— Благодарю за доверие, — усмехнулся Сулла. — А где корабль, на котором прилетел этот парень?

— Корабль?

— Ну да, катер, ведь он прибыл на катере?

Тит задумался:

— Если честно… не знаю. Не думал об этом. Наружу я никогда не выхожу.

— Будь добр, передай мне контейнер с генетическим образцом пилота.

Тит поколебался, но просьбу выполнил. Образец находился в так называемом генетическом жетоне.

— А ты не знаешь, генетический код погибшего пилота и этого, живого, совпадал полностью?

— Не знаю… ничего сказать не могу. Во-первых, тот образец сгинул во Втором поселке. А во-вторых, у меня для этого нет оборудования.

— Ну что ж, твоя помощь неоценима, Тит. Кстати, ты не просветишь меня насчет устройства жизни вашей колонии?

— Если смогу.

— Сможешь. Мои вопросы просты. Насколько я знаю, на колониях Лация республиканские порядки. Власть выбирается — на всех уровнях. И, как я понимаю, старосту Краба жители должны были избрать сами.

— Так и было, — Тит усмехнулся, обнажая по-детски голые десны. — Мы избрали его старостой Первого поселка. Он неплохо справлялся. То есть даже хорошо справлялся, а потом случилась катастрофа. Нас осталось слишком мало, чтобы что-то предпринимать и менять. Краб предложил не проводить выборы, а просто оставить его на этом посту. Все согласились — у нас не было иной кандидатуры.

— Вы не пытались протестовать?

— Н-нет… Зачем? Мы ничего не хотели менять. Староста нас устраивал. Никого не притеснял. В первый момент нам казалось, что эти порядки временные — до тех пор пока не придет помощь от метрополии. Но месяц проходил за месяцем, никто не прилетал. О нас забыли.

— Получается, вы по доброй воле оказались в рабстве у этого вашего Краба, — в голосе Суллы мелькнуло презрение.

— Добрая воля попавших в беду поселенцев — это звучит, по меньшей мере, смешно, — заметил врач. — Нашей первейшей задачей было выжить, а не добиваться соблюдения буквы и духа лацийских законов.

— Одно другому не мешает.

Сулла мог бы рассказать Титу, что Крайняя Фула отказалась от помощи спасателей, и, скорее своего, от имени колонистов это сделал староста. Но патриций лишь спросил:

— У вас ведь есть аппарат дальней связи.

— Ну да, аппарат стоит у Краба в секторе. Наверное, мы слишком сосредоточились на ожидании помощи извне, — очень тихо заметил Тит.

— Неужели ни разу никто не протестовал…

— Был один случай. Двое парней решили отремонтировать один из транспортных катеров и отправиться за помощью. Так вот, староста им запретил.

— Они послушались? — недоверчиво хмыкнул Сулла.

— Нет. Их казнили… публично.

— Ого. Хочешь сказать, что их осудили на смерть?

— Да. Осудили.

— Разве по римским законам осужденный на смерть не может апеллировать к народу? То есть именно к вам, ко всем поселенцам?

— Они апеллировали… Но мы… мы… мы проголосовали за смерть. Я видел, я точно видел: почти все подняли руки. А потом, потом все отказывались и говорили, что они не поднимали рук. Никто. Все отреклись.

— Может быть, они находились под гипнозом?

— Я не заметил.

— Твои рассказы с каждой минутой становятся все чуднее и чуднее. Если верить тебе, то этот ваш староста Краб контролирует в поселке все — от белья под комбинезонами до мыслей в голове.

— Именно так… Вот только — не всегда. Я точно знаю, что каждый день примерно с четырех дня до семи по местному времени он недоступен.

— Что значит — недоступен?

— С ним нельзя связаться. Информация к нему не поступает. И он никогда не выходит из своего сектора в это время.

— У него тихий час? — усмехнулся Сулла.

— Что-то вроде того. У меня есть одно подозрение… — Тит заколебался.

— Какое же?

— В это время он проходит какую-то обязательную медицинскую процедуру.

— Но если ты врач, то обязан знать.

— Да, конечно… — Тит опять заколебался. Но отступать было поздно — он уже и так выболтал слишком много.

— Он обращался к тебе с чем-нибудь подобным? — продолжал давить на несчастного Сулла.

— Он взял у меня ванну и аппаратуру для регенерации.

— А раствор?

— Нет, раствор не брал.

— Мне нужна схема внешнего круга станции. Того круга, что теперь полностью закрыт, — просьба была довольно нелепой. Не у врача надо было искать подобные данные. Но если их разговор подслушивают, пусть Краб воображает, что главную тайну лацийцы решили искать в закрытых комнатах купола.

— Зачем? — Тит растерялся. Он тоже сообразил, что вопрос не по адресу.

— Мы же прибыли расследовать этот взрыв, Тит! — с наигранной укоризной воскликнул Сулла.

— Ах, ну да, конечно.

— И ты наш единственный союзник. Мне нужно знать, что где находилось, сколько человек там было и кто погиб. У тебя есть записи?

— Н-нет…

— Можешь достать?

— Н-не знаю.

— Ты уж постарайся. Но будь осторожен. И еще: ты ничего не говорил мне, Тит. Запомни. Я приходил к тебе за препаратом от головной боли.

— Я понял, доминус… Но вы поможете нам, ведь так? Вы — наш патрон.

— Бывший патрон, — уточнил Сулла.

— Почему — бывший? — Тит растерянно моргнул.

— Вы ведь отказались от патроната.

— Это не я… то есть большинство проголосовало за отказ. Но не я. Сейчас нам нужен патрон как никогда. Просто необходим. Мы погибаем. Вернитесь к нам. Нам нужен хозяин, повелитель…

Сулла лишь покачал головой: неувязка получается — от патроната эти ребята отказались десять лет назад, вряд ли тогда староста Краб имел неограниченную власть в поселке. Но за три года колонисты так привыкли к своему положению, что теперь во всем винят своего властителя. Если быть точнее: одни за все винят, другие благодарят — тоже за все.

Тит молитвенно сложил руки. Он обращался к патрицию, как к божеству. Хотя это божество вряд ли подходило на роль благодетеля. Стоило только глянуть в желтые, искусственно измененные глаза, приметить ехидную усмешку на губах, и сразу становилось ясно, что милосердие и сопереживание этому человеку чужды.

Но Тит ничего этого не замечал. Он жаждал спасения, ему необходима была помощь, и в эту минуту он готов был поверить в милосердие кого угодно, даже Суллы. А может быть, он разглядел что-то за обманчивой внешностью? Что-то, позволявшее надеяться, что просьба будет услышана надменным патроном?

— Приказ не выпускать этого лацийца из госпиталя! — прогремел у них за спиной голос старосты.

Сулла оглянулся. Староста в сопровождении аж сразу четырех амбалов перегораживал выход.

«Ну вот, легок на помине! — усмехнулся Сулла. — А еще говорят, что староста редко посещает госпиталь!»

— А в чем, собственно, дело? — спросил он насмешливо.

— Вы сняли перчатку снаружи, и у вас на коже…

— Ах, это? — Сулла вынул руку из кармана и демонстративно содрал нашлепку из герметика. — Это небольшой маскарад. Всего лишь. Я знаю, что такое «Пыль веков», не хуже вашего. И я не самоубийца.

— Тит, осмотрите его руку! Немедленно!

Эскулап взял своими тонкими, почти прозрачными пальцами руку Суллы.

— Кожа чуть-чуть покраснела…

— Не может быть. Он весь должен… — Староста осекся.

— Это от герметика, который был наклеен на голую кожу. Если бы «Пыль веков» попала на кожу вчера, доминус Сулла лишился бы руки и был бы сейчас при смерти.

— Что?

— Он бы лишился руки.

— Я не о том. Как ты его назвал? Доминус? Господин?

— Он наш бывший патрон…

— Молчать! — Староста покраснел. — Вон отсюда… опцион Сулла!

— У меня разболелся живот! — Сулла вспомнил о первоначальной версии, придуманной для посещения госпиталя Корвином.

— Вон! — рявкнул староста. Ярость его выглядела фальшивой. — И если вдруг появятся настоящие язвы, немедленно к врачу! А то придумали все кому не лень нарушать инструкции! Один гуляет там, где запрещено, другой… — Староста опять осекся и еще больше побагровел. — Вон! И чтобы я вас не видел до вечера!

Неожиданно Сулла вскрикнул, схватился руками за живот и присел на корточки.

— Что с вами, доминус? — кинулся к нему Тит.

— Н-ничего, уже лучше… — Сулла медленно распрямился. — Мерзкая еда… Н-не привык. Прошло… Я приму пару таблеток, и все пройдет.

— Все — пройдет, — повторил Тит и в ужасе глянул на старосту.

Тот ничего не сказал, стоял отвернувшись.

Но Сулла видел его отражение в начищенном баке с водой — кажется, единственной сверкающей вещи в этой мерзкой больничке.

Староста улыбался.

* * *

Марк отыскал легионера Турма в мастерских. Тот изготовлял новую глухую ставню для купола. Турм в защитном комбинезоне и стареньких, видавших виды очках работал на универсальном станке, какие на Лации уже не использовали лет двести, а может быть, и больше. Причем работал в ручном режиме. Гнездо для управляющей голограммы зияло пустотой.

— После взрыва вы все окна закрыли ставнями, — сказал Корвин, рассматривая заготовку, которую Турм собирался превратить в корпус подшипника. — Трудная работа.

— Не легкая. Мы на примитивном «пауке» облазали весь корпус, заделывая окна снаружи. А потом еще полгода красили стекла изнутри.

— Где вы брали материалы?

— Нам прислали несколько грузовиков-автоматов. Они прибывают до сих пор примерно раз в месяц. Иначе бы мы тут давно сдохли.

— «Красный Крест»?

— Бес их знает…

— Трибун рассказал мне, что у вас угнали транспорт и два катера после взрыва.

— Сволочи! — подтвердил Турм.

— А почему вы не пытались бежать на том катере, что приземлился через два месяца у вас на Фуле?

— Что? Два месяца? Нет, прошло почти три, когда вновь опустился «Калипсо». Или все-таки два? Не помню. Знаю только, он будто не с небес спустился, а возник из-под земли. Мы хотели его сразу взорвать, но ионная пушка не сработала. Тогда у нас большинство компов вышло из строя. А может быть, и все… Орк!

— В чем дело?

— Да так… Только теперь подумал, что их нарочно долбанули.

— Так что с тем катером?

— А ничего. Его сволокли в уцелевший купол технополиса. Улететь на нем невозможно. Нет ключа.

— Вы не можете разблокировать систему управления?

— Один раз попытался. Задачка мне не по зубам. Система настроена на генокод пилота.

— Но у вас есть тело пилота.

— Тело? Ошибаетесь, у меня нет тела, совершенный муж, нет даже клочка от этого проклятого тела.

Корвин хотел еще что-то спросить, но тут раздался вызов комбраслета. Вызывал начальника Сулла.

— По-моему, нам пора вернуться на корабль за оборудованием! — сказал опцион.

Голос его слегка дрожал от возбуждения. Значит, сумел выяснить что-то важное.

— Сейчас! — отозвался Корвин. — А кроме вас никто не пытался завладеть кораблем и покинуть планету?

— Нет… а кто бы мог это сделать?

— Староста, например.

— Староста? Ну… он ездит в технополис время от времени. Я видел. Но он ни разу не пытался вывести катер из купола.

— Ездит в технополис? Но ведь это так опасно — выходить на поверхность.

— Ну, не знаю… Может быть, он каждый день стоит под душем из реагента по три часа. У него в комнатах есть отдельная установка.

— Вы занимались обустройством покоев старосты?

— Ну да, а кто же еще?

* * *

Корвин облачился в защитный скафандр и принес точно такой же своему помощнику.

— Одевайся, мы отправляемся на корабль, — сообщил префект опциону. — Надо забрать оборудование для полной санобработки. Нам нужен раствор посильнее этой серой пены. Капитан уже все приготовил. Но придется повозиться с погрузкой ящиков. И не забудь на лицо напялить маску, на глаза — специальные фильтры. Это лучше чем переводить щиток в непрозрачный режим.

«Повозиться…» — значит, речь идет еще о каком-то деле, и Корвин не хочет распространяться о предстоящем здесь, в куполе.

— На обед мы уже не успеем. Потом Краб заляжет в спячку. Ты знаешь про спячку? — спросил Сулла. — С четырех до семи староста недоступен.

Корвин сделал неопределенный жест, который можно было трактовать как «да» и «нет» одновременно.

Сулла наконец облачился в скафандр, и лацийцы направились в гараж. Тут выяснилось, что их не собираются отпускать из купола без сопровождения. Двое здоровенных парней из восьмерки легионеров, облаченные в легкие скафандры, поджидали лацийцев у вездехода.

— Староста Краб поручил нам сопровождать вас повсюду за пределами поселка, префект Корвин, — послышался в шлемофоне хриплый голос одного из парней.

Сквозь стекло гермошлема Корвин не сумел рассмотреть их лица — они были закрыты черными масками. Вместо глаз и рта — черные выпуклые нашлепки.

— Будете нас провожать на собственный корабль? — удивился Корвин.

— Вы собираетесь на корабль? — встревожились охранники — у обоих вопрос вырвался почти одновременно.

— А куда еще мы можем направляться? — почти искренне изумился Корвин.

— Мы торопимся, — сказал Сулла. — Нужно забрать оборудование. Так что, даже если бы мы захотели, не смогли бы взять вас в наш вездеход — нам нужно место для ящиков.

— На корабль не заходите. Пусть роботы погрузят оборудование на челнок, — посоветовал охранник. — Иначе придется делать полную санобработку корабля.

— Именно робот все и погрузит, — заверил Корвин.

Он занял водительское место, Сулла уселся рядом. Охранники отправились назад — ко второму шлюзу. «Ох и влетит им от старосты», — мысленно ухмыльнулся Сулла.

— Куда мы едем на самом деле? — спросил он по каналу защищенной связи, когда они выехали из древних ворот главного купола.

— Первым делом — на корабль. Отвезем добытый тобой образец генетического кода. Пусть наш медик сравнит его с образцом мертвого Эмилия Павла, который прибыл на Лаций.

* * *

Поверхность Фулы встретила лацийцев маленькими торнадо черного праха. Они гуляли среди серого песка и рассыпались, столкнувшись с развалинами какого-нибудь ангара.

Марк сделал круг, проехал по краю космодрома и повернул к челноку.

За ними никто не ехал.

— На челноке стартуешь один, — сказал Марк, открывая шлюз. — Отдашь образец ткани и заберешь трех легионеров. Пока ты посещал госпиталь, я связался с капитаном и… попросил помощи, — признался Корвин.

— В каком смысле — помощи?

— В смысле — военной. Зачем, как ты думаешь, мы тащили с собой легионеров?

— Мы что, будем штурмовать купол?

— Если понадобится. Но надеюсь, обойдемся без этого.

— А ты? Что собираешься делать ты?

— Отправлюсь в технополис.

— Ничего себе! И что ты там забыл? Хочешь лишиться руки или ноги? Или еще чего-нибудь более важного?

— Староста Краб ездит туда время от времени. «Зачем?» — задал я себе вопрос. Оттуда ничего нельзя привезти, вряд ли он добывает там свои волшебные дары.

— Волшебные дары — это заныканные грузы «Красного Креста», — фыркнул Сулла. — Ты же видел надписи на полотенцах и зубной щетке в своей ячейке.

— Он что-то там хранит — это единственное правдоподобное объяснение. Вопрос — что именно.

— И ради ответа на этот вопрос ты готов рискнуть жизнью?

— В технополисе спрятан катер, который прибыл незадолго до транспорта «Красного Креста». Именно из-за этого катера Краб отказался от помощи Лация. Видимо, именно что-то на этом катере позволяет старосте Крабу оставаться старостой.

— А может быть, ему в этом помогает пилот?

— Что?

— Уцелевший пилот с этого катера. Он до сих пор находится в апартаментах Краба.

— Живой?

— В первые дни был живой. Потом — не знаю. Его давно никто не видел.

— Тем более я должен найти катер. Счастливого пути!

И Марк нырнул обратно в вездеход.

«Глупо, — шепнул голос предков. — Не стоило разделяться!»

* * *

После песчаной бури, что бушевала накануне, дорога к технополису едва угадывалась.

Уцелевший купол быстро надвигался — технополис находился гораздо ближе к Первому поселку, чем сгинувший Второй. Марк остановил вездеход у шлюза. Небо над куполом было темно-серым и каким-то застывшим. Будто Корвин смотрел не на реальный мир, а на неподвижную голограмму. Близи стало видно, что поверхность купола покрыта чем-то вроде слоя серого поролона. Скорее всего, застывшая пена нейтрализатора. Слева от входа сохранилась почти нетронутой кабина внешнего лифта, которой давным-давно никто не пользовался. Пушистый прах осыпал ее черным «снегом», но кое-где наслоения отвалились, и на солнце тускло поблескивали стекла и обшивка кабины. Стекла покрылись сетью трещин, как лицо старика — сетью морщин.

Марк глянул наверх. Теперь он отчетливо различил, что вся поверхность густо заткана тончайшей паутиной, она серебрилась и блестела в лучах Тефии, и кое-где в ее узлах собрались горсти черного пепла. «Паутина кажется тонкой отсюда, снизу. На самом деле она довольно солидная… Что ж за паук ее здесь соткал?»

Индикатор «Пыли веков» мигал красным. Сколько лет жизни отнимет эта поездка? Год? Два? Десять?

Ну что ж, пора забраться внутрь.

Против воли у Марка клацнули зубы, а все тело покрылось мурашками — неосязаемая невидимая сила, готовая убить мгновенно, таилась где-то рядом.

Корвин извлек из контейнера украденный Суллой гермошлем старосты.

Должно сработать. О том, что шлем — это ключ к входным дверям, Марк подумал в тот миг, когда староста принялся кланяться у входа. На Крайней Фуле не осталось управляющих голограмм. Все примитивненько, сделано на скорую руку. Да и зачем? От кого прятаться? Эти безвольные серые личности ни на что не способны. Староста просто наклоняет голову и посылает приказ — дверям открыться, людям — повиноваться.

Корвин выбрался из вездехода и направился к шлюзу.

Префект не ошибся — система сработала. Как только Марк повернул украденный шлем к стальным дверям, они открылись. Света внутри не было — пришлось включить мощный фонарь. Луч запрыгал по полу и стенам.

В огромном помещении царил такой же беспорядок, как и во внешнем круге жилого купола. С той лишь разницей, что посередине застыл катер типа «Калипсо». Новенький, совершенно не поврежденный.

Дверь корабля была закрыта, но открылась, как только Марк повернул шлем красным кружком к катеру.

«В сторону!» — закричал голос предков.

Марк прыгнул.

На том месте, где он только что стоял, подняв облако пыли и громыхая обрывком сползающей с бока цепи, валялся металлический цилиндр килограммов под сто. Самая обычная механическая ловушка. В духе фараонов. Чтобы никто, кроме Краба, не мог приблизиться к катеру.

Чертыхнувшись, Марк поднялся.

Дверь катера была по-прежнему открыта.

«Будем надеяться, что внутри староста поленился устроить ловушку», — подумал Марк и ступил на корабль.