— У вас другая задача. Вы с Корвином летите на Крайнюю Фулу.
— Мы покинем планету, когда другим это будет делать запрещено? — уточнил Марк.
— Ради спасения Лация.
Разумеется, консул прав: кому-то надо отправиться на край света и выяснить, что же произошло в маргинальной колонии. Но в данном случае слово «надо» прозвучало как насмешка.
«Верджи!» — Марк почувствовал нестерпимую боль и стиснул зубы так, что свело челюсти.
— Быть может, это вообще последнее заседание сената, — не унимался тем временем Сулла. Видимо, происходящее казалось ему забавным. — Я должен там присутствовать. Просто посмотреть…
— На что смотреть? — вскочил со своего места сенатор Флакк. Старика трясло.
— На страх в глазах сильных мира сего, — Сулла был невозмутим. — Что может быть забавнее этого страха?!
— Дешевый лицедей! Ты хоть понимаешь, что происходит? — возмутился принцепс.
— Конечно! Мы наконец-то встретили чужих!
— Подождите! Еще один вопрос! — прекратил нелепый спор Герод Аттик. — Если в этом секторе ведется тайная война, кто поручится, что таинственный враг не уничтожит наш эсминец, как только он окажется вблизи планеты? Может быть, именно поэтому поселенцы велели спасателям удалиться?
— Транспортный корабль долетел беспрепятственно, — напомнил Сулла.
— Там нет никаких серьезных военных действий, — подал голос легат Флакк. — Была таинственная стычка три года назад. Невероятно, чтобы диверсии происходили всегда в одном месте.
— Надо полагать, вы летите вместе с Корвином, — уточнил консул, глянув на легата. — Отряд подберете сами. Сулла…
— Я приду на заседание сената в сенаторской тоге, все как положено, никаких выходок и выкриков с места, обещаю! — заверил опцион.
— Вы как бывший патрон этой планеты должны тоже лететь.
— Ну, так я и думал, придется тащиться куда-то на край света, чтобы сдохнуть.
Все сделали вид, что не слышали последней реплики.
— Друз, ваша задача, во-первых, обеспечить, чтобы на этот катер никто больше не заходил…
— Я уже установил вокруг силовые ловушки. Накрыть катер целиком колпаком побоялся. Вдруг это изменит параметры системы и спровоцирует срабатывание устройства.
— Очень хорошо, — кивнул консул. — Продолжайте изучение бомбы. Создайте группу из технополиса Норика. Префект… — повернулся консул к префекту Норика.
— Да, я понял. Все специалисты по гиперпространству и хроноэффектам в распоряжении префекта Друза.
— Берите кого сочтете нужным, — продолжал консул. — Надеюсь, нам удастся разгадать, как обезвредить эту мерзость, до того как Корвин достигнет Крайней Фулы. Сенатор Валерия, — обратился консул к молодой женщине. — Постарайтесь добыть всю информацию о взрыве планетоида китежан. Прежде всего, о мощности взрыва. У вас и префекта Корвина, кажется, остались на Китеже друзья.
— Я уже обратилась к ним, — ответила Лери.
— Кто нам подсунул эту бомбу? Нерония? — спросил сенатор Торкват. — Уверен, что эта подлость не обошлась без неров.
— Надо изучить найденные останки пилота, — сказала Лери. — Как мы уже знаем, это клон. Но для того, чтобы создать клона, надо иметь исходный материал. Вопрос: как этот материал был получен, если подлинный Эмилий Павел погиб. Может быть, это ключ ко всему, — предложила Лери.
— Тело исчезло с планеты Фатум, — напомнил легат Флакк. — И мы не знаем, к кому оно попало — к нерам, или к кому-то другому, кого мы условно можем именовать чужими.
— Это Нерония! За Фатум мы воевали с Неронией! — воскликнул Торкват и поглядел на остальных свысока: о чем еще спорить, господа?!
— Префект Корвин, — обратился консул к Марку. — Вы возглавляете экспедицию. Не рискуйте без необходимости. Вы уже не раз распутывали планетарные заговоры — на Психее, на Китеже, даже на боевой станции Неронии. Никто лучше вас не справится с поставленной задачей.
— А я предлагаю, — возвысил голос Торкват, — призвать в наш сектор «Сципиона Африканского» и жахнуть по катеру и станции из главного калибра.
Все замерли на миг с открытыми ртами. Потом префект Норика громко расхохотался. Ему тут же принялся вторить Сулла, затем стал давиться смехом Друз и, наконец, рассмеялся Катилина. Корвин и Валерия переглянулись.
— Итак, мы обсудили все вопросы, — откашлялся консул. Кажется, он был единственным, кто сумел подавить улыбку. — Теперь я должен сделать одно предупреждение всем участникам экспедиции…
Марк сидел на террасе и курил. Когда Верджи видела его курящим, у нее всякий раз начиналась противная внутренняя дрожь. Потому как курил Марк не табак, а специальные сигареты патрициев, так называемые «трубочки памяти», их аромат помогал вызывать из прошлого предков нужные эпизоды, не дожидаясь сновидческого прозрения. Марк курил и грезил, разговаривать с ним в такие минуты запрещалось, чтобы не оборвать увиденный эпизод на половине, и это очень походило на наркотический транс. В такие минуты Верджи казалось, что она тоже прозревает, видит бывшее, но не с нею, а с кем-то другим.
После вдыхания аромата мемористических сигарет Верджи непременно снились странные сны — на редкость яркие и логичные, и это была всегда одна и та же история из далекого прошлого Старой Земли. Как будто некто из прошлого прислал ей письмо, и теперь Верджи его вновь и вновь перечитывала, порой против собственной воли. Раз за разом она видела себя юной московской барышней, влюбленной во французского офицера. Их история, сентиментальная и трагическая, походила на обычный дамский роман, кои сочинялись и сочиняются в немыслимых количествах. Но Верджи удалось раскопать в Галанете архив земного семейства, в котором история эта рассказывалась подробно и почти точь-в-точь так же, как грезилось Верджи в ее снах. Кто и зачем посылал ей раз за разом это странное видение, она так и не поняла. Она просто сверила историю московской барышни со своей и нашла кое-какие совпадения. Весьма несходные в деталях истории их повторялись в главном: как москвичка и ее француз Арман, так и Верджи с Марком были детьми враждующих миров, и любовь требовала этой враждой пренебречь как чем-то незначительным и нелепым. Что они и сделали, ни на миг не задумываясь и не сомневаясь друг в друге. Теперь вновь Верджи все ставила на одну карту, то есть на Марка. Он сделался для нее всем — родиной и смыслом жизни. Она ревновала и оберегала его, хранила как драгоценный талисман, в глубине души сознавая, что излишним вниманием и опекой может разрушить их чувства, но ничего поделать с собой не могла. Мир вокруг тускнел и сужался, когда рядом не было Марка.
Когда Корвин тряхнул головой и загасил трубочку в серебряной пепельнице, Верджи поставила перед ним на столик поднос с кофейником, чашками и бутербродами на тарелке. Она любила приносить Марку кофе или что-нибудь из закусок — он всегда так искренне радовался, когда ему оказывали маленькие знаки внимания. Совсем как ребенок.
Вот и сейчас он взглянул на нее так, будто она преподнесла ему бесценное сокровище, а не кофе и бутерброды, схватил ее руку, поцеловал, потом последовал поцелуй в губы. Но тут же Марк резко отстранился, давая понять: сейчас не время. Улыбнулся, но как-то натянуто, фальшиво. Она всегда чувствовала его притворство — уж кого-кого, а ее он обмануть не мог.
— Поручили новое дело? — Верджи бросила фразу как пробный шар, лишь бы начать разговор.
— Новое дело?.. Ну да… вроде того, — он сделал глоток и отставил чашку. — Отличный кофе, спасибо.
— Я слышала по информканалу: какая-то угроза извне. Что-то совершенно невероятное… — Она махнула рукой, будто пыталась отогнать неугодную новостную голограмму. — Возможен взрыв огромной мощности на орбите в ближайшие три месяца. Запрещены все полеты гражданских звездолетов. Что это значит?
— Не исключено, что Лацию осталось существовать три месяца, если уж говорить начистоту, а не намеками информканалов.
— О чем ты?
Он без лишних подробностей рассказал ей о совещании у Герода Аттика и о найденном катере. Верджи слушала внимательно, не перебивая, лишь все больше и больше сжималась в комок, хотя это казалось невозможным. В самом деле, кто мог придумать такую подлянку! Верджи бежала с Колесницы, едва не погибла, и вдруг, когда она здесь, на Лации, рядом с любимым человеком, обретенный с таким трудом мир рушится.
— Зачем тогда какие-то уголовные дела, расследования? Еще ради торжества Юстиции казните какого-нибудь приговоренного. Как глупо! Вообще глупо сейчас что-то делать. Три месяца! — Она не могла понять, что делать с этим смехотворным остатком. — Что ты намерен предпринять?
Он неопределенно передернул плечами.
— Поедем завтра на море. Как собирались. Сделаем вид, что ничто не может изменить наши планы и наши чувства! — Верджи такое решение показалось самым правильным. — Будем просто любить друг друга три месяца.
— Я бы с радостью… Но не могу. Через три дня улетаю с планеты. Это новое задание. Мое задание. Я сделаю все, чтобы отменить апокалипсис, — он понял, что невольно сбился на пафосный тон, и замолчал.
— Куда летишь, если не секрет?
— Какие секреты от тебя? Есть такая планета Крайняя Фула, может быть, ты о ней слышала?
— Нет, — Верджи улыбнулась и перевела дыхание. Известие о полете походило на выигрыш в лотерею. — Полетим вместе? Мы же не будем ни на минуту разлучаться в нынешних обстоятельствах. Правда?
Марк вдруг скривился, как от боли:
— Верджи, я не могу взять тебя с собой.
— Ну, привет! Ты не забыл, что я прошла подготовку петрийского наемника. И, кажется, неплохо себя зарекомендовала! — Верджи схватила супруга за руку, будто собиралась немедленно устроить соревнования по армрестлингу.
— Тут дело не в твоей подготовке или способностях… — Корвин аккуратно высвободил ладонь и постучал пальцами по горячему кофейнику, давая понять, что заниматься армрестлингом на таком столе глупо. — Мне запретили брать тебя с собой.
— Кто запретил?! — вознегодовала Верджи.
— Консул.
— Ах, вот как! Ну конечно! Я же уроженка Колесницы! И мне по-прежнему не доверяют. Это же сволочизм! Мы не можем разлучаться! Мы…
— Верджи… дело не в том, что ты с Колесницы, а в том, что ты — моя жена. Никто из членов экипажа не должен брать с собой близких родственников. Флакк не имеет права взять своего сына или жену. Я — жену или сестру.
— Не поняла!
— Наша экспедиция не должна выглядеть как попытка спасти избранных. Мы просто летим выполнять задание.
Верджи зажмурилась и закусила губу и так сидела несколько минут.
— Мы что, заложники? — спросила она наконец.
— Нет, конечно.
— А похоже, — она попыталась улыбнуться, все еще не открывая глаз. — Подло ведь, ты не находишь?
— Страшно. Не подло.
— А по мне так подло! — Она сорвалась на крик. — Ты улетаешь! Я остаюсь!
— Верджи, посмотри на происходящее со стороны. Если я возьму тебя с собой, как это будет выглядеть, а? Почему тогда другие не имеют права погрузиться на свои яхты и удрать, бросив миллионы прочих на планете?
— Мне плевать, — сказала она тихо. — Я не могу без тебя.
— Ну о чем ты! Да я сам…
— Ты надолго летишь?
— Пока не знаю. Возможно, на все три месяца — почти.
Вновь повисла тягостная липкая тишина. Где-то в саду журчала вода в фонтане да заливался совершенно неуместно, выводя свои трели, соловей — Лаций жил заемной флорой и фауной.
Только сейчас под соловьиное пение Марк осознал, что означает его отлет.
— Я вернусь. Хотя бы в последний день, но вернусь. Я не брошу тебя здесь одну. Клянусь памятью предков.
— Ну нет! — Она покачала головой. — Уж это точно глупо.
Она налила себе кофе, сделала глоток, Корвин молчал.
— Я могу отправиться на Острова Блаженных? — спросила зачем-то, хотя знала ответ заранее.
Он отрицательно покачал головой.
— Подло-то как… — Верджи отставила чашку таким жестом, как будто в ней был не кофе, а яд.
— Я найду спасение. Или Друз. Или кто-то еще. Мы все спасемся.
Верджи несколько раз кивнула. Чисто механическое движение. Она явно не верила ни его словам, ни его фальшивой запальчивости.
Она вдруг съежилась в плетеном кресле, как будто ей стало холодно, обхватила руками колени:
— Как же мне жить здесь без тебя?
— Сейчас главное — избежать паники, — сказал Марк.
— Сталь по стеклу! — фыркнула она.
— Что?
— Твои слова — как сталь по стеклу. Так же противно внутри.
— О чем ты?
Верджи вдруг выпрямилась, подалась вперед, к нему. В ее глазах была злость и не было слез.
— Все это ерунда, Марк. Зачем эти благородные сопли? Ну, несколько дней все будут изображать из себя героев, организовывать эвакуацию, произносить красивые речи. А потом кто-нибудь сорвется. Кто-нибудь ведь обязательно сорвется. Все не могут быть благородными. И тогда наступит хаос. Консул прикажет расстреливать беглецов или сбивать корабли за незаконные взлеты. Но все равно найдутся такие, кто сумеет прорваться за кордон и покинуть планету. Начнутся подкупы, обманы, затем пойдет вранье. Ложь лишает смысла любое благородство. Одни будут корчить из себя патриотов, другие в это время спасать свою шкуру за счет несчастных «героев». И в это «счастливое» время ты оставляешь меня и Лери на планете в качестве заложников и отправляешься искать мифическое спасение неведомо где.
Корвин несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши:
— Прекрасная речь, но речь дочери Колесницы. Речь человека, за которого все решают другие. Ты забыла о себе и своей силе, Верджи. Ты ведь никогда не была слабой и покорной.
— И что же должна делать сильная Верджи, пока ты ищешь пути к спасению? — В ее голосе послышалась неприкрытая издевка, но Марк сделал вид, что ничего не заметил.
— Во-первых, я попрошу Лери с сыном переехать в наше поместье, в винных подвалах «Итаки» вам лучше всего укрыться на время. Я оставлю здесь охрану… Жена Флакка с младшим сыном тоже должна переехать. Ты как хозяйка отвечаешь за их безопасность.
— Ага, сидеть и ждать, пока ты нас спасешь! Больше всего на свете я ненавижу сидеть и ждать, пока кто-нибудь что-нибудь сделает. Я всегда делаю все сама. А что я могу сейчас сделать? Что?
— Я не предлагаю тебе ждать, — заверил ее Корвин. — Я надеюсь, что ты будешь действовать.
— Кстати, а посольства других планет? Их вы тоже возьмете в заложники?
— Они могут улететь. Как и другие инопланетники. Но граждан других миров практически нет на Лации, за исключением тех, кто сменил гражданство.
— За исключением таких, как я. Теперь я понимаю, почему посол предлагал мне каторгу в качестве приза. Значит, он знает про бомбу на орбите. Он хотел меня спасти. Я могу согласиться…
— Ты серьезно?
— Это шанс вырваться с планеты. Потом я сбегу. Как тебе мой план? — Она рассмеялась.
— Мы спасем Лаций, — повторил он снова.
— Марк, — сказала Верджи тихо и торжественно. — Я умираю. А ты со мной прощаешься.
Он содрогнулся. Ибо тут же в памяти всплыли смерти близких, тех, кого потеряли отец и дед. Смерть первой жены отца, матери Лери. Верджи на нее так похожа. Марк вдруг вспомнил, что мать Лери умерла внезапно и в суете. Никто не думал, что она умирает, они собирались в поездку на Острова Блаженных, не успевали на звездный лайнер, спорили, что взять с собой. А потом она вдруг поднесла руки к голове и упала. Отец стоял рядом, ошеломленный. Потом, когда приехали медики и констатировали, что все кончено, он вдруг осознал, что не успел сказать ей перед смертью, что любит ее, просто не успел, и все.
В следующий миг они очутились на полу террасы, они не предавались Венериным удовольствиям, но лишь обнимали и целовали друг друга и повторяли раз за разом: «люблю».
— Марк, ты стоишь или сидишь? — спросил по коммику Сулла.
— Вообще-то лежу, — признался Марк, потому что в этот момент лежал на кровати, а Верджи пристроилась рядом. Они так лежали с час, перейдя с террасы в спальню, и ни о чем не говорили.
— Очень хор-р-рошо. Тогда ты не упадешь и не треснешься своей благородной головой об пол, когда услышишь то, что я тебе сообщу.
— Что еще? Новая напасть? Эпидемия? Бунт?
— Теперь все возможно. В Галанете на десятках порталах висит сообщение, что у нас на орбите хронобомба. Когда она сработает, на месте Лация будет дыра в гиперпространство и больше ничего. Там приводится даже расчет выделенной энергии по трехконтурной схеме. Очень убедительно, как наследник технарей, могу тебя заверить, к расчетам не подкопаешься.
«Трехконтурная схема… А это-то откуда?!» — У Корвина буквально отвисла челюсть. Понадобилось меньше суток, чтобы информацию, которую так тщательно охраняли, самым бессовестным образом слили в Галанет. Кто это сделал? Зачем? Неужели среди тех немногих избранных, допущенных на заседание, нашелся предатель? Кто? Корвин мысленно перечислил имена, но никого не посмел обвинить. Почему-то несколько секунд подозревал Герода Аттика — сама должность начальника контрразведки подразумевала беспринципность. Возможно, Герод счел, что население необходимо запугать и тем самым мобилизовать силы на борьбу за спасение… Но все же десяти секунд хватило, чтобы эту версию отбросить. Остальных подозревать Корвин не мог ни при каких обстоятельствах. Да, Друз шалопай, но он — идеалист, а не предатель, Сулла — мерзавец, но опять же не предатель. Консул Аппий Клавдий? Просто смешно!
— Что скажешь? — поинтересовался Сулла. В голосе его звучало плохо скрытое торжество. Мерзавец наслаждался ситуацией.
— Консулу надо выступить с заявлением, — Марк отделался дежурной фразой.
Он в самом деле был ошеломлен. Надеялся, что несколько дней у них есть, для того чтобы подготовить сообщение о ситуации, проверить все данные, проанализировать, подтвердить или опровергнуть гипотезы. К тому же необходимо было сохранить хотя бы часть активов Лация в межпланетных фондах. Теперь же за лацийские счета никто не даст ни гроша. Их наверняка заморозят.
— Аппий уже выступил, обещает, что Друз придумает, как нейтрализовать эту штуку, а ты поможешь.
— Сенат заседает? — спросил Марк.
— Конечно. Я как раз оттуда. Ор страшный. Ребята готовы убить друг друга. Больше всех орет Торкват. А что орет — непонятно. Его вина, надо полагать, в том, что инфу слили.
— И что? Что-то решили по поводу эвакуации?
Марк вдруг понадеялся, что патрициям можно будет все же улететь. И Лери улетит вместе со своим малышом. А вместе с ними Верджи. Несправедливое решение, но такое желанное.
— Похоже, пройдет предложение твоей сестрички. Старики постановили, что они останутся в Новом Риме. Как когда-то сенаторы во время нашествия галлов оделись в тоги и уселись в атриях своих домов умирать. Если бы не реконструкция, мы бы не знали, как себя вести, не так ли? — В голосе Суллы, как всегда, звучала издевка.
— Возможно, — без всякой иронии ответил Корвин. — Сулла, надо выяснить, откуда пришло сообщение, кто слил инфу.
— Уже ищут. У нас в префектуре целый отдел рыщет по Галанету. Герод Аттик тоже старается. Но пока безрезультатно. Все сделано грамотно, хвосты обрублены. Думаю, это дохлый номер, лучше не искать.
— Пусть префект Главк допросит участников совещания.