Паркинсон вышел не прощаясь. Остальные потянулись за ним.

— Джейк, как человек смог дожить до пятидесяти лет, не обзаведясь здравым смыслом? — задумчиво сказал Смит. — Ладно хоть богатой тещей обзавелся. Ганс, вы хотели мне что-то сказать?

— Иоганн, — произнес Ганс фон Риттер, опираясь на стол и глядя председателю в глаза, — мне не понравилось, как вы обошлись с Паркинсоном.

— Благодарю за честность. В наши дни ее не часто встретишь.

— Убрать его из совета — верное решение, он нам постоянно палки в колеса вставлял. Но унижать его не стоило.

— Вы правы, Ганс. Но я не мог отказать себе в маленьком удовольствии. Мне сейчас особо не повеселиться.

В зал вкатился робот-лакей «Симплекс», составил освободившиеся стулья на стойку и выкатился обратно. Фон Риттер продолжил:

— Не хочу, чтобы со мной обошлись так же. Если вам в совете нужны лишь подпевалы, спешу заметить, что у меня тоже менее пяти процентов голосующих акций. Мне подать заявление об отставке?

— Боже правый, ни в коем случае! Ганс, вы мне нужны, а Байрему нужны еще больше! Мне ни к чему дрессированные тюлени; у человека должно быть достаточно смелости, чтобы возразить мне, иначе он просто место будет занимать. Но если он выступает против меня, пусть делает это разумно. Как вы. Вам неоднократно удавалось меня переубедить, что при моем упрямстве ой как непросто. А теперь вот что — присядьте. Юнис, подгони доктору фон Риттеру стульчик.

Стул подкатился к фон Риттеру, но тот отмахнулся, и стул уехал обратно.

— Хватит меня умасливать. Что вам нужно? — Фон Риттер убрал руки со стола, тот сложил ножки, повернулся боком и втянулся через щель в стену.

— Ганс, я окружил себя ненавистниками. Среди них нет ни одного подхалима, ни одного дрессированного тюленя. Даже Байрем — особенно он — получил свой пост за то, что обычно возражал мне по делу. Но он не всегда прав, и поэтому в совете нужны люди вроде вас. Паркинсон — другое дело. Я обязан был публично его отчитать, потому что он публично потребовал моей отставки. Но вы правы, Ганс, я повел себя как ребенок. Еще двадцать — да что там, десять лет назад я ни за что бы не унизил человека. Когда человек не думает головой, а действует рефлекторно, как большинство, унижение заставит его мстить. Я это прекрасно понимаю. Но я уже стар, ум у меня не тот.

Фон Риттер промолчал. Смит продолжил:

— Прошу, останьтесь… И помогите Байрему во всем разобраться.

— Ох… останусь. Если обещаете больше не срываться. — Фон Риттер развернулся к выходу.

— Договорились. Ганс, а на моих поминках спляшете?

Фон Риттер с усмешкой оглянулся:

— С радостью!

— Вот и славно. Спасибо, Ганс. Пока!

Смит обратился к Байрему Тилу:

— А что у тебя, сынок?

— Завтра из Вашингтона приедет помощник генерального прокурора — говорить с вами о покупке контрольного пакета «Хоумкрафтс лимитед» нашими «Механическими станками». Думаю…

— Не со мной, а с тобой. Ты сильно меня подведешь, если не справишься с каким-то помощником прокурора. Что еще?

— Мы потеряли человека на морской ферме номер пять. В пределах пятидесятифутовой зоны. Акула.

— Он был женат?

— Нет, сэр. Родителей тоже нет.

— Ладно, тогда обойдемся официальными соболезнованиями. У вас есть видеоклипы, где мой голос прочувствованно дублирует профессиональный актер. Вот их и пустите. Нельзя, чтобы народ думал, будто нам наплевать на гибель работников.

— Особенно когда нам действительно наплевать, — добавил Джейк Саломон.

Смит цыкнул на него:

— Джейк, ты что, видишь меня насквозь? Такова наша политика: щедрая компенсация в случае гибели плюс всякая сентиментальная мишура.

— Которая прокатывает на ура. Иоганн, не обязательно видеть насквозь, чтобы понимать — у тебя вместо сердца калькулятор. Да у тебя сердца и не было никогда.

Смит улыбнулся:

— Джейк, для тебя сделаем исключение. Когда помрешь, не будет ни букетов, ни фотографии в черной рамке в корпоративной газете. Твоя смерть пройдет незамеченной.

— Иоганн, решать это будешь уже не ты. Я переживу тебя лет на двадцать, не меньше.

— Тоже хочешь станцевать на моих поминках?

— Я не танцую, — ответил юрист, — но тебе, я смотрю, хочется, чтобы я научился.

— Не волнуйся, это я тебя переживу. Хочешь пари? Скажем, миллион против твоего любимого налогового вычета? Впрочем, нет. Чтобы выжить, мне понадобится твоя помощь. Байрем, загляни ко мне завтра. Сестра, выйдите, мне нужно поговорить с юристом с глазу на глаз.

— Не могу, сэр. Доктор Гарсия требует, чтобы вы постоянно были под присмотром.

Смит задумался.

— Мисс Судно, я приобрел свой словарный запас до того, как Верховный суд запретил писать похабщину на заборах. Но я постараюсь изъясняться понятным вам языком. Я даю вам работу. Плачу вам зарплату. Это мой дом. Я приказал вам убираться, так пошевеливайтесь!

Медсестра молчала и упорно не двигалась с места.

Смит вздохнул:

— Джейк, совсем я старый стал. Забыл, что у них свои правила. Можешь разыскать доктора Гарсию — он где-то здесь, в доме, — и попросить оставить нас наедине, без излишне верного сторожевого пса?

Доктора Гарсию привели. Он снял показания приборов, осмотрел пациента и решил, что на некоторое время можно обойтись дистанционным наблюдением.

— Мисс Макинтош, перейдите к удаленному монитору.

— Конечно, доктор. Вы не подыщете мне замену? Я не хочу больше здесь работать.

— Сестра, что вы…

— Доктор, секундочку, — перебил Смит. — Мисс Макинтош, я прошу прощения, что назвал вас «мисс Судно». Маразм, сами понимаете. Я теперь как ребенок. Но если по-другому никак — хоть я и надеюсь на иной исход, — доктор, выдайте сестре премию в тысячу долларов и пришлите мне счет. Она ответственно выполняла свой профессиональный долг… несмотря на все мои вздорные и неуважительные поступки.

— Гм. Сестра, подождите меня снаружи.

Когда доктор с медсестрой вышли, Саломон сухо произнес:

— Иоганн, ты впадаешь в маразм, только когда тебе это выгодно.

Смит усмехнулся:

— У старости и болезней свои преимущества. Какие еще способы влияния у меня остались?

— Деньги.

— Ну конечно. Без денег я бы давно уже помер. Но в последнее время я действительно по-детски капризен. Меня злит, что я прикован к этому креслу, ведь я привык вести активный образ жизни. Однако куда проще списать все на старческий маразм… ведь и моему врачу, и Господу Богу известно, что мое тело угасает.

— Иоганн, я бы списал это на твой мерзкий характер, а не на маразм. Ты мыслишь вполне здраво, когда тебе это выгодно. Но со мной твои штучки не пройдут.

Смит снова усмехнулся:

— Ну что ты, Джейк. Я нуждаюсь в тебе даже больше, чем в Юнис, хотя она, безусловно, куда привлекательнее. Юнис, что скажешь? Плохо я себя веду в последнее время?

Секретарша пожала плечами, отчего некоторые другие части тела приятно заколыхались.

— Отвратительно, босс, но я привыкла не обращать на это внимания.

— Видишь, Джейк? Если бы Юнис, как ты, отказалась мириться с моим поведением, я бы стал добрейшим начальником на свете. А пока она меня терпит, я пользуюсь возможностью выпустить пар.

— Юнис, если вы устанете от этого вредного старого хрыча, переходите работать ко мне. Я буду платить вам столько же или даже больше.

— Юнис, я удваиваю тебе жалованье!

— Спасибо, босс, — быстро ответила она. — Я записала ваши слова и точное время. Сообщу в бухгалтерию.

Смит фыркнул:

— Видишь, почему я ее держу? Даже не пытайся торговаться, старый козел, денег не хватит.

— Маразматик, — проворчал Саломон. — Кстати, о деньгах. Кем ты намерен заменить Паркинсона?

— Было бы что заменять. Джейк, у тебя есть кто-нибудь на примете?

— Нет, но после недавней сценки мне кажется, что Юнис подошла бы.

Юнис на мгновение опешила, но тут же убрала с лица всякое выражение. Смит задумался.

— Мне такая мысль в голову не приходила, но вариант интересный. Юнис, хочешь стать директором корпорации?

Юнис отключила диктофон:

— Хватит надо мной подшучивать!

— Детка, — ласково сказал Смит, — я не привык шутить о деньгах. А для Джейка деньги вообще единственное святое — он ведь продал в Рио дочь и бабку.

— Дочь я не продавал! — запротестовал Саломон. — Только бабулю… почти ничего за старушенцию не выручил, но спальню в доме освободил.

— Босс, я ведь ничего не понимаю в управлении бизнесом!

— Тебе это и не нужно. Директора не управляют, они диктуют политику. И ты знаешь об этой работе больше многих наших директоров. Ты работала со мной много лет, а до того помогала прежней секретарше, миссис Бирман, пока та не ушла на пенсию. Джейк, возможно, дурачился, но я вижу в его предложении определенные плюсы. Как специальный секретарь-референт, ведущий протоколы заседаний, ты уже считаешься исполнительным служащим корпорации. Вы оба помните, как я назначил тебя на эту должность, чтобы заткнуть глотку Паркинсону: он возмущался, что мой личный секретарь присутствует на заседаниях. Так вот, ты продолжишь делать то же самое. Останешься моим личным секретарем, потому что достойной замены тебе нет, но при этом войдешь в совет директоров. Одно другому не помешает. Будешь вести протокол и голосовать. А теперь главный вопрос — ты готова голосовать так же, как Джейк?