Роберт Маккаммон

Граница

Моему дяде Карлосу посвящается

Часть первая

Последний рубеж на Пантер-Ридже

Глава 1

Бегущий мальчишка очутился прямо под дождем.

На него неожиданно обрушился ливень жалящих капель. Несколько секунд — и свирепый шквал превратился в настоящую бурю: казалось, в тело впиваются сотни горячих иголок. Оглянувшись на бегу, мальчишка разглядел сквозь подвижную пелену дождя вздымающиеся вдали к небу горные вершины. В отравленный воздух взлетали огромные, величиной с дом, обломки скал, падали на землю и разлетались на множество кувыркающихся в воздухе осколков. Над вершинами то и дело сверкали синие, как электрические искры, молнии, способные и в самом смелом сердце поселить жуткий страх, а человек слабый давно бы упал на колени.

Мальчишка продолжал бежать сквозь дождь.

Перед ним раскинулось широкое, без конца и края, поле. Совершенно бесплодное и пустое. Земля превратилась в сплошную грязь, в которой вязли ноги. На ногах были кроссовки, некогда белые. Он не помнил, откуда они взялись и когда он их надел. Не помнил, откуда взялись и грязные джинсы, и не менее грязная темно-красная рубаха с оторванным правым рукавом. Да и вообще он мало чего помнил.

Он знал только одно: надо бежать. Бежать и надеяться, что сегодня он останется в живых.

Да, память его была похожа на бьющийся на ветру флаг, изорванный в клочья, но он прекрасно помнил, что же оставил у себя за спиной. Он помнил, что находится в штате Колорадо. Он понимал, почему эти горы, древние, как само время, разлетаются сейчас на куски с острыми краями. Понимал, что означают эти синие молнии и почему скоро появятся выбросы ярко-красного пламени, рвущегося к разъяренному небу. Там идет война. Противники нашли еще один участок границы, за который надо драться. И все, что находится между ними, будет уничтожено.

Он бежал, тяжело дыша жарким и влажным воздухом, насквозь промокший от пота и хлещущего дождя, который только усиливался.

Ноги его окончательно увязли в грязи. Грязь липла к обуви, он стал чаще спотыкаться, пока наконец не упал прямо ей в объятия. Липкая и горячая грязь залепила ему лицо и ноздри. Весь черный, он с трудом приподнялся на колени. Сквозь завесу дождя он разглядел с обеих сторон от себя, слева и справа бескрайнего поля какое-то движение и понял, что одна из армий продвигается вперед.

Мальчишка снова распластался в грязи. Он лежал как мертвец, только сердце бешено колотилось в груди, заходясь от жуткого страха. Хотелось полностью скрыться под слоем грязи, погрузиться в нее с головой и тем самым защититься от надвигающейся опасности; он свернулся калачиком и лежал не двигаясь, как только что родившееся дитя, потрясенное открывшимся перед ним новым миром.

Он и раньше их видел. Да-да, где-то он уже видел их. Но разум отказывался служить ему. Видно, столкнулся с чем-то таким, что наполовину отшибло ему мозги, и приходилось вслепую нащупывать хоть что-нибудь в памяти. Слева и справа он видел размытые пятна фигур, они двигались по полю, как вихри серого дыма, словно бесформенные, но смертоносные призраки.

Он лежал неподвижно, вцепившись пальцами в землю, словно боялся, что его сейчас зашвырнут в небытие.

Вдруг он увидел, что одно из пятен остановилось и приняло более четкие очертания; фигура застыла всего в нескольких футах слева, пристально глядя прямо на него.

Мальчику ничего не оставалось, как тоже смотреть, обратив в его сторону заляпанное грязью лицо. Здесь ему нечем было защититься. Нигде он не мог найти защиты. Синие глаза мальчишки смотрели в невыразительное плоское лицо этого существа — или это была маска, забрало шлема, а может, что-то еще. Существо было тощее, как скелет, ростом около семи футов. Внешне похожее на человека: две руки и две ноги. Руки в черных перчатках, на каждой по пять пальцев. На ногах, вполне схожих с человечьими, черные сапоги. Было ли это искусственно сконструированное существо, рожденное ли из яйца или из чрева матери, мальчик не знал и догадаться не мог. Черный, плотно обтягивающий фигуру костюм закрывал его полностью, не позволяя увидеть ни дюйма плоти, и весь был прошит тонкими прожилками, в которых пульсировала темно-красная жидкость. Существо, казалось, не дышало.

Оно было вооружено. Оружие черного цвета, но выглядело мясистым. Двуствольное, и от него к телу тянулись трубочки, в которых пульсировала какая-то жидкость.

Оружие было прижато к бедру существа, стволы направлены на мальчишку. Палец лежал на остроконечном отростке, который мог быть спусковым крючком.

Мальчик понял, что смерть его совсем близко.

По воздуху прокатилась некая вибрация. Звука почти не было, дрожь ощущалась телом, и на шее зашевелились волоски. По коже побежали мурашки, а непокорные каштановые волосы на голове словно прилипли к ней: он знал, что должно случиться сейчас, хотя и не понимал, откуда он это знает.

Существо оглянулось, потом посмотрело вверх. Остальные размытые, призрачные фигуры тоже остановили передвижение и обрели плоть. Как по команде, задрали головы, одновременно поднимая оружие навстречу врагу.

Сквозь шум падающего дождя мальчик расслышал некий звук. Он тоже посмотрел вверх, вглядываясь в подвижную пелену падающих капель; из низко нависших желтых туч выплыло то, что испускало этот звук, похожий на тихое шуршание механизма наручных часов или тиканье часового механизма бомбы замедленного действия.

Оно обладало поистине огромными размерами: треугольной формы, со сторонами не менее двухсот футов и покрытое, как шкура какого-нибудь доисторического хищника, бурыми, желтыми и черными пятнами. Тонкое как бритва, без единого бортового отверстия или щели, оно целиком состояло из мышц. Оно молча скользило по воздуху, и это молчание казалось мальчику исполненным вселяющей мистический ужас силой. От кончиков его расправленных крыльев тянулись назад желтые хвосты потревоженного воздуха, а на брюхе пульсировали четыре синих искрящихся глаза размером с крышку канализационного люка.

Воздушное судно продолжало медленно и почти без единого звука скользить по воздуху, и вдруг одно из стоящих на земле существ открыло огонь. Из стволов его оружия ударил двойной язык пламени — впрочем, не совсем пламени, в центре каждого ослепительно-красного языка виднелся раскаленный добела стержень — и взвился в сторону корабля. Но достичь цели он не успел: из мясистого — или металлического — корпуса вырвалась синяя искра и с той же легкостью, с какой мокрые пальцы гасят горящую спичку, задула оба языка вместе с несущими разрушение стержнями.

В то же мгновение дрожащий от страха мальчишка увидел, как стоящие на земле существа обернули оружие к летающему чудовищу и принялись беспорядочно палить… сотни ослепительных языков пламени пришельцев все чаще и чаще устремлялись вверх, но немедленно гасились скачущей по небу шипящей синей искрой.

Мальчик прекрасно понимал, что происходит на его глазах, но вот откуда у него взялось это знание — понятия не имел. Сознание его отзывалось на такие вещи, которые он едва ли мог услышать или понять. Ему казалось, что он уже проделал долгий путь, но вот откуда начал — он не помнил.

Он все это знал, хотя не мог припомнить ни собственного имени, ни откуда и куда он бежит, ни где его родители. «Эти вооруженные существа… это бойцы сайферов, — думал он. — А летательным аппаратом в небе… управляют горгонцы».

Так их назвали люди. Настоящие их имена неизвестны. А сами они молчат, и молчание их непостижимо.

Синяя искра все еще прыгала и плясала, с чуть ли не презрительной лихостью уничтожая раскаленные добела языки пламени. Дождь продолжал поливать землю, в небе клубились желтые облака. Сайферские бойцы один за другим опускали свое бесполезное оружие и, завибрировав, снова превращались в размытые в воздухе пятна, чтобы затем исчезнуть, и мальчик неожиданно остался в грязном поле один. Над ним парил чудовищный летательный аппарат, глядя на землю синими пульсирующими глазами. Мальчишка чувствовал себя крохотной букашкой на ветровом стекле автомобиля, которую вот-вот размажут по поверхности. Он напружинился, собираясь вскочить и бежать дальше, насколько хватит сил, бежать по этой грязи и под этим ливнем, но вдруг летательный аппарат, набирая скорость, проплыл мимо, и мальчик почувствовал, что воздействие его энергии по мере удаления тает. Во рту ощущался привкус грязи и ржавчины. Послышался резкий шипящий звук — так ветчина шипит на горячей сковородке; он посмотрел вслед удаляющемуся аппарату и увидел бьющие из его подбрюшья разряды синей, как электрическая искра, энергии. Небольшие взрывы — вспышки черной материи — обозначили точечные удары по сайферам, даже когда те становились почти невидимыми.

Мальчик кое-как встал на ноги и побежал через поле прочь, подальше от продолжающегося сражения. Капли дождя стучали по голове и плечам, но на этот раз он поклялся себе, что больше не упадет.

Сквозь дождь и грязь он мчался к желтому туману, висевшему над горизонтом. На бегу перепрыгивал через дымящиеся воронки, на дне которых лежали какие-то предметы, обгоревшие до черноты и искривленные, словно старые корни деревьев. Запаленные легкие болели, будто от ударов тяжелыми кулаками; мальчик закашлялся, выплюнув струйку красной крови, но не остановился.