— Ага, помечтай. Ты свою рожу видел?

— Да знаешь, сколько у меня баб было?

— Сколько?

— Та до фигища, по несколько штук за день.

— Ага, а если не считая холодных?

Тут раздался дружеский смех.

— Ну ты прав, конечно, лучше уже ящики с рыбой разгружать.

— Да ладно, платят-то получше.

— Да, но я до жути трупов боюсь… Последний раз соглашаюсь на эту подработку.

Я что, в морге? Получается, да. Но и чувствую я себя соответствующе. Только почему ещё не сдох и даже очнулся? Может, уже сумерки наступили, и я начал исцеляться? Скорее всего…

— Ну хватит его щупать, уже достали всё, что можно.

— Череп не будем ломать?

— Мне за это не платят. Давай следующего.

Послышались приближающиеся шоркающие шаги. Затем что-то с грохотом подтащили к моей голове.

— Ого, а этого прям смачно потрепали.

— Так это тот, что против мутанта дрался.

— А-а-а, ну да. Он же вроде и сам превратился…

— Ага, только поэтому и продержался так долго. Лысый там всех уложил.

— Ну не всех, гладиаторам он ничего не сделал.

— Так ты видел, как ему досталось? Но победу засчитали. Ещё несколько боёв и новым гладиатором станет.

— По-любому станет, перспективный боец.

— Ладно, с чего начнём?

— Ну, грудина вон проломлена, давай полностью разрежем, легче вынимать будет.

— Слышь, он, кажись, дышит…

— Да ты чего, какой на хрен дышит? Ты видел, как его изрубили.

— Бля, чтоб меня ноксы покусали, клянусь, он дышит! — воскликнул испуганный голос, отдаляясь от меня.

— Совсем сдурел? Куда ты пошёл.

— Да ну на хер, не люблю живых…

— Да какой он живой? Что ты несёшь? Тебе помере…

И тут я открыл глаза, чтоб меня не начали резать заживо.

— Ух едрёный хер! Живой! — воскликнул парень, стоявший надо мной, и отскочил назад.

Второй, который отошёл заранее подальше, был невероятно жирным. Он завизжал как баба и бросился бежать, но наткнулся на недавно выпотрошенный труп и упал прямо на него. Первый парень подбежал к нему, чтобы помочь подняться, но неловко толкнул товарища вместе с трупом, и они упали на пол. Трупом привалило толстяка, и тот истерически стал орать что-то нечленораздельное. Второй мужик начал ржать, хоть и слышались нотки истерики.

Я смотрел на это уставшим взглядом. Что за идиоты? Работают в морге и боятся трупов…

Они ещё пару минут возились с трупом и пытались поднять толстяка.

— Мужик, ты как вообще выжил? — обратился ко мне тот, что посмелее.

— У меня ещё дела на этом свете, — ответил я, едва шевеля губами.

Они оба ушли и вернулись минут через десять с двумя охранниками.

— Этот? — спросил мужик в доспехах и с чем-то вроде кирки в руках.

Вопрос был странным, потому что я был единственным, кто сидел на каменном столе посреди морга.

— Ага. Глаза открыл и говорит такой «у меня есть к вам дело»… Жуть какая.

— Ты чего… Это. Ну, живой? — спросил меня охранник.

— Бля, да просто скучно стало, решил пожить ещё… — прошептал я хриплым голосом.

— Ну точно с того света… — сказал толстяк и спрятался за спиной охранника, будто я накажу его за эти слова.

— Ты это, давай без глупостей… — пробурчал охранник.

— А я говорил. Святой дух создателя его душу не принял! Должна была та женщина на арене драться, её предложили в подношение создателю, а потом этот появился… Его нужно убить! — бормотал напарник толстого.

— Сейчас разберёмся… Сходи за Серебрухом. Да ещё пару людей приведи, он может быть опасным, — распорядился охранник и остался стоять в дверях, вместе с толстяком и вторым стражем.

Чего они тут устроили… Ну подумаешь, выжил после боя. Да, с тяжёлыми травмами, но для людей с частицей это не проблема. Хотя видно, что охранники слегка… Хм, ну ладно, сильно тупые. Да и эти работяги тоже. Мало того, что тупые, так ещё и религиозные. А религия, как я наслышан, здесь жёсткая.

Да по одной речи того проповедника или кто он там, ясно, что люди готовы души создателю жертвовать.

Минут через десять пришёл Серебрух с дюжиной вооружённых людей, оставшихся в проходе. Сам он запыхавшийся ворвался в помещение морга и сразу же скривился от запаха выпотрошенных тел.

— Живой, значит… Это хорошо. Это просто прекрасно! Ты мне, сука, все деньги отработаешь, что я потерял из-за тебя. Ты будешь драться, пока не сдохнешь на хрен! Понял, тварь?! — заорал он, подходя ко мне.

Я сразу же вспылил, проклятый мой характер и телекинезом взял под контроль руку мертвеца, ранее опрокинутого толстяком. Рука зацепилась за штанину букмекера, сам не знаю, каким образом. Тот шагнул вперёд и упал лицом в тазик с внутренностями. Толстяк и охранники, увидев это, завизжали от страха. Точней заорали, визжал как девчонка только толстяк.

Стражники подбежали к Серебруху и стали оттаскивать его от трупа. Двое из них принялись рубить мечами руку, державшую штанину. Букмекер сначала тоже воскликнул с перепугу, но быстро сообразил, в чём дело.

Толстяк убежал прочь, крича во всё горло:

— Некромант! Он некромант, мёртвых поднял и сам мертвечина…

— Убейте его! Нечисть! — заорал один из стражников.

— Да что за чушь вы несёте! Не троньте его, — остановил стражников Серебрух.

— Господин, он мёртвыми управляет! Его убить нужно.

— У него частица сумерек, идиоты… Поэтому он и выжил, регенерировать начал. Была бы ночная частица, помер бы, скорей всего, недотянув до ночи. Везучий ублюдок.

М-да, хорошо, что он не знает о наличии и ночной частицы.

— Что делать, господин? — спросил растерявшийся стражник, порывавшийся меня убить.

— Уведите его в клетку. Самую паршивую, без окон и других людей. Пусть посидит там до следующего боя, — сквозь сжатые зубы прошипел букмекер.

— Оу, благодарю. Не очень люблю живых людей, мне больше мёртвые по душе, — с улыбкой прохрипел я.

Жутко хотелось пить, особенно шмурдяка. Ещё немного и я начну превращаться в мутанта… Нужно где-то достать порцию. Боюсь, что этому ублюдку плевать на мои проблемы, и он запросто сделает из меня мутанта…

Терять мне было нечего, и я сорвал с охранника флягу, притворившись, что падаю. Завалившись на землю, я успел сделать несколько глотков, прежде чем меня скрутили, отобрали флягу и врезали ногой по лицу.

— Уведите ублюдка! И не давать ему ни еды, ни шмурдяка сутки! — завопил Серебрух, как раненый свин.

Меня грубо подняли и потащили по тёмному коридору. Через несколько минут меня довели до камеры без сортира, кровати и окон.

Закрывалась она толстенной решёткой. Это даже не прутья, а металлические столбы. Хотя сама камера выглядела неестественной. Вряд ли изначально это здание проектировалось как тюрьма. Больше похоже на помещение погреба или что-то подобное. Изначально оно было намного длиннее, но позже в нём возвели ещё одну или несколько стен, разделяя комнату на более мелкие. А перегородку, разделяющую с коридором, заменили на столбы. Возможно, они даже выполняют несущую функцию, воспринимая нагрузку от стен и перекрытий.

Ну да ладно. Чуть позже подумаю о недостатках такого заключения. Сейчас мне не помешает просто поспать и залечить раны. Хотя это дело на несколько дней. Да и то, при нормальном питании и регулярной подпиткой орумом.

Уснуть было сложно, но как только у меня это получилось, мой сон потревожили.

За стеной кто-то стучал, глухие удары передавались по стене со стабильной периодичностью. Примерно, как удары сердца.

— Ну отлично, у меня ещё и сосед, который вечно делает ремонт, — пробурчал я.

От холода пробирало до костей, а раны болели хоть и не так как днём, но всё же довольно противно. Второй раз я вряд ли смогу уснуть, тем более под такой шум.

Я ещё несколько минут смотрел в потолок, вспоминая лицо Татьяны, её голос, её взгляд. Затем мысли плавно перетекли к Циклопу. Вряд ли он мне простит такой проигрыш. Хотя я не просил его делать ставку на меня. Я всего лишь попросил защитить Таню, но он и этого не сделал.

Что же с ней сделает Дантист, даже представить страшно… Но я до него доберусь.

Стуки в стену не прекращались и спустя двадцать минут я просто не выдержал.

— Да сколько можно?! Дайте поспать! — заорал я.

Стуки прекратились, а через пару секунд последовал приглушённый ответ:

— Пошёл на хер.

— Слышь, урод. Я же дождусь, пока ты спать ляжешь, и тоже начну стучать, — пообещал я.

Сомнений в том, что это сосед по камере у меня не было. Вряд ли кто-то из людей Серебруха будет сидеть в подвале. Разве что охранник, но тот бы сидел в коридоре, а не в камере.

— Не дорос ты ещё. И вообще, кто ты такой? Я думал, там пустая камера.

— Не твоего ума дело. Просто веди себя потише и останешься жив.

За стеной раздался смех, но удары больше не повторялись.

— Ты слишком самоуверен. Новенький, да? Меня Луис звать.

— Варус, — представился и я.

Не то, чтобы особо хотелось общаться с этим быдлом, но мы всё же в одной лодке. Да и заняться больше нечем.

— Что ж, держись, Варус, и, может быть, когда-нибудь выберешься отсюда.

— Сам знаю. Это ты держись, а я уж не пропаду.

Луис снова засмеялся.

— Да ты оптимист. Знаешь, что говорят об этом месте?

— Без понятия.