— Ну, что стоишь? Снимай. Вон там батарея.

Вот же навязчивый какой! Прицепился, как репей. А как я буду с голыми ступнями весь вечер, ему неинтересно.

— Слушай, мне и так нормально. Я пойду.

Но Дан преграждает мне путь. Монументальная скала, а не парень.

— Придётся сделать это самому.

Дан наклоняется и приподнимает мою ногу. Я вскрикиваю и, чтобы не упасть, хватаюсь за его мощное плечо. Какой он твёрдый… Прямо как его братец. Видимо оба завсегдатаи спортивного клуба. Не зря по ним девочки с ума сходят. Даже моя близкая подруга Женя туда же.

Дан стаскивает с меня носки и кладет их на батарею.

— За час просохнут, — говорит он.

Опускаю глаза и смотрю в каком состоянии находятся мои ногти на ногах. К счастью, лак не облупился, хотя педикюр я делала давно.

— Спасибо, — отвечаю растерянно.

Все-таки ничего плохого он со мной не сделал, в отличие от его брата!

Боже, моя грудь, которую Макс бесцеремонно мял, до сих пор ноет.

— Держи пока мои.

К моему удивлению, Дан снимает с себя белоснежные носки с надписью известной спортивной фирмы и протягивает мне:

— Пол холодный.

— Спасибо, не нужно, — отхожу от него на несколько шагов.

— Таак, придётся опять насильно, — напирает на меня.

— Не надо! — пугаюсь его решительности. — Я сама.

— Брезгуешь что ли? — сощуривает пронзительно-голубые глаза.

Странно. Уманские — братья, а цвет глаз у них разный. Да и вообще внешне они не похожи.

Его носки идеально чистые. И, конечно, я не брезгую. Я боюсь принимать что — то от этого парня. Быть его должницей.

Но он ведь не отвяжется!

Поэтому беру носки и надеваю на себя.

Они мне большие, поэтому приходится натянуть их поверх джинс. Получилось а-ля деревенский стиль. Всё равно, лишь бы отвязался.

— Как тебя зовут?

— Виола.

— Виола, туалет прямо по коридору и налево.

— Спасибо.

Мчусь в туалет. С опаской открываю дверь — никого. Запираюсь изнутри и перевожу дух.

В один вечер я умудрилась столкнуться с братьями Уманскими. Один наглый, бесцеремонный хам, а второй навязчивый душка. Оба произвели на меня неизгладимое впечатление.

Я много слышала о них, и вот — познакомилась с ними случайно. И сделала вывод: что Максима лучше избегать, а вот Данила вполне безобидный.

Когда я вышла из санузла, то услышала чьи — то крики, звуки падающей мебели и звон бутылок. Музыка больше не играла.

Господи… Да что там такое творится?

Машинально потрогала задний карман джинс и обнаружила, что телефона нет.

Сердце пропустило удар.

Если я его потеряла, то буду без связи как минимум два месяца пока не вернётся папа.

Должно быть, он остался внизу!

Или… Неужели Дан мог вытащить его, когда мы с ним препирались по поводу носков?

Но зачем ему мой старенький и давно не привлекательный смартфон?

Надо идти вниз!

Но страшно. Кажется, там кто — то дерётся.

Несмело выглядываю из — за двери. Ничего не понятно, какая — то потасовка.

— Лучше не ходи туда, Вилка! — предупреждает меня Надя — хозяйка дома.

— А что произошло?

— Вмазались и подрались, — зло отвечает девушка.

— Слушай там, на диване, мой телефон, кажется, остался, — топчусь на месте.

— Так забирай его скорей и дуй в мою комнату! Я за тебя отвечаю перед людьми.

Прошмыгиваю в большую гостиную, стараясь никого не зацепить, хватаю с подлокотника дивана смартфон и выбегаю из комнаты. Кто — то посылает мне ощутимый тычок в спину, но я все равно не останавливаюсь.

Надя провожает меня в свою комнату и велит сидеть здесь тихо и не высовываться.

Когда всё стихло, я уснула.

А проснулась от чьих-то наглых прикосновений.

Было уже утро.

— Просыпайся, лапуля, — слышу грубый мужской голос и распахиваю глаза.

Максим Уманский стоит возле постели, а его брат Дан лежит рядом со мной.

Как они оказались в запертой комнате?

Я не слышала, как они ломали дверь!

Или не ломали? А открыли запасным ключом?

— Ч-что вы здесь делаете? — спрашиваю испуганно.

— Это ты вызвала ментов, — пронзает меня острым взглядом Макс.

— Но я не…

Что вообще происходит? Я никого не вызывала! А перенервничала и отрубилась.

— Отпираться бесполезно, Лучкина, — нехорошо ухмыляется Дан.

— Честное слово, я не звонила никому.

— Давай сюда телефон, — протягивает руку Дан, — и пальчик не забудь к нему приложить.

— Да, пожалуйста! — фыркаю.

Думая, что меня это спасет, снимаю блокировку и кладу смартфон в раскрытую ладонь парня, развалившегося рядом со мной. Даже не верится, что он одолжил мне вчера свои носки! А сегодня хочет сжечь дотла своим взглядом.

Дан открывает журнал вызовов и показывает мне набранный вчера номер 112.

Да как? Откуда?

— Так что не надо врать. Теперь ты должна нам кучу денег, потому что полицейские изъяли чужой товар. На десять тыщ. Долларов, — переглядывается парни между собой.

— Но мне нечем заплатить! — панически натягиваю на себя одеяло.

— Ошибаешься… — касаясь моего обнажённого плеча, возражает Дан. — Заплатишь собой.

— Как это — собой? — ахаю.

— А вот так. Будешь нашей послушной игрушкой, — Макс хватает меня за щиколотку и тянет на себя.

— Что — о–о? Никогда! Оставьте меня в покое! — яростно дрыгаю ногой.

Одеяло слетает на пол. Я спала без штанов, так что на мне только футболка, трусы и носки. Футболка задралась, и сейчас Уманские уставились на мои оголенные бедра.

Макс просовывает два пальца под резинку моих трусов и дёргает на себя.

В ужасе я барахтаюсь на постели и лихорадочно бью по воздуху руками.

Они оба взбешены, а в таком состоянии люди способны многое. Мне страшно. Может, закричать?

— Тихо! — Дан накрывает мой рот ладонью, и я еле сдерживаюсь, чтобы его не укусить. — Сейчас мы тебя не тронем, Надькины родители на подходе. Но завтра ты придёшь в одно место, куда мы скажем, и начнешь отрабатывать долг. Поняла?

Глава 3

Дан набирает с моего телефона цифры, и спустя секунду сбрасывает звонок со своего.

Взяли без моего согласия номер! Хотя, номер — это последнее, за что нужно переживать, ведь они могут забрать кое-что ценное. Мою девственность.

Вот это я попала!

Кто же так лихо меня подставил?

Сначала в этот дом пригласили, потом вызвали с потерянного телефона полицию. А Уманские ни за что не поверят, что я теряла вчера гаджет. Скажут, что сочиняю.

— Позже пришлем тебе инструкцию. И попробуй только ослушаться, Лучик, — угрожающе сверкает покрасневшими глазами Макс.

Волоски на моих руках встают дыбом.

Этот наглючий тип пытался залезть ко мне в трусы. Напугать хотел или…?

Когда он просунул пальцы под резинку, Дан как-то странно посмотрел на брата, и тот убрал свои лапы.

Я гордо молчу, моя губа трясется. Пусть они поскорее отсюда уйдут, а потом я что-нибудь придумаю. Буду прятаться от них, сменю номер, "заболею" и пропущу недельку в универе. А они обо мне скоро забудут. Эти двое без проблем найдут себе красивых девочек.

— Поняла, Виола? — приподняв мой подбородок пальцами, спрашивает Дан.

— Поняла, — шумно сглатываю, смотря в его ледяные глаза.

И я вчера считала Дана душкой?! Ха, ха и ещё раз ха! Я глупая девчонка, которая по неопытности угодила в сети этих двух пауков.

Дан проводит двумя пальцами по моим губам и протяжно шипит:

— Губки высший класс… Хочу видеть их на своём члене.

У меня внутри всё переворачивается от его слов. Я… Никогда… Спасите меня! Я не буду этого делать!

Дан хватается за пряжку ремня, но Максим его стопарит:

— Пора, братишка. Надькины родаки будут с минуты на минуту.

— Бля! Ладно, ещё успею опробовать сладкие губешки. Все, Лучик, жди дальнейших распоряжений и неукоснительно их соблюдай. А то будет в десять раз хуже.

Когда братья Уманские покидают спальню я обхватываю себя руками и встаю с постели. Пульс всё ещё шкалит. Я реально думала, что они меня изнасилуют здесь и сейчас. Но всего лишь дали отсрочку.

Как мне доказать свою невиновность и скинуть с себя выплату "долга"? Обратиться к мачехе? Нет! Только не к ней. Тогда… Какие варианты?

Раздраженно стаскиваю с себя носки Дана и швыряю их в угол.

Хочется плакать, нет, скулить. Мне никогда не было так страшно. И обратиться не к кому.

Иду искать Надю. По пути стаскиваю с батареи свои носки, которые за ночь стали горячими.

Надя внизу, объясняется с родителями. Видимо, полиция поставила их в известность, что здесь произошло ночью, и теперь у неё проблемы.

Мама Нади недобро смотрит на меня. Пора уходить. Я здесь лишняя.

Хватаю куртку и, поблагодарив знакомую за приют, выхожу из дома.

Куда мне идти?

На вокзал?

Можно пойти в торговый центр и просто погулять там.

Или вернуться домой?

Если мачеха не успокоилась, то ничего хорошего меня там не ждёт. А я и так перенервничала из — за братьев.

Иду по улице и стучу зубами. Долго я не продержусь на таком холоде.

Неожиданно возле меня останавливается машина:

— Эй, Лучик, тебя подбросить?

Вздрагиваю, услышав знакомый голос. Это мои мучители на своей навороченной тачке подъехали.

— Н — нет, спасибо. Я гуляю.