— Прекрасная музыка, — прошептал Лазарь, прислушиваясь к грохоту далеких взрывов.

Майкл думал, что нацисты наверняка знали о высадке. Они не знали только, где и когда она произойдет, и не без оснований полагали, что акция запланирована на конец мая или начало июня, когда воды Ла-Манша несколько утихомирятся. Логично было предположить: то, над чем так упорно работает доктор Хильдебранд, к этому времени должно быть полностью готово. Возможно, название «Железный кулак» обозначает не само оружие, а способ его применения.

Боевые самолеты и стратегические бомбардировщики союзников все чаще поднимаются в небо над гитлеровским рейхом. Они сотни раз пролетали над оккупированными фашистами городами европейских стран. Сколько «летающих крепостей» было сбито немецкими пилотами или артиллерией с земли? Сколько из них потерпели катастрофу? Суть проблемы: сколько пригодных к эксплуатации «летающих крепостей» может сейчас находиться у фашистов?

По крайней мере, один-то самолет есть точно, думал Майкл. Ведь им мог оказаться и тот бомбардировщик, который упал в лесу, пролетев над Фалькенхаузеном. Может быть, идея завладеть самолетом принадлежала самому Блоку, и после этого он, тогдашний комендант концлагеря, получил повышение и ему было поручено обеспечивать безопасность проекта, получившего название «Железный кулак».

Он продолжал обдумывать возможности. Можно ли сделать так, чтобы сбитый Б-17 вновь поднялся в небо? Разумеется, это зависит от характера повреждений; а детали можно подобрать, снимая уцелевшие части с других самолетов, сбитых над Европой. Может быть, эта «летающая крепость» — «Железный кулак» — и была восстановлена на том самом аэродроме, где побывал Франкевитц. Но при чем тут пробоины от пуль? Какой смысл восстанавливать самолет, делая его с виду похожим на решето?

Так оно и есть.

Маскировка.

В день начала операции побережье, где будет происходить высадка союзных войск, окажется под прикрытием истребителей союзников. Ни один из самолетов люфтваффе не сможет прорваться туда — но это будет вполне по силам американской «летающей крепости». Особенно если со стороны это будет выглядеть так, как будто изрешеченный пулями в воздушном бою самолет возвращается домой в надежде, что ему удастся дотянуть до своей базы в Англии.

Но стоит этому самолету оказаться в заданном районе, как бомбы, начиненные новым открытием Хильдебранда, полетят на головы тысяч молодых солдат.

Майкл понимал, что в выдвинутой им версии немало неясностей: зачем прикладывать столько изобретательности и усилий, когда обстрелять войска, высаживающиеся на побережье, снарядами Хильдебранда могли и орудия немецкой артиллерии? А если и в самом деле это оружие было разработано на основе какого-либо газа, то как могли быть фашисты уверены, что случайный порыв ветра не обратит его против них самих? Нет, может быть, немцы и были доведены до отчаяния, но до полного безумия им было еще очень далеко. В таком случае, если, конечно, Майкл не ошибался в своих рассуждениях, каким образом планировалось использовать эту «крепость»?

Он должен во что бы то ни стало выбраться отсюда, попасть в Норвегию и собрать воедино все части этой головоломки. Майкл сильно сомневался в том, что ангар с Б-17 находится в Норвегии; слишком уж это далеко от тех мест европейского побережья, которые союзники могут выбрать для переброски своих войск. Но ведь Хильдебранд со своим новым оружием находится в Норвегии, и Майкл обязан разузнать об этом поподробнее.

Бомбардировка прекратилась. Лагерная сирена воздушной тревоги замолкла.

— С удачной охотой! — вслух поздравил Лазарь бомбардировщиков, и в его голосе слышалась мучительная тоска.

Майкл лег, пытаясь заснуть. В памяти всплывали истерзанные трупы, которые он видел на фотографиях, сделанных на испытаниях Хильдебранда. Это вещество необходимо уничтожить в любом случае.

Распухшие трупы Метцгера и француза начали лопаться и потекли. Майкл слышал, как где-то в стене рядом с ним тихонько скребется привлеченная запахом крыса. Что ж, пусть приходит. Крыса проворная и хитрая, потому что ей тоже хочется жить, но Майкл знал, что он все равно проворнее ее. Потому что протеин есть протеин. Так что пусть приходит.

Глава 9

Принесли ведро с кашей, а значит, пошел уже десятый день, как Майкл находился в плену. Трупный смрад был невыносим, охранников одолевали позывы к рвоте, и они спешили поскорее захлопнуть дверь конуры. Какое-то время спустя сквозь полудрему Майкл услышал, как отодвигается железный засов. Дверь в коридор снова открылась, там стояли двое солдат с винтовками.

— Вынести мертвых, — сказал один из них, зажимая рот и нос носовым платком.

Лазарь и двое других заключенных не двинулись с места, будто желая увидеть, подчинится ли Майкл. В открытую дверь конуры заглянул третий человек, направивший в лицо Майклу луч фонарика.

— Поживее! — приказал Бауман. — Я не намерен возиться с вами всю ночь.

Голос Баумана звучал неестественно. Что же все-таки происходит? Бауман выхватил из кобуры «люгер» и направил его дуло в камеру.

— Я не собираюсь повторять. Выметайтесь отсюда!

Майкл и Лазарь ухватили костлявое тело Метцгера и выволокли его из конуры. Датчанин и немец вытащили второй труп. Поднимаясь на ноги, Майкл чувствовал, как скрипят у него колени, а датчанин поначалу и вовсе не мог стоять и повалился на каменный пол, поднявшись лишь после того, как на него нацелилось дуло винтовки.

— Вот так, — сказал Бауман. — А теперь марш вперед!

Они понесли трупы по коридору.

— Стоять! — приказал Бауман, когда они оказались перед железной дверью. Один из охранников открыл засов и широко распахнул дверь.

Майкл знал, что этот момент он запомнит на всю жизнь, сколько бы времени ни было ему отпущено судьбой на этом свете. Через открытую дверь на него пахнуло свежим, прохладным воздухом; возможно, тут и пахло горелой человечиной, но после застоявшейся вони тесной конуры он казался благоуханным. В лагере было тихо, в небе мерцали полуночные звезды. У обочины стоял грузовик, и Бауман направил пленных с их ношей в ту сторону.

— Грузите! — приказал он, голос его был по-прежнему напряжен. — Быстро!

В кузове машины лежало около дюжины обнаженных тел — и мужчины, и женщины. Отличить их было трудно — все головы обриты, а иссохшие груди женщин были совершенно плоские. Над грузовиком кружились полчища мух.

— Пошевеливайтесь! — приказал Бауман, подталкивая Майкла вперед.

И тут Бауман вдруг развернулся — это было то самое изящное движение, которое он уже сотни раз мысленно представлял себе, готовясь к этому моменту. В левую ладонь скользнул спрятанный в рукаве нож, и, шагнув к ближайшему солдату, он всадил ему лезвие в сердце. Конвоир вскрикнул и повалился навзничь, обливаясь кровью. Второй успел лишь изумленно выдохнуть:

— Что, черт возь…

Бауман ткнул его ножом в живот, потом вытащил нож и снова засадил по самую рукоятку. Первый охранник корчился на земле, стараясь подняться на колени и вытащить из кобуры пистолет. Майкл бросил тело Метцгера и ухватил конвоира за запястье, когда пистолет уже был у того в руке. Он ударил охранника кулаком в лицо, но палец немца дрогнул на спусковом крючке, и раздался выстрел, в тишине показавшийся на редкость громким. Майкл снова изо всех сил ударил солдата и, когда тот повалился на землю, выхватил у него пистолет.

— Помогите! На помощь, кто-нибудь! — закричал сцепившийся с Бауманом конвоир.

Бауман сунул ему дуло пистолета в разинутый рот и выстрелил. Солдат опрокинулся на пыльную землю и затих.

Где-то лаяли собаки. Доберманы, подумал Майкл.

— Ты! — Бауман ткнул пальцем, указывая на застывшего на месте от удивления Лазаря. — Возьми винтовку! Да не стой как пень!

Лазарь подхватил винтовку с земли. И направил ее дуло на Баумана. Видя это, Майкл схватился за ствол, отводя его в сторону.

— Нет, — сказал он. — Он за нас.

— Да что здесь, черт возьми, происходит?!

— А теперь заткнитесь! — Бауман засунул окровавленный нож за пояс. Он взглянул на светящиеся стрелки наручных часов. — У нас три минуты, чтобы добраться до ворот! Все в кузов! Быстро!

Майкл услышал, как где-то пронзительно засвистели: сигнал тревоги.

Датчанин залез в кузов, забираясь на гору трупов, Лазарь последовал за ним, но немец упал со стоном на колени и опять зарыдал.

— Брось его! — приказал Бауман, указывая Майклу на кабину грузовика.

Бауман сел за руль и включил зажигание. Он направил машину прочь от постройки с тесными каменными клетками по обеим сторонам коридора, держа путь к воротам Фалькенхаузена; из-под задних колес грузовика в воздух поднималось густое облако пыли.

— Стрельба растревожила осиное гнездо. Держись крепче.

Лихо вывернув руль, он провел грузовик между двумя деревянными постройками и до упора нажал на педаль газа. Слева Майкл видел трубы крематория, из которых валил темный дым и летели искры: там жгли людей. Свет фар выхватил из темноты силуэты троих солдат, в руках одного из них был автомат. Они стояли посреди дороги и размахивали руками, приказывая водителю грузовика остановить машину.

— Прорвемся, — сказал Бауман.

Солдаты отскочили в сторону. Снова раздались свистки. Кузов прошили пули автоматных очередей. Прогремел винтовочный выстрел: это Лазарь принялся за дело. Один за другим зажигались прожектора, установленные на сторожевых вышках, их лучи шарили по пыльной земле и стенам строений.

— Еще несколько секунд — и начнется.

Майкл не успел спросить у него, что должно начаться; где-то справа от них раздался глухой грохот. За первым прогремел и второй взрыв — позади слева. Третий снаряд разорвался так близко, что Майкл увидел огненную вспышку.

— Это отвлекающий маневр, — сказал Бауман. — Наши друзья в лесу обстреливают лагерь из миномета.

Взрывы гремели. Майкл слышал беспорядочную пальбу из винтовок. Часовые наугад стреляли по зарослям.

Слепящий луч прожектора нашарил их в темноте. Бауман выругался и, крутанув руль, свернул на другую дорогу, но луч не отставал. Раздался высокий свист парового гудка: по всему лагерю была объявлена тревога.

— Теперь и Кролле сюда же, — бросил Бауман, так крепко сжимая руль, что суставы пальцев на обеих руках побелели. — У этих гадов на вышках есть рации. Они оповещают, где мы находимся.

На дорогу из темноты выступил солдат, он встал, широко расставив ноги, и отвел затвор своего «шмайссера».

Автоматная очередь веером прошлась по низу машины. Две передние шины лопнули почти одновременно, грузовик дернуло, двигатель и радиатор тоже были пробиты. Автоматчик, продолжая стрелять, бросился в укрытие, когда накренившийся грузовик пронесся мимо него, подняв за собой облако пыли. Переднее крыло его, высекая искры, чиркнуло острым углом по каменной стене. Бауману удалось выровнять машину. Ветровое стекло треснуло; высунувшись в него, Бауман продолжал вести машину. Им удалось проехать еще с пятьдесят ярдов, потом мотор застучал, заскрежетал и заглох.

— С грузовиком все!

Бауман распахнул дверцу. Грузовик встал как раз посреди дороги, они с Майклом выбрались из кабины.

— Идем! — крикнул Бауман Лазарю и датчанину. Они и сами были похожи на мертвецов, выбравшись из-под кучи трупов. — Ворота там, около сотни ярдов отсюда! — Взмахом руки Бауман указал направление и сам бросился бежать.

Майкл бежал в нескольких шагах позади него, изо всех сил стараясь не отставать. Лазарь споткнулся, упал, поднялся и снова побежал.

— Подождите! Пожалуйста, подождите меня! — кричал, отставая, датчанин.

Майкл оглянулся как раз в тот момент, когда прожектор поймал датчанина своим лучом.

— Не останавливайся! — дико закричал Бауман.

Послышалась пулеметная очередь, и датчанин замолчал.

— Сволочи! Вонючие выродки!

Лазарь остановился, вскинул винтовку, луч света добрался и до него. Пули взрывали землю почти у его ног, но Лазарь продолжал стрелять. Послышался звон стекла, и луч погас.

Бауман внезапно замер на месте, столкнувшись лицом к лицу с тремя солдатами, появившимися из узкого прохода между деревянными бараками.

— Это я, Фритц Бауман! — закричал он, прежде чем они успели выхватить оружие. Майкл залег на землю. — Попытка бунта в секторе Е! — продолжал кричать Бауман. — Эти скоты разнесут все к чертовой матери! Ради бога, туда! Все туда!

Солдаты бросились бежать и исчезли за углом ближайшего барака. Бауман и Майкл кинулись к воротам и, миновав на пути несколько деревянных построек, оказались почти у самого выезда из лагеря. Впереди оставалась опасная полоса открытой местности. Установленные на вышках прожектора обшаривали лагерь. В самом центре Фалькенхаузена все еще рвались мины.

— Ложись! — приказал Майклу Бауман; они залегли у стены одного из бараков, луч прожектора скользнул мимо них. — Черт возьми! Они опаздывают! Куда они запропастились!

Рядом послышались шаркающие шаги. Майкл ухватил человека за щиколотки и сильным рывком опрокинул его на землю.

— Ты что, козел, совсем сдурел? — раздался голос Лазаря. — Решил свернуть мне шею?

На открытую дорогу у ворот из темноты вынырнул мотоцикл с коляской, и водитель притормозил у зеленой постройки недалеко от ворот. Дверь распахнулась, и на улицу выскочил толстяк в сапогах, каске и красном шелковом халате, поверх которого на ремне болтались две кобуры с пистолетами. Поднятый среди ночи с постели, майор Кролле плюхнулся в коляску. Из-под заднего колеса мотоцикла взметнулось облако пыли, и Майкл понял, что Кролле сейчас проедет в двух метрах от их укрытия. Бауман поднял руку с пистолетом.

— Не надо, — сказал Майкл и выхватил у Лазаря винтовку.

Он поднялся с земли, когда мотоцикл подъехал, выступил из-за угла и нанес удар, словно в руках у него была бейсбольная бита. Винтовка сломала водителю шею, и тут мощный взрыв потряс ворота Фалькенхаузена, по двору концлагеря разлетелись обломки горящих бревен.

Жаркая взрывная волна бросила Майкла на землю. Потерявший управление мотоцикл резко забрал влево и, описав круг, врезался в деревянную стену. Мотоцикл опрокинулся, мотор все еще продолжал работать, а оглушенный взрывом Кролле вывалился из коляски. Каску свою он потерял.

Из-за обломков ворот показался военный грузовик, шины которого были защищены от пуль бронированными пластинами. Он ворвался во двор лагеря; защитного цвета холст над крытым кузовом был откинут назад, под ним стоял пулемет 50-го калибра на турели. Пулеметчик направил его ствол вверх, расстрелял прожектор на вышке и открыл огонь по следующему. Три человека с винтовками в кузове обстреляли часовых.

— Вперед! — выкрикнул Бауман, вскакивая с земли.

Майкл, сидя на корточках, смотрел, как Кролле барахтается на земле, пытаясь подняться; ремень с кобурами соскользнул вниз, и он запутался в нем ногами.

— Бери моего друга и бегите к грузовику, — сказал Майкл, выпрямляясь во весь рост.

— Ты с ума сошел? Они же приехали за тобой!

— Бегите. — Майкл посмотрел на валявшуюся на земле винтовку со сломанным прикладом. Кролле, поскуливая, пытался вытащить из кобуры пистолет. — Не ждите меня. — Он подошел к майору Кролле и отбросил в сторону ремень с пистолетами. Кролле всхлипнул; из раны на разбитом лбу текла кровь. — Уходи! — заорал Майкл на Баумана, и тот вместе с русским бросился бежать к грузовику.

Кролле застонал, наконец-то узнав стоявшего перед ним человека. На его жирной шее болтался свисток, который он сунул в рот, но только издать звук ему почему-то не удавалось.

По броне грузовика застучали пули. Оглянувшись, Майкл увидел, что Лазарь и Бауман добежали до грузовика и взобрались в кузов. Пулеметчик строчил по часовым на вышках, но теперь доставалось и грузовику. К лагерным воротам сбегались солдаты. От одного из бронированных щитов над колесами отскочила пуля; пулеметчик повернул ствол и выпустил по стрелку короткую очередь. Обстановка накалялась. Грузовик дал задний ход и выкатился в темноту через пылающий пролом, где только что стояли ворота.

Кролле пытался уползти.

— На помощь! — квакал он, как лягушка. — Помогите!

Но его голос потонул среди криков, выстрелов и воя лагерной сирены.

— Майор! — окликнул его Майкл, с удовлетворением видя, как у Кролле лицо перекосилось от ужаса.

Майкл приоткрыл рот, раздвигая челюсти, освобождая место для клыков, которые полезли из десен. Обнаженное тело поросло густыми черными волосами, а на руках и ногах появились острые когти.

Кролле вскочил на ноги, оступился, испуганно взвизгнул, снова поднялся и побежал. Не к воротам — на пути к ним стояло ужасное чудовище, — а в центр Фалькенхаузена. Позвоночник Майкла начал изгибаться, суставы хрустели, но он неотступно следовал за майором, словно тень смерти.

Майор Кролле упал на колени у стены одного из бараков и попытался протиснуть свою тушу в узкую щель. Понимая, что его усилия тщетны, он с трудом поднялся с земли и заковылял дальше. Мина попала в деревянную постройку, в трех сотнях ярдах от него, она загорелась, и высоко в небо взлетели языки пламени. Лучи прожекторов все еще бродили по земле, в наступившем замешательстве часовые нередко открывали огонь по своим.

И только волк оставался спокоен. Он знал, что делает, и намеревался довести задуманное до конца.

Кролле оглянулся через плечо и увидел зеленые глаза чудовища. Шелковый халат был перепачкан в пыли, полы его распахнулись, и из-под них виднелось белое отвислое брюхо. Он испуганно заблеял и побежал, задыхаясь, время от времени зовя на помощь. Черное чудище нагоняло его широкими, размеренными скачками, и тут вдруг щиколотки Кролле зацепились за невысокое заграждение, он с криком упал и заскользил на животе по крутому склону.

Заграждение было установлено здесь, чтобы подъезжавшие грузовики, давая задний ход, не могли опрокинуться. Майкл остановился у самого края ямы. Человеческое сердце в теле волка сжалось.

Сколько трупов сброшено на дно огромной ямы, определить было невозможно. Три тысячи? А может быть, пять? Трудно сказать. В земле был вырыт огромный — наверное, с полсотни ярдов в диаметре — котлован, наполненный костлявыми трупами. Сверху Майкл видел, что среди этой серой голой массы грудных клеток с торчащими ребрами, тощих рук и ног, лысых черепов с провалившимися глазами копошится человеческая фигура в красном халате, пытающаяся пробраться к противоположному склону, карабкаясь по хлипким мостикам разлагающихся тел.

Майкл неподвижно стоял у края ямы, вонзив когти в мягкую землю. Пламя близкого пожара озаряло огромную братскую могилу дьявольским светом. Его рассудок оцепенел. Это было царство смерти. Весь мир перед глазами будто перевернулся. Ему словно приснился страшный сон, от которого нужно было как можно скорее избавиться. Это была отметина подлинного зла, того зла, по сравнению с которым меркнут самые жестокие фантазии.

Майкл поднял голову к небу и завыл.

Это был хриплый, яростный вой взбешенного волка. В яме Кролле услышал его и оглянулся. Лицо фашиста блестело от пота; в воздухе носились полчища мух.

— Уйди от меня! — крикнул он монстру, остановившемуся у края ямы. Голос его сорвался на истерический визг. — Уйди от ме…