Где-то в середине ночи она проснулась от кошмарного сна. Сердце дико колотилось, и пот стекал со лба. Сев на кровати, она уставилась в темноту и прислушалась. Разбудил ее крик младенца, громкий и непрекращающийся. Это был ее ребенок, она это точно знала.

Минуту-другую Сара просидела с бешено бьющимся сердцем, обхватив себя руками. В голове все еще стояла мешанина образов и звуков из сна. И самое ужасное воспоминание — ожерелье на шее, которое словно душило ее. И никак не избавиться от этого неприятного ощущения.

Внезапно Сара услышала звук поворачивающегося ключа в замочной скважине. Ее глаза непроизвольно расширились. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Гейб.

— Что случилось? — спросил он, шагнув к ее кровати.

— Ничего, — свет он не включил, но она все равно натянула одеяло до самого подбородка. Он даже не накинул на себя халат, и ее глазам предстала его прекрасное обнаженное тело.

— Я слышал, как ты кричала.

— Даже сквозь такие толстые стены?

Он пожал плечами, нахмурившись.

— Твои окна открыты, как и мои, — произнес он, добавив иронично: — А ночи здесь такие тихие.

— Я заметила, — ответила она устало. — Прости, что разбудила. Со мной все в порядке. Это просто был кошмар, но теперь все закончилось.

Источник кошмара был для нее очевиден. Но не делиться же этим с мужчиной!

— Но ты кричала: «Ребенок! Отдайте мне ребенка!», а потом заплакала, — сказал он, явно требуя объяснений.

— Я.., надо же...

Сара даже ответить ему ничего толком не могла. Губы ее пересохли, и она облизнула их.

— Ну... честно, не помню ничего, — сказала она как можно равнодушней. Хотя, если откровенно, получилось это у нее не слишком правдоподобно.

Наверное, мне надо убраться отсюда, — хмуро подумал Гейб, начиная ощущать прилив возбуждения. Он до сих пор хотел эту женщину, несмотря на то, что она была лгуньей и воровкой.

Кстати, ей ничего не стоило соврать ему и о том, что принимает таблетки.

Мужчина внимательно смотрел на нее, пытаясь проникнуть в ее мысли. Бледная кожа в неверной полутьме свидетельствовала о волнении.

Что же получается? Если она не смогла продать ожерелье, то, может быть, решила завести от Гейба ребенка? Она же прекрасно понимает, что он не откажется от отцовства. И тогда ему придется на ней жениться, а в результате она доберется до его миллионов... Вот хитрая, стерва.

Впрочем, не далеко ли он зашел в своих размышлениях? Это всего лишь его предположения. И не больше. Он вспомнил, как Сара успокаивала чуть не попавшую под копыта лошади маленькую девочку. Какой она была нежной, заботливой и как быстро ей удалось успокоить малышку!

— Ты хочешь что-нибудь? — спросил он, собравшись уходить. Еще немного, и вид его станет совсем неприличным.

В ответ — тишина. Пытаясь скрыть свое возбуждение, Гейб присел на кровать. И Сара не стала прогонять его. Как завороженный, он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Черт, как бы ему хотелось сжать ее в объятиях и целовать, целовать... Сердце его учащенно билось. Пот струился по лбу. Напрягся каждый мускул тела. И вся его официальная сдержанность и самоконтроль полетели ко всем чертям! Над всеми его мыслями и чувствами владычествовала страсть. Или все-таки любовь?

Как ему была ненавистна возникшая глупая ситуация! Сидит голый на кровати Сары, с каменным лицом, а сам весь горит от желания сдернуть с нее одеяло и наброситься, как изголодавшийся зверь.

— Нет, мне ничего не надо, спасибо, — наконец тихим голосом отозвалась она, положив конец его сомнениям.

— Ну что же... тогда увидимся утром? — в тон ей ответил Гейб.

Стиснув зубы, Сара положила голову на подушку: только бы не вырвались у нее слова с просьбой, чтобы остался, слова признания о том, как он ей нужен!

Итак, он пришел к ней ночью, стоило ему услышать ее крики. И снова вызвал в ней поток эротических образов, сводящих с ума.

Только когда дверь за Гейбом закрылась, девушка облегченно вздохнула, поднялась с кровати и налила себе воды. Жадно выпив бокал, она отправилась под душ с холодной водой. Надо немного остудить пыл.

Это удалось ей не скоро. Возбуждение, видимо, было слишком сильным. Кажется, сегодня она больше не заснет...

Сара накинула халат и подошла к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха. За крепостными стенами простиралась погруженная в ночной мрак огромная долина. Ночью она была залита серебром лунного света и была похожа на волшебный край. Далеко к северу лунный свет отражался на снежных вершинах.

Внезапно сердце девушки сжалось, и слезы чуть не задушили ее.

Она отошла от окна и направилась к столу. Включив лампу, села и принялась перечитывать свои заметки.

Громкий гул вертолета заставил ее проснуться. Несколько секунд она сонно лежала в кровати, пытаясь вспомнить, где она и что тут делает.

Прошлой ночью она долго сидела за столом, прежде чем снова лечь. А когда легла, то провалилась в сон так быстро, словно потеряла сознание.

Окончательно проснувшись, Сара открыла глаза, и ей в лицо ударил солнечный свет. Соскочив с кровати, она подбежала к окну. Неподалеку от замка приземлился вертолет. Девушка вернулась к кровати и сбросила ночную рубашку, собираясь одеться. Но не успела. Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Гейб.

Увидев его холодный взгляд, Сара покраснела и тут же нырнула под одеяло.

Совершенно равнодушным тоном Гейб сообщил ей:

— Прошу прощения за вторжение, но я пришел сказать тебе, что мне сегодня надо уехать. Вернусь, должно быть, через несколько дней.

Девушка с интересом посмотрела на него.

— Понятно.

— Неужели? — его улыбка была натянутой и злой. — Подозреваю, что ты чрезвычайно рада этому обстоятельству.

Неожиданно он быстро подошел к ней, обнял ее и поцеловал. Поцеловал так, как, наверное, целовали своих дам сердца его предки, уходя на войну. Но почти тут же он отпустил ее, и на его лице снова появилась все та же равнодушная маска.

— У тебя больше не будет кошмаров, — сказал он, будто отдавая ей приказ.

Ее улыбка была полна грусти.

— Едва ли ты можешь мне это запретить.

— А вот посмотришь, — протянул он в ответ. — Вернусь, поговорим.

Сара смотрела ему в спину, когда он уходил. Потом постояла у окна, наблюдая за тем, как вертолет взлетает в небо, направляясь в сторону гор. Она проследила за ним глазами до тех пор, пока он не превратился в маленькую точку на ярком голубом небе, а на ее глазах от напряжения не выступили слезы.

Очевидно, в его бизнесе что-то пошло не так.

Девушка медленно оделась и доплелась до стола, уставившись на заметки, написанные ночью.

Проект был составлен довольно коряво, но в целом неплохо.

Вскоре молодая горничная принесла ей поднос с завтраком: тосты, чаша с фруктами, йогурт и кофе. А еще маленькая серебряная вазочка с букетиком роз. На глаза девушки навернулись слезы. Как мило! Правда, неизвестно, кто сорвал их. Может быть, вовсе и не Гейб.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сара оценивающе смотрела на результат своей работы. Горничная уже расстелила на столе скатерть и теперь натирала старинный шкаф медовым воском. Когда стенам вернули их исконный вид, этот шкаф подошел сюда лучше некуда. Он стоял в комнате так, словно вернулся на родное место.

— Спасибо, — поблагодарила Сара рабочих на илларийском наречии. Это было единственное слово, которое она успела выучить за четыре дня своего пребывания в замке.

Горничная робко улыбнулась, но стало ясно, что присутствие чужого человека ей мешало. Тогда Сара, взяв все необходимое для работы, вышла в коридор, решив посидеть на террасе возле внутреннего садика.

Но там она отложила в сторону блокнот и ручку и, присев на деревянную лавку, стала просто наслаждаться погожим деньком и спелым как яблоко солнцем, любуясь великолепием красок сада.

Гейб до сих пор ни разу не выходил на связь. Правда, она его и не особенно ждала. Но тогда почему же она так скучает? Может, он наконец-то понял свою ошибку и теперь решил уехать подальше, выждав, когда она покинет замок.

Это было бы самое лучшее, подумала Сара. И в этот самый момент внутри нее что-то больно кольнуло.

Всего четыре дня назад она приехала сюда с надеждой, что этот проект даст начало ее карьере. И вот как все обернулось. Возможно, и к лучшему, что Гейба тут нет.

Однако он не оставил ее на произвол судьбы. В первый же вечер, когда осталась одна, она попробовала открыть дверь, но дверь оказалась заперта. Наверное, слуга счел за благо запереть на ночь любовницу своего хозяина.

Нет, подумала она, подняв лицо к солнцу, Вебстер не стал бы этого делать. Наверняка Гейб дал распоряжение Марии.

Постепенно в ней созрело твердое решение. Независимо от того, забеременеет она или нет, ей лучше всего вернуться на остров, где она будет в полной безопасности. Гейбу не найти ее там. А в случае чего друзья придут на помощь.

Но пока она здесь, надо постараться выведать у Марии судьбу рубинов. А уж потом со спокойной совестью покинуть замок и начать новую жизнь на острове. И забыть про Гейба.

Эх, что же ты себя обманываешь? — с горечью сказала себе Сара, пытаясь сдержать накатившие слезы. Имя ее мучителя было навечно выгравировано в ее сердце. Она непрестанно думала о нем, несмотря на всю ту боль, что он ей причинил. Гейб...

И, словно бы ворвавшись в ее мысли и прочитав их, он внезапно оказался рядом возле нее.

— Мне сказали, ты перевернула замок вверх дном

Медленно, очень медленно девушка повернулась на его голос.

Он стоял в двух шагах от нее, высокий и, как всегда, неотразимый. Правда, немного уставший, как ей показалось.

— Мне просто хотелось показать тебе, что замку можно вернуть его былое величие, — ответила она, старательно сдерживая любые проявления охватившей ее радости.

— Величие? — его брови удивленно поднялись вверх.

— Понимаешь, до сих пор интерьеры замка смотрелись слишком мрачно и аляповато. Начиная с гостиной и заканчивая подземельем. — Сара опустила голову, произнеся последнее слово. Ей не хотелось, чтобы Гейб видел выражение ее лица. — У твоего кузена начисто отсутствовал вкус. Это ведь замок, а не загородный особняк, поэтому вся мебель должна быть выдержана в определенном стиле.

Девушка замолчала.

— Продолжай, — велел Гейб.

— Я уже оформила спальню так, как мне хотелось. Теперь ты можешь посмотреть, — сказала она. — Кстати, вчера сюда приезжал какой-то мужчина, местный фермер, и привез удивительный образец старинной французской мебели, платяной шкаф. По его словам, этот шкаф когда-то принадлежал твоей семье. А он услышал, что ты собираешь всю мебель из замка. Как такое могло получиться? Почему шкаф оказался у фермера? Мария так и не смогла мне этого объяснить.

— Когда-то в свое время тиран приказал все уничтожить, — проговорил Гейб.

— Но почему? — удивилась она.

Гейб пожал своими широкими плечами.

— Он умел только разрушать, — ответил он.

— Тогда почему же он изменил свое решение?

— Ничего подобного. Свои решения он никогда не менял. Просто крестьяне подождали, пока он уедет, а потом пробрались в замок и вынесли всю мебель, спрятав ее по разным местам в долине. А некоторые самые массивные вещи остались в замке, в потайных комнатах.

Глаза Сары расширились от удивления.

— Да ладно. Какие еще потайные комнаты?

— Ну, в каждом уважающем себя замке есть секретные комнаты, — поведал он.

— Должно быть, жители очень любили твоих бабушку и дедушку.

— Просто они воспитывались в традиционном уважении к владельцам замка и привыкли во всем помогать им.

— В том числе и спасая мебель от уничтожения? Удивительно! Не скажу, что это традиционное проявление уважения и любви, — задумчиво произнесла она.

— Тут я согласен с тобой. Но моих предков всегда очень любили и уважали. — Неожиданно он сменил тему: — Скажи, как ты тут справлялась без меня? Очень устала?

— Спасибо, хорошо, — отозвалась она быстро. — У твоих слуг отличные манеры, и все они чрезвычайно обходительны.

Гейб не связывался с ней в период своего отсутствия, но, похоже, он прекрасно знал, чем она занималась все это время. Ей вдруг стало очень обидно.

Белозубая улыбка мелькнула на его лице. Колени девушки дрогнули.

— Я не просил их постоянно следить за тобой. Так, немного, для твоей же безопасности, — сказал он. — Впрочем, неважно. Вставай, покажешь мне свою комнату.

— Конечно.

Пусть он ненавидит ее. Наверняка, когда она уедет, он даже и не вспомнит о ней. Нет... теперь сам замок будет напоминать ему о ней! Ведь она вложила в свой труд столько любви!

Она внимательно наблюдала за ним, когда он рассматривал комнату.

— Я хотела сделать спальню удобной и в то же время старалась, чтобы она не утратила духа эпохи. Вся эта мебель была сделана настоящими мастерами из самого лучшего дерева.

Он посмотрел сначала на натертый воском шкаф, потом перевел взгляд на кровать с изящным балдахином и на древний персидский ковер. Его богатый узор как нельзя лучше гармонировал с цветом драпировки. И, наконец, взгляд мужчины упал на вазу с цветами, что стояла на подоконнике.

— Вебстер сказал мне, что я могу брать цветы из сада, — сказала она быстро.

— Конечно. У тебя прекрасный вкус.

— Я отобрала картины, которые посчитала подходящими, — добавила она.

— К сожалению, очень много личных вещей моих родственников было уничтожено.

— Мне так жаль. Я знаю, что значит потерять все.

Он иронично посмотрел на нее.

— Ну, я-то потерял вещи своих бабушки и дедушки. А как ты потеряла свои?

— Наш дом разрушил циклон. Ничего не спасли.

— Тогда и погибли твои родители?

— Моя мама. — Девушка отвернулась. — Отца я никогда не знала.

Гейб забыл об этом. Он внимательно посмотрел на девушку, так, словно бы видел ее в первый раз. В ней была, несомненно, гордость, сила характера. И еще что-то, не поддающееся сразу оценке, но что-то очень доброе и благородное. Но уже в следующую секунду он вспомнил ее измену с Хоуком и сразу душа его преисполнилась холодного цинизма. Женская красота делает мужчин слепыми, напомнил он себе. Поступки правдивее рассказывают о человеке, чем его слова и внешний вид. Сара — великолепная актриса и иногда кажется чуть ли не ангелом, а на самом деле воровка и лгунья.

— Как же ты выжила? — продолжил он расспрашивать свою собеседницу.

— Мама привязала меня к пальме. Пальма выдержала напор ветра и моря. А ее саму... смыло в море.

Может, это из-за детской психической травмы эта женщина решилась на воровство? Наверное, ей недоставало защищенности. Ведь в ее жизни не было отца. А деньги давали хоть какую-то стабильность и защищенность.

Какая ерунда! — подумалось Гейбу. И почему он теперь ищет для нее какое-то оправдание? Неужели он хочет ее вернуть?

Его тело тут же ответило с неожиданной силой. Да! Он хотел ее! Хотел, чтобы она была его женщиной.

Но это всего лишь похоть, напомнил он самому себе.

— Сколько тебе было тогда лет? — спросил он.

— Четырнадцать.

— А что было потом?

Она пожала плечами.

— Меня взяли к себе дедушка и бабушка. И мне пришлось уехать с острова и переселиться в Англию.

И она явно не была счастлива при этом, подумалось Гейбу. Это читалось в ее затуманенных печалью зеленых глазах.

Не без труда подавив еще один сочувственный порыв, Гейб спросил:

— Когда ты узнаешь, беременна ты или нет?

Сара отвернулась. Кровь бросилась ей в лицо.

— Надо подождать еще пару дней, — сказала она отсутствующим тоном.

— Хорошо. Значит, я не напрасно прихватил с собой проверочный тест, — произнес он довольно сухо. — Думаю, пригодится.

Девушка гордо подняла голову.

— Спасибо за заботу.

— И если ты забеременела, мы поженимся, — неожиданно продолжил он. — Мой ребенок не должен чувствовать себя брошенным.

— Не понимаю, — пробормотала она, не ожидавшая такого поворота — Я не прошу о финансовой поддержке, можешь не беспокоиться.

Он помрачнел.

— Я не об этом.

Что-то в его тоне задело девушку.

— Не хочешь быть похожим на своего кузена? — решила кольнуть она его.

— При чем тут мой кузен? У меня просто есть чувство ответственности. Если появится ребенок, мой долг позаботиться о нем и сделать все, чтобы он рос в нормальной семье.

В сердце девушки прокралась паника. Она посмотрела в невозмутимое лицо Гейба и выдохнула:

— Не глупи. Ты не можешь на мне жениться. Ты презираешь меня. И считаешь воровкой.

Грубое слово эхом отозвалось в комнате. Гейб пожал плечами.

— Вполне может так случиться, что, выйдя за меня замуж, ты неожиданно вспомнишь о том, где спрятала ожерелье «Кровь королевы», — его губы искривились в злой насмешке. — А мне будет радостно выманить его у тебя.

— Я не собираюсь быть твоей любовницей, даже если и забеременею, — решительно заявила девушка. Не хватало еще этого! С ума он сошел, что ли? И с вызовом добавила: — И как же ты собираешься бороться с моими недостатками? Будешь запирать меня каждый день в комнате? Или приставишь надсмотрщика? А вдруг мне опять взбредет в голову что-нибудь украсть? — ее голос звенел самой настоящей обидой. — Нет уж, спасибо! Я не собираюсь провести всю оставшуюся жизнь с человеком, который ни в грош меня не ставит, и будет следить за каждым моим шагом. Даже не надейся, ты не заставишь меня выйти за тебя замуж.

— Но если ты беременная, то сделаешь так, как я скажу, — сказал он. Его равнодушный тон оскорблял девушку больше всего. — Выйдешь за меня замуж, дашь имя ребенку, а потом разводись сколько хочешь. У нас эта процедура быстрая и несложная.

Опешившая девушка открыла рот. Нет, какая наглость!

— Ты что, правда думаешь, что я позволю тебе распоряжаться моей жизнью? Да кто ты такой? — воскликнула она.

— Я Габриэль Консидайн, представитель древнего и славного рода и, возможно, будущий правитель Илларии, — усмехнувшись, произнес он. В каждом его слове сквозила гордость. — И запомни раз и навсегда, если ты беременна, то ты носишь моего ребенка. А у этого ребенка уже есть законное место в жизни.

— Ну а если это будет мальчик? — продолжала возражать Сара. — Как ты поступишь в этом случае? Он же твой наследник. Разве может стать наследником сын воровки?

Гейб безжалостно перебил ее:

— Мальчик или девочка, все равно. Ребенок имеет право носить имя Консидайнов и занять место в семейном древе моего рода. И это не обсуждается.

Сара лишь судорожно вдохнула и закрыла глаза. Казалось, бороться против него бесполезно. Итак, он не любит ее. Он всего лишь выполняет свой долг чести по отношению к будущему ребенку. Да, похоже, он зациклился на этой идее.

— И это все, что тебя заботит? — спросила она. — Знаешь, я ведь смогу и сама позаботиться о малыше. Ты нам не нужен. Лучше никакого отца, чем такой, который сошел с ума на идее предательства...

— Лучше никакой матери, чем та, которая предаст тебя в любой момент, — в тон ей сказал он.

Невысказанный гнев охватил девушку. Так он вдобавок думает о том, чтобы отнять у нее ребенка? Никогда! Охваченная дикой яростью, Сара ударила его по лицу.

Наступила гнетущая тишина. Постепенно до девушки дошло, что она наделала.