Он дважды обошел комнату, а затем, приподняв Мэриэл, обнял так сильно, что она почувствовала, как биение его сердца мощно отдается в ее груди.

— Дорогая, — произнес он наконец. — Я мечтал о тебе в одиночестве долгими часами, ты устроила мне настоящий ад! Не смей сомневаться в том, что я говорю тебе правду. Никогда. Я, не задумываясь, отдал бы за тебя все на свете.

— Весь мир за любовь, — впервые по-настоящему поверив ему, пробормотала она.

Он поднял Мэриэл на руки и отнес на диван, удобно устроился рядом, положив ее голову себе на плечо.

— Да, потому что я открыл прекрасный мир, в центре которого, в глубине моей души, живешь ты.

Потрясенная, она спрятала лицо на его груди.

— Справедливости ради я должен, как и ты, сказать, что мое детство повлияло на меня сильнее, чем я думал. — Николас говорил с суховатой самоиронией, которая, она понимала это, давалась ему очень нелегко. — Я многое переосмыслил, пока разыскивал Светланова и придумывал, как тебя вернуть. Отец оставил в наследство просто неприличную сумму, половина которой после его смерти была помещена в семейный фонд. На остальные деньги я основал еще один фонд. Даю доверенным управляющим краткие инструкции, как распорядиться доходом, чтобы помочь тем, кто хочет что-то изменить в этой жизни, людям увлеченным, честолюбивым и умным, которые не имеют возможности получать помощь по обычным каналам. Я старался держаться в стороне, но с годами меня все больше затягивало. Мало-помалу, я даже не заметил, как это произошло. Дипломатия стала терять для меня интерес.

— Почему? — спросила она, не в силах поверить.

Он иронично улыбнулся.

— Я привык думать, что избрал эту профессию, чтобы как можно меньше походить на отца. Я любил его и все же с юношеским высокомерием презирал. Отец был выдающимся человеком, сильным, решительным и энергичным. Не знаю, сколько мне было, когда я понял, что моя мать расчетливо пользовалась своей женской неотразимостью, обаянием, своим остроумием и умом, поддерживая в нем интерес к себе, играя на его чувствах с виртуозным мастерством. Даже мое появление на свет было ее деловым решением.

— Николас…

— Мэриэл, — ответил он с сарказмом и пожал плечами. — Мама сама мне сказала. Она понимала, что отец не разведется со своей первой женой, но, поскольку в том браке у него не было детей, сын давал ей большую власть над ним. Не помню, в каком возрасте я решил, что не желаю походить на отца. Думаю, не старше двенадцати.

— Наверное, он очень ее любил, — сказала Мэриэл.

— Он любил то, что хотел в ней видеть, — любил подобострастно, одурманенно, без ограничений, без самозащиты. Он бы луну с неба достал для нее. Она была на удивление откровенна со мной — говорила, что я должен понимать, как думают женщины.

Возможно, не отдавая себе отчета в том, что она делает, мать Николаса испортила его, раньше времени разрушив естественную непосредственность невинности. Неудивительно, что у него сформировалось циничное отношение к женщинам.

— Да, — продолжал он, благодарно кивнув в ответ на понимание, которое отражалось на лице Мэриэл. — Я вырос в убеждении, что каждой женщине есть цена. Я был так же не прав в своем заблуждении, как и ты в своем. А потом я встретил тебя. Увидел, что ты милая, спокойная, способная умница, что ты проявила сочувствие, придя на помощь женщине в трудную минуту.

Он замолчал, переводя дыхание, потом продолжил:

— Я высокомерно думал, что у меня есть надежный иммунитет. Но ты так незаметно похитила мое сердце, что мне и в голову не пришло его искать. Я жаждал удовлетворения страсти, но вскоре понял, что хочу гораздо большего, и это свело меня с ума. Я зачарованно смотрел на тебя, когда ты спала. Мне хотелось сделать так, чтобы ничто в жизни больше не причинило тебе страданий. Я хотел, чтобы ты стала матерью моих детей…

— И это тебя напугало, — тихо добавила она.

— Это привело меня в ужас. Те дни в коттедже были словно сказка, словно сбывшийся сон. А потом я опустился на землю, сделав тебе предложение. Сон, похожий на волшебную сказку, рассыпался пеплом в моей руке. Я не собирался делать тебе предложение, но слова сами слетели с языка, потому что к тому времени я уже знал, что не смогу больше жить без тебя.

— Но я действительно боялась, что наши отношения могут разрушить твою жизнь, — сказала Мэриэл, все еще не в силах поверить, что длинный кошмар позади, что Николас предлагает ей безграничное счастье и радость.

— Знаю. И ты не верила, что я действительно тебя люблю.

— Как же я могла? Ты не говорил ни слова, даже намеком не выдал своих чувств.

— Это значило для меня слишком много. — Его губы болезненно скривились. — Я был потрясен и разъярен, что ты могла поверить, будто я возьму и брошу тебя, как этот чертов Сентклер. Я даже подумал, не используешь ли ты своих родителей как предлог, чтобы удерживать меня на расстоянии.

Она уставилась на него удивленным взглядом.

— Господи, что ты имеешь в виду?

— Ну, ведь считалось, что ты сама ушла от Сентклера. После этого он несколько месяцев находился в ужасном состоянии. Даже пошел на скоропалительный брак, которого явно не желал, и я решил, что, может, ты просто от него устала и смягчила удар, рассказав о своих родителях. Я думал, не повторяется ли та же история и со мной, вдруг ты имеешь привычку отвергать мужчин, прежде чем они отвергнут тебя.

Она рассерженно отстранилась.

— Ты описываешь меня как извращенку.

— В этом был смысл, — продолжал он, с легкостью притянув ее обратно. — Особенно когда я попытался убедить тебя, что скандал, случившийся целое поколение назад, не может серьезно повлиять на мою карьеру, а ты решительно отказывалась мне верить. Было очевидно: ты ждешь, что я скажу: «Что ж, все было распрекрасно, ты хороша в постели, но, извини, из-за твоих родителей ты не можешь стать моей женой». Для меня было слишком оскорбительно уговаривать тебя, опровергать, а ты в этом так нуждалась. Я уже понимал, что ты не выйдешь за меня, пока я на дипломатической службе. Мне требовалось время, чтобы смириться с фактом, что придется отказаться от своей работы.

Несчастным голосом Мэриэл сказала:

— Значит, все-таки из-за меня.

— Любовь к тебе спровоцировала решение, которое я в конце концов принял, — уточнил Николас, приподнимая пальцем ее лицо, чтобы видеть глаза. Его взгляд был прямым и честным, ничего не таящим. — Мэриэл, твоя тетя заблуждалась. Ты больше, чем кто-либо, заслуживаешь любви, и я всегда буду тебя любить.

Мэриэл неуверенно улыбнулась.

— Мне никогда не приходило в голову, что ты испытываешь такие чувства.

— Я знаю, дорогая, — ответил Николас с нежностью и силой, убедившей ее как ничто другое. — Похоже, нас обоих преследуют наши родители. Знаешь, я больше похож на мать, чем сам подозревал. Однажды ты назвала меня высокомерным. Возможно, ты была права, но, организовав тогда нашу встречу, я довольно холодно рассудил, что если страсть — это единственный способ заставить тебя признаться, что ты меня любишь и что мы должны быть вместе, то я его использую.

— Нет, — сказала Мэриэл с любовью, — ты не похож на мать. Ты никогда не станешь таким, как она. Ты интриговал и планировал, но лишь потому, что желал мне счастья, а не ради собственной выгоды.

— Не делай из меня святого, — сказал он удрученно. — Я вовсе не такой альтруист. Но я предвижу, что мы с тобой будем счастливы.

У нее задрожали губы.

— Я так тебя люблю, — выдохнула она, прикасаясь к его щеке. — Тебе удалось заставить меня поверить в то, что мы должны быть вместе.

Много позже Мэриэл спросила:

— Почему ты стал разыскивать Светланова?

— Преодолев великое негодование, вызванное твоим отказом мне, Великому Николасу Ли, я решил заняться делом. То, что я выяснил, меня заинтересовало. Было очевидно, что ты веришь в вину своих родителей. Ты была еще ребенком, и твоя тетка сыграла с тобой злую шутку.

— Мне надо было…

— «Надо было» — так говорят неудачники. Ты просто верила в то, во что верили все вокруг. Перестань винить себя. На чем ты могла строить свои убеждения, как не на том, что тебе внушали?

— Ты так прагматичен, — проворчала она, нежно целуя его. — И к тому же идеалист. Человек, отдающий огромные деньги в качестве рискового капитала, не может не быть в душе романтиком.

За этим последовала еще одна весьма приятная интерлюдия, после чего она шепнула:

— Ты не рассказывал мне про то, как искал Светланова.

— Я навел кое-какие справки, и первое же, что узнал, меня поразило. Хотя люди знали о знакомстве твоего отца со Светлановым — они оба были коллекционерами и мирными соперниками, — все были искренне поражены, узнав, что твой отец переметнулся. И уж совсем никто не верил, что замешана твоя мама. Все пришли к выводу, что отец убил ее, а потом и себя. Я разговаривал с несколькими людьми, которые были в Гонконге в то время, и они вспомнили о случившемся. Это укрепило меня во мнении, что надо продолжать поиски. В конце концов все связи были прощупаны, кроме Светланова. Я решил: если он жив, его необходимо разговорить. Ведь теперь мир переменился после падения Берлинской стены. Я связался с ним, а дальше ты уже знаешь.

Николас рассказывал об этом как о пустяке, но Мэриэл понимала, какими непростыми были его поиски. Дипломатическая служба глубоко хоронит скандалы.

— Я тебя не заслуживаю! — вскричала Мэриэл от чистого сердца.

— В тебе заговорила тетя. — Он решительно взял ее пальцами за подбородок и повернул к себе; его глаза светились гармоничным сочетанием зеленого и золотого, света и тени, любви и неумолимой воли, которая больше ее не пугала. — Ты заслуживаешь всех радостей мира, всего, что я могу тебе дать, всей моей любви, всего моего сердца, моего тела и души, наших общих детей. Ты слишком долго жила среди теней, Мэриэл, слишком много у тебя было одиноких лет. Я хочу сделать тебя счастливой, чтобы ты навсегда о них забыла.

Повернув голову, Мэриэл нежно поцеловала его сильное, мускулистое плечо.

— Мне тоже хочется сделать тебя счастливым, — приглушенно пробормотала она, — таким счастливым, чтобы тебе никогда больше ничто не причиняло боли или беспокойства. Милый, я так сильно тебя люблю!

— Все, что требуется от тебя, чтобы сделать меня счастливейшим из смертных, — это быть счастливой самой, — ответил он. — Это все, чего я хочу, дорогая. И чтобы ты всегда была со мной.

Слова звучали слишком возвышенно, но Мэриэл кивнула. Конечно, она понимала, что горестей не избежать, но вместе они смогут преодолеть все преграды и сомнения, веря в свою преданность друг другу.

Будущее не было пустой мечтой о желанном. Оно было надежным, как их любовь друг к другу, которая будет с ними всегда.