Чулейн ухмыльнулась. Чуть ли не каждый летун толковал о покупке гостиницы — или таверны, или фермы, — однако кто оставит небо? Она похлопала по основанию длинной кожистой шеи Сегани. Каждая женщина-летун — а из четырех три были женщинами — говорила о мужьях и детях, но дети означали конец полетам. За полгода от неба отказывалось намного меньше женщин, чем уходило из Небесных Кулаков за месяц.

— Думаю, лучше тебе держать глаза открытыми, — сказала Чулейн. В короткой болтовне, впрочем, особого вреда нет. Она бы и ребенка в оливковой роще заметила, не говоря уж о возможной угрозе Небесным Кулакам. Эти легковооруженные солдаты не уступали отборным Стражам Последнего часа, кое-кто утверждал, что они даже посильнее будут. — А на свою долю я куплю дамани и найму сул’дам. — Если слухи не обманывают, если внизу и вправду столько марат’дамани, то на ее долю можно будет купить двух дамани. Трех! — Дамани, обученную Небесному огню. Когда я оставлю небо, то буду богата, как Высокородная.

В этих краях было нечто подобное, здесь это называли «фейерверками» — в Танчико она видела, как какие-то люди тщетно пытались заинтересовать «фейерверками» Высокородных. Но разве их жалкие потуги сравнятся со зрелищем Небесных огней? Этих приставал выпроводили из города и выкинули на дорогу.

— Ферма! — вскрикнула Элийя, и что-то вдруг ударило Сегани — куда сильнее, чем мощный порыв штормового ветра.

Животное кувыркнулось через крыло.

Издавая горловой крик, ракен сорвался вниз, его крутило так, что Чулейн почувствовала, как пристежные ремни впились в ее тело. Она держала руки на бедрах — натянув поводья, но неподвижно. Сегани сам должен выбраться из этой передряги; любое движение поводьями ему лишь помешает. Вертясь, точно игровое колесо, они падали. Морат’ракенов обучали не смотреть на землю, если по какой бы то ни было причине ракен падает, но всякий раз, когда в поле зрения возникала земля, Чулейн не могла не удержаться, чтобы не прикинуть высоту. Восемь сотен шагов. Шестьсот. Четыреста. Двести. Да осияет Свет ее душу, и защитит безграничная милость Создателя от…

Резкий хлопок широких крыльев бросил Чулейн вбок, ее зубы клацнули, но Сегани выровнялся, взмыл вверх — только кончики крыльев скользнули по верхушкам деревьев. Со спокойствием, рожденным упорными тренировками, Чулейн проверила, не растянул ли Сегани сухожилий. Крылья двигались нормально, но по возвращении нужно будет позвать дер’морат’ракена для тщательного осмотра. От взгляда мастера не ускользнет ни одна мелочь.

— Кажется, Элийя, от Хозяйки Теней мы опять ускользнули. — Она оглянулась через плечо и умолкла.

Позади болтался оборванный страховочный ремень. Каждому летуну известно, что в конце долгого падения его поджидает Хозяйка Теней, но от этого легче не стало.

Коротко помолившись о погибшей, Чулейн собрала волю в кулак и, вернувшись к своим обязанностям, направила Сегани вверх. В медленный подъем, по спирали, если вдруг скажется неожиданное растяжение, но так быстро, как казалось ей безопасным. Чулейн нахмурилась — из-за шишковатого холма впереди поднимался дым; когда же открылась картина за гребнем, у шончанки пересохло во рту. Руки застыли на поводьях. Сегани, мощно взмахивая крыльями, продолжал подниматься.

Ферма… пропала. От белых домиков остались лишь фундаменты, большие здания, пристроенные к склону холма, превратились в груды щебня. Фермы не было. Весь участок земли почернел и обуглился. В подлеске на склонах металось пламя, огонь полосами протянулся на сотню шагов к оливковым рощам и перелескам. А еще на сотню шагов дальше виднелись поваленные, обломанные стволы. Ничего похожего Чулейн не видывала. Похоже, на земле не осталось ничего живого. Такого не переживет никто. Что бы это ни было.

Чулейн быстро пришла в себя и повернула Сегани к югу. Вдалеке она различила то’ракенов, на каждом сидела дюжина Небесных Кулаков — на такое небольшое расстояние крылатые создания способны перенести дюжину человек. Небесные Кулаки и сул’дам, явившиеся слишком поздно! Мысленно Чулейн принялась составлять доклад — хотя кому теперь докладывать? Говорили, что в этой стране полным-полно марат’дамани, только и ждущих, чтобы на них надели ошейники, но, имея такое оружие, эти женщины, называющие себя Айз Седай, по-настоящему опасны. С ними нужно что-то делать, нужен решительный шаг. Возможно, верховная леди Сюрот, если она направляется в Эбу Дар, поймет необходимость решительных действий.

Глава 7

Загон для коз

С безоблачного гэалданского неба жарко сияло яростное утреннее солнце, которое немного затеняли поросшие лесом холмы. До полудня еще далеко, а земля изнывает от жары. Сушь выжелтила сосны, болотные мирты и другие деревья, которые Перрин считал вечнозелеными. Ни ветерка, ни дуновения. Капельки пота выступали на лице, сползали на короткую бороду, курчавую, как и волосы. Казалось, будто где-то на западе прогрохотал гром, но не верилось, что когда-нибудь снова пойдет дождь. Бей по железу, что лежит у тебя на наковальне, и не мечтай впустую о верстачке серебряных дел мастера.

В окованную медью подзорную трубу Перрин, укрывшись в редком леске на гребне холма, рассматривал обнесенный стеной городок Бетал. На таком расстоянии даже волчьим глазам требовалась подмога. Городок средних размеров, дома крыты кровельным сланцем, полдюжины высоких каменных зданий, вероятно дворцы мелкой знати или особняки преуспевающих купцов. Он не мог разглядеть алого знамени, бессильно обвисшего на самой высокой башне самого большого дворца, — единственный флаг в поле зрения, но Перрин знал, кому принадлежит сей стяг. Далековато от своей столицы Джеханнах забралась Аллиандре Марита Кигарин, королева Гэалдана.

Конец ознакомительного фрагмента