Причесавшись, она забрала волосы назад и села за рабочий стол, начав делать пометки в рабочей тетради.

Громкий стук в дверь заставил ее оторваться от записей. Она отложила ручку и подошла к двери, уговаривая себя немного успокоиться и давая себе слово держаться с Гейбом как можно более холодно и не позволять ему даже дотрагиваться до нее.

Однако вместо его внушительной фигуры в дверном проеме возникла женщина, которую она никогда не ожидала здесь увидеть. Мария! От удивления Сара буквально лишилась дара речи.

Пожилая дама радушно улыбнулась ей и на ломаном английском языке произнесла:

— Так вы приехать здесь! Это очень хорошо.

Как объяснить искреннюю радость Марии от их встречи? — гадала Сара. Ведь получается, что эта женщина украла ожерелье, но, тем не менее, как ни в чем не бывало, приходит и разговаривает с ней! Сара не знала, что и думать...

— И почему же это хорошо? — наконец смогла вымолвить Сара.

— Потому что ты вернулась, — невпопад ответила Мария, выходя из комнаты.

Сара вышла вслед за ней в коридор и закрыла за собой дверь.

— Но Гейб...

— Он говорил про дизайн, я знаю, — пожала плечами Мария. — Ты хочешь увидеть комнаты? Иди за мной. Я покажу.

Мария безостановочно болтала все время, пока проводила эту странную экскурсию по замку, и Сара поняла: женщина не чувствует за собой абсолютно никакой вины.

Сара решила помолчать и попытаться лучше разобраться в ситуации. У нее складывалось впечатление, что пожилая женщина не ощущала к ней ни малейшей неприязни.

Более того, она будто и не знала о подозрениях свого хозяина и откровенно наслаждалась ролью гида — показывала великолепные виды из окон, рассказывала Саре истории о людях, которые когда-то жили в замке, старые истории времен гражданской войны.

А про Гейба она говорила с нескрываемой любовью:

— Он такой замечательный. Его давно все любить в долине. Настоящий мужчина! Настоящий хозяин. Его дед мог бы гордиться им.

Мария улыбалась. Но Сара так и не могла выдавить из себя улыбки. Хотя бы и официальной. Неужели Мария считает, что Сара ничего не знает о событиях годовой давности?

Наконец девушка не выдержала и задала вопрос напрямик:

— Мария, зачем ты взяла ожерелье? — Говоря это, она внимательно наблюдала за тем, какое действие произведут эти слова на служанку. Но ни один мускул не дрогнул на лице той. Неудовлетворенная Сара продолжала: — Ты ведь должна понимать, как сильно Гейб хочет вернуть его. Если ты так любишь хозяина, как говоришь, то почему не вернешь ему драгоценность?

Пожав плечами, Мария спокойно сказала:

— Теперь ты здесь.

Прервав ее допрос, в их разговор вмешался неожиданно откуда появившийся Гейб:

— Довольно. Спасибо, Мария. Я сам продолжу экскурсию по замку для нашей гостьи.

Это было сказано с убийственной холодностью, от которой кровь застыла в жилах у Сары.

Служанка вежливо улыбнулась ему, потом Саре и покинула комнату.

Гейб резко повернулся к Саре.

— Оставь ее в покое, слышишь? — приказал он, чеканя каждое слово. — Это дело касается только нас с тобой. Я не хочу, чтобы ты оскорбляла Марию в моем доме.

— А что она тут делает вообще?

— Работает, — ответил он и пожал плечами. — Я попросил слугу помочь тебе, но Мария решила, что будет лучше, если это сделает она.

К горлу Сары подкатила тошнота. Едва справившись с ней, она обреченно заявила:

— В конце концов, все это неважно. Я закончила первый этап работы: осмотрела все помещения. Теперь мне нужно вернуться к себе в комнату и поразмышлять над увиденным.

— Но ты же не знаешь, чего я хочу, — возразил Гейб.

Сара внутренне вздрогнула: ей очень не хотелось находиться с ним долгое время рядом. Она бросила беглый взгляд на обстановку комнаты: ужасающая мешанина мебели под стиль времен Людовика Пятого и Викторианской эпохи.

— Все что угодно будет лучше этого, — заявила она тоном знатока.

Ему пришлось с ней согласиться, но он все равно открыл перед ней дверь, пропуская ее вперед.

— Хорошо, — сказал он. — Но все равно пойдем в кабинет и там обсудим, что и как нужно делать.

Его кабинет, по сравнению с предыдущим стилевым безобразием, явился для Сары бальзамом на душу. Отделанные современным панельным материалом стены светились теплым золотом, а камин в стиле Возрождения идеально гармонировал с готического стиля шкафом.

— Замечательно! Оформление подобрано со вкусом, — внимательно осмотрев комнату, вынесла свой вердикт Сара и кивнула в сторону висевшей на стене картины, на которой был изображен еще один предок Гейба. — И портрет тот смотрится вполне уместно.

Мужчина жестом предложил ей присесть в шикарное кресло.

— Его звали Алекс. Он был первым принцем Илларии из нашего рода. А в коридоре до сих пор стоят его доспехи, — сказал он.

— Так значит, до вас тут жили другие?

— Алекс убил на поединке своего предшественника, а потом силой заставил жениться его жену на себе, — произнес он с каменным выражением лица.

— Какой восхитительный способ жениться! — всплеснула руками Сара.

— Если верить историкам, это был счастливый брак, — возразил Гейб.

— Надо думать! Лучше жить с нелюбимым мужем, чем умереть, — процедила сквозь зубы Сара в ответ.

Он отрицательно покачал головой.

— Ее бы не убили. У нее был выбор: или выйти замуж, или уйти в монастырь. А если судить по тому, что рассказывает о ней семейное предание, можно сделать вывод, что она ненавидела монашескую жизнь. У них с Алексом было восемь детей, и нет никаких сведений о том, что хозяин дома завел потом хотя бы одну любовницу.

В этот момент в комнату вошел Вебстер, держа в руках поднос с дымящимися чашечками кофе. Слава богу, что не Мария!

— Будешь? — спросил ее Гейб, когда слуга удалился.

Кофе как раз то, что ей надо. Она благодарно приняла у него чашку, налила туда молока и стала пить, не обращая внимания на маленькие пирожные, которые тоже лежали на подносе.

— Так ты хочешь, чтобы атмосфера в спальных комнатах была такой же? — спросила она. — Я задаю этот вопрос, потому что найти подобную мебель того периода будет не только очень сложно, но и обойдется в огромную сумму денег. Комоды и кровати эпохи Возрождения ценятся как музейные редкости.

Какая глупость! Нашла кому объяснять очевидные вещи, тут же подумала девушка. Ведь Гейб Консидайн, кузен принца Илларии, — преуспевающий делец и не нуждается в подобных советах. Наверняка он в курсе стоимости антиквариата.

Гейб откинулся на спинку стула и спокойно произнес:

— Я полностью доверяю твоему опыту и вкусу, делай, как тебе нравится.

Пораженная его словами, она не удержалась от вопроса.

— Но как ты можешь доверять человеку, чью работу ты никогда не видел? Нет, я обязательно покажу тебе свои эскизы, мы их подробно обсудим, и лишь затем я займусь отделкой комнат.

Неужели он даже не собирается оценивать ее будущий проект?

— Зачем тратить время попусту? — усмехнулся он в ответ. — Твоя одежда говорит мне достаточно о твоем великолепном вкусе. Уверен, что ты так же прекрасно выберешь стиль для оформления комнат.

Оскорбленная до глубины души, Сара сухо произнесла:

— Далеко не все дизайнеры одежды могут работать с интерьерами. Это две разные специальности. Лучше перечисли мне быстренько свои пожелания и предложения.

Гейб скривился.

— Ну, если ты настаиваешь, то, пожалуйста. Я буду проводить здесь лишь летние месяцы — это раз. Мне хочется атмосферы старины, атмосферы, напоминающей об истории и легендах нашего древнего рода, — это два. И, наконец, я хочу максимум современного комфорта и минимум перестроек — это три. Вот, пожалуй, и все мои пожелания.

Допив кофе, он поднялся и стал извиняться: мол, ему надо уходить.

— Вебстер, пожалуйста, проследи, чтобы мисс Мильтон спокойно добралась до своей комнаты, — приказал он слуге, который пришел забрать посуду.

Гейб улыбнулся Саре, но глаза его оставались серьезными. Он ясно дал ей понять, что все же она здесь не гостья, а пленница.

Подождав, пока он уйдет, Сара обратилась к слуге:

— Вам не обязательно заботиться обо мне. Я уверена, что смогу самостоятельно отыскать свою комнату.

— Не беспокойтесь, госпожа Сара, будет все-таки лучше, если я провожу вас, — ответил тот бесцветным голосом.

Оказавшись в своей комнате, девушка села за стол и принялась делать пометки в рабочем блокноте, пока еще не забыла детали разговора с работодателем. Но быстро поняла, что работать по-настоящему ей не удастся. Не то настроение! Сара бросила ручку.

— Теперь-то я знаю, что чувствует принцесса, закованная в башню, — пробормотала она, поднимаясь со стула. По пути назад она увидела в окно цветы, яркое разноцветное пятно. Если слуга не запер ее на ключ, то ей непременно нужно увидеть это потрясающее местечко.

К своему удивлению, Сара обнаружила, что дверь открыта. Выйдя из комнаты и убедившись, что никого поблизости нет, она, стараясь не шуметь, прошла к лифту, миновав ряд доспехов предков, некогда грозно стоявших на страже рода Консидайнов.

Но, спустившись вниз, должно быть, свернула не туда, потому что вышла прямо к дверям, которые вели в прекрасную галерею с двумя рядами старинных колонн. Сара окинула восхищенным взглядом горшки и вазоны с цветами. Потолок галереи был расписан орнаментом из фруктов и цветов. Одну из стен украшала старинная фреска, изображающая людей, животных, а также средневековые здания.

Очарованная зрелищем, она несколько минут рассматривала фреску, после чего ее внимание привлек висевший неподалеку пейзаж.

— Конечно, — пробормотала она, отметив знакомые очертания гор и узкий перевал через них.

Столетия назад кто-то нарисовал прилегающую к замку долину — своеобразную карту владений местного правителя. Рядом неизвестный художник изобразил герб, геральдическое древо и несколько сцен из жизни обитателей замка и деревни. Внизу вилась лента, как догадалась Сара, с написанным на латыни девизом рода. Все это было сделано с такой любовью и мастерством, что трогало взгляд и согревало сердце.

Сара прошла немного вперед и увидела еще одну дверь. Любопытство заставило девушку открыть ее, и оказалось, что она вела на террасу с резной балюстрадой, тянувшуюся вокруг небольшого внутреннего дворика с разбитым в нем садом, в центре которого располагался чудесный фонтан.

Несмотря на осень, сад пестрел яркими разнообразными красками цветов и листьев. Крошечный оазис счастья и радующей глаз фантазии, посреди серой и однообразной каменной громады замка.

Сад явно предназначался для отдыха женщины. Сара нисколько в этом не сомневалась и невольно позавидовала этой неизвестной особе. Как же надо любить, чтобы создать это маленькое чудо!

— Садик появился в конце шестнадцатого века, — послышался мужской голос позади нее. — У жившей тогда хозяйки замка был, по всей видимости, отменный вкус, вот ее муж и постарался на славу, чтобы угодить ей. А мрамор для фонтана был привезен с развалин греческого храма на побережье.

Сара даже не повернулась. Она смотрела на фонтан.

— Должно быть, он ее очень любил.

— Все лорды «Волчьего логова» женились только по любви.

Однако эту романтичную фразу испортила легкая нотка цинизма, прозвучавшая в его голосе.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вспыхнув от стыда, словно ее застигли на месте преступления за тем, как она подсматривает в чужую замочную скважину, Сара выпрямилась и попыталась оправдаться.

— Прошу прощения за вторжение, — проговорила она. — Я случайно свернула не туда и оказалась в этом чудном местечке... — И тут же умолкла, натолкнувшись на суровый взгляд Гейба.

— Это единственная хорошая вещь, которую сделал мой ненавистный кузен-тиран, — сказал он не раздумывая, — он сохранил сад, тоже своего рода семейную реликвию. Идем, я отведу тебя в твою комнату.

И он шагнул в сторону, пропуская ее вперед. Они прошли мимо кабинета, напоминавшего простой современный офис, оборудованный компьютером и другим оборудованием.

— Сюда, — поднял, руку Гейб, показывая ей нужное направление. — Искала что-нибудь?

Нет, она не собирается раскрываться перед ним!

— Просто увидела в окне красивые цветы и решила подойти к ним поближе.

Кажется, он ей поверил, но у двери ее комнаты сказал:

— Не притворяйся невинной овечкой, Сара. Если ты попытаешься сбежать, все равно далеко не уйдешь. А если снова пойдешь на разведку, мне придется запереть дверь.

Вспыхнув, Сара зашла в свою комнату и со стуком захлопнула перед ним дверь. Она уже ожидала услышать, как щелкнет замок, но этого не произошло. Очевидно, он был полностью уверен, что она больше не станет совершать глупостей.

Немного подумав, чем бы ей заняться, Сара принялась делать наброски, но потом ей вдруг припомнился комментарий Гейба насчет тирана, сохранившего семейную реликвию. Ей внезапно в голову пришла одна идея: через минуту она дернула звонок.

Вскоре появился слуга.

— Да. В замке есть подвальные помещения, — ответил он на ее вопрос. — Но я не знаю, что в них находится.

— Ладно, спасибо.

Наверняка у него есть определенные инструкции насчет того, что он может, а что не может рассказывать ей.

А вот Мария уж точно знает про подвалы и их содержимое.

И почему-то Сара не удивилась, услышав стук в дверь.

— Войдите, — пригласила она, готовая ко всему.

Вошла Мария и без предисловий заметила:

— Ты искала кого-нибудь из старой прислуги?

— Да. Я хотела осмотреть подвальные помещения.

Мария кивнула.

— Хорошо. Пошли со мной.

Через несколько минут они, спустившись на лифте, оказались в маленькой темной комнате без окон.

— Вот мы и прибыли, — сказала служанка, открывая тяжелую деревянную дверь огромным старым ключом.

Они вошли в длинное помещение, битком заставленное старинной мебелью.

Судя по первому впечатлению, здесь уже ничего не трогали, по меньшей мере, лет сто.

Пораженная открывшимся ее глазам зрелищем, девушка окинула взглядом мебель и сказала:

— Надо составить каталог.

Мария лишь пожала плечами:

— Я помню все на память. Спрашивай меня.

Вечером за ужином Сара спросила у Гейба:

— Не понимаю, зачем было расставлять в замке всякие подделки, когда тут полным полно настоящих реликвий? Мебель, что стоит в подвале, разумеется, нуждается в реставрации, но большая часть находится во вполне приличном состоянии.

Он посмотрел на нее с некоторым удивлением. Сара попыталась объяснить свою мысль.

— Ты ведь сам сказал, что хочешь атмосферу старины. Как видишь, я учитываю твои пожелания. И зачем таким прекрасным вещам гнить в таком мрачном помещении?

— Похоже, тебя впечатлила подвальная темница, — кинул он насмешливо.

Сара так обворожительно улыбнулась ему, что он изрядно смутился.

— Ну... учитывая, что я родилась и всю жизнь провела на острове, где меня окружали лишь яркие цвета, мне, безусловно, не по вкусу мрачные подземелья и средневековые замки. — Ей не удалось скрыть своего раздражения. — Я и стала дизайнером именно поэтому — мне хотелось сделать мир ярким и красивым. — Вспомнив, где она находится, Сара немного приуныла, что, видимо, отразилось в ее глазах, а потому она поспешно добавила: — Если хочешь, можно сделать так, чтобы каждый предмет мебели вернулся на свое исконное место? Мария уверена, что помнит, в какой комнате что стояло.

Гейб недовольно нахмурился.

— Кажется, вы с ней поладили.

А почему бы и нет, в конце концов? Мария прекрасно знала, что ее ситуация безопаснее некуда. Все равно Гейбу никогда не придет в голову подозревать ее в воровстве, так что она ничем не рискует. Это замечание Сара решила держать при себе. Возможно, она останется тут еще до конца недели. Поэтому ей необходимо во что бы то ни стало узнать как можно больше о женщине, которая, по всей видимости, украла ожерелье.

А еще — постоянно быть начеку с Гейбом, иначе он снова попытается ее соблазнить. Хотя интуиция подсказывала ей, что он не станет ее ни к чему принуждать. А поэтому, как она захочет, так и будет.

Огонь в камине отплясывал дикий танец, бросая оранжевые отсветы на лицо Гейба и заостряя его черты. Находиться с ним рядом — настоящая пытка, которую ей долго не выдержать. Она пробыла в замке около суток, а уже не только отдалась ему, но и почти влюбилась, как прежде.

Дрожа всем телом, Сара уставилась на пляшущий огонь в камине, лишь бы не смотреть на сидевшего перед ней мужчину. Но даже голос его сводил ее с ума, и она чувствовала, как по телу пробегали волны желания.

Притворно зевнув, Сара поднялась.

— Что-то я устала. Пойду прилягу. Спокойной ночи! — сказала она бесстрастным тоном.

Гейб тоже поднялся, возвысившись над ней, и холодно и цинично взглянул на нее.

— Приятных сновидений, Сара.

Надо же, какой вежливый! — подумала она язвительно, но ограничилась лишь коротким:

— Спасибо.

У двери в ее спальню он простился с ней и пожелал на прощание:

— Пусть твои сны будут не слишком похожи на реальность.

Сара было вспыхнула от негодования, но сумела взять себя в руки и спокойно вошла в комнату.

— Ну, мне повезло, — произнесла она, оглянувшись. — Я почти никогда не помню своих снов. Какими бы они ни были, — добавила она с игривостью завзятой кокетки.

— Ты — счастливая.

Оставшись в комнате одна, Сара попыталась все же немного унять биение сердца. Ведь на самом деле и она не была святой, и поэтому ее тоже обуревали эмоции, весьма далекие от дружеских чувств.

И как же она могла быть такой слабачкой? Как ее угораздило снова влюбиться в человека после всего того, что он с ней сделал? Причем, помимо простого физического притяжения, она поневоле испытывала уважение к этому человеку, которого чтили и любили жители окрестных деревень. Если не сказать — боготворили.

Девушке вспомнилась легенда об ожерелье и призраке убитой королевы, которую Гейб недавно рассказал ей, и она содрогнулась, будто от холода, хотя на самом деле в комнате было тепло. Ну да ладно! Что было, то было. И ничего не изменить. Пусть они занимались любовью в столь таинственном и легендарном месте. Это ничего не меняет. Хуже всего было то, что она влюбилась в него, и, кажется, всерьез.

А если родится ребенок... пустяки, она и с этим справится. Ведь это будет прежде всего ее ребенок.

Так. Ладно. Надо сосредоточиться на работе. С этим она точно должна справиться.

Сара заставила себя думать о деле и попыталась представить, какой должна быть эта комната. Сначала представила обшивку для стен — светло-золотистых тонов, непременно. Потом мысленно убрала ужасную мебель, заменив ее настоящими произведениями искусства, что хранились в подвале.

Кажется, идея интерьера комнаты начинала постепенно вырисовываться. Сара села за стол и принялась делать заметки и наброски. Так она просидела до тех пор, пока мысли и чувства не пришли в полный порядок. Ну, вот теперь-то она полностью готова ко сну. И ничто ее больше не тревожит.

Неожиданно в голове всплыли последние слова Гейба: «Ты — счастливая». Он сказал это таким тоном, будто его одолевали сны, которые он не мог потом забыть.

Ну и пусть, цинично подумала она. Он того заслужил. Пусть хоть чуть-чуть помучается. Ему, черствому сухарю, это более чем полезно. Тогда наверняка поймет, что это значит, когда тебя предают.