— Заливаешь, — недоверчиво.

— Ты сам сказал не врать.

Макс властно притягивает меня к себе, приподнимает подбородок и впивается в губы. С нажимом и сразу глубоко. Рукой нащупывает мой сосок, трет его пальцами, а потом сжимает.

Да что же это делается, люди добрые?!

Глава 5

К нехватке воздуха примешивается удовольствие, вырывающееся откуда — то из груди. Там, где Максим играет с моей грудью.

— Какие твёрдые и крупные у тебя сосцы, — выдыхает он мне в губы.

— Нас… могут увидеть.

Что бы ещё такого придумать, чтобы он от меня отвалил?

Не то, чтобы мне не приятно с ним целоваться, просто я… Чувствую себя обескураженно, как будто бы, блин, изменяю Дану. Бред какой — то… Вскружили мне голову эти два негодяя, один лучше другого.

— Не боись, на стёклах пленка. Мы всё видим, а нас — нет.

С этими словами пуговица на моих джинсах с треском вылетает из петельки.

Уманский просовывает руку в расстегнутую ширинку, а потом и в трусы.

— Ч — что ты делаешь? — ахаю и сгибаюсь пополам, ощутив прикосновение пальцев там, где меня не касался ни один мужчина.

— Раздвинь ноги шире! — требует тоном, не терпящим возражений.

— Я… Макс, прошу тебя. Это слишком! — отвечаю жалобно и немного развожу бёдра.

Ему хватает, чтобы опуститься двумя пальцами вниз и пощекотать вход.

— Расслабься, Лучик. Получишь удовольствие.

Да как тут расслабиться — то? Я вся на иголках. Не знаю, что он задумал. Но мне очень стыдно и неприятно.

Уманский достаёт руку, но для того, чтобы смочить пальцы слюной.

— Но твой брат… — замечаю робко.

— Не придёт в ближайшее время. В кафе очередь на полчаса.

Уманский выписывает восьмёрки на моей промежности, и я сама того не желая, бесстыдно раздвигаю ноги ещё шире. Позволяю ему продолжать мучение и часто дышу, не узнавая себя.

Мне вдруг остро захотелось, чтобы он надавил посильнее в том чувствительном месте, где сейчас ласкает. И не в коем случае не останавливался.

— Вот так. Какая у тебя щель узкая, — проверяет он кончиком пальца моё сокровенное местечко, и я вскрикиваю.

— Ты чего? Больно? — хмурится парень.

— Нет, я просто…

— Просто перестань напрягаться. Ну же!

Господи… Что он творит? Закусываю губу, переставая понимать, где я нахожусь и главное — с кем! Сам король залез ко мне в трусы и делает удивительные вещи, от которых хочется упасть в обморок. Да — да, именно так я себя и чувствую сейчас.

— Охуеть, как ты потекла, Ви. Ниагарский водопад. Ты сквиртнула, что ли?

— Что? — облизываю пересохшие губы.

Взгляд плывёт, тело объято негой, а по ляжке действительно что — то течёт.

— Я не знаю, — отвечаю честно.

Я вся горю от острых ощущений в низу живота. И нифига не соображаю.

— Горячая тёлочка. Бля буду, будем драть тебя всю ночь без устали. В два ствола.

Меня так несёт по волнам удовольствия, что я даже не возражаю, хотя категорически против таких громких заявлений.

— Мой стояк щас штаны порвёт, — Макс пошлепывает напоследок по моим влажным половым губам и вынимает руку.

С трудом свожу колени, и чувствую, что там, в междуножье, сейчас очень необычайно мокро и липко.

Моё тело не могло совершить такое предательство против меня. Но факт остаётся фактом, я испытала мощный оргазм, какие во сне никогда не получить. И мне теперь дико стыдно перед Уманским, словно я развратная шлюха. А если учесть тот факт, что несколько минут назад я целовалась с его братом, то я она и есть.

Ещё вчера даже помыслить не могла о таких вещах. Надо бежать! Мне не понравились слова Уманского о том, что он собрался драть меня всю ночь. Нет, эта фраза навела на меня ужас.

Не успела я застегнуть джинсы, как в салон вернулся Дан. Он посмотрел на нас обоих и присвистнул:

— И что я пропустил? По вашим лицам вижу — что — то интересное.

Дан опускает глаза и видит, как я лихорадочно застёгиваю молнию на штанах.

— И не только по лицам, — добавляет Данила.

Макс показывает ему большой палец и поправляет свои натянутые в паху брюки.

— Ты не против, если девочка по мной рядом посидит? — спрашивает Максим.

— Окай. Вилочка, держи пирожок, — протягивает мне Дан бумажный пакет.

Ощущаю безумный голод и, поборов стеснение, лезу смотреть, что там он принёс для меня.

Мм, и вправду пирожок с вишней из пресного теста. Обожаю их. А ещё кофе. День удался! Я сытая, в тепле и… меня везут в неизвестном направлении.

Одна рука Уманского лежит на руле, а вторая — на моём колене. Я пыталась её сбросить, но куда там, кинул на меня такой колюще — режущий взгляд, что мне захотелось выпрыгнуть в окно.

Дан всю дорогу ревниво поглядывает на руку брата. Не хочется становиться камнем преткновения между ними. Говорят, что братья Уманские вообще никогда не ссорятся, попросту не из — за чего. Но сейчас оба почему — то пытаются навязать себя мне. А мне они даром не нужны. Нет, конечно, они круты, даже слишком. Просто… Я не сдамся, вот и всё.

Перед авто открываются ворота, и мы въезжаем на территорию жилого комплекса. Когда они говорили про "хату", я и подумать не могла, что привезут меня в такие хоромы. Опускаю взгляд на свои потёртые кроссовки и поспешно избавляюсь от них, поставив в самый тёмный угол.

— Чья это квартира? — прохожу вглубь.

— Макса, — отвечает Дан.

А я думала дом свиданий с девушками. Зачем они тогда ходят по вечеринкам, имея в распоряжении четырёхкомнатную квартиру?

— Я не задержусь здесь надолго, — говорю с вызовом. — Только сегодня.

— Ну, разумеется, — переглядываются парни.

Вот бы один из них ушёл, и тогда мне не составит труда сбежать от другого. С двумя труднее.

Макс скрывается в одной из спален, а Дан зажимает меня на кухне.

— Чем вы занимались в машине с братом? — спрашивает он.

— Я… Мы…

— Рассказывай давай, не мычи. Он залез к тебе в трусы, да?

Я киваю в ответ и отвожу взгляд.

— Так я и знал, что тебя ни на минуту нельзя с ним оставить.

— Так скажи ему, пожалуйста, чтобы меня не трогал, — давлю всхлипы.

— Тебе не понравилось? — настороженно спрашивает Дан. — Макс сделал тебе больно?

— Она кончила так, что брызги во все стороны летели, — появившись на кухне, хвастается Макс.

— Звездишь!

— Сам проверь, у неё до сих пор трусики мокрые.

— Так, никто не будет ничего проверять, — заявляю твердо. — Мне нехорошо. У вас есть таблетка аспирина?

Мне реально плохо, меня знобит, колотит и сносит куда — то в сторону.

— Ну, начинается…

Дан просовывает руки в задние карманы моих джинс и притягивает меня к себе. Пока его брат исследует холодильник, он решительно расстегивает мои штаны.

Запускает руку внутрь и проверяет истинность слов брата. Прошло слишком мало времени, чтобы я высохла.

— Охренеть! Какая горячая. Всё блядь, не знаю, как ты, Макс, а я больше не могу.

Дан дёргает мои джинсы вместе с трусами вниз, и я падаю ему прямо в руки…

Глава 6

Дан

Дурея от желания немедленно трахнуть Виолу, я дёргаю вниз её обтягивающие джинсики.

Девочка покачнулась и упала. Еле успел подхватить ее на руки.

Придуряется, точно я вам говорю.

Но кожа… блядь, чего она такая горячая? Будто на солнце перегрелась. Но на улице зима, солнце не показывается уже пару недель.

— Макс, у нас есть чем измерить температуру?

— Ща гляну.

Братишка приносит бесконтактный градусник, который при направлении в сторону Ви, загорается красным. У нее жар.

Ну, пиздец, потрахались, чо.

— Ну что ты с ней возишься? — раздражённо спрашивает Макс, который, как и я, был настроен на развратные игры, а получил девочку — кисель.

— Херово ей. Что, не видишь? Давай в кровать уложим Лучика. На диване ей будет неудобно.

Поднимаю девчонку и на руках несу в постель. Легкая. Она вообще жрет хоть иногда?

Раздеваю её до нижнего белья, и она вяло сопротивляется.

— Не надо, — отталкивает мои руки.

— Да не буду я тебя трахать. Просто раздену и накрою одеялом.

— Правда? — переспрашивает сухими губами.

— Кривда. В ветровке зимой шастать, совсем поехавшая, да?

— Так получилось, — смотрит виновато и часто — часто моргает.

Качаю головой и ухожу за таблеткой аспирина.

— И что нам с ней делать в таком состоянии? — злится братец.

— Как что? Лечить. Врача надо вызвать.

— Мы её для этого сюда привезли, да?

Похоже, ему, как и мне не терпится поиграться с нашей новой игрушкой. А ещё он меня обскакал — первым залез к ней в трусики. Значит, моя очередь знакомиться с киской Ви, и вообще не понимаю предъяв Макса.

Сегодня болеет, завтра выздоровеет. Какая разница, когда мы её трахнем? Один день ничего не меняет.

Разумеется, сделаем это, когда Виола придёт в норму. Приставать к полутрупу меня не втыкает.

— А что ты предлагаешь? — интересуюсь у брата.

— Ты как хочешь, а я поехал.

— Вперёд, — показываю ребром ладони на дверь. — Девочка мне достанется.

Шарю в аптечке, нахожу упаковку жаропонижающего, прихватываю стакан воды и несу всё это Лучику.

— Эй, выпей, — приподнимаю её голову и заталкиваю в рот таблетку. — Вот это тебя расколбасило!

— Спать хочу, — жалуется Виола.

— Поспи.

Девочка послушно закрывает глазки. Входная дверь громко хлопает, брат свалил. Ну и отлично. Подлечу красотку и ух, что я тогда с ней сделаю! Первый её оприходую.

Мы вообще — то так не поступали ни разу. Но случай с Ви особый.

Зря она ментов вызвала. Костян теперь находится у ментов под колпаком. Весь товар мы скинули на него. У него батя — шишка. Отмажут. А нам с братом такие залёты не нужны. Отец пиздов наваляет и отправит куда — нибудь подальше с глаз долой. В какую — нибудь деревню бизнес открывать с нуля. Знаю я его!

Раздеваюсь до трусов, ложусь рядом с девчонкой на кровать и включаю телек. Жар начал спадать, и Виола принялась ворочаться. Скинула с себя одеяло и светит голым бедром.

Конец ознакомительного фрагмента