Родители всегда охотно говорили с Майей о ее удочерении, особенно когда та была помладше. Майя подозревала, что они проворачивают массу работы, дабы быть уверенными, что не совершили непоправимых ошибок, не испортили ребенка окончательно. То есть, если однажды Майя озвереет и порубит на куски целую толпу, у них будет право вскинуть руки и заявить: «Мы сделали все, что могли». Родители водили ее к психиатру и на групповые занятия для приемных детей, беседовали с ней тет-а-тет, когда Лорен уходила в гости к подружкам. «Тебя посещают мысли о родной матери?» — спрашивали они, и Майя говорила: «Да?», считая это верным ответом.

Однако правда крылась гораздо глубже. Правда представляла собой все многообразие цветов радужного спектра, а Майя не находила слов, чтобы выразить свои чувства. Поэтому она молчала. Так проще.

Грейс заехала за Майей в субботу за несколько минут до полудня. Вообще они договаривались на одиннадцать тридцать, но Майя проспала и, когда спустилась вниз, чувствовала себя капризным грозовым шквалом, вихрем полутонов серого. (Тут явно наклевывался прикол на тему «Пятидесяти оттенков», но на сочинение этой шутки у Майи не было сил.)

— В «Старбакс», — скомандовала она Грейс. Они находились в помещении, однако Майя уже спрятала глаза под солнцезащитными очками «Рэй-бэн».

— Хорошо, — кивнула Грейс, испуганная ее декофеинизированным состоянием. Только потому и не осмелилась возразить, была уверена Майя.

— Ну, а парень у тебя есть? — поинтересовалась она, усевшись в автомобиль и держа в руке пластиковый стакан с гигантской порцией фрапучино.

— Нет, — коротко ответила Грейс. За ее интонацией что-то пробивалось, но что именно, Майя разобрать не могла.

— Девушка? Вдруг ты унаследовала тот же ген, что и твоя младшая сестричка?

На этот раз Грейс позволила себе улыбку.

— Нет. Все досталось тебе одной.

— Значит, были?

— В смысле?

— Раньше был парень или девушка?

— Да, был. И нет, не было.

Не врет ли? Грейс казалась Майе одной из тех девиц, которые готовы ждать целую вечность, чтобы лишиться невинности в первую брачную ночь, и которые читают статьи в «Космо» о том, «Как сделать ему самый запоминающийся минет в жизни!», при этом слово «минет» произнести не могут. Нет, это Майю устраивало — она никому не собиралась указывать, как распоряжаться собственным телом, — однако в присутствии такого ангела ей хотелось вести себя более дерзко, грубо, пошло. Божечки-кошечки, думала Майя, у нее даже за рулем идеально ровная спина!

— Но о своем бойфренде ты говорить не хочешь? — уточнила она.

— С чего ты взяла?

— Ты отвечаешь так, будто даешь показания.

— А ты допрашиваешь меня, будто адвокат.

— Какие мы обидчивые, — буркнула Майя, поправив очки на носу. — Плохо расстались?

— Можно и так сказать, — усмехнулась Грейс. — Да, именно так.

Майя сочувственно кивнула.

— Я тоже пережила тяжелый разрыв перед тем, как познакомилась с Клер. Джулия, что ли, ее звали. Бр-р-р, кошмар. И что я только в ней нашла?

— М-м-м, — отозвалась Грейс. Именно так реагировала Майина мама, когда то, о чем говорил папа, ее не интересовало.

— То есть я знаю, что в ней нашла, — продолжала Майя, опуская стекло, — просто я не туда смотрела, понимаешь?

Грейс повернула голову.

— Жаркая была штучка?

— Жаркая, — подтвердила Майя. — Кстати, о жаре. Кондей не пора включить? Ты водишь прямо как моя мама.

— И это явно не комплимент.

— Точно.

Грейс со вздохом потянулась к реле включения кондиционера.

— Еще пожелания будут?

— Радиостанцию можно сменить? — Майя принялась тыкать кнопки на приборной панели. — Не уверена, заметила ли ты, но мне не пятьдесят пять, и слушать Национальное общественное радио, бабуля, я не желаю.

Майя сама не понимала, почему никак не заткнется. Грейс ей нравилась. Грейс — нормальная. И не делает ничего плохого, просто везет ее на встречу с братом, а по пути еще и кофе купила. Однако точно так же Майя вела себя и в прошлый раз, когда Грейс впервые оказалась у нее дома. Слова сыпались из нее пулеметными очередями, она трещала и трещала, насмехаясь над родителями и Лорен, не давая Грейс вставить ни словечка. Пожалуйста, полюби меня, транслировала она. Пожалуйста, стань мне другом.

Друзей у Майи практически не было. Несколько девчонок, знакомых по школе, да и те лишь здоровались с ней в коридорах и изредка болтали перед началом урока, пока не пришел учитель. В старой школе она отучилась с первого по восьмой класс, и в то время они с Лорен были неразлучны. Даже одевались одинаково. Зачем иметь много друзей, если есть Лорен?

Все изменилось с переходом в девятый класс, когда они с сестрой вдруг оказались в разных школах, и Майя почувствовала себя чужой в окружении девочек, которые учились вместе чуть ли не с детского сада.

Мамино пристрастие к спиртному не позволяло Майе приводить подружек к себе домой после уроков, приглашать их на пижамные вечеринки или тусовки у бассейна. За несколько лет Майя не завела ни одной подруги. Исключением стала лишь Клер, но даже она бывала у Майи в гостях крайне редко.

Немало школьных завтраков ей пришлось съесть в одиночестве в первые месяцы. От звуков девчачьего хихиканья у нее по коже бежали мурашки. «Надо мной смеются?» — мучилась вопросом она.

Как выяснилось, Майя была не единственной гомосексуалкой в школе, ее никто не обижал и не дразнил, однако она совершенно не знала, как проявлять дружелюбие. Можно ли обнимать одноклассницу, здороваясь, или она решит, что Майя к ней подкатывает? Быть самой собой — стремно? В общении с Лорен это не имело значения, а в новой школе Майя «закрылась», стала прятать нежность за сарказмом, пока сарказм не вошел в привычку, не стал ее второй натурой.

— Ты всегда такая? — перебила Грейс. — Нет, правда? Потому что если всегда, клянусь, я остановлю машину и запихаю тебя в багажник!

Майя невозмутимо глотнула кофе. Грейс сильно ошибается, решив, что она первая, кто угрожает закрыть ее в багажнике за хамское поведение в поездке.

— Какая «такая»?

— Бесячая.

Майя пожала плечами и отвернулась к окну.

— Ага.

— По-моему, тебе стоит сократить потребление кофеина.

— Ты просто не привыкла иметь сестру, — заявила Майя. Привалившись к спинке сиденья, она закинула ноги на приборную доску. Грейс их сбросила.

— Слышала? Ты только что назвала меня сестрой.

Майя изобразила вздох счастья.

— Глазом моргнуть не успеешь, как мы с тобой отправимся в «Сефору» за косметикой, будем болтать о парнях — то есть ты будешь, — и меняться шмотками. Как в кино. — Она сделала еще один глоток фрапучино. Напиток достиг того идеального состояния, когда мороженое растаяло, а сахар и кофеин, слившись воедино, обеспечивают восхитительный виток адреналина. Еще пять минут, и Майе наверняка хватит энергии долететь до Луны.

— Шутишь?

— Насчет обмена шмотками? Нет, просто преувеличиваю. — Взгляд Майи переместился с обуви Грейс (шлепанцы из «Таргета»; у нее такие же, только синие) на джинсы (чересчур велики — куда это годится?) и наконец на джемпер (наискучнейшего бежевого цвета). — Но если соберешься прикупить одежек, могу помочь. Лорен я уже помогла. Прямо-таки изменила ее жизнь.

— Можешь замолчать?

— Я только хотела сказать…

— В багажник. Немедленно.

Майя вскинула руки в защитном жесте.

— Ладно, ладно, буду сидеть тихо. Держать рот на замке. Может, даже что новое узнаю по Общественному радио. А, вспомнила!..

— Пять минут, — взмолилась Грейс. — Помолчи хотя бы пять минут!

— Но…

— Майя, честное слово…

— Нам сюда, — ткнула пальцем в окно Майя.

— Что? Вот черт! — Грейс лихо развернулась через четыре полосы, удачно избежав столкновения с двумя машинами и нулем полицейских.

Натужно гудя мотором, автомобиль устремился к съезду с шоссе. Майе пришлось схватиться за дверную ручку, однако, поймав свое отражение в зеркале заднего вида, она обнаружила, что улыбается во весь рот.

— Так-то лучше! — заорала она. — Трюк из «Форсажа»!

Грейс выразительно посмотрела на сестру.

— Все, все, уже заткнулась. — Майя притворилась, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ.

Для субботнего дня на пляже было многолюдно. По мере приближения к Центру искусств автомобиль ехал все медленнее и под конец уже почти полз.

— Дурацкие пробки, — выругалась Майя, но под грозным взглядом Грейс тут же умолкла. По правде говоря, ее еще ни разу не запирали в багажнике. Кто знает, на сколько у сестрицы хватит терпения? Молчание — золото, это точно.

Когда они припарковались, был почти час дня. Вылезая из автомобиля, Майя застонала.

— Да брось ты! Меньше полутора часов ехали, — сказала Грейс, щурясь на солнце.

Не могла очки от солнца надеть? — подумалось Майе.

— Пофиг. Я молода и еще расту. По крайней мере, надеюсь на это. — Она довольно болезненно относилась к своему росту. (Хорошо, к разнице в росте с Грейс.) — Угу, кругом шедевры искусства.

— Хочешь сказать, название «Центр искусств» — не просто хитроумная маскировка?