Эпилог
— Итак, пока мы летим… как я понял, не домой, — усмехнулся Сулла, — ты можешь рассказать мне, как ты со всем этим разобрался?
Они сидели в кают-компании, потягивая фалерн. За время экспедиции на Крайнюю Фулу Сулла ничуть не изменился. А вот Марк… Префект старался не смотреть в зеркало.
— Было не так уж и сложно, — заверил Корвин.
— Уж конечно.
— Ну, в принципе… — Он запнулся, прикидывая, что можно открыть помощнику, а что оставить непроясненным. — Та запись, что мы видели у консула. На ней я заметил размытое пятно, которое все приняли за астероид. Однако я был уверен, что это корабль. К тому же странным показалось само сражение. Ведь Лацийские корабли были обречены. Зачем они ввязались в драку, а не сдались?
— Анималам?
— Войны в этот момент не было. Экипаж почти сразу же вернулся бы домой. Я задал себе вопрос: «Что их заставило драться?» И что за таинственный корабль вдалеке? Наблюдатель? За чем же он наблюдает? Потом Реджер показал мне еще одну запись.
— Он ведь нер, этот твой Реджер?
— Ну да. И на данный момент наш союзник. Так вот. На второй записи было то же самое: пять наших кораблей, три анимала, наблюдатель вдали. Наши опять погибли. Только в конце не было взрыва. И та запись по времени была сделана раньше.
— Орк… Ведь это…
— Игра. Кто-то играл нашими кораблями, кто-то — анималами. И тот, кто играл за нас, — проигрался. В пух и прах. И в ярости смахнул фигуры с доски. То есть взорвал хронобомбу и всех уничтожил — обломки наших кораблей, анимала и наблюдателя. За такое по любым меркам по головке не погладят. Но этого типа не изолировали. Корабли с хронобомбами появились вновь. Это могло означать лишь одно — преступник бежал. Потом я вспомнил твой рассказ о том, что на Фуле сел еще один катер незадолго до прибытия наших спасателей. Орк! Значит, этого парня так припекло, что он решил укрыться на месте преступления. То есть на Крайней Фуле, на сожженной им самим планете, рассудив, что там его не будут искать. Значит, он объявлен в розыск. Еще на пересадочной базе я отправился в дипслужбу станции и попросил сообщения о розыске преступников. Мне дали список. Я довольно быстро нашел этого человека, его голограмму, его приметы. Не было одного, что всегда указывается в таких случаях. Генетического кода. Тогда я сообразил, что это и есть код доступа. И нам надо отправляться на Крайнюю Фулу и искать ключ.
— Картина не совсем ясна, — заметил Сулла.
— Недостающие фрагменты получим на Олимпе.
— Но Краб… ты оставишь его безнаказанным?
— Не волнуйся, от правосудия он не уйдет.
— А если что-то пойдет не так… Корвин задумался:
— Ты помнишь Грацию Фабию?
— Конечно. Она отказалась от патрицианства и живет вместе с мужем-плебеем на Психее.
— И у нее… есть один знакомый браво в отставке. Тоже, как ни странно, нашел убежище на Психее.
— Какое совпадение! Браво! Неронийский судья-палач.
— Грация кое-чем мне обязана. И Лацию тоже. Так что она не откажется заплатить этому браво, чтобы правосудие осуществилось. В любом случае.
— После того как рухнет мир, закон все равно свершится, — перефразировал Сулла известную средневековую поговорку, которую почему-то все время пытались приписать римлянам. — Но зачем нам Олимп, скажи на милость? Там нельзя найти убежища?
— Нужно продолжить игру.
Интермедия
Майор Алан Фредерико вернулся на Неронию гражданским рейсом. Прихрамывая (военный госпиталь не всегда качественно делал регенерацию), он двинулся к стоянке флайеров, опираясь на футляр игрушечного меча, как на трость. Меч он только что купил в киоске, запоздало вспомнив, что пятилетнему сыну надо непременно привезти подарок, даже если ты возвращаешься из военного госпиталя. О подарке жене он вспомнил чуть раньше, и дешевенькое ожерелье из золотых и платиновых бусин в псевдосафьяновом футляре лежало у него в левом кармане мундира.
— С возвращением, ветеран! — улыбнулась ему круглолицая девушка на таможне и не стала даже сканировать нехитрый багаж, выброшенный на транспортер автоматом.
— Во имя императора, — чуть с задержкой (почти незаметной) пробормотал Фредерико.
Жена и сын уже забросали его голограммами приветствий — яркими сердечками, кошечками и собачками. Если честно, он бы предпочел, чтобы его не встречали. Он даже не был уверен, что узнает их в толпе. Но никакой толпы на стоянке флайеров не наблюдалось, и женщина с ребенком была всего одна — черноволосая Жанна и пятилетний кудрявый малыш. Почти такой же, как и на объемном фото, с глазами как черные виноградины, с алыми чуть приоткрытыми губами — цвет, который бывает только у детских губ и который не может имитировать ни одна помада. На женщине было бело-желтое платье, на малыше — белый трикотажный костюмчик. Они могли служить прекрасным прообразом плаката «Вернись домой, ветеран!». И он вернулся… Весь вопрос — в каком виде.
Женщина что-то шепнула малышу на ухо и слегка подтолкнула в спину. Но карапуз испугался и спрятался за мать: он не узнал отца, которого не видел три года.
Алан помахал им рукой. Жена помахала в ответ, подхватила Алана-младшего на руки и побежала навстречу. Алан-старший тоже хотел побежать, но забыл про больную ногу, про дурацкий меч, споткнулся и неловко растянулся на гладком покрытии стоянки. Чертыхаясь, он поднялся — как раз к тому моменту, когда Жанна оказалась рядом.
— Ал!
Он обнял женщину и ребенка и прижал к себе — так сильно, что Жанна вскрикнула, а малыш заплакал. Майор не обратил внимания ни на вскрик, ни на плач — стоял и впитывал запах ее духов и запах малыша — молочный сладкий запах детства. Неужели на свете существуют такие запахи? Удивительно…
Наконец он разжал пальцы и сказал тихо:
— Прости…
Она поцеловала его в губы — конфетный запах ароматизированного дыхания и помады.
— Я приготовила во флайере твое любимое вино и виноград. Я поведу машину, а ты…
Он хотел отдать малышу меч, но потом понял, что Ал-младший даже не поднимет футляр с игрушкой.
— Не самый лучший подарок, да? — Майор усмехнулся. — Я почему-то решил, что парень уже большой.
— Я — большой, — донесся снизу рассерженный голос маленького Ала.
Жанна забрала футляр с мечом, Ал-старший обнял ее за талию одной рукой, второй взял горячую влажную ладошку малыша. Они двинулись к флайеру.
«Я должен быть счастлив, — подумал Алан Фредерико. — Но так ли это? Что я буду делать? Неужели я сделаю то, что задумал?»
Тогда на космодроме он в это не верил.
Книга 2
Четыре дня на Олимпе
Глава 1
Снова боевая станция Лация
— Лери… — Друз разлепил глаза. — Как ты здесь очутилась?
Друз перевернулся на постели и протер руками лицо. Это сон или явь? Лери стояла перед ним, облаченная в легкий боевой скафандр, две кобуры, симметрично пристегнутые к широкому поясу, предназначались для легкого бластера и молекулярного резака. Гермошлем супруга-сенатор уже сняла и положила на стол.
«Почему никто не предупредил?» — изумился Друз.
Но Лери на него уже не смотрела, взгляд ее уперся в женщину на кровати. Женщина спала рядом с Друзом, и спала обнаженной. Любовнице было лет тридцать, и она, разумеется, ни в какое сравнение не шла с красавицей Лери.
— Кто это? — спросила Лери с плохо скрытым бешенством.
— Ирина… Ири… она техник станции… — Друз снова принялся тереть лицо. — Я вчера устал, как последняя скотина, — он замолк, понимая, что его оправдания звучат не слишком убедительно.
Ири тоже проснулась и уставилась на жену префекта с нагловатой ухмылкой.
— Брысь отсюда, — крикнула Лери ей, как нашкодившей кошке.
— Это еще почему?! — Ири попыталась быть нагловатой. — Я служу на базе и…
— Вон! — Лери швырнула в женщину какой-то тряпкой. — Быстро! Или я пущу в ход бластер.
Красная точка лазерного прицела тут же уперлась в обнаженную грудь разлучницы.
— Стреляю я хорошо — все мои предки-патриции тому порукой, — предупредила Лери. — И мне не впервой убивать.
Угроза подействовала. Женщина подхватила тряпки и пулей вылетела из каюты.
— Лери, это глупость, конечно… кроме тебя… но бластером грозить глупо, — пробормотал Друз, нашаривая тем временем брошенный рядом с кроватью рабочий комбинезон. — Надеюсь, в меня ты не собираешься палить!
— Слушай, прекрати зудеть, — оборвала его Лери. — Времени у нас в обрез. И некогда тратить его на объяснения. Сцену ревности я устрою тебе, когда все кончится. И уж тогда — держись! Запри дверь!
Друз заметил, что супруга уже убрала бластер и уселась за стол как ни в чем не бывало. Во всяком случае, была надежда, что в него она стрелять не станет.
Друз натянул комбинезон, закрыл дверь и вернулся к столу.
— Понимаешь, малыш… — начал он опять с оправданий и даже сделал попытку обнять жену и поцеловать, но она его оттолкнула.
— Марк прислал инструкции, как справиться с бомбой на орбите. Теперь все зависит от твоей расторопности. — Лери положила на стол инфашку. — Здесь информация и чертежи титанового кожуха, который тебе должны доставить через два дня. Ты же пока должен все приготовить для того, чтобы упаковать этот чертов катер в титановую оболочку.
— Титан против хронобомбы? — недоверчиво скривил губы Друз. — Я же сказал, эта штука утянет за собой всю планету.
— Лу, все зависит от настройки контуров. Есть гипотеза, что это «грязная» хронобомба. Во время взрыва не будет никакого прокола в гипер, а только тета-из-лучение и «Пыль веков».
— «Пыль веков»… — повторил Друз.
— Она получается во время работы хроноконтуров со сдвигом по фазе.
— Кто тебе это сказал?
— Это в докладе Корвина. Изучила, пока летела на станцию.
— А ведь точно… эта дрянь получалась, когда силы взрыва не хватало для прокола в гипер. «Пыль» уничтожает буквально все! Одна из причин, почему работу над хроноконтурами приостановили. Конвенция земных колоний запретила «Пыль» производить и хранить, не то что применять. Значит, ее можно получать… В самом деле… Но мы… Орк! Идиоты!
Лери сделала вид, что не заметила его экспрессивных выкриков:
— Так вот, после срабатывания устройства на станцию посыплется эта мерзость, станция выйдет из строя, планета потеряет почти всю свою защиту. Лаций не погибнет, но пострадает от обломков твоего детища. К тому же у нас нет сейчас в этом секторе флота. Есть только станция, но она придет в негодность за считаные часы. Да и флот пострадает, если эта мерзость разлетится по орбите.
Друз сидел напротив Лери, окаменев.
— Вторжение? — прошептал он одними губами.
— Что ты нашел в этой девке, а? — спросила Лери и грохнула кулаком по столу. Подпрыгнули пустые стаканы. Бутылка из-под фалерна упала на пол и покатилась по ковру.
— Ничего… просто подумал… в общем-то и не думал… Прости…
— Не прощу. Никогда ни за что не прощу. Делай что нужно. Прежде всего, ты должен выяснить, действительно ли катер настроен на «грязный» взрыв. А если нет, перенастрой. Лучше «грязная» бомба, чем прокол в гипер, как ты сам понимаешь. После этого постарайся отключить хроноконтуры с помощью присланной Марком программы. И постарайся не повредить корпус этой проклятой посудины. Иначе мы с тобой умрем. И все обитатели станции — тоже. Да и станции самой не станет.
— Орк! Неужели все так просто?! — покачал головой Друз.
— Ты говоришь — просто? — усмехнулась Лери. — Могу тебя заверить, дорогой мой мерзавец, Марку было совсем не просто установить истину и выяснить, как протестировать устройство. Кстати, ключом доступа к пульту управления является модернизированный генетический код Эмилия Павла.
— Код мертвого пилота?
— Нет. Код того, кто все это придумал и устроил. А код мертвого пилота запустит взрывное устройство.
— Если произойдет взрыв, кожух не спасет. Взорвется двигатель катера и пробьет кожух, и… все равно «Пыль» достигнет станции.
— Поэтому, повторяю, будь осторожен. Крайняя Фула засыпана этим чертовым порошком.
— Кто? — с трудом выдавил Друз. — Кто стоит за этим?
— Не знаю. Марк не сообщил. Но думаю, это не чужие. Ответ мы скоро получим. Когда начнется вторжение.
— Лери… Там, на этой планете, куда отправился Марк, там, получается, все заражено? — Друз исподлобья глянул на жену.
Знала она этот взгляд, виноватый и одновременно растерянный. Когда Друз хотел сообщить что-то очень плохое, он всегда смотрел именно так.
— Похоже, — сказала она неохотно.
— Лери, в этом случае Марк мог тоже… Лери молчала.
— Этот порошок заставляет людей стареть почти мгновенно.
— Я знаю! — Лери хлопнула ладонью по столу. — Но Лаций уцелеет. Цель катера — наша база. Но если мы нейтрализуем бомбу и спасем станцию, то сможем защитить Лаций от вторжения.
Друз задумался. В военной тактике и стратегии он никогда не был силен. Другое дело — техника. И здесь он сразу усмотрел неувязку.
— Но если кто-то начнет переправлять по Звездному экспрессу корабли, нам тут же сообщат по дальней связи, мы хотя бы успеем подготовиться. Что-нибудь слышно?
— Нет. И не будет никаких сообщений, — заявила Лери.
— Почему?
— Посмотри, как спланирована операция: многоходовая, тщательно подготовленная, бомба, которая служит одновременно для дезинформации. Кто же разрушит это прекрасное здание, запихав армаду в Звездный экспресс? Смеешься? Корабли давно стоят наготове. Зачем, как ты думаешь, понадобились эти сто дней… символическая цифра, не правда ли? Наполеоновское число.
— Чтобы подвести флот, минуя Звездный экспресс?
— Конечно, — Лери против воли торжествующе улыбнулась. — Как только мы клюнули на приманку, армада отправилась в поход. По кольцу порталов беспечно скользили пассажирские лайнеры, а к нам в тишине космоса подкрадывался враг. И у меня есть подозрение, что надо ждать в скором времени встречи с колесничими.
— Колесница? Это дело рук Колесницы? — Друз стиснул кулаки.
— Полагаю, что да. Во всяком случае, их посольству кое-что известно. Они не собираются покидать планету. Они выжидают. Так сказала Верджи. Да и другие агенты доносят то же самое. Герод уверен, что это Колесница Фаэтона.
— И что дальше?
— Наземная операция. Они попросту захватят планету, как пираты берут корабль на абордаж.
Друз вскочил:
— Орк! Но почему мы так попались? Как дети? Почему?
— Умело проведенная дезинформация, — пояснила Лери. — Все ждали контакта с чужими. И мы его дождались. Якобы. Отрицательный мерзкий контакт с чужими. Мы заглотили наживку. Но не было никакого контакта, не было никаких чужих, это все наши, человеческие подлости.
— Надо вызвать флот из сектора Психеи. Если они воспользуются Звездным экспрессом, то успеют опередить корабли Колесницы. Сенат должен отдать приказ.
— Сенат уже отдал приказ. И его отослали по секретной связи. Но они не успеют, Лу, никак не успеют. Сейчас нам надо хотя бы сохранить станцию. И громогласно объявить о том, что станция цела. Быть может, это остановит вторжение. Мерзавцы поймут, что голыми руками нас взять не удастся, и одумаются. Повернут назад. Ведь еще можно повернуть назад и сделать вид, что ничего не было.
Друз несколько мгновений смотрел на Лери, потом отрицательно покачал головой:
— Если бы Колесницей правила женщина, она бы так и поступила. Увидев, что дельце сорвалось, изобразила бы полное неведение, корабли тихонько исчезли бы в омуте гипера, и все остались бы чистенькими и довольными собой. Но Колесницей правит мужчина. И он не привык отступать. Половина его задумки оказалась успешной — флота у нас нет. Во второй раз на такую уловку никто больше не попадется. А столько сил и средств уже затрачено! Значит, придется нападать и драться. Главное ведь ввязаться в драку, как говаривал их любимый Наполеон, а там посмотрим… Лери нажала кнопку вызова:
— Завтрак на двоих в каюту префекта.
— Ты вернешься на планету? — спросил Друз.
— Нет! На Лации наверняка есть шпионы колесничих… Мой визит на станцию никого не должен встревожить. Прибыла супруга проведать любимого муженька. Я не могу так быстро вернуться, ты понимаешь. Никто не должен нам помешать спасти станцию. Время для заявлений еще не наступило.
— Что дальше? — Друз попробовал обнять жену, но она отстранилась.
— Сначала мы вместе позавтракаем, а потом ты займешься катером, а я буду налаживать плазменные пушки. Мой планетолет загружен снарядами. Пилот, прилетевший со мной, по совместительству наладчик. Ведь станция так и не поставлена на боевое дежурство.
— Ири ничего не значит для меня, — заверил Друз.
— Я знаю, — отозвалась Лери. — Но плазменные пушки очень много могут сделать для Лация.
Боевая тревога раздалась, как только эсминец вышел из первого гиперпрыжка.
— Надеть скафандры! Занять амарт-кресла! — гремело в динамике. — Герметизация помещений. Герметизация скафандров.
Искин корабля повторял приказы в автоматическом режиме.
Марк плюхнулся в кресло. Справа уже сидел капитан. Слева занял место Сулла. В рубку искин корабля передавал картинку происходящего за бортом. Если верить картинке — хотя очень не хотелось этого делать, — на них прямиком двигался крейсер. И судя по силуэту корабля, крейсер принадлежал колесничим.
— Как ты думаешь, они нас сразу уничтожат или прежде предложат сдаться? — спросил Сулла.
Марк не ответил. Стиснув зубы, он смотрел на наплывающий из черноты космоса боевой звездолет. Трехцветные голограммы вспыхивали и гасли на носу корабля. Орк! Колесничие его все-таки достали! Спустя столько лет… Хотя… говорят, они ловят беглых рабов спустя двадцать и тридцать лет — у них нет срока давности, они не прощают непокорность никому и никогда. Если капитан решит сдаться, Марка вернут на Колесницу и превратят в раба. Или сразу расстреляют? Повесят?
Над правым бортом крейсера вспыхнуло ослепительно-белым.
— Похоже, они решили нас обстрелять, — предположил Сулла.
— Закрой щиток, — услышал Марк в шлемофоне голос капитана. — Ребята настроены серьезно.
Марк не шелохнулся. Может быть, закипание в крови азота — это самая простая смерть?
Синее марево силового поля вокруг эсминца дрогнуло.
— Это предупредительный выстрел, — сказал Марк и присосался к трубке с водой — во рту вдруг мгновенно сделалось сухо.
— Префект Корвин, — раздался голос капитана. — Они предлагают нам сдаться.
— У нас есть шанс удрать или уцелеть в драке? — спросил Марк, стискивая подлокотники кресла.
— Ни единого. Мы даже не может совершить таран, чтобы погубить их крейсер, — их поле нас отбросит, как мячик.
— Залп из всех батарей?
— Мы могли бы поджарить их плазмой, но они не дураки, держатся достаточно далеко. Не достать. А лазеры их поле нейтрализует в два счета.
— Сколько времени они нам дали?
— Пять минут. И они почти истекли.
— Ответьте, что мы сдаемся, — сказал Марк.
Он смотрел на крейсер, не отрывая взгляда. Ну вот и все. Они сдадутся. Но только не он. Как глупо… лучше бы он остался дома… понял бы и на Лации, что все это деза… он бы сумел… не было нужды тащиться на край света. Или все же это было необходимо? Конечно, необходимо. Ключ от катера, генетический код пилота, он все же нашел. А значит, не зря отправился в путь.