Робин Грейди

Ангел Дарли

Глава первая

Гейдж Камерон, присев на лужайке, потрепал овчарку по голове.

—  Если ты к отцу, то слишком поздно. — Дженна Дарли на секунду закрыла глаза, чтобы не дать накатившим слезам хлынуть наружу. — Я похоронила его два дня назад.

Гейдж грустно кивнул. В его глазах отразилось искреннее сострадание.

Костюмы за тысячи долларов сменили потертые джинсы, наподобие тех, в которых он ходил лет двенадцать назад. Как и тогда, он оставался все тем же одиноким волком. Хорошо, что она вовремя приняла правильное решение.

Гейдж поднялся, и она, пользуясь возможностью разглядеть его как следует, украдкой жадно изучала внешность своего бывшего бой-френда. Он заметно изменился с тех пор, как они виделись в последний раз. Стал выше ростом, еще более загорел и повзрослел. Не замечая ее взгляда, он в задумчивости откинул рукой волосы со лба и огляделся: ухоженные земли фамильного поместья Дарли расстилались на десятки миль вокруг. Впрочем, слово «фамильный», вряд ли уместно теперь по отношению к этому дому.

И отец Дженны, и ее сестра-близнец, и муж сестры — после падения вертолета никто из них не выжил. Дженна узнала об этом десять дней назад. Но ей до сих пор не верилось в то, что весь этот ужас случился с ее семьей. И что теперь она одна на белом свете. Она то плакала, то просто сидела молча, глядя в одну точку перед собой.

На этой же неделе стало известно о том, что все свои обширные владения отец завещал ее мачехе — женщине, которую все обожали. Все, кроме Дженны.

Но это было только началом предстоящего кошмара.

Гейдж подошел к ней, и его движения показались ей хищными. Наклонив голову набок, он глянул исподлобья в лицо Дженны.

—  Я был по горло в делах в Дубае, когда узнал. Прилетел сразу же, как смог.

Дженна скрестила натруди руки, и сердце снова заныло от боли.

—  Боюсь, ты зря потерял время.

«Садись на свой самолет и отправляйся обратно. Здесь нет ничего для тебя».

Он прищурился, словно прочитал ее мысли.

—  Но все же, если я могу чем-то помочь…- не сдавался Гейдж.

Хотя одного взгляда Дженны было достаточно, чтобы понять: ей от него ничего не надо. Ни его сочувствия, ни его денег.

Головной офис его корпорации находился в Мельбурне, но бизнес был раскидан по всему миру: от Парижа до Пинанга. К сожалению, ни статус, ни богатство не могли вернуть троих членов ее семьи. Но оставался еще и четвертый — трехмесячная племянница Дженны. Именно судьба маленькой Мэг ее волновала сейчас больше всего.

Гейдж оперся спиной на перила крыльца и засунул руки в карманы.

—  Я буду в Сиднее несколько недель.

Она взглянула на него сквозь пелену подступивших слез:

—  По делам? Очередная сделка на несколько миллионов.

Иначе его бы здесь не было.

Она искоса глянула на него, и ее длинные ресницы затрепетали. Сама того не сознавая, Дженна чисто по-женски восхищалась мужественной статью этого человека. Однако его глаза блестели холодно, как два кристалла, выдавая жесткость и отстраненность стоявшего перед ней мужчины. В целом он создавал впечатление человека самоуверенного и бесстрастного.

—  Твой отец наверняка хотел бы, чтобы у тебя все было в порядке.

—  Ты сын экономки, Гейдж. Мой отец дал тебе крышу над головой, образование, а ты ушел, даже не попрощавшись. С какой стати тебя волнует его мнение?

Он прищурил глаза на долю секунды, так что Дженна даже не поняла, показалось ей это или нет. Возможно, она чересчур груба с ним, но удержаться было сверх ее сил. Сейчас не это важно. Необходимо было направить всю энергию в другое русло. Мэг. Опека.

Что делать?

Девочка была плоть от плоти семьи Дарли, а значит, и Дженны. И кто, как не родня по крови, имел большее право заботиться о малышке? Тем более что Линн Дарли никогда не испытывала теплых чувств к внучке, сам факт существования которой старил отчаянно молодившуюся леди. Будет неправильно, если опека над ребенком перейдет мачехе. И не важно, что с каменными лицами скажут адвокаты или что написано в завещании. Правда, за последние десять лет у нее не было постоянного адреса, и сейчас это может оказаться серьезной помехой на пути получения юридических прав на опеку.

Мысли о будущем Мэг не покидали ее и вызывали в Дженне волну негодования. Не зная, как избавиться от снедавших ее тревог, она нервно подхватила палку и кинула собаке.

—  Вы с отцом похожи. Постоянно упираетесь рогами в землю. Все досталось его жене, правильно?

Слышать это было неприятно, но его слова ее насторожили.

—  А ты откуда знаешь? Догадался?

Скептическая улыбка тронула губы Гейджа.

—  Ты наверняка слышала, что у меня талант к деньгам.

У него и на самом деле имелось чутье на прибыльные дела, и об этом было давно известно всем. К тому же, вполне логично, что наследство покойного мужа достанется здравствующей жене. По крайней мере большая часть: поместье со всем его имуществом.

Дуновение ветерка принесло сухой лист эвкалипта, и он плавно опустился ей на колени. Дженна сломала его в пальцах на множество ломких кусочков. Когда они сюда переехали, деревья были совсем маленькими. Казалось, по мере того как саженцы тянулись к солнцу, она делалась все более несчастной. Отчаяние от неудачных попыток стать частью новой семьи нарастало с каждым годом, пока она не поняла, что ей здесь не место. Боль от потери матери со временем не утихала, а становилась тупой и пилящей. Она готова отдать все, чтобы вернуться обратно в то время, когда была счастлива. Счастлива в своей семье.

—  Мне нет дела до имущества отца. Были вещи поважнее денег.

—  Дженна, скажи мне, по прошествии двенадцати лет, что для тебя имеет значение?

Она уставилась на такое знакомое и одновременно чужое лицо. На его шрам над губой. Стоит ли ей заводить с ним разговор на эту тему?

Дженна всегда была общительна и открыта с людьми. Но, переезжая из страны в страну, она так и не обрела лучшей подруги. А сейчас так хотелось выговориться, и выговориться тому, кто понимал ее лучше, чем кто бы то ни было. Видел ее переживания. Выговориться о том, что она простила отца за то, что он так быстро женился на другой после смерти матери. И теперь было больно, ведь она потеряла в Гейдже друга. А еще больнее оттого, что она никогда не поговорит со своей сестрой, единственным человеком, которому полностью доверяла. Эми была больше, чем сестра, и больше, чем друг. Она была частью ее.

А теперь ее нет.

Сама того не ожидая, она выпалила:

—  Мне придется бороться за ее ребенка.

—  Что ты сказала? — Гейдж нахмурил брови и наклонил голову.

Дженна подумала, что сделала глупость, сказав ему, но слов уже не забрать обратно. По ее щеке скатились слезы, она уже давно не может их контролировать.

—  Последние несколько дней… были непростыми.

—  Подожди, подожди…- Его лицо стало еще мрачнее. — О каком ребенке ты говоришь? Чей ребенок?

—  У Эми есть…- Дженна проглотила комок в горле. — У Эми осталась трехмесячная малышка.

Гейдж подошел и сел рядом.

—  Но он не упоминал о ребенке… — Казалось, что он разговаривал сам с собой.

—  Кто не упоминал о ребенке?

—  Я имел в виду — в газете. В газете говорилось, что мой заместитель и еще два пассажира погибли, когда вылетели в разведывательную командировку. И то, что у него остались жена и дочь.

Дженна кивнула.

—  Брэд, муж Эми, хотел показать отцу землю, которую собирался купить. Они уехали в десять утра. А Мэг осталась с моей мачехой.

У Дженны был забронирован билет на следующий месяц — на крещение малышки, и она мечтала о том, чтобы поскорее прилететь. Эми была так рада — они редко виделись с сестрой. Но когда пришли известия о катастрофе, Дженна вылетела первым же рейсом на Сидней.

Перед приездом она только видела фотографии племянницы. И после происшествия она не выпускала их из рук. Ее любимой была та, на которой Мэг хватает панду за ухо и улыбается всем своим беззубым ртом. Эту панду Дженна прислала в тот день, когда Маргарет Джейн родилась.

Теперь маленькая девочка, оставшаяся круглой сиротой, жила на попечении женщины, которую маски для лица волновали гораздо больше, чем колыбельные песенки. На похоронах Линн сообщила, что они с Мэг полетят в Сан-Франциско навестить ее престарелых родителей на Рождество. И не знала, когда они вернутся.

А до Рождества еще целых три месяца.

Овчарка принесла палку и, довольно повиляв хвостом, положила к начищенным ботинкам Гейджа. Он машинально поднял ее и, закрутив, отправил к деревьям, к большой радости собаки. Потом, как бы невзначай, он опустил руку на спинку скамейки. Дженна ощутила спиной тепло его ладони.

—  У кого ребенок? У Линн?

Она кивнула.

—  Она всегда хотела иметь детей.

Родители Линн отправили ее в интернат, когда она была совсем маленькой. Дженна и Эми всегда считали, что недостаток любви в этом возрасте чреват грустными последствиями. А сама Линн не раз говорила, что пустоту в ее сердце заполнит только ребенок. Несколько лет назад, когда Линн исполнилось сорок, стало понятно, что ей никогда не стать матерью собственного ребенка. А близняшки только посмеивались, для такой матери, как Линн, которая без конца сидит на каких-то диетах, и ребенка забыть покормить ничего не стоит.

—  Эми говорила мне, что Линн зациклилась на этом. Она даже пыталась искусственно зачать ребенка, подумывала об усыновлении…

Дженна ее понимала. В прошлом году, работая над статьей об усыновлении, она не один день провела в детском доме в провинции Джангси. И до сих пор помнила глаза каждого малыша, с надеждой смотревшего на нее. А теперь ее собственная племянница осталась сиротой.

—  Выходит, по завещанию она опекун? Так?

—  В завещании они с отцом были указаны как опекуны Мэг.

—  Не ты?

—  Эми и Бред решили, что если вдруг с ними что-нибудь случится и Мэг останется сиротой, то мой отец создаст для нее лучшие условия, чем я. У него есть большой собственный дом, я же постоянно в разъездах.

—  Ну, они, в общем-то, были правы.

Дженна бросила на него взгляд, и он пожал плечами.

—  Я читал твои статьи из разных стран. Они, кстати, очень хорошие. По крайней мере, те, которые попали мне в руки.

Он сделал комплимент, и ей полагалось его поблагодарить. Но Дженне не хотелось этого делать. Так же как и слушать похвалы в свой адрес сейчас. Все, что ей требовалось, принять решение.

—  У Брэда не было родственников, — продолжила она, глядя на отцовский любимый цветник. — Я знаю, они доверяли папе, а Эми очень открытый человек, ей было легко с людьми, даже с Линн. Но вряд ли она захотела бы отдать свою дочь на попечение Линн. Только вот кто мог предвидеть то, что все трое погибнут в один день? Если бы Эми поступила иначе и сделала бы опекуном малышки меня, я бросила бы все, чтобы… Хотя неважно, ты, наверное, не поймешь.

—  Не пойму, потому что у меня не было настоящей семьи?

Дженна отвела глаза.

Гейдж снова бросил палку собаке, больше для того, чтобы отвлечься от неловкой ситуации.

—  Ты разговаривала с юристами?

—  Да, с юристами отца. Они сказали, что уход за ребенком — дело непростое, что у Линн есть такая возможность, к тому же она привязана к ребенку, она ответственная и все такое. Но они односторонне видят проблему. Я бы тоже могла найти здесь работу, остаться в Сиднее.

—  Ты бы этого хотела?

У Дженны перед глазами стояли виды Гавайев по утрам. Затем на нее нахлынули воспоминания о Германии, с ее ухоженными зелеными улочками и балконами в цветах. Она на секунду закрыла глаза, и когда открыла их, то в мыслях у нее был только ребенок.

Гейдж намекал, что люди, которые постоянно переезжают с места на место, понятия не имеют, что такое ответственность…

—  Кто и может кидать камни в мой огород, так это не ты.

Гейдж расстегнул пиджак, под которым была ослепительно белая рубашка.

—  Дженна, я понимаю, что это значит для тебя — возможность путешествовать. У меня по всему миру есть филиалы компании, мне приходится много ездить. Я также не люблю засиживаться на одном месте.

—  Да кто бы сомневался? Мы просто созданы друг для друга — такие одинаковые! Прямо-таки союз сердец, заключенный на небесах! — Дженна язвительно ухмыльнулась, чтобы не выдать истинных чувств.

—  Нет, небеса — это слишком пошло для нас.

Дженна от души рассмеялась. Надо же, столько времени прошло, а они так и не изучили друг друга как следует. Она внезапно почувствовала себя очень беззащитной, и ей безумно захотелось, чтобы он ее обнял.

Телефонный звонок вернул Дженну из мира грез на землю. Гейдж вынул сотовый телефон из чехла на ремне, посмотрел на дисплей и произнес:

—  Извини, это займет минут пять, максимум десять.

Напряжение спало, и Дженна сделала глубокий вдох, пытаясь в последний раз уловить сандаловый аромат туалетной воды Гейджа. Затем встала и отошла, оставив его в одиночестве с телефоном.

Компьютер в отцовском кабинете был все еще включен, а на мониторе высвечивалось так и оставшееся не закрытым письмо с отказом от статьи о сети отелей в Тоскане. Она как раз собиралась его отправить, когда за окном раздался собачий лай, и, выглянув на улицу, она увидела темноволосого мужчину, уверенным шагом входящего в арку кованых ворот. Через пару секунд охватившее Дженну секундное недоумение растаяло как дым: да, это был он, принц ее девичьих грез, предмет первой безумной страсти, поразившей когда-то неискушенное сердце. Такая может быть только на первом курсе колледжа. И вот он снова в ее доме…

Дженна огляделась: большая уютная комната в зеленых и коричневых тонах, теплые оттенки дерева напоминали о детстве. Сев в кресло перед компьютером, она взяла в руки фотографию в рамке, которая уже много лет украшала этот стол. Эми, на снимке ей было лет восемь, в костюме Золушки, поправляла диадему Дженны, рядом стоял их счастливый отец. Эми всегда была заботливой… Последние дни Дженна не выпускала это фото из рук. Но в этот раз ее мысли снова вернулись к гостю. Человеку, которого она не видела так давно и с которым связано столько воспоминаний.

Гейдж с матерью жили в доме рядом, им никто не помогал, разве что отец близняшек время от времени оказывал какую-либо услугу. Лет пять Дженна засматривалась на высокого симпатичного юношу, но не решалась сблизиться с ним. Однажды, приехав из колледжа на летние каникулы, она обнаружила, что юноша превратился в привлекательного статного молодого человека с волнующим взглядом. Каждый раз при виде него Дженна расплывалась в улыбке, и ничего не могла с этим поделать.

Щенячья любовь. В то время казалось, что это самое глубокое и сложное чувство, на которое она только была способна. Она даже сейчас ощущала томительное волнение первой любви, волшебный восторг и предвкушение каждого нового дня. Отец говорил, что Гейдж не тот мужчина, о любви которого стоит мечтать молоденькой девушке.

Дженна оперлась локтями о стол.

Двадцать девять — не такая уже и молоденькая.

—  Я закончил быстрее, чем думал.

Дженна подскочила от неожиданности. Его низкий голос слишком внезапно вторгся в ее воспоминания. Она развернулась на кресле, и сердце забилось чаще. Силуэт Гейджа четко обрисовывался в проеме двери на фоне золотистого заката.

Сколько у него было женщин за эти двенадцать лет? И сколько раз она мечтала о нем?

Он зашел в комнату и огляделся, видимо тоже охваченный воспоминаниями. Дженна поставила фотографию на место и поправила ее, пытаясь скрыть замешательство и взять себя в руки. Его присутствие давило на нее, сковывало и не позволяло дышать полной грудью.

—  Что, очередная сделка? Удачно?

—  Боюсь, что нет. Пока не стану рисковать.

Он снял пиджак и устроился на диване с таким видом, словно был у себя дома. Когда-то она сидела здесь на его коленях, а он листал книги по ботанике, показывая ей картинки и объясняя их.

—  Линн и дом унаследовала?

Дженна с мягкой грустью улыбнулась.

—  Она не против, чтобы я здесь останавливалась, когда буду приезжать. У них с Мэг есть свой дом в городе.

—  У тебя есть хоть какие-нибудь сбережения? Я понимаю, что ты голодать не станешь, но все же…

По его меркам, она, конечно же, не богачка, хотя найдется мало людей, соответствующих этому определению.

—  Я не зависела от отца с тех пор, как закончила колледж и нашла первую работу за границей.

Он подошел ближе, и у нее так заколотилось сердце, что кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Демонстрировать нежные чувства было не время, и все же, попав в поле его ауры, она не в силах была сопротивляться силе его магнетизма.

—  Тебе все равно, что будет с бизнесом, с домом? — спросил он, и в его глазах сверкали искорки любопытства.

Дженна ощутила, что теплое чувство внутри нее растаяло, словно дым.

—  Я потеряла всю семью, за исключением единственного маленького человечка. Да, Гейдж, мне наплевать на деньги.

Ее словно окунули обратно в реальность, и боль с утроенной силой пронзила сознание. Она резко встала и прошла к двери. Пора покончить с воспоминаниями.

—  Спасибо, что зашел. Кажется, тебе уже пора.

Но, похоже, размышлявший о чем-то своем Гейдж ее не слышал. Он пошел к столу.

—  Я поговорю со своим юристом.

Несмотря на то что прошло больше десяти лет, он нисколько не изменился и, как и раньше, не слушал ее.

—  Я же сказала…

—  Да нет, не о деньгах, о племяннице.

Она тяжело вздохнула.

—  Нет, пожалуйста, не надо.

Последнее, что ей сейчас нужно, связаться с ним и дать повод думать, что деньги могут все.

Он провел рукой по волосам и поднял глаза к потолку, все еще погруженный в свои мысли. Казалось, он не обращал никакого внимания на Дженну.

—  А если удастся добиться опеки?

—  Гейдж, пожалуйста, это не игра.

Его стальной взгляд свидетельствовал о том, что он серьезен как никогда.

Он взял миниатюрный глобус и крутанул его. Азия, Европа, Америка слились в одно сплошное пятно.

—  Надо сказать, я не совсем уверен, что ты сможешь так просто отказаться от своего образа жизни. Видит Бог, мне бы это нелегко далось.

—  А при чем тут ты? Можешь скитаться хоть всю жизнь. И оставаться одиноким.

Его губы скривились в ухмылке, словно она сказала что-то забавное.

—  Нет, проблемы с женитьбой я как раз не вижу. Дело в том, что у детей должен быть постоянный дом.

—  Тогда тебе стоит быть очень осторожным с контрацептивами.

Воздух словно накалился вокруг них, и напряжение спало, только когда он улыбнулся.

—  Всегда.

Дженна взглянула на него и невольно вспомнила его мать: непричесанные кудри, жесткий взгляд, неизменный запах виски. Если у Гейджа не было желания иметь семью, то оно было обоснованным. В то время одиночество Дженны имело другую природу.

—  Мы говорили о твоей племяннице. И кажется, я знаю, как ее получить.

—  Хочу заметить: похищение не входит в мои замыслы, — предупредительным тоном произнесла она.

—  Я готов даже предложить пуститься в авантюру, если это поможет правде восторжествовать.

Теперь она была заинтригована. Взвесив все «за» и «против», она заглянула ему в глаза.

—  Я слушаю.

—  Последняя воля завещателя для судей закон. Но ты — единственный кровный родственник ребенка.

Дженна пожала плечами. Она уже и так все варианты рассмотрела.

—  Юрист отца считает, что этого недостаточно. Чем дольше Мэг остается с Линн, тем меньше у меня шансов.

—  Но будь у тебя подходящий дом, деньги и лучшие юристы, мы могли бы сделать запрос очень скоро.

Она нахмурилась, и несколько секунд оставалась недвижимой.

—  И…

—  Тебе нужен весомый аргумент, который поможет добиться законной опеки над ребенком.