приказ. Отступив в сторону, Галад взобрался на небольшой пригорок, положил ладонь на рукоять меча и зорко оглядел окруживших его солдат. Те, перепачканные болотной грязью, и от усталости едва державшиеся на ногах, отгоняли мошкару и почесывали искусанные шеи.

— Мы — Дети Света, — заявил Галад, когда собрались воины первых шеренг. — Для человечества наступили темнейшие времена. Дни, когда надеяться почти не на что и повсюду царит смерть. Но чем чернее ночь, тем ярче в ней свет. Ясным днем самый яркий огонь маяка покажется тусклым, но, когда не станет других огней, маяк воссияет путеводной звездой!

Мы и есть этот маяк. Окрестная топь — очередное испытание. Но мы — Чада Света, и испытания делают нас сильнее. Те, кому следовало бы чествовать нас, охотятся за нами, а другие пути ведут в могилу. Поэтому мы пойдем вперед — ради всех, кого должны защитить, на Последнюю битву ради Света!

Ужель нас испугает какое-то болото? Я отказываюсь видеть его топкую грязь и обонять его гиблый дух, потому что горжусь! Горжусь, что мне выпало жить в наши времена и созидать грядущее. Все люди, жившие в нынешнюю эпоху, с нетерпением ждали этого дня. Дня испытаний для человечества! Пусть другие причитают над судьбиной, пусть заходятся в стенаниях и проливают слезы. Другие, но не мы, ибо мы встретим любые невзгоды с гордо поднятой головой! И пусть они проверят нашу стойкость!

Речь получилась недолгой — Галаду хотелось поскорее выбраться из болота. Тем не менее она, похоже, возымела свое действие. Люди расправили плечи и закивали. Те, кого выбрали записывать слова Галада, отправились зачитывать прозвучавшую речь задним шеренгам.

Когда войско двинулось вперед, солдаты уже не волочили ноги и перестали сутулиться. Галад не сходил с пригорка, чтобы оставаться на виду, и принял несколько донесений.

Когда все семь тысяч прошли мимо, он заметил у подножия холмика небольшую группу ожидавших. Среди них был чадо Джарет Байар. Сухопарый, узколицый, он смотрел на Галада, и запавшие глаза его сияли от восторга.

— Чадо Байар, — поприветствовал его Галад, спускаясь с холмика.

— Отличная речь, милорд капитан-командор! — с жаром воскликнул Байар. — Последняя битва! Да, пора нам вступить в Последнюю битву, и впрямь пора!

— Таково наше бремя, — подтвердил Галад. — И наш долг.

— Мы поскачем на север, — продолжил Байар. — К нам присоединятся другие, и нас станет больше. Десятки и даже сотни тысяч Детей Света, сокрушительная сила! Мы заполоним собой все тамошние земли. Быть может, соберем достаточно людей, чтобы сокрушить Белую Башню и разделаться с ведьмами, а не заключать с ними вынужденный пакт.

— Айз Седай нам понадобятся, чадо Байар, — покачал головой Галад. — На стороне Тени будут не только Повелители ужаса с мурддраалами, но еще и Отрекшиеся.

— Да, пожалуй, — неохотно признал Байар. Что ж, он и раньше с недоверием относился к этой идее, но все же согласился с ней.

— Тернист наш путь, чадо Байар, но Дети Света возглавят Последнюю битву.

Злодеяния Валды бросили позорную тень на весь орден. Более того, Галад все больше убеждался, что в неподобающем обращении с его мачехой и в ее смерти Асунава сыграл не последнюю роль. Иначе говоря, и сам верховный инквизитор не без греха.

Главное в жизни — поступать правильно, и ради этого можно пожертвовать чем угодно. В тот момент правильным поступком было бегство. Галад не мог противостоять Асунаве, поскольку верховный инквизитор заручился поддержкой шончан. Кроме того, Последняя битва намного важнее стычки с Асунавой.

Галад споро зашагал по грязи и вскоре поравнялся с головой колонны Детей Света. Передвигались они налегке: вьючных животных было немного, броню несли на себе, а коней нагрузили снаряжением и провиантом.

Здесь Галад обнаружил, что Тром разговаривает с несколькими солдатами, которые вместо белых табаров и стальных шлемов носили одежду из кожи и коричневые плащи. Это были разведчики. Тром почтительно кивнул Галаду; этот лорд-капитан был в числе немногих, кому тот доверял больше остальных.