Я поднялся и открыл церемонию распития пива, поскольку это было моим коньком — оцеремонивать любое событие. В общем, я поднялся со своим пластиковым стаканчиком и произнес саркастическую речь: мол, происходящее здесь и сейчас впору записать в «Книгу рекордов Гиннесса», но только потому, что распиваем мы «Гиннесс» [«Гиннесс» — ирландское пиво. // Термином “Middle of the Road” (“Середина дороги”) — также в виде сокращения MOR — в англоязычном музыковедении принято обозначать широкий спектр популярной музыки, не вписывающейся в жанровые рамки рока, а также рок-произведения, находящиеся на периферии и более соответствующие канонам “легкой музыки”, — так называемый “софт” (мягкий) или “мелодик” (мелодичный) рок. ].
Вечеринка ничем не отличалась от сотен других, и фортель парней, так же как и сотня других, не увенчался успехом, зато развлек остальных.
Пивная воронка из аквапалки, естественно, не вышла, и Джимми с Эваном принялись обвинять в этом друг друга, придумывая нелепые отмазки, хотя затея изначально была бредовой и технически невыполнимой. Потом разговор зашел о вечеринке после выпускного — кое-кто из нас собирался кутнуть в люксе «Четырех сезонов», — но я слушал парней вполуха. До окончания одиннадцатого класса осталось всего ничего. Я думал о том, что нас ждет дальше. О том, как все эти ритуалы в виде выпускного бала, гавайской вечеринки, церемонии вручения аттестатов, которые мы годами видели со стороны, станут вдруг очень личными.
Похолодало, и девушки в легких платьях стали зябнуть. Парочка из них устроилась на коленях своих парней. Как и другие девчонки на вечеринках, они держали мобильные в руках, и их ладони окутывало мягкое свечение.
— Где Шарлотта? — спросила одна из девушек, и до меня не сразу дошло, что она обращается ко мне. — Ау, Эзра?
— Прости, ты мне? — Я провел рукой по волосам. — Разве она не с Джилл?
— С чего бы это? Джилл дома заперли. Она создала портфолио на сайте моделей. Родители рвали и метали, застукав ее за съемкой к нему. Решили, что это порно.
При упоминании порно несколько парней оживились, а Джимми сделал непристойный жест аквапалкой.
— Как можно ошибочно принять фотосъемку за порно? — вяло спросил я, не особенно заинтересованный этой темой.
— Если ты используешь режим автоспуска, то это — порно, — ответила девушка таким тоном, будто объясняет мне очевидную вещь.
— Ясно, — хмыкнул я. Будь она поумнее, возможно, смогла бы удивить меня более впечатляющим ответом.
Все засмеялись и начали перекидываться пошлыми шуточками, я же задумался о том, куда на самом деле запропастилась Шарлотта. Я предполагал встретить ее на вечеринке, где она бы, как всегда после наших ссор, развлекалась с Джилл, бросала на меня с другого конца комнаты раздраженные взгляды и возводила глаза к потолку, пока я не рассыпался бы перед ней в извинениях. Но я не видел ее весь вечер. Я вытащил мобильный и отправил ей сообщение. Надо же было выяснить, что происходит.
Пять минут спустя я все еще не получил от нее ответа. К нашему столу неспешно подошел Хит — здоровяк-двенадцатиклассник из футбольной команды. Выпитые стаканчики он нес, сунув один в другой. Шесть штук. Наверное, хотел этим кого-то впечатлить — зря старался.
— Фолкнер, — прохрипел он.
— Да?
— Поднимайся.
Я встал и, пожав плечами, последовал за ним на небольшой склон у озера.
— Сходил бы ты на второй этаж дома, — посоветовал Хит с таким мрачным видом, что я не стал задавать ненужных вопросов.
Дом Джонаса был огромным. Спален в нем, наверное, не меньше шести. Но удача, если можно так сказать, была на моей стороне.
Мой приз ожидал меня сразу за дверью номер один: Шарлотта, незнакомый парень и красноречивая сцена, которую ошибочно можно было бы принять за порно, засними я ее на телефон, что, конечно же, не входило в мои планы.
Я прочистил горло. Шарлотта тоже прокашлялась, хотя ей в ее положении на это потребовались некоторые усилия. Я стоял в дверях, она в ужасе таращилась на меня. Все молчали. А потом парень чертыхнулся, застегнул ширинку на джинсах и рыкнул:
— Какого хрена?
— Эзра, я… я… — замямлила Шарлотта. — Я думала, тебя в доме нет.
— И кой-кому обломился минет, — горько заметил я.
Никто не засмеялся.
— Кто это? — требовательно спросил парень, переводя взгляд с Шарлотты на меня и обратно. Он не учился в нашей школе и явно был старше нас — студентик, затесавшийся на школьную вечеринку.
— Ее бойфренд, — ответил я. Неуверенно, словно спрашивая.
— Так это он? — сощурился парень. — Хочешь, я его выставлю?
Значит, она говорила обо мне с этим вшивым любителем орала? Если на то пошло, то, вероятно, он смог бы и выставить меня за дверь, и даже отделать. Бил я убойно, но ракеткой, а не кулаком.
— Лучше ей вставь, — предложил я, развернулся и пошел обратно по коридору.
Возможно, ничего бы не случилось, если бы Шарлотта не побежала за мной, чуть ли не требуя отвести ее в субботу на выпускной бал. Возможно, ничего бы не случилось, если бы она не пристала ко мне с этим посреди переполненной старшеклассниками гостиной. Возможно, все сложилось бы иначе, если бы я не трясся над своей машиной и не припарковал ее у черта на куличках, избегая пьяных водил.
Возможно, если бы хоть что-то из этого не случилось, я бы не выехал на Принстонский бульвар в ту самую секунду, когда черный внедорожник вылетел из-за слепого поворота и понесся дальше, игнорируя знак «стоп».
Вот почему, интересно, при описании аварии употребляют словосочетание «машина получила удар»? Как будто один автомобиль наносит другому апперкот. Я лично сначала получил удар от подушки безопасности, потом — от руля, затем — от водительской дверцы и от той штуки, в которую упирается колено.
Казалось, приложился я обо все, что только можно. От скрежета заложило уши. Из-под капота несло жженой резиной и пахло металлом, двигатель заглох. Ребята с вечеринки — авария произошла недалеко от дома Бейдекера — высыпали на лужайку, и сквозь идущий от двигателя дым я видел, как армия девчонок в легких платьях, подняв мобильные, сосредоточенно фоткает место происшествия.
А я сидел и хохотал, целый и невредимый, потому что я бессмертный столетний вампир.
Ну ладно, это я снова прикалываюсь. Было бы здорово, если бы я махнул рукой на произошедшее и укатил домой, как тот козел на внедорожнике, который даже не остановился, врезавшись в мой «БМВ-Зет-4». Если бы все присутствующие на вечеринке не слиняли в панике, чтобы копы не загребли их за распитие алкоголя. Если бы Шарлотта или хоть кто-нибудь из моих так называемых «друзей» остались, чтобы сопроводить меня в машине «Скорой помощи», а не бросили одного в полубреду от боли. И если бы моя мама не примчалась в отделение неотложки во всем блеске своих самых дорогих украшений и со следами помады на зубах.
Забавно, да, что в памяти засела такая ерунда? Мелкие, незначительные детали посреди масштабной катастрофы.
О дальнейшем мне рассказывать не особенно хочется, и, надеюсь, вы меня за это простите. Вспоминать и переживать это снова нет никакого желания. Бедная «бэха» была угроблена, как и все остальное в моей жизни. Врачи сказали, что запястье заживет, а вот с ногой дела плохи. Коленная чашечка безнадежно раздроблена.
Однако эта история не о дне рождения Тоби и не об аварии после вечеринки у Джонаса. Нет, она совсем о другом.
Есть такой метод в органической химии, называется «ретросинтез». Вам дается задача с веществом, которого не существует в природе, и решить ее нужно с конца цепочки: проделать обратный путь, шаг за шагом выясняя, из чего это вещество образовано. Если задача решена правильно и уравнение реакций для цепочки химических превращений составлено верно, то в нем невозможно отделить вопрос от ответа.
Я по-прежнему считаю, что в жизни любого человека, какой бы заурядной та ни была, в какой-то момент происходит трагическое событие, после которого случается все самое важное. Этот момент — катализатор, первый шаг в решении уравнения. Однако он сам по себе ничего не дает. Результат определяет то, что следует за ним.