— Так и есть, — кивнул Гейб. — В легенде также повествуется о том, как первый Консидайн боролся за свою любовь и победил, с честью пройдя все испытания, предложенные ему королевой. Мария посчитала, что мне тоже следует пройти через испытания. Но я их, очевидно, провалил. Ладно, Мария, ты можешь идти. Но сначала, мне кажется, тебе следует извиниться.

С большим достоинством Мария произнесла:

— Дорогая Сара, я прошу прощения за то, что причинила тебе страдания. Но ты — сильная женщина. Я всегда это знала и нисколько не сомневалась в твоей победе.

Что она имела в виду?

— А почему сейчас призналась?

Мария мельком взглянула на Гейба.

— Теперь ты уезжаешь, — ответила она. — Так что все кончено. Нехорошо, если ты уедешь с обидой. Никому нехорошо. Ни тебе, ни Гейбу.

— Достаточно, — процедил Гейб. — Можешь идти.

Остолбенев, Сара смотрела, как служанка понуро выходит из кабинета.

Ей так хотелось докопаться до истины, а Гейб все испортил! Она ничего не поняла из столь путаного объяснения.

— Я тоже должен перед тобой извиниться, — вдруг сказал Гейб.

Его извинения ничего уже не могут изменить, со вздохом сожаления подумала Сара. Тем более что он до сих пор смотрит на нее с неприязнью. Интересно, а как бы она чувствовала себя на месте Гейба?

Поборов гнев, она хрипло проговорила:

— Странно, но я действительно рада, что всей этой истории пришел конец. Но все-таки объясни мне, почему Мария призналась?

— Потому что она узнала, что я отсылаю тебя из замка, — хмуро сказал он.

Сара коротко кивнула, а он продолжил:

— Конечно, я не имел права держать тебя здесь. Все мои планы рухнули. Наверное, мне нет прощения. Мне почему-то кажется, что если бы я рос здесь, в этих местах, то я лучше бы понял намерения Марии и давно бы уже разгадал ее тайну. Поверь, мне очень жаль, что все так получилось.

Слишком поздно! У Сары уже почти не осталось эмоций, чтобы выслушивать его извинения.

— Но в одном Мария абсолютно права: всегда хорошо знать заранее, что за человек собирается стать твоим мужем.

Вся горечь вылилась в эти ее словах.

— Даже не знаю, что и ответить тебе.

— Вот видишь, ты до сих пор не готов доверять мне, правда?

— У меня была причина не доверять тебе, — быстро отозвался он. И слова его прозвучали не менее горько, чем ее собственные.

— Это какая же? — решила допытаться Сара. Гейб подошел к шкафу, выдвинул ящик и вынул оттуда конверт со злосчастной фотографией. За прошедший год он ни разу не доставал ее. Девушка испуганно посмотрела на него.

— Что это?

— Открой, открой. И сама все увидишь.

Гейб внимательно смотрел ей в лицо, пытаясь прочесть ее истинные чувства. Ей не удастся солгать сейчас. Но на лице Сары не возникло ни чувства вины, ни смущения, когда она заглянула в конверт и достала оттуда фотокарточку. Вместо этого она лишь непонимающе нахмурилась. Ее единственным чувством было удивление, и больше ничего. Создавалось такое впечатление, будто она видела эту карточку первый раз.

Когда Сара подняла на него глаза, в них горел огонь возмущения.

— Что за черт! Что это?!

— Посмотри дату и время, — сказал он нарочито равнодушным голосом.

Девушка перевернула фотографию. Текли секунды. Наконец кровь отхлынула от ее лица.

— Выходит, это... было снято в тот самый вечер, когда состоялось венчание твоего брата... в ту ночь, когда Мария взяла ожерелье королевы...

— В два часа утра, если быть точным, — сказал он убийственным тоном. — Как раз после того, как Мария обнаружила, будто бы ожерелье королевы исчезло. — Он замолчал, но, не дождавшись реплики Сары, добавил: — Даже дураку понятно, чем вы тут с Хоуком занимаетесь.

Сара покачала головой, словно отказывалась верить в эту бессмыслицу. Руку ее дрожали.

— Так вот почему, значит, ты был так уверен, что это именно я взяла вашу фамильную драгоценность. Почему же ты раньше ничего мне не сказал?

Он пожал плечами.

— Гордость помешала, — пояснил он. — Какой мужчина обрадуется, что ему наставили рога.

Сара нервно сглотнула. Да, с фотографии на нее смотрело ее собственное лицо. А рядом с ней находился Хоук Кеннеди. Два полностью обнаженных, обнимающихся со страстью человека. Да только свое тело с чужим не спутаешь. Да и у Хоука отродясь не было таких широких плеч.

— Это явная подделка! — прошипела она и с омерзением швырнула фотографию на пол.

— Думаешь, я не проверял?

Она снова огорченно покачала головой. Гейб лишь усмехнулся, видимо ожидая, что сейчас услышит ее признания.

— Где ты ее взял?

— Один журналист залез на дерево, напротив окон твоей спальни, и сделал эту фотографию, — сказал он жестко, будто хотел побольнее ударить. — Представляю, как он удивился. Он-то хотел заснять нас с тобой. А получился совсем другой снимок. Наверняка он был вне себя от радости. Еще бы! Такой скандал! Денег заработал уйму!

Уф! Наконец-то она поняла причину ненависти Гейба к ней.

— Да тебя просто обманули, — улыбнулась Сара. — Но Мария права. Всегда лучше сразу знать горькую правду, чем потом мучиться всю жизнь. Наш брак не продержался бы и больше месяца, если твои чувства ко мне не выдержали первых испытаний. Ты поверил как Марии, так и ловкому фотографу. Любопытно, многих еще ему удалось обмануть таким же образом или ты один попался на его удочку?

Девушка не смотрела ему в лицо, но чувствовала, как он напрягся.

— Так значит, ты по-прежнему все отрицаешь?

На сей раз, Сара смело взглянула ему прямо в глаза:

— Отрицаю, да, отрицаю всю эту чушь. Точно так же, как раньше я отрицала кражу ожерелья.

Гейб шагнул к ней, но Сара инстинктивно вытянула руки, чтобы не дать ему подойти слишком близко.

— Не прикасайся ко мне!

Он остановился рядом с ней. Она смогла ощутить его запах, который всегда безотказно действовал на нее. О, этот волнующий аромат! Даже сейчас, в такой напряженный и горький момент, она почувствовала легкое волнение в крови.

Сара попыталась взять себя в руки.

— И ты еще хочешь сказать, что ничего ко мне не чувствуешь? — спросил он, иронично усмехнувшись.

— Это лишь физическое желание, — выпалила она, не в силах протестовать. — Да. Ты можешь поцеловать меня. Но это ничего не значит.

Нет! На этот раз она не попадется в его сети. Физическая страсть не так сильна, как настоящая любовь.

Но Гейб за эти дни ни разу не говорил ей о своей любви к ней.

— Скажи мне только одно, — изменившимся голосом произнес он, — ты спала с Кеннеди?

Ох, какая радость, что она сумела устоять перед соблазном!

— Единственный раз, когда мы с ним оказались рядом, это когда он выразил мне сочувствие по поводу исчезновения ожерелья, — сказала она ледяным тоном. — Именно этот момент, видимо, и запечатлел фотограф. И я не хочу знать, веришь ты этому или нет.

Тишина в комнате сделалась такой напряженной, что Саре казалось, будто по всей комнате разносится учащенный стук биения ее сердца. Чтобы не смотреть на Гейба, она уставилась на офисную технику, расположенную на рабочем столе. Странно было видеть компьютер с принтером в старинном замке. И она тут тоже лишняя! Пора возвращаться к реальности.

— Твои вещи уже собраны, — сказал он так холодно, что у Сары мурашки пробежали по спине. — Вертолет отвезет тебя в Лондон.

— Спасибо, — кивнула она и повернулась к двери, чтобы оставить его навсегда.

Он даже не попытался задержать ее. Да и зачем ему это было делать? Он уже получил от нее то, что хотел.

Добравшись на ватных ногах до своей комнаты, Сара увидела, что почти все ее вещи и правда убраны в чемоданы. Рядом с ними суетилась Мария.

— Что ты делаешь здесь? — спросила ее Сара. Служанка бросила на нее печальный взгляд и опустила глаза. Рыдания сотрясли старую женщину. Сара бросилась ее утешать.

— Ну, что еще случилось, Мария?

— Я была не права, — рыдала служанка. — Я не знаю... — Она замолчала. По всей видимости, ей не хватало запаса английских слов, чтобы выразить все ее чувства.

— Присядь, — сказала Сара. — Вот так. Вытри глаза, успокойся и расскажи, что случилось. Гейб обидел тебя чем-то?

Мария тяжело вздохнула и шмыгнула носом.

— Он не любить тебя, — прорыдала она. — Но ты любить его. Остальные женщины... он не любить их так сильно. Вот я и хотеть... пусть он знает... в его сердце... — она ударила себя в грудь, — как ты дорога ему. Хотеть его испытать, — повторила она, словно бы в этом слове было заключено какое-то волшебство.

Сара кивнула. Ей все стало понятно. Странно, что служанка думала о Гейбе так хорошо. Она ошибалась: Гейб не мог любить Сару, но к чему огорчаться старой женщине? Пусть она считает, как хочет, как ей будет удобно.

— Продолжай. — Сара не стала возражать. Мария набралась храбрости и продолжила:

— Он несчастлив, когда без тебя. Я думала: он поймет, что ты не брала ожерелье. Не могла его взять. Но нет... так, значит, он не любить тебя. Лучше узнать раньше, чем позже. Тогда я стала ждать. Ждала и ждала. А потом он привез сюда тебя. Я была рада. Думала, он любить тебя. — Женщина опять зарыдала. — Но все было не так. Даже после постели...

На щеках Сары выступил яркий румянец.

— Потому что он не любит меня. — Она свернула свою юбку и положила в чемодан.

— Нет, он любит, он любит! — закричала Мария. — Я видела, как он смотрит на тебя. Так никогда не смотрел на других женщин. — Она снова тяжело вздохнула. — Но ведь он из Конейдайнов, внешность падшего ангела, а воля как железо. Слишком многие хотели его власть и деньги! — Мария стрельнула взглядом в Сару. — Он боится.

— Гейб? — Сара с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться в лицо старой женщине. Но смех так и рвался из нее. — Тут ты точно ошибаешься, твой хозяин даже не знает значения этого слова!

Мария внимательно посмотрела на нее.

— Ты ошибаешься. Он знает. Я скажу ему, — проговорила она, поднимаясь. — А потом ты останешься, и он будет счастлив, и ты тоже. И королева.

Сара развернулась.

— Я знаю, как сильно ты любишь и уважаешь Гейба, но ты не знаешь своего хозяина, Мария. Я не останусь. Ты только разозлишь его, если заговоришь о любви. Это уже не имеет значения, потому что я не выйду замуж за человека, который не верит мне.

Мария задумчиво посмотрела на нее, потом робко улыбнулась.

— Да, — не стала спорить она. — Ты права. Конечно.

Она подошла к шкафу и вынула оставшуюся одежду.

— Я собрала твои вещи, — сказала она строгим, официальным тоном. — Вертолет уже прилетел.

Сара устало закрыла глаза. Она накинула на плечи жакет и вместе с Марией и слугой спустилась вниз.

Вертолет стоял на взлетной площадке, готовый взлететь, и его крутящийся винт поднимал в воздух опавшую листву.

— Спасибо и до свидания, — сказала Сара старой женщине, которая со слезами на глазах смотрела ей вслед.

Гейб так и не вышел попрощаться. Девушка прыгнула в вертолет и пристегнулась.

В Лондоне на работе она передала боссу свои эскизы для переустройства трех комнат в замке, а потом сразу же написала заявление об уходе.

— Очень жаль, — проговорил ее начальник, глядя на ее эскизы. Он задумчиво улыбался. — Полагаю, Консидайн рассказал вам о нашей договоренности?

— Да, — спокойно сказала она, пытаясь не выдать охвативших ее эмоций.

— Мне кажется, вы много потеряете, если уйдете, — тихо сказал начальник. — У вас талант. И знайте — ваша должность останется незанятой. Так что если надумаете вдруг вернуться...

— Нет, спасибо.

— Тогда я дам вам хорошие рекомендации.

Сара чуть было не нагрубила, решив посоветовать, куда ему деть свои рекомендации, но придержала язык. Они ей еще понадобятся. Когда она придет в себя.

— Спасибо, — бесцветным голосом повторила она.

— Куда планируете уехать?

— В Америку, — наугад ответила она.

— Нью-Йорк? Лос-Анджелес?

Она пожала плечами:

— Лос-Анджелес. Там погода получше.

— Мне очень жаль, — сказал он, вставая.

Ей было тоже жаль, но она улыбнулась и покачала головой.

— Ничего страшного. Это был полезный опыт, — заключила она и печально улыбнулась.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Забрав из лондонского банка все свои деньги и переведя их на счет в банк на родном острове, девушка пустилась в путешествие домой.

И вот, наконец, пройдя все мучения перелета и долгой дороги, уставшая, она села в такси, где-то около полуночи по местному времени.

В аэропорту, к большому удивлению Сары, ее встречал человек с табличкой, на которой было написано ее имя. Она, правда, написала своей школьной подруге, у которой останавливалась в прошлый раз, попросив ту арендовать для нее небольшой домик в лагуне, но уж чтоб такая встреча! Это слишком!

— Мне было совсем не трудно это сделать, поскольку я работаю таксистом. Ваша школьная подруга приходится мне двоюродной сестрой.

— Спасибо большое, но, право, не стоило беспокоиться. Я бы могла с успехом добраться на такси.

— Хорошо долетели? — спросил мужчина, когда они сели в машину.

— Это было долгое путешествие, — ответила она.

В салоне было слишком душно, а кондиционер не работал.

— Наверняка еще задержались из-за забастовки авиадиспетчеров в Новой Зеландии?

— Да.

Она мечтала только о том, как бы скорее добраться до кровати и проспать недели три кряду. Или лучше всего — три года, подумалось ей. Но что толку? Даже и через года она вряд ли перестанет любить Гейба.

— Давно у нас не были? — спросил водитель, поддерживая беседу.

— Давно, — ответила она кратко.

— Домик для вас сняли просто замечательный. Прямо на берегу. Так что отдохнете по полной программе. И вода сейчас необычайно теплая. Если бы не работа, так бы и купался целыми днями. А чистая такая, что отплывешь далеко от берега, и дно видно. Честное слово! Сестра моя очень, доложу вам, обрадовалась, узнав, что вы приезжаете. Тарифа, как вы сами, наверное, знаете, женщина добрая, заботливая, но очень любит поболтать. Так что не советую вам сразу же бросаться к ней в объятия. А не то она вас замучает разговорами, а вам после долгого пути нужно денек-другой как следует отдохнуть и прийти в себя. Однако надо отдать ей должное: домик ваш прибрала по высшему разряду, все вычистила, нигде ни пылинки, ни соринки, белье все новое. И холодильник до отказа забит едой. Вы еще не забыли нашу местную кухню? А вот и ваш дом. С приездом!

Они остановились. Водитель вылез, обошел машину, галантно открыл перед Сарой дверцу и помог ей выбраться.

— Спасибо вам большое, — вежливо сказала Сара. — Скажу вам откровенно, это был самый приятный и легкий отрезок моего пути. Была очень рада познакомиться с вами. А сейчас извините, я пойду. Не очень хорошо себя чувствую. Мне нужно отдохнуть.

Мужчина почему-то рассмеялся, и его громкий смех разорвал ночную тишину.

— Да уж, отдохнете вы просто замечательно. Это я вам гарантирую. Место для этого самое что ни на есть подходящее. А я скажу Тарифе, чтобы она вас не беспокоила в ближайшее время. Вам будет чем заняться!

Последняя фраза показалась Саре немного странной, но она не стала ломать себе голову, что ей хотел сказать этим словоохотливый кузен ее школьной подруги. Сейчас хорошо бы ополоснуться и завалиться спать.

Войдя в дом, девушка первым делом увидела на столике вазу со свежими цветами гибискуса и чуть не расплакалась. Ведь это были ее любимые цветы!

Ей тотчас припомнился внутренний садик в замке и то, как Гейб подхватил ее на руки и, целуя, понес в спальню. Подумать только, еще неделю назад в «Волчьем логове» она надеялась, что у них все получится. Теперь все надежды растаяли как дым. И надо начинать жизнь практически с нуля.

Что же... Пусть так. Без доверия жить даже с любимым человеком невозможно. Они бы только измучили друг друга.

Зато теперь она находится на родном острове... Может быть, теплый, напоенный ароматом трав и цветов воздух согреет ее душу. Надо лишь меньше думать о прошлом и не вспоминать Гейба.

Девушка опустила шторы и открыла двери на террасе, чтобы полюбоваться берегом. Где-то далеко на краю лагуны мерцали огоньки — рыбачьи лодки, наверное...

Неожиданно за ее спиной раздался мужской голос:

— Ты добиралась сюда слишком долго.

Сара резко развернулась, не веря своим ушам и глазам. Но это действительно был Гейб.

— Ты... — Она закрыла глаза и вновь открыла их, будто думала, что он исчезнет. Но он и не думал исчезать. — Что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался.

— Очень просто! Твоя подруга дала мне ключ.

— Она не могла так поступить! Давать ключ от моего дома незнакомому мужчине!

— Я ей все коротко объяснил.

Да... Но винить Тарифу особо не приходилось — Гейб обладал такой властью и таким обаянием, что отказать ему было просто невозможно.

— Но мне казалось, я ясно дала тебе понять, что не собираюсь быть твоей любовницей, пленницей или...

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — перебил он ее.

Сара уставилась на него, чувствуя, что комната поплыла у нее перед глазами. Долгий перелет, практически три дня ничего не ела, а тут еще кто-то является и делает ей предложение. С ума сойти можно. Он что, опять издевается над ней.

— Немедленно выметайся отсюда, — прошипела она.

— По крайней мере, дай мне хотя бы попросить у тебя прощения.

— Это совершенно уже неважно. Уходи!

И тут вдруг все потемнело у нее в глазах. Последнее, что она запомнила, было то, как Гейб подхватывает ее на руки...

Очнувшись, Сара не сразу поняла, где находится. Она оглянулась и увидела Гейба, стоящего возле ее кровати.

— Лежи тихо, — сказал он и протянул ей стакан с водой. — На вот, выпей.

Девушка лишь отрицательно покачала головой и попыталась встать. Но стены снова поплыли перед ее глазами.

— Лежи, Сара!

Ей и правда было еще плохо, так что при всем желании она вряд ли сумела бы подняться.

— Ты слишком долго не ела, — заботливо объяснил Гейб. — У тебя обычный голодный обморок. Не понимаю, как можно доводить себя до такого состояния. А если бы я не оказался рядом, кто бы тебе помог?

— Мне не хотелось есть, — прошептала она. — Зато я пила воду.

— Этого недостаточно. Я, конечно, понимаю, в самолете не особенно хочется есть, — проговорил он хмуро, будто обращаясь к провинившейся дочери. — Но морить себя голодом целых три дня — это сущая глупость. Я тут на кухне обнаружил корзину с фруктами. Хочешь, принесу тебе банан? Тебе нужны калории.

Мысль о еде вызывала тошноту, но все же Гейб прав. Поесть немного необходимо, иначе она опять свалится в обморок.

Ей безумно хотелось спать. Но неимоверным усилием воли она старалась держать глаза открытыми.

— А ну, кусай, — приказал ей Гейб, вернувшись с корзиной фруктов.

Она послушно откусила банан, ощутив на языке приятный сладкий вкус.

— А теперь жуй. А потом глотай.

Сара опять сделала то, что ей велели, но потом возмутилась:

— Я пока еще не забыла, как едят.

— Тогда почему же ты этого не делала? — спросил он непререкаемым тоном. — Прошло уже семьдесят два часа с тех пор, как ты покинула Лондон, у тебя маковой росинки во рту не было.