Первую машину поджег триарий. Одно точное попадание — и от бронированного жука колесничих остался только исковерканный панцирь.

— Жги их! — взвизгнула Ви-псих, плазменная граната из подствольника ушла к цели. — Стреляй! Что ты стоишь!

Верджи прицелилась. На экране щитка цель выглядела неестественно близко — рукой можно достать.

— Привет, — шепнула Верджи и выстрелила.

— Колеса… — Ви-псих толкнула ее локтем.

Верджи и сама уже заметила десантников в броне.

Они двигались огромными прыжками и казались роботами. На самом деле это были люди в броне с реактивными движками.

Щиток шлема услужливо обвел световым кружком наиболее вероятную цель. Верджи послушно нажала на спуск. Десантник уже включил движки для нового прыжка, и, когда луч угодил ему в шлем, обезглавленный обрубок пошел кувыркаться в воздухе.

— Ви! Всем в укрытие! — раздался в шлемофоне приказ лейтенанта.

В укрытие? Верджи растерянно огляделась. Они с Ви забились в какую-то яму. Почти в тот же момент в окоп спрыгнули сразу несколько роботов. Спрыгнули и тут же рванули дальше — наверх.

«Это же наши!»

Верджи невольно высунулась из укрытия.

— Куда! — вцепилась в ее плечо Ви-псих.

Сотни роботов-триариев цепью, не скрываясь, шли в атаку. Людей рядом не было видно.

Верджи залюбовалась, глядя как идут в бой машины для убийства из аморфной стали. Они были воплощением агрессии, символом беспощадности и мощи. После очередного прыжка в момент приземления каждый непременно посылал плазменную гранату к намеченной цели. Казалось, их ничто и никто не сможет остановить.

* * *

Что было дальше, Верджи помнила плохо. Ей казалось, бой длился несколько часов. На самом деле наверняка речь шла о минутах. Последнее, что она помнила, — это белая вспышка и ощущение нестерпимого жара. Потом она потеряла сознание. К счастью, защита брони справилась, и аптечка вовремя впрыснула лекарства в кровь.

Когда она пришла в себя, то обнаружила, что полулежит на дне окопа, рядом, уткнувшись ей головой в живот, лежит Ви. Судя по индикатору на шлеме, Ви-псих была жива.

— Девчонки, вы как, еще дышите? — спросил Ивар.

Откуда он выполз, Верджи не поняла. Как будто из-под земли. Ветеран оказался живучим.

— Дышим, — сказала Ви, не поднимая головы. — Нас не так-то просто прикончить.

— Похоже, мы отбились.

— Это временно, — «обнадежила» Ви-псих. — Опять скоро попрут.

— Надо бруствер укрепить, а то и укрыться не за чем.

— Чем укреплять-то? — не поняла Верджи.

— Трупами. Мы на Фатуме так всегда делали.

Фатум был его палочкой-выручалочкой. Если надо было найти решение, он тут же вспоминал Фатум. Они стали укладывать тела друг на друга. Мальчишки-патриции вперемешку с наемниками. Бруствер подперли разбитым роботом-триарием. Поднять машину даже втроем они бы не смогли. Другое дело убитые мальчишки — они были легкие, как дети, броня их была тяжелее. Но броня Верджи компенсировала вес брони убитых. Так что Верджи поднимала тела в одиночку. Один из убитых лицом был похож на Марка. Такой же темноволосый, с правильными чертами лица. А вон тот скуластый, как легат Флакк. Патриции, они все родня.

«Это мои нерожденные дети», — думала Верджи.

Из страшного бруствера нелепо свисала рука. Верджи подняла ее. Она опять откинулась, панибратски легла на плечо, будто мертвец хотел приласкать девицу. Тонкие пальцы музыканта с овальными ногтями, под которыми застыла кровь вперемешку с землей. Верджи прилепила руку к телу убитого скотчем.

— Жарко. Трупы скоро протухнут и начнут вонять. На Фатуме, лежа в болотной воде, они хотя бы не гнили, — сказал Ивар.

— Эй, жрать хотите? — донесся откуда-то сверху голос.

Они оглянулись. Не скрываясь, к их окопчику подошел кашевар, спустил в яму контейнер с едой и горячим чаем.

— Это что, на всю центурию? — спросила Ви.

— Я послал сначала роботов, но они не могут сориентироваться в этом хаосе, пришлось топать самому. Если судить по данным моего шлема, — сообщил кашевар, — колесничих рядом нет.

Верджи глянула на небо. Смеркалось.

— Как ты думаешь, Ви, они будут атаковать ночью? — спросила она.

— Если они закрепились на каком-то плацдарме, то вряд ли.

Где-то на востоке небо то и дело озаряли яркие вспышки. Там еще шел бой.

* * *

Утром, даже не позавтракав, маленький Флакк вернулся к своим солдатам. Он тут же отдал приказ Газдрубалу возвращаться в свой лагерь. Видя это, Сципион поступил точно так же.

Перед боем надо дать солдатам отдохнуть (пока он завтракает, размазывая кашу по тарелке и животу), а потом спешно строить армию вновь — в прежнем порядке. Но разве можно отдохнуть за полчаса, если ты провел всю ночь на ногах? Разумеется, у уставших солдат не было никакой охоты сражаться. Им оставалось только стоять друг напротив друга и ждать, пока зайдет солнце. Маленький Друз громко выражал неудовольствие — ему хотелось посмотреть битву. Наблюдать, как противники неподвижно стоят друг против друга, было неинтересно. Однако и в этот раз малыш Флакк вернул солдат в лагерь — первыми ушли с поля карфагеняне, затем римляне отправились в свой лагерь.

Любому патрицию известно, что на построение такой армии требуется несколько часов. Маленький Флакк разбил римский лагерь по всем правилам боевого искусства — по строгому плану, с дорогами между рядами палаток. В эти палатки уходили легионеры отдыхать. Выйдя из ворот лагеря, римляне выстраивались в три колонны — гастаты, принципы и триарии. Чтобы выдвинуть их из лагеря и выстроить в боевой порядок на равнине, требовалось столько усилий! И делалось все так медленно. К тому же кавалерия и легкая пехота должны были умело прикрывать колонну во время построения. После того как маленький Флакк выстраивал все игрушки, он так уставал, что у него уже пропадало желание сражаться.

Вечером он только провел консилиум со своими офицерами и предупредил, что главный бой будет завтра. Офицеры — как и положено истинно римским офицерам — выслушали приказы своего командующего молча, ничего не обсуждая. Главное, нужно было запомнить придуманные на завтра маневры.

* * *

— Неужели уцелели? — изумился лейтенант, уже в темноте появившись в окопе. — Здесь среди трупаков вам делать нечего. Сзади есть неплохая позиция у разрушенного фундамента. Виллу снесло, к чертям собачьим, но фундамент как у командного блиндажа. Бегите туда и не высовывайтесь, пока не прикажу.

Верджи и Ви включили на шлемах ночное видение. В зеленом свете развалины казались декорациями вирт-игры.

Ви шла впереди, потом Верджи, Ивар тащился в арьергарде.

«И это все, что осталась от нашей Отдельной когорты? Или кто-то еще уцелел?»

Фундамент они отыскали без труда. Лейтенант оказался прав. Руины выглядели внушительно. Был еще спуск в подвал. Его, правда, завалило обломками, но, если их разобрать, можно закрепиться основательно.

Втроем они уселись за каменным выступом.

Рядом кто-то то ли всхлипнул, то ли застонал.

— Кто здесь?

В ответ вновь послышался тихий скулеж. Прибор ночного видения высветил зеленым силуэт. Огромная псина распласталась возле фундамента на земле, будто хотела с нею слиться. Жалобные почти человечьи глаза умоляюще смотрели на Верджи. Собака мелко-мелко тряслась. Верджи присела на корточки рядом с нею, потом улеглась, обхватила псину за шею.

— Мы выживем… я обещаю тебе, мы выживем, — процедила она сквозь зубы. — Я возьму тебя домой, мы вернемся в «Итаку».

* * *

Как и обещал малыш Флакк, на следующий день он позволил Сципиону и его армии вступить в бой.

Юный Флакк спешно позавтракал и позвал на помощь маму — та помогла вывести солдат из палаток, пока малыш отправлял свою кавалерию и легкую пехоту атаковать пикеты карфагенян. После этого наследник Флакков принялся строить основную колонну, но в этот раз изменил ее порядок, как это когда-то сделал молодой Сципион. Теперь, когда войска развернутся в боевой порядок, союзники римлян должны будут занять позицию в центре, а лучшие бойцы легионов встать на флангах. К полудню малыш наконец выстроил свою армию.

Газдрубал принял вызов и выстроил свою армию в том же порядке, что и в предыдущие дни.

Всадники и легкая пехота карфагенян первыми схлестнулись с римскими всадниками. Начало сражения маленький Друз приветствовал громким воплем из своей кроватки. Не могло быть и речи о том, чтобы улечься спать. Луций Друз жаждал видеть победу римлян!

Наконец выступила главная армия пунийцев, она развернулась в линию у края равнины-подвала. Солдаты Сципиона теперь стояли совсем недалеко от винной бочки, и Газдрубал наконец смог разглядеть, что римские легионы расположились не в центре, как обычно, а на флангах, напротив ненадежных испанцев. При этом лучшие пехотинцы Газдрубала оказались на позициях напротив союзников римлян. Разумеется, увидев это, карфагенский полководец растерялся, о чем маленький Флакк тут же сообщил Сципиону. Бедняга Газдрубал! Он уже не мог перестроить своих солдат, тем более что мама позвала «главнокомандующего» обедать. К этому времени малыш Друз уже сладко спал, так и не дождавшись окончания сражения.

Волей-неволей наступило затишье, как нередко бывало в битвах той давней эпохи. Ни Сципион, ни Газдрубал не начинали атаку, их воины стояли неподвижно, дожидаясь пока малыш Флакк поест и потом поспит два часа, — ни одна война не может отменить тихий час в детской.

* * *

Тем временем в подземном бункере отец спящего малыша легат Флакк рассматривал голограммную сферу Лация со все возрастающим изумлением. Разведданные, которые передавали в центр воздушные и наземные роботы-разведчики, давали картину совершенно невероятную.

Неожиданно легат Флакк в ярости ударил по столу кулаком:

— Прекратить! Картинка фальшивая, они врубились в наши информсети. Найти прорыв, выслать людей-разведчиков! Живо! Отключить старых разведчиков, дать новый канал связи…

На это ушло несколько драгоценных минут, наконец появилась новая картинка. Итак, колесничие уже на планете, северо-восточная база и один из космодромов заняты. Но на время боевые действия прекратились. То ли колесничие выдохлись, то ли ожидали подкреплений.

Рой легких боевых лацийских флайеров, поднятый в воздух, кружил над Новым Римом. И это все, что Рим мог противопоставить планетолетам Колесницы. Спортивные флайеры! Как фальшивые цели!

Дерьмо! Какое же все дерьмо!

— Усилить защиту Норика! И столицы!

Орк! Какие примитивные приказы! И какие предсказуемые к тому же! Ведь колесничие именно этого и ожидают — что Лаций будет защищать именно технополис и столицу.

Крейсер наварха Корнелия погиб в неравном бою, те жалкие крохи, что удалось дать ему в помощь — устаревшие катера и эсминцы, — сгорели вместе с ним. Станция Друза уцелела, но колесничие просто вышли из-под ее удара. Теперь она висела над Новым Римом, защищая столицу от прямого удара. Если колесничие хотели штурмовать столицу с поверхности планеты, высаживаться им придется далеко от цели.

И вдруг на голограмме вспыхнули одна за другой яркие желтые точки. Легат Флакк не поверил глазам. Что это? Целый флот? Откуда? Живые корабли Неронии! Анималы. Им-то что понадобилось на орбите Лация?!

Почти сразу же ожила связь.

— Консул! Корабли Неронии на нашей стороне! Они просят наземные системы идентифицировать их как дружественные объекты и запрашивают данные на наши корабли на орбите, — это трибун Скрибоний со станции Друза.

— На орбите только боевая станция. Наших кораблей нет, — ответил легат.

— Сообщите по системам связи — прекратить обстрел кораблей на орбите. Пусть анималы гонят колесничих к боевой станции. Приказ ясен, Скрибоний?

— Чего уж тут… сейчас анималы порвут колеса на части.

* * *

Проснувшись и выпив полстакана сока, малыш Флакк не спешил начать битву — кавалерия и легкая пехота затеяли небольшие стычки, но, как только их начинали теснить, тут же отступали под прикрытие тяжелой пехоты.

Наследник Флакков ждал, когда проснется Друз. Наконец сынишка Лери после смены подгузников, насосавшись молока из бутылочки, смог из кроватки наблюдать за сражением.

Тогда с помощью маленького Флакка Сципион отвел свою кавалерию и велитов на фланги и тут же снова принялся наступать. Испанцы в центре двигались медленно (тут все ж пришлось попросить маму двигать фигуры), в то время как малыш Флакк лично маневрировал флангами. Сам Сципион в великолепных анатомических доспехах, в плаще-палудаментуме восседал на гнедом скакуне, командуя правым крылом, а Луций Марций (тоже в доспехах, на вороной кобыле) и пропретор Марк Юний Силан (на кобыле каурой масти) руководили левым флангом. Офицеры Сципиона знали, что должны делать.

Манипулы Сципиона на флангах шагали сохраняя четкое построение в три колонны. (О, это построение! С ним пришлось повозиться.) Три колонны легионеров приблизились к врагу куда быстрее, чем медлительные союзники в центре. Построенные в классические три шеренги: гастаты в первом ряду, принципы за ними, а триарии, как всегда, — в последней, самой надежной шеренге. Построение римлян было длиннее построения карфагенян, римские велиты и конница легко охватили противника с флангов.

Газдрубал и вся армия карфагенян, как зачарованные, наблюдали за приближением римских колонн. Свинцовые заряды пращников и дротики римских всадников заставили слонов драпать, как огромных зайцев, давя своих и сея панику. Затем римские легионы пошли на испанцев, союзников пунийцев, на флангах. Ряды сшиблись с грохотом, на который только способны были игрушечные фигуры. Рычание, крики, хрипение — все звуки изображал малыш Флакк, не забывая звенеть сталью о сталь. Довольно долго испанцы сдерживали натиск римских легионов, но шаг за шагом их теснили назад. Римляне оказались сильнее и выносливее, прежде всего, потому, что за римлян Флакк бился правой рукой, а для пунийцев у него была левая рука, та, что гораздо слабее. К тому же он все время вводил в бой свежие силы — сначала принципов, потом триариев.

А потом на флангах началось беспорядочное бегство, тогда как в центре ничего важного не происходило (хотя мама старательно подыгрывала сыну и изображала бой пехотинцев). Римские союзники вскоре попросту остановились, но и пунийцы не могли ничего сделать с противником и прийти на помощь своим флангам. Когда фланги карфагенян побежали, центр тоже ударился в панику и кинулся в отступление.

Винный подвал огласили радостные вопли Флакка и Друза.

Газдрубал, разумеется, попробовал остановить бегущих. Он даже сумел собрать своих солдат возле винной бочки и заново построить их перед лагерем, прежде чем римляне оказались рядом. Малыш Флакк не успевал двигать и тех и других солдат. Поэтому легионерам Сципиона пришлось остановиться. Когда мальчуган кое-как разобрался с пунийцами, римляне вновь пошли в наступление, наскоро созданный фронт дрогнул, и пунийцы тут же пустились в бегство, пытаясь укрыться в своем лагере.

Тут разразилась гроза — молнии сверкали (очень пригодился многофункциональный вечный фонарик), гремел гром (гром изображала мама, к восторгу обоих малышей). Газдрубал окончательно пал духом и пустился в бегство. Его союзники дезертировали и попросту упали на каменные плиты пола.

Рим победил.

* * *

Когда Верджи открыла глаза, собака сидела рядом с нею и лизала руку. Ни Ви-психа, ни Ивара рядом не было. Впрочем, ничего разглядеть вокруг толком не удавалось — над разрушенным поселком висел туман. Влажный воздух смешался с гарью, образовав мерзкий, сизого оттенка смог. Прожектора напрасно шарили по небу, пытаясь нащупать противника. Где-то впереди рокотало — уныло и однообразно, будто огромная кошка затаилась в тумане и теперь, довольная, мурлыкала.

Очень хотелось есть. Пить — еще больше. Верджи показалось, что она слышит, как где-то рядом журчит вода. Верджи поползла на звук. И скоро увидела торчащий из фундамента обломок водопроводной трубы. Вода выливалась из нее толчками.

Верджи подползла к трубе и стала пить. Потом отыскала в кармашке камуфляжа упаковку пищевых таблеток и закинула парочку в рот. Две оставшиеся отдала собаке. Та в порыве благодарности вновь облизала Верджи всю руку.

— Ну что, где наши хваленые триарии? — спросила Верджи.

Она поднялась и направилась к оставленным окопам. Собака не пошла за ней. Сидела, замерев, и смотрела вслед.

— Эй, песик, ну чего ты? — Верджи свистнула.

Собака не двинулась с места.

«Не надо туда идти, — подумала Верджи. — Не знаю почему, но не стоит. Надо повернуть назад».

Но она не повернула.

* * *

От базилики через дорогу остался один стальной каркас — бетон попросту исчез. Призрачное здание едва угадывалось в молоке тумана. Триарий из аморфной стали сидел привалившись к бетонной плите. Его манипуляторы покоились на прикладе лучемета. В подствольнике уже не осталось гранат, да и зарядная батарея была почти на нуле. Все четыре пары глаз робота были закрыты. Со стороны казалось, что триарий спит. Внезапно глаза его открылись. Кто-то двигался, полз по земле. Как казалось ползущему — бесшумно. Красный луч лазера коснулся шлема человека. Человек заметил боевого робота и поднял голову:

— Я — Верджи. Пароль «три столетия».

— Пароль старый, — отозвался триарий. — Идентификатор определен.

Верджи поняла, что глупо было называть пароль — робот и так уже ее идентифицировал.

Она подползла и уселась рядом с триарием.

— Ты наших видел? — спросила проводя руками по поясу, как будто надеялась обнаружить новую связку термогранат.

— Из людей никого. На пять часов лежит корпус триария.

— Кто-то идет на помощь? С тобой связывались?

— Пятнадцать минут сорок секунд назад связь была. Помощь обещали, но не уточнили, когда она прибудет.

Верджи вдруг поднялась во весь рост и выглянула из-за бетонной плиты. Прямо перед собой она увидела какую-то черную изуродованную взрывом громаду. Не сразу сообразила, что это тяжелый танк, лишенный башни. Сорванная башня с исковерканным орудием валялась дальше, справа, там, где когда-то (еще вчера) стояла прекрасная белостенная вилла с крытой красной черепицей крышей. Теперь это была груда обломков, на которых, раскинув руки, лежал боевой робот-триарий с пробитой грудью.

Больше из-за тумана разглядеть ничего было нельзя.

Но Верджи показалось, что в тумане она различает языки огня. Что горело — руины жилого здания или бронетранспортер, сказать трудно.

— Там убитый робот, — сообщила она.

Именно так — убитый робот. Недвижный, он так походил на человека!

— Я знаю, — отозвался триарий.

— А что с боекомплектом? У него… ну, у того, убитого, у него что-то осталось? — Она знала, что с роботом надо говорить лаконично, но не получалось. Впрочем, триарий, похоже, ее понимал.

— Две зарядные батареи и три гранаты, — сообщил робот.

— Можно туда сползать. Все лучше, чем ничего.

— Вероятность успешного завершения операции меньше десяти процентов, — предрек триарий.

— Без батарей кирдык, — отозвалась Верджи.

— У меня есть три выстрела. Я тебя прикрою.

— Тогда я побежала.

Триарий не возражал: его мозг давно перешел в нештатный режим. Обычно он включался перед переходом в режим «поражение» и «самоликвидация». Красная зона искина. Триарий, как и весь Лаций, был в красной зоне.