Злое чувство, которому она не смогла найти название, заставило ее вздернуть подбородок.

— Будьте уверены, если мне удастся убедиться, что Боу будет счастлив, я уйду с чистой совестью и с радостью благословлю вас обоих.

— Но ведь мне не нужно ваше благословение.

Стараясь не забывать о том, что Джек единственный здравствующий родственник мальчика, она уступила:

— Полагаю, что не нужно. Похоже, вам вообще ничего не нужно, особенно эта стычка. — Скрестив руки на груди, она встретила его твердый взгляд. — Я права?

Когда Джек вместо ответа одарил ее взглядом своих удивительных глаз, в глубине которых плясали золотистые искорки, Мэдди почувствовала сильное возбуждение. Уняв трепет, она поднялась.

Если она уйдет, то ничего не добьется, но на сегодня с нее хватит. Для описания его привлекательности более всего подходил термин «животный магнетизм». Джек Прескотт был уникален, чрезвычайно хорош, но совсем не гуманен. Черта с два Мэдди уйдет, не сказав ему об этом.

— Я уважала Далию, — выдавила она, к ее горлу подступил болезненный ком. — Я любила ее как сестру, но не могу представить, о чем она думала, когда решила доверить вам этого драгоценного ребенка…

Ее глаза жгли невыплаканные слезы. Мэдди покатила коляску к выходу. Джек окликнул ее, но она не обратила на него внимания. Он заинтересован в благополучии ребенка не более чем она в том, какая команда выиграет в чемпионате по метанию дротиков. Пусть летит обратно к своим опаляемым солнцем красным равнинам, а она останется с Боу в цивилизованном мире. Так или иначе, ребенок не должен расти среди пустоши.

До двери оставалось совсем немного, но в следующую секунду перед Мэдди выросла мощная фигура Джека, который закрыл ей проход. Он поставил ноги на ширину плеч и уперся кулаками в бока.

Мэдди раздраженно ухмыльнулась: «Ну, я добилась хоть какой-то реакции».

— Куда вы идете?

— Вам-то что за дело? — Она повернула коляску, чтобы обойти его, но он снова преградил ей путь.

— Вы и представить не можете, какое мне до этого дело.

Но Мэдди надоели слова. Она снова поехала вперед. Джек в очередной раз передвинулся. Он прищурился, она устало вздохнула:

— Я старалась говорить с вами рассудительно. Я пыталась добиться от вас понимания. Я даже попробовала воззвать к вашим лучшим качествам. Теперь я сдаюсь. Вы победили меня, Джек Прескотт. — Она подняла руки. — Вы выиграли.

— Я не знал, что мы соревнуемся.

— Мы начали соревнование в тот момент, когда вы меня увидели.

Джек хочет, чтобы она ушла? Миссия окончена. Если бы Далия слышала их препирательство, не осудила бы подругу.

— Итак, вы передумали? — спросил он, и она мило улыбнулась:

— Если вы будете любезны и посторонитесь.

— А ребенок?

— Мы оба знаем, что вы думаете по поводу заботы о Боу.

Уголок его рта приподнялся в язвительной усмешке.

— Вы думаете, что просчитали меня, да?

— Мне жаль, что я не могу сказать, будто у меня это вызывает малейший интерес. Но, боюсь, я испытываю столько же любопытства к вашему характеру, сколько вы его проявили сегодня к своему племяннику.

Пока Мэдди кипела от злости, Джек секунду буравил ее пристальным взглядом, затем его надменности немного поубавилось.

— Что вы предлагаете?

— То, что вы жаждете получить. Я избавлю вас от любых обязательств и возьму у вас Боу. — Она сможет его вырастить в любви, лояльности и подарит ему миллион других ценных качеств, которых определенно нет у этого человека. — И, если вы беспокоитесь по поводу того, что я стану просить финансовой поддержки, просить я ее не буду. Я скорее стану мыть посуду по пятнадцать часов в сутки, чем возьму у вас хоть пенни.

Напряжение в воздухе усилилось. Джек опустил загорелые руки:

— Как вы переносите маленькие самолеты?

Она открыла рот, затем сомкнула губы. О чем он говорит? Неужели он не слышал того, что она сказала?

— Я прилетел сюда на двухмоторном самолете, — продолжал он. — В нем есть место для пассажиров, но некоторых укачивает в маленьких самолетах. — Его губы изогнулись в усмешке. — Хотя у меня ощущение, что вы не из слабаков.

— Я говорила серьезно…

— Вы говорили о том, что обещали Далии, — прервал он ее, затем понизил голос, заметив любопытные взгляды окружающих — Мне не нужно, чтобы вы меня понимали. Поверьте, вы этого не захотите. Я хочу, чтобы вы исполнили свое обещание. Я желаю быть полезным этому мальчику. Я хочу, чтобы у него был дом. — Его зеленые глаза искрились при искусственном освещении. — Поедемте с нами в Лидибрук.

У Мэдди перехватило дыхание.

Сначала он привел ее в бешенство, вел себя невыносимо. Как он смеет теперь быть очаровательным и искренним!

Хотя Мэдди не хотелось признаваться, но ее тронула нотка заботы в его голосе. В конце концов, у Джека Прескотта имеется немного гуманности.

Чувствуя, что она уступает, он взялся за ручку коляски. Будучи по-прежнему настороженной, Мэдди тряхнула головой:

— Я не уверена…

Но Джек одарил ее обезоруживающей улыбкой:

— Думаю, вы уверены, Мэдди. — Он пошел вперед, а когда она сдалась и последовала за ним, прибавил: — У вас две недели.

Глава 3

Мэдди сидела вцепившись в подлокотник пассажирского кресла — частный самолет Джека Прескотта приземлился на фунтовой взлетно-посадочной полосе на ранчо Лидибрук.

Джек дал ей две недели на то, чтобы она выполнила обещание, данное Далии. За это время Боу должен привыкнуть к новому дому и новому опекуну. Она хотела бы увеличить срок пребывания на ранчо, но решила не возражать Джеку, для которого существовало лишь его собственное мнение. Он приготовился милостиво выносить ее присутствие ровно четырнадцать дней. Ей следовало благодарить его за то, что он вообще согласился.

Выйдя из самолета и ступив на пол открытого ангара, Мэдди почувствовала, как жар опалил ее кожу, словно языки пламени. Ее переполнило желание повернуться кругом и залезть в прохладный салон самолета. Вместо этого она стиснула зубы и вышла под слепящее раскаленное солнце.

Прикрыв глаза ладонью, Мэдди с любопытством оглядела бесконечные, отрезанные от внешнего мира равнины, покрытые сухой травой, с отдельно стоящими деревьями. Вдали виднелись холмы, кажущиеся отсюда фиолетовыми.

Мэдди с большим трудом сглотнула, подумав о том, что через неделю ее тело будет таким же обезвоженным, как безжизненные листочки на измученных жарой эвкалиптах.

Почувствовав острую боль в икре, она наклонилась и прихлопнула большую муху, которая, съежившись, упала у ее ног в красную пыль.

Неудивительно, что Далия сбежала отсюда.

— Добро пожаловать в Лидибрук!

Услышав хрипловатый голос за спиной, Мэдди обернулась. Джек вышел из самолета, у него на носу красовались очки авиатора. В одной руке он нес пакет с подгузниками, в другой — Боу.

Усмехнувшись, Мэдди уперлась руками в бока. Черт побери, этот стальной ковбой кажется спокойным. Боу, прижатый к мускулистой мужской груди, был определенно безмятежен. Хороший знак. Мэдди очень волновалась по этому поводу.

После гибели Далии она сделала перерыв в работе и круглосуточно занималась малышом. Хотя отец с сочувствием относился к сложившейся ситуации, он не был в восторге от того, что лучший работник его рекламного бюро, ведающий счетами клиентов, попросился в отпуск. Еще меньше он обрадовался, когда она сказала, что ей нужно уехать еще на две недели. Ведь ему следовало заключить международную сделку, которую она готовила.

Мэдди удалось убедить его в том, что у нее достаточно времени, дабы подготовить отличную рекламную кампанию для фирмы «Обувь и аксессуары «Помпадур». Но эти две недели она посвятит только Боу. Она сделает все возможное, чтобы мальчик привык к своему дядюшке. Дай бог, чтобы он рос в любви и заботе.

Малыш моргнул, открыв сонные голубые глазки, и вопросительно нахмурился, уставившись на загорелого Джека. Тот поднял солнцезащитные очки наверх и с любопытством посмотрел на племянника.

Кажется, Джек начинает проявлять к малышу симпатию. Нежный взгляд. На его губах даже появилась едва заметная улыбка. Но он впервые держит ребенка на руках и по-прежнему выглядит суровым. Остается надеяться, что эти маленькие шажки к сближению перерастут во взаимную любовь.

Мэдди подошла к Джеку. Однако она не стала забирать ребенка, а лишь коснулась теплой головки Боу и улыбнулась:

— Он проснулся. Не могу поверить, что он проспал в течение всего полета.

— Разве дети не этим занимаются? Я имею в виду сон.

Когда Джек обратил на нее свой двусмысленный пристальный взгляд, по ее жилам пробежала дрожь. Его сексуальная привлекательность была более чем мощной; Мэдди оказалась заворожена.

В груди у нее екнуло, она отвела взгляд. Она совсем не интересует Джека как женщина. Чувства, которые она испытывает, не только неуместны, но и опасны. Если Мэдди желает провести на этом богом забытом ранчо безопасные дни и ночи, в присутствии чертовски соблазнительного мужчины, лучше всего ей заключить с собой специальное соглашение прямо сейчас.

Восстановив самообладание, она выпрямилась и ответила:

— Дети не только спят.

— Конечно. Еще они едят. — Джек выгнул бровь и посмотрел на нее одновременно наивно и чувственно.

Мэдди не сдержала усмешку:

— Вы ведь ничего не знаете о маленьких.

Он снова надел очки на нос:

— Только о маленьких ягнятах.

Джек направился к огромному двухэтажному дому, одновременно элегантному и прочному. Оба уровня веранды были обрамлены декоративным металлическим кружевом. Большие, величественные окна были обложены арками из декоративного камня.

Над ее головой прокричала стая розово-белых попугаев. Внезапно Мэдди увидела вдали облако пыли. Прикрыв глаза и прищурившись, она запаниковала. Им навстречу, вздымая пыль, неслась длинноногая поджарая собака. По спине Мэдди пробежал холодок, у нее начало покалывать пальцы рук, она затаила дыхание.

Подобной паники у нее не было несколько лет. Она попыталась успокоиться, но собака, словно комета, продолжала приближаться. Когда расстояние между ними сократилось до фута, Мэдди напряглась всем телом, чтобы в случае чего прыгнуть и закрыть ребенка.

В последний момент собака отскочила в сторону. Мэдди осторожно обернулась и увидела ее идущей позади них с опущенной головой. Собака сопровождала их, как опытный волк преследует оленя.

Джек игриво проворчал:

— Это ты, шалопайка.

Подняв уши, собака быстро подошла к хозяину, с обожанием смотря на него карими глазами. Она ждала от него приказа.

Прерывисто вздохнув, Мэдди собралась с духом и на свинцовых ногах пошла вперед. Джек удобнее устроил малыша на груди.

— Познакомьтесь с Нелл, — сказал он.

Мэдди предпочла бы с ней не знакомиться. Тем не менее она отрывисто кивнула собаке с розовым языком и проницательными карими глазами, продолжая держаться от нее на расстоянии:

— Привет, Нелл.

Джек остановился и хмуро взглянул на Мэдди:

— Вы не любите собак?

— Скажем так, собаки меня не любят. — Она не намеревалась объясняться. — Кажется, она слушается вас во всем.

— Нелл — пастушья собака. — На его квадратной челюсти дрогнул мускул. — Или была таковой.

Мэдди наклонила голову. Была таковой. Произошел ли с ней несчастный случай? Однако сейчас Мэдди хотелось задать вопрос поважнее:

— Нелл хорошо относится к детям?

Джек пошел вперед:

— Откуда мне знать?

Хотя внешне Мэдди выглядела спокойной, страх схватил ее за горло. Но эта собака явно хорошо выдрессирована. Нечего бояться ни Мэдди, ни ребенку. Падение кровяного давления и покалывание в голове — физиологический рефлекс Мэдди на события прошлого. То, что много лет назад на нее напала собака, не означает, что это произойдет снова.

«Глубоко вздохни. Подумай о приятном».

Нелл прошла мимо, коснувшись хвостом ноги Мэдди. Женщина снова запаниковала, кашлянула и нервно рассмеялась:

— Должна сказать, я чувствую себя отбивной из молодого барашка.

Джек резко свистнул и кивком прогнал собаку. Нелл умчалась вперед. Поднятое ею облако пыли закрыло Мэдди обзор, ее частички заскрипели на зубах. Ей необходимо принять ванну и выпить.

Расправив широкие плечи, Джек оценивающе оглядел Мэдди:

— Если вам нужно позвонить, здесь есть прием мобильной связи.

— Приятно слышать. Спасибо.

— У вас есть джинсы?

— Конечно. — Она привезла с собой последнюю новинку сезона.

— Хорошо.

Ее руки покрылись мурашками. Что-то беспокоило ее в его уверенном тоне.

— Что хорошего?

— Вы не можете ездить верхом в платье.

Она моргнула, затем рассмеялась:

— О, я не езжу верхом. — С двенадцатилетнего возраста Мэдди не усаживалась даже на велосипед, не говоря уже о лошадях.

Джек сдвинул брови:

— Вы и лошадей не любите?

Опять она пришлась не ко двору! Вероятно, Джек привык спать, держа в руке седло и подложив под голову широкополую шляпу.

Пока Мэдди в ярости приканчивала очередную муху, Джек втянул воздух сквозь стиснутые зубы:

— Итак, вы не фанат животных.

— Отнюдь.

— Что же вы любите? — фыркнул он.

— Театр. Шоколадный заварной крем. Дождливые дни, когда мне не нужно вставать с кровати.

— И часто вы не встаете с кровати?

Она посмотрела на него прищурившись. Он не шутит? Трудно сказать наверняка, ведь у него такой сухой тон и выражение лица.

— Я имею в виду, — объяснила она чрезмерно терпеливым тоном, — что люблю сидеть на кровати, опершись на подушки, и читать, пока капли дождя барабанят по крыше.

Он снова то ли фыркнул, то ли проворчал, и зашагал прочь. Мэдди вытерла вспотевшую бровь и съежилась, когда по ее спине потекла струйка пота.

Через несколько минут они оказались в тени дома. Ребенок был спокоен, собака испарилась. Оказавшись на собственной территории, Джек казался чуть более открытым.

Пора лучше узнать законного опекуна Боу.

— А вы? — спросила Мэдди.

— Что — я?

Она округлила глаза. С этим человеком невозможно разговаривать!

— Вы читаете книги, Джек?

— Нет, — заявил он низким и решительным голосом, — я не читаю.

Мэдди моргнула. С таким же успехом она могла спросить его, носит ли он розовые чулки субботними вечерами.

— Но вы действительно ездите верхом.

Он продолжал идти. Ответа на ее высказывание не требовалось.

— Я думаю, однажды вы научите Боу ездить верхом, — попробовала она снова начать разговор.

— Я думаю, научу.

Мэдди медленно кивнула, обдумывая его слова и впервые осознавая ситуацию.

Едва выйдя из самолета, она начала считать секунды до того момента, когда сможет покинуть эту глухомань. Но, уехав, она расстанется с Боу — сыном-ангелочком своей лучшей подруги. Когда снова она увидится с мальчиком? Увидится ли вообще когда-нибудь? Возможно, Джек время от времени будет приезжать в Сидней. Может, он станет привозить с собой Боу.

Пока Мэдди строила предположения, они завернули за угол фермерского дома. По широкой парадной лестнице спускалась женщина. Она приглаживала руками белый передник, концы которого были повязаны вокруг пышных бедер. Ее блестящие волосы, припорошенные сединой, были коротко острижены. Мягкие веки нависали над любознательными глазами цвета капучино. Чем ближе подходила женщина, тем сильнее текли слюнки у Мэдди, учуявшей идущий от женщины аромат свежей выпечки.

Спустившись с лестницы, женщина протянула руку и дружелюбно улыбнулась. Мэдди повеселела, увидев ее испачканную мукой щеку и почувствовав домашнюю и добродушную ауру женщины.

— Должно быть, вы Мэдисон. — Женщина крепко, но совсем не враждебно пожала ей руку. — Меня зовут Кейт. — Она сердечно кивнула, вытирая свободную руку о передник. — Добро пожаловать в Лидибрук!

— Джек все мне о вас рассказал.

Это не было абсолютной правдой. Он рассказал о ней лишь детали, и то после настойчивых расспросов. Кейт Йолсен десять лет была домработницей в Лидибруке. Она вдова с двумя детьми и двумя взрослыми внуками. Мэдди присутствовала при телефонном разговоре Джека и Кейт, когда он сообщал ей о приезде гостей. После этого он заявил, что у Кейт исключительно вкусная стряпня. Теперь Мэдди представилась возможность отведать пшеничных лепешек на сливочном масле.

Кейт подошла ближе к Джеку и малышу. Сердце Мэдди растаяло, когда Боу широко раскрыл сообразительные глаза и уставился на незнакомку, лежа в руках дядюшки.

Не сдержав эмоций, Кейт ойкнула и натруженными руками прикрыла рот.

— О боже. — Она нежно улыбнулась, ее взгляд потеплел. — Какой хорошенький. — Она бросила на Мэдди пристальный взгляд: — Он проспал всю дорогу?

— Он ангел. — Мэдди повернулась к Джеку: — Правда?

Джек что-то проворчал в ответ, одобрительная улыбка коснулась уголка его рта.

— Ему нужно сменить подгузник, — сказала Кейт.

— Абсолютно верно, — согласилась Мэдди.

Затем они одновременно произнесли:

— Я возьму его.

Однако Джек не отдал им ребенка и нахмурил бровь поверх очков с зеркальной поверхностью:

— Я выгляжу беспомощным?

Мэдди моргнула:

— Вы хотите его переодеть?

В ответ он выгнул бровь.

Она постаралась сформулировать иначе:

— Я имею в виду, вы не хотите сначала этому научиться?

— За один рабочий день я стригу более двухсот овец. — Он осторожно прошел мимо женщин. — Думаю, мне удастся присыпать его тальком и запеленать.

Пеленать Боу не следовало; Далия надевала ему подгузники. Именно они лежали в большой сумке. Однако Мэдди не сказала ни слова. Если Джек хочет прямо сейчас взять на себя бразды правления и доказать свое умение, спорить никто не станет.

Ведь этот человек стрижет за день две сотни овец.

Стоя на верхней ступеньке лестницы, Мэдди заметила Нелл, которая внимательно отслеживала каждое движение Джека.

— Вы, должно быть, умаялись от жары, — говорила Кейт, также поднимаясь по лестнице.

Когда Нелл побрела в дом за Джеком, Мэдди последовала за домработницей.

— Я немного хочу пить.

— Хотите чаю?

— Я предпочла бы что-нибудь холодное, если можно.

Продолжая подниматься по лестнице, Кейт понимающе и задумчиво вздохнула:

— Мой муж был работником на ферме. Мы встречались с ним две недели. Не успела я опомниться, как мы поселились с ним в лачуге на севере страны. Выжженная земля. Крокодилы. Никогда не думала, что привыкну к жаре, ужасной пыли и мухам. — Уголки ее губ приподнялись. — Но и вы привыкнете.

Мэдди подула на волосы, прилипшие к ее лбу:

— Я здесь не задержусь, поэтому выяснить это мне не удастся.

В Сиднее ее ждет карьера, друзья, веселая жизнь. Расставание с Боу будет для нее тяжелым — она прихлопнула очередную муху, — но она уже знала, что не будет скучать по этой местности.

Остановившись на полпути, Кейт коснулась руки молодой женщины:

— Я переживала, узнав о бедняжке Далии. Наверное, вы были верными подругами. Вы так ей помогли.

Мэдди вспомнила похороны Далии, вздохнула и кивнула:

— Далия была моей самой лучшей подругой.

Далия всегда была готова выслушать, никогда не осуждала, не была грубой. Она была самым добродушно-веселым человеком, которого встречала Мэдди. Отсюда возникает вопрос: как единокровные брат и сестра могут быть такими разными по характеру? Джек, вероятно, самый злобный человек, живущий к югу от экватора.

Кейт стала снова подниматься по лестнице:

— Ребеночку повезло, что у него есть вы.