Нас привели во дворец в центре города, и дворец этот оказался мне знаком не хуже, чем моей руке — перчатка, что была заткнута мне за пояс. Точная копия дворца Амбера, разве только вся в зеленоватом тумане и странно искаженная зеркалами, встроенными в стены как внутри, так и снаружи. На троне в зеркальном зале, который мне тоже показался очень знакомым, сидела женщина; волосы у нее были зеленые, с нитями серебра, глаза круглые, как нефритовые луны, а брови взмывали оливковыми чаячьими крылами. Небольшой рот и подбородок, скулы высокие и довольно широкие. Серебряный венец сдвинут низко на лоб, на шее сверкало хрустальное ожерелье. Свисающий с него крупный сапфир находился как раз меж ее прелестных обнаженных грудей с сосками бледно-зеленого оттенка. Одета в синие чешуйчатые штанишки с серебряным поясом, в правой руке — скипетр розового коралла, все пальцы в перстнях, камни которых переливались разными оттенками синего.

— Что надобно вам здесь, изгои Амбера? — спросила женщина без улыбки, шелестящим, тихим, каким-то струящимся голосом.

Ответила ей Дейдра:

— Мы бежали от гнева принца, что правит в истинном городе, — от Эрика! По совести, мы надеемся на его свержение. Если здесь его любят, мы пропали, ибо сами предались в руки врагов своих. Однако мне кажется, Эрика в этом городе не слишком любят. Так что мы ищем помощи твоей, о великолепная Мойра.

— Я не дам вам войск для вторжения в Амбер, — ответила та. — Как тебе известно, хаос сразу отразится в моем царстве.

— Этого мы и не просим, дражайшая Мойра! — воскликнула Дейдра. — Нам нужно совсем немногое, и это ничего не будет стоить ни тебе, ни твоим подданным.

— Тогда назови, чего вы желаете! Ибо, как тебе известно, Эрик столь же неугоден нам, как и тот негодяй, что стоит сейчас по левую руку от тебя. — Плавным жестом она указала на моего брата, который изучал ее откровенно оценивающим взглядом; в уголках его губ затаилась легкая усмешка.

Если ему придется заплатить за то, что он совершил ранее, что бы это ни было — какова бы ни оказалась цена, он выплатит ее сполна, как подобает истинному принцу Амбера. Как некогда уплатили свои долги трое наших покойных братьев, вспомнил я вдруг. Он выплатит ее, шутя напропалую и улыбаясь окровавленными губами, а перед смертью произнесет проклятие, которое непременно сбудется. Я тоже обладаю такой властью, внезапно осознал я, и воспользуюсь ею, если того потребуют обстоятельства.

— То, о чем я прошу, касается моего брата Корвина, который приходится братом также и леди Ллевелле, что обитает здесь с тобой. Он, я уверена, никогда не давал вам повода для обид…

— Верно. Но почему он сам не попросит за себя?

— В том-то все и дело, госпожа. Он не может, ибо не знает, о чем просить. Память его была сильно повреждена в результате несчастного случая, что произошел, когда он обитал в Тени. Именно с целью восстановить его воспоминания мы и пришли сюда, чтобы он вспомнил былые времена и смог противостоять Эрику в Амбере.

— Продолжай, — молвила женщина на троне, глядя на меня сквозь густые тени ресниц.

— В недрах этого дворца, — сказала Дейдра, — есть зал, куда открыт вход немногим. В этом зале на полу огненной линией начертан узор, точная копия того, что мы называем Образом. Лишь сыны и дочери покойного правителя Амбера могут пройти Образ и остаться в живых. И это дарует власть над Тенью.

Тут глаза Мойры блеснули, и мне на миг стало интересно, скольких же подданных своих послала она туда, чтобы заполучить эту власть для Ребмы. Конечно, у нее ничего не вышло.

— Когда Корвин вновь пройдет Образ, — продолжила Дейдра, — мы полагаем, он вспомнит, кто он на самом деле такой. Вспомнит, что он — принц Амбера. Он сейчас не может отправиться для этого в Амбер, а здесь находится единственная известная мне копия Образа. Не считая Тир-на Ног'та [В кельтской мифологии так зовется Остров Вечной Молодости.], куда мы, разумеется, в настоящий момент попасть не можем вовсе.

Мойра посмотрела на мою сестру, скользнула взглядом по Рэндому и снова уставилась прямо на меня.

— А сам-то Корвин хочет испытать себя? — спросила она.

Я учтиво поклонился:

— Да, моя госпожа!

И Мойра улыбнулась:

— В таком случае я даю вам свое дозволение. Но, к сожалению, не могу гарантировать вашу безопасность за пределами Ребмы.

— На это, ваше величество, — сказала Дейдра, — мы и не рассчитывали. Мы сумеем позаботиться о себе, покинув Ребму.

— Но Рэндом останется здесь, — быстро добавила Мойра. — Здесь он будет в полной безопасности!

— Что это значит? — встревоженно спросила Дейдра, ибо Рэндом в данных обстоятельствах говорить за себя, разумеется, не мог.

— Ты, конечно, помнишь, — ответила Мойра, — что однажды принц Рэндом явился в мое царство как друг, а потом бежал отсюда с дочерью моей, Моргантой.

— Такие слухи до меня доходили, госпожа Мойра, но мне неизвестно, были они правдой или вымыслом.

— Истинной правдой, — проговорила Мойра, — ибо месяц спустя дочь моя вернулась ко мне. А несколько месяцев спустя покончила с собой, успев родить сына, Мартина. Что можешь ты сказать на это, принц Рэндом?

— Ничего, — ответил Рэндом.

— Когда Мартин вырос, — продолжала Мойра, — то он, будучи потомком королевской крови Амбера, решил пройти Образ. И ему, единственному из моих людей, это удалось. Потом он ушел в Тень, и больше я его не видела. Что скажешь на это, Рэндом?

— Ничего, — ответил Рэндом.

— Ну так знай! Ты понесешь наказание. Ты женишься на женщине по моему выбору и останешься в моем царстве на целый год. Или распростишься с жизнью. Что скажешь, Рэндом?

Рэндом ничего не сказал, только коротко кивнул.

Мойра чуть пристукнула скипетром по подлокотнику своего бирюзового трона.

— Прекрасно, — объявила она. — Да будет так.

И так было.

Затем нам предоставили покои, где мы могли отдохнуть и привести себя в должный вид. Вскоре в дверях моей комнаты появилась Мойра.

— Приветствую тебя, о Мойра, — сказал я учтиво.

— Лорд Корвин из Амбера, — задумчиво проговорила она. — Я не раз мечтала познакомиться с тобой.

— Взаимно, — солгал я.

— О твоих подвигах сложены легенды.

— Спасибо, только я их совершенно не помню.

— Можно мне войти?

— О, конечно же! — Я отступил в сторону.

Мойра вошла в мои покои, заслуживающие самых лучших эпитетов, и присела на краешек оранжевой кушетки.

— Когда тебе будет угодно бросить вызов Образу?

— Как можно скорее, — сказал я.

Она немного подумала и спросила:

— В какой Тени ты побывал?

— Далеко отсюда. В краях, которые я полюбил.

— Странно, что принц Амбера обладает такой способностью…

— Какой?

— Любить, — ответила она.

— Может быть, я выбрал неподходящее слово…

— Вряд ли, — промолвила Мойра, — ибо баллады принца Корвина трогают потаенные струны сердец наших.

— Госпожа моя слишком добра.

— Но я не ошибаюсь, — заметила она.

— Однажды я создам балладу для тебя.

— Чем ты занимался там, в Тени?

— Мне вспоминается, что я был профессиональным солдатом, госпожа. Воевал за тех, кто платил. А еще сочинял стихи и музыку, и многие мои песни стали популярны там.

— И то и другое представляется мне вполне логичным и естественным.

— Умоляю, скажи, что будет с моим братом Рэндомом?

— Он женится на одной девушке, моей подданной. Ее имя Виала. Она слепа и не имеет поклонников среди моего народа.

— Ты уверена, — спросил я, — что для нее это будет к лучшему?

— Благодаря этому браку она возвысится, — ответила Мойра, — и пусть через год муж ее покинет и больше не вернется — ибо кем бы ни был Рэндом, он все-таки принц Амбера.

— Но что, если она по-настоящему полюбит его?

— А разве это вообще возможно?

— Ну я, например, люблю Рэндома как брата.

— Впервые слышу подобные слова от принца Амбера и склонна отнести их на счет твоего поэтического темперамента.

— Ну и пусть! — воскликнул я. — Лишь бы девушке это не повредило.

— Я хорошо все продумала, — сказала Мойра, — и уверена в своем решении. Она оправится от любого горя, которое он может причинить ей, а после его ухода станет одной из наиболее уважаемых придворных дам.

— Что ж, пусть будет так, — проговорил я, опустив взгляд и ощущая наплыв жалости — в адрес девушки, конечно же. — Надеюсь, твое решение и правда окажется мудрым. — Я взял руку Мойры и поцеловал.

— Ты, лорд Корвин, единственный принц Амбера, которому я, возможно, оказала бы поддержку, — сказала она. — Ну, может быть, еще Бенедикту. Но его нет вот уже двенадцать и десять лет, и лишь Лер [Лер, Лир, Ллир — в кельтской мифологии бог моря. И — да, шекспировский король Лир неспроста носит именно это имя.] знает, где покоятся теперь его кости… Жаль.

— Я ничего этого не знал. От моей памяти остались одни ошметки… Прошу, раздели со мной эту скорбь. Если Бенедикт мертв, мне так будет его не хватать. Он был моим наставником и обучал меня владеть всеми видами оружия. Но был таким добрым!

— Как и ты, Корвин, — молвила Мойра; потом взяла меня за руку и привлекла к себе.

— О нет, я не таков, — возразил я, усаживаясь на кушетку подле нее.

Тут она сказала:

— До обеда у нас времени еще довольно.

И прильнула ко мне нежным обнаженным плечиком.