— Я полагаю, нужно пойти засвидетельствовать наше почтение маме, — произнес папа, причем с таким энтузиазмом, будто речь шла о том, чтобы бухнуться вниз головой с моста в Темзу.
По правде сказать, желания видеть бабушку у меня было не больше, чем у папы. На мое счастье, появилась возможность хотя бы отсрочить эту трогательную встречу — толпа слегка раздалась, и я заметила в ней знакомое лицо. Даже два лица.
— О, посмотри, папа! Это же лорд Сноуторп!
Хотя не могу сказать, что лорд Сноуторп был мне хоть чуточку приятен, но он стоял рядом с человеком, которого я очень, очень рада была видеть — с лордом Вигмером. Правда, свое знакомство с Вигмером мне приходилось скрывать, потому что он возглавлял Братство избранных хранителей — тайное общество, взявшее под свое наблюдение все священные объекты и артефакты в стране. Это была трудная работа, потому что Британия была буквально запружена заколдованными и проклятыми предметами. Братство было тем щитом, который защищал нашу страну от воздействия черной магии и древних проклятий. Я тоже была теперь почетным членом этого тайного Братства. Я махнула Сноуторпу и Вигмеру рукой.
— Но, Тео, — прошипел папа. — Я вовсе не желаю разговаривать с этим…
— Трокмортон! — громко воскликнул лорд Сноуторп.
— Пропади оно все пропадом. Ну, смотри, что ты наделала.
Неужели папе не понятно, что Сноуторп в сотню раз лучше, чем бабушка? Между прочим, я полагала, что по крайней мере один из этих джентльменов относится к идее разбинтовать мумию с таким же неодобрением, как и мы сами. А поскольку ни один из них не работает у лорда Чадли, возможно, им даже удастся остановить его.
Когда мы подошли к Сноуторпу, лорд Вигмер слегка подмигнул мне и едва заметно покачал головой, напоминая мне, что для всех окружающих мы с ним не знакомы. Я подмигнула ему в ответ.
Затем последовали дежурные «Рад видеть!» и «Как поживаете?», после чего лорд Сноуторп перешел к своему любимому занятию: совать нос в чужие дела.
— Скажите, нашлось это ваше Сердце Египта? — спросил он.
Папа напрягся, мама посмотрела в сторону и ответила:
— Боюсь, что нет. Вора так и не отыскали.
Они коснулись темы, которую я хотела бы избегать как можно дольше. Лучше всего до конца жизни. Мои родители понятия не имели, что это именно я вернула Сердце Египта на его законное место в Долине Царей. Это был единственный способ нейтрализовать ужасное проклятие, которым был заражен этот артефакт. Разумеется, я сделала это не без некоторой помощи Виг-мера и его Братства избранных хранителей. Об этом мои родители тоже, конечно, не знали.
— Зачем же тогда вы рассказывали мне сказки о том, что артефакт в чистке? — требовательно спросил Сноуторп.
— Мы… — папа обернулся к маме, и они обменялись отчаянными взглядами. Затем мама снова посмотрела на Сноуторпа и замялась, не зная, что ей сказать.
Родители выглядели такими виноватыми и подавленными, что я решила прийти им на помощь.
— Полиция просила нас сохранять молчание до тех пор, пока они не закончат свое расследование, — сказала я. — Они не хотят, чтобы кому-то стало известно, как продвигаются их розыски.
На меня посмотрели четыре пары удивленных глаз.
— Разве не так они говорили, папа? — подсказала ему я.
— Д-да, — подтвердил папа. Он быстро сориентировался и принял мой пас. — Именно так они и сказали.
— Познакомьте меня с этой очаровательной юной леди. Трокмортон, — попросил Вигмер, шевельнув своими усами.
Как будто нас нужно было представлять друг другу! Как будто мы буквально только что не работали с Вигмером плечом к плечу, пытаясь предотвратить самый большой из когда-либо угрожавших Британии кризис.
— Конечно, простите меня, лорд Вигмер, — засуетился папа. — Это моя дочь, Теодосия Трокмортон. Теодосия, это лорд Вигмер, глава Общества антикваров.
Я сделала реверанс и произнесла:
— Очень рада познакомиться с вами, сэр.
— И я тоже, — ответил Вигмер.
Прежде чем Сноуторп успел снова раскрыть рот, чтобы задать очередной вопрос о Сердце Египта, я решила выразить свое беспокойство и спросила:
— Вы слышали о том, что сегодня собирается сделать лорд Чадли?
Папа сердито уставился на меня, но я решила не обращать на это внимания, хотя, признаюсь, не так-то просто сделать вид, будто не чувствуешь взгляд, который готов прожечь тебе дырку в черепе.
— Вы имеете в виду разбинтовывание мумии? — оживился Сноуторп.
— Да, и я думаю, что это неподходящий вид… э… развлечения.
Сноуторп пренебрежительно махнул рукой и ответил.
— Да нет же, черт побери! Наоборот, отлично задумано. Люди любят мумии, и их интерес нужно подогревать, тогда они чаще будут ходить по музеям, больше покупать билетов, выручка вырастет.
— Но разве разбинтовывание мумий не осквернение праха?
Лицо Сноуторпа потеряло свое довольное выражение, и он посмотрел на меня так, словно впервые увидел.
— Вы говорите в точности как Вигмер. Будь его воля, он приказал бы собрать все артефакты и отвезти их назад, в Египет.
Я полагаю, что по крайней мере с проклятыми предметами так и следовало бы поступить. Я посмотрела на Вигмера, и он сказал, сочувственно покачав головой:
— Я уже пытался остановить это кощунство, но ничего не добился. Чадли твердо намерился довести свою задумку до конца.
Я почувствовала сильное разочарование. Обернувшись через плечо, я заметила, что толпа слегка разредилась, и мельком увидела стол, возле которого группами собирались гости. Правда, саму лежавшую на столе мумию я не разглядела.
Честно говоря, чем дальше, тем меньше мне нравился этот прием. Я заметила еще одного старого, с позволения сказать, джентльмена, который пялился на меня, и мне вдруг страшно захотелось пить. Интересно, найдется здесь у них стакан лимонада или холодного имбирного пива? Я поискала глазами в толпе слугу, который разносит напитки, но вместо этого наткнулась взглядом еще на одну старую перечницу — эта леди рассматривала меня сквозь свой театральный бинокль. Я сморщила нос — неужели все эти люди не понимают, что ведут себя совершенно невежливо? Невоспитанные какие-то. хуже нас, детей.
Тут старая перечница опустила свой бинокль, и я в смятении обнаружила за ним возмущенное лицо бабушки Трокмортон. Я быстро отвернулась в сторону, притворяясь, будто не заметила ее.
Но спустя несколько секунд рядом с папой вырос посыльный и чопорно объявил:
— Мадам просила меня передать, что желает немедленно видеть вас.
— Что? — удивился папа, но затем увидел свою мать и поспешно добавил: — О, да, разумеется!
Он простился с Вигмером и Сноуторпом и повел нас к бабушке, которая разговаривала с каким-то коротеньким, кругленьким, как бочонок, мужчиной.
Когда мы подошли, бабушка подставила папе свою щеку для поцелуя. Папа поцеловал ее (весьма неохотно, как мне показалось), затем бабушка повернула голову в сторону мамы, слегка кивнула и сказала:
— Генриетта.
— Мадам, — кивнула в ответ мама.
Меня бабушка в упор не замечала. Она все еще не разговаривала со мной после того, как я сбежала из ее дома, когда мне требовалось попасть в Египет. Ну, ладно, все равно нужно быть вежливой со старшими. Я низко присела и произнесла:
— Как поживаете, бабушка? Очень рада вновь видеть вас.
Бабушка неодобрительно шмыгнула носом, а затем спросила папу:
— А она что здесь делает?
— Ну, как же, мама. Она сделала замечательное открытие, обнаружила боковую камеру в гробнице Аменемхеба. Лорд Чадли пригласил ее вместе с нами, чтобы поздравить Теодосию с ее первой археологической находкой.
— Здесь ребенку не место, у нее и так совершенно неправильный распорядок жизни. Если вы не можете сами как следует воспитать свою дочь, этим, вероятно, придется заняться мне, — бабушка окинула меня долгим взглядом, а затем продолжила, обращаясь к папе и совершенно игнорируя меня и маму: — Вам уже удалось найти для нее новую гувернантку?
Мама и папа обменялись виноватыми взглядами. Голову даю на отсечение, они и думать об этом забыли.
— Нет еще, — осторожно ответил папа. — Но мы ищем, ищем.
Мама уклонилась от осуждающего взгляда бабушки, а вот я не смогла и прищурилась, глядя прямо в лицо этой старой вороне.
Но бабушка, казалось, даже не заметила моего взгляда и обернулась к стоявшему рядом с ней коротышке. Меня ужаснула мысль о том, что бабушка действительно может взяться за мое воспитание. А еще мне было очень неприятно видеть, как она обращается с моей мамой.
— Алистер, рада представить тебе адмирала Сопкоута, — сказала бабушка.
Судя по выражению его лица, адмирал Сопкоут был весельчаком. Он перехватил мой взгляд и улыбнулся, и за это сразу понравился мне.
Затем адмирал пожал папе руку и спросил:
— Чем сейчас занимаетесь, Трокмортон?
Папа открыл рот, чтобы ответить, но бабушка опередила его:
— Он Главный хранитель Музея легенд и древностей.
Поскольку бабушка ничего больше не добавила, папа вступил в разговор сам:
— Это моя жена, Генриетта. Она археолог нашего музея, на ее счету целый ряд очень ценных находок.
Бабушка снова шмыгнула носом.
— А это моя дочь Теодосия, — продолжил папа.