— Да, так называлось мое боевое подразделение, — ответил незнакомец, отряхивая брюки. — Думаешь, почему они меня «должником» звали?

Андрею осталось только вскинуть брови и покачать головой — этого языка он не знал.

Мужчина поднял на него взгляд и хмыкнул, догадавшись о том, что нежданный помощник его не понял:

— Первая Зона отчуждения. Квад — отряд из четырех человек. Таких, как я, нередко называли «должниками». Не потому что мы кому-то должны, нет… Разве только матушке Земле. — Он встал с качелей. — Слышал, наверное: сталкеры, аномалии, мутанты?

— Первая Зона?

— Да, она появилась задолго до московской и даже успела исчезнуть.

— Что-то припоминаю.

О том, что происходило с Москвой, знал весь мир, но про Первую Зону отчуждения слышали далеко не все.

— Степан Муха, — представился мужчина, протягивая руку. — Муха — это прозвище, но мне так привычнее.

— Андрей Пономарев, — он ответил рукопожатием. — Слушай, если ты в порядке, то я, пожалуй, пойду.

— Конечно! Еще раз спасибо за помощь. Если вдруг соберешься в Москву… — хмыкнул Муха, — и встретишь «должника»… группировка давно распалась, но кто-то из наших наверняка там есть, можешь смело обратиться за помощью и будь уверен — ты ее получишь.

— Ну, да… «будете у нас на Колыме…», — с улыбкой ответил Андрей цитатой из любимого фильма.

— …нет уж, лучше вы к нам! — закончили они в два голоса и засмеялись.

— И то верно, нечего в Москве делать! — кивнул новый знакомый Андрея. — Одни мутанты: что животные, что люди. Троих таких ты сегодня видел: мародеры «в отставке». Только, что там твари, что здесь. Ничто их не меняет.

Философствовать сейчас Андрею хотелось меньше всего. Он устал на работе, проголодался, да еще и дочкой нормально не успел поговорить. Настроение не для разговоров.

Почувствовав его желание поскорее уйти, Муха поднял палец, останавливая Андрея, залез рукой во внутренний карман и вскоре выудил оттуда треугольной формы плоский серо-коричневый камень на кожаном шнурке.

— Вот, возьми. — Протянул он Андрею. — Это вроде как артефакт. Должен приносить удачу, но не любому, а особенному человеку. Я, правда, сильной удачи не замечал — в лотерею так ни разу и не выиграл, сколько ни пытался, видимо я не особенный. Но может ты такой. Не зря же ты здесь сегодня оказался, да еще так вовремя! Ну а если и тебе не покатит, то подари другому. Только не выбрасывай! Хорошо?

Андрей взял камень, хотя и не верил ни в какие амулеты и обереги, но знал, что искренние подарки надо принимать, какими бы нелепыми или бесполезными они ни казались. Ведь даривший вкладывал в подарок частичку своей души. От такого отказываться нельзя.

— Спасибо, — поблагодарил он.

Мужчины пожали друг другу руки на прощание и разошлись. Андрей оглянулся лишь раз — убедиться, что Муха сможет нормально идти. Новый знакомый хромал, словно у него вместо одной ноги был протез, но шел уверенно и достаточно быстро, чтобы Андрей окончательно успокоился и с чистой совестью отправился домой.

* * *

Еще открывая замок, Андрей почувствовал запах гари. Когда же он распахнул дверь, то сразу закашлялся от дымного смрада, рванувшегося из квартиры наружу. Закрыв рот и нос рукавом, он ринулся на кухню. На газовой плите дымила, почерневшая от копоти, кастрюля из-под супа. Газ горел под ней сине-оранжевым цветком, раскалив дно кастрюли докрасна. Дым и гарь заполняли кухню.

Андрей сразу выключил конфорку, подавил в себе инстинктивное желание открыть окно — огня нигде не видно, но лучше не рисковать и не впускать кислород в помещение — и побежал обратно.

— Батя! — с тревогой крикнул он и тут же закашлялся, хватанув в легкие дыма. — Кха-кха… Батя!

Отец лежал на полу в своей комнате, возле дивана. Сердце Андрея екнуло. Он бросился к отцу, просунул руки ему под плечи, приподнял и потащил прочь из квартиры. На площадке уже слышались голоса соседей.

— Ой! — вскрикнула тетя Маша из квартиры напротив. — Андрюшенька… Николай Витальевич…

В голосе женщины прозвучали причитающие нотки.

Положив отца на пол, Андрей опустился на колени и прижал пальцы к его шее. Пока нащупывал артерию, в груди появился ледяной ком, а лоб и спина покрылись холодным потом. Пульс прослушивался. Значит, отец лишь в обмороке. У Андрея отлегло на сердце, захотелось глубоко вздохнуть, но из-за дыма он не мог этого сделать.

— Теть Маш! Нашатырь! Быстро! — скомандовал Андрей отработанным годами голосом.

— Да-да, я сейчас! — соседка тут же скрылась в своей квартире и вскоре появилась с пузырьком нашатырного спирта и клочком ваты.

— Я пожарных вызвала, — сообщила она, протягивая лекарство.

— Да, все правильно, — сказал Андрей, забирая нашатырь. — У нас вроде все в порядке, но вы все сделали правильно…

Резкий запах почти сразу привел Николая Витальевича в чувство. Он закашлялся и заохал.

Снизу на лестнице загрохотали тяжелые ботинки — поднимались пожарные.

— Где возгорание? — спросил молодой парень в брезентовой одежде.

— Возгорания нет, кастрюля с супом выкипела, я все выключил, окна не открывал… — сказал Андрей.

— Надо проверить, — пожарный без лишних разговоров прошел в квартиру, следом за ним остальные члены расчета.

Андрея это мало заботило, он понимал — делают, что должны.

— Пап, ты как?

— Все хорошо, — Николай Витальевич застонал и прижал ладонь к голове. — Проклятый Зов.

— Что? Какой зов, пап? — с тревогой спросил Андрей.

— Нет, нет, — поспешил успокоить его отец, — никакой, все нормально. Голова болит просто.

* * *

Проверив все, пожарные разрешили открыть окна и проветрить помещение. Соседка тетя Маша пригласила Андрея с отцом к себе, пока сквозняк не прогонит дым и запах гари. Уложила Николая Витальевича на диван, накормила ужином Андрея, а позже напоила обоих чаем с мятой. Сама она уселась на стул перед телевизором и с увлечением смотрела новое ток-шоу, периодически добавляя свои комментарии к происходящему на экране.

Андрей удобно расположился в кресле рядом с диваном и неспешно потягивал чай. Он устало зевнул: вечер выдался не из легких. Хотелось поскорее вернуться к себе, принять душ и завалиться спать.

— Андрюша, — вдруг негромко позвал отец.

Андрей повернул голову.

— Да, пап? Все нормально?

Отец помедлил с ответом, потом негромко произнес:

— Нет, сын, не нормально.

Усталость как рукой сняло. Андрей встревоженно поднялся с кресла, но Николай Витальевич жестом остановил его.

— Не спеши, Андрей.

— В чем дело, пап? Что болит? Сердце? Может «скорую» вызвать?

К ним повернулась тетя Маша:

— Что случилось, Андрей?

— Все хорошо, Марья Филипповна, — ответил за сына Николай Витальевич. — Простите, за неудобства.

— Ну, что вы! Какие неудобства?! Даже речи не ведите!

Она махнула рукой и снова повернулась к телевизору.

Андрей вопросительно посмотрел на отца.

Николай Витальевич как-то виновато взглянул на сына и отвел глаза в сторону.

— Я должен тебе кое-что рассказать, Андрей, — произнес он едва слышно. — Некоторое время назад… я начал слышать… Зов.

— Что? — нахмурился Андрей.

Отец сморщился, словно съел лимон, пожевал губами, будто пытался подобрать правильные слова и, наконец, продолжил:

— Я знаю, что это звучит как старческий бред. Я тоже сначала думал, что у меня начался склероз, но это не так. Я слышу этот Зов без отрыва от реальности и прекрасно осознаю происходящее вокруг. И сколько бы я ни сопротивлялся ему, с каждым днем этот Зов становится все настойчивее и сильнее. Сегодня я из-за него потерял сознание. Ты сам видел, к чему это привело.

— И куда… он тебя зовет? — осторожно, пытаясь скрыть недоверие, спросил Андрей.

— Понимаю, как это звучит, — вздохнул Николай Витальевич. — Я и сам с трудом себе верю. Но ничего не могу с этим поделать. Он призывает меня в разные места, большинство названий я раньше даже не слышал. Они возникают у меня в голове, словно множество голосов произносят их. Просят… заставляют меня туда пойти. Постепенно голоса становятся все громче… Я думал, что схожу с ума, но сегодня я воспользовался твоим компьютером и выяснил, что все эти места, куда они зовут меня, находятся недалеко друг от друга… в одном районе… в Подмосковье. Рядом с одной из тех Зон Аномальной Активности…

— Аномальных зон? — с удивлением переспросил Андрей.

— Да, — кивнул Николай Витальевич. — Я не маразматик. Это такие зоны…

— Пап, я слышал о них, — прервал Андрей объяснения отца. Его встревожило странное совпадение вечерних происшествий, связанных с аномальными зонами. Может быть, все случайность, а может, и… что-то другое. Он не считал себя суеверным, но неприятный холодок пробежал по позвоночнику. Рука невольно потянулась к карману, в котором лежал подаренный должником артефакт. Андрей задумался и едва не пропустил мимо ушей следующие слова отца.

— Завтра я уезжаю, — спокойно произнес Николай Витальевич, — Зов хочет этого, и я сделаю.

Андрей в недоумении качнул головой.

— Куда уезжаешь?

Отец поджал губы и вздохнул, досадуя на то, что сын его не слушал.

— В Москву, Андрей, — произнес он тоном, словно пояснял маленькому мальчику прописную истину.

— Зачем?

— Потому что если я не поеду, то может произойти что-то очень плохое. Не спрашивай что — я не знаю! Но в любом случае у меня больше нет сил сопротивляться этому Зову.

Андрей некоторое время сидел молча, уставившись в окрашенные коричневой краской доски пола. Николай Витальевич говорил еще что-то про пенсию, билеты и завещание, но слова едва доходили до сына. У него в голове сейчас были две мысли: одна — если отец что-то решил, то переубедить его практически невозможно, и вторая — что ни в какую Москву он отца не отпустит… по крайней мере одного.

Глава 2

Три фигуры в темно-серых тюремных робах затаились в кустах у обочины дороги. Один из них осторожно раздвинул ветки стволом автомата и чуть приподнялся, разглядывая проезжую часть. По трассе неслась колонна из нескольких грузовиков и пары легковушек с мигалками.

— Барс, не высовывайся! — зашипел сзади товарищ, но его призыв остался без внимания.

Барс, плотно сжав тонкие губы, смотрел на проезжающие машины. В кузовах «шишиг», как у военных принято называть «ГАЗ-66», сидели десятки солдат с автоматами. На молодых лицах читалась тревога и растерянность. Скорее всего, никому из них еще не приходилось участвовать в поиске беглецов, тем более вооруженных и опасных убийц. Но поступил приказ, и солдаты были обязаны его исполнять. Никто из них не подозревал, что объекты предстоящих поисков находятся сейчас всего в нескольких метрах, распластанные на сырых желтых листьях и скрытые от взоров густым кустарником.

— Барс!

В этот раз человек с автоматом среагировал и отполз назад.

— Не кипишуй, Тарас, они уехали.

— Вижу, не слепой, — злобно огрызнулся Тарас, снял фуражку и вытер ей пот с лица. В седых, стриженных ежиком, волосах застряли мелкие веточки. Ему было уже за пятьдесят, но щетина на щеках и подбородке старили его еще больше. — Ловкач, давай сюда.

Третий беглец, невысокий худой, с глубоко посаженными темными глазами и низким лбом, подобрался ближе к остальным двум беглецам.

— По наши души поехали, — произнес Тарас, провожая колонну холодным взглядом блеклых голубых глаз. — До зоны им минут двадцать, потом пока построятся, пока собаки след возьмут… Форы у нас примерно час, может, чуть больше. Надо до ручья добраться.

— Значит, нечего языками чесать, пошли, — сказал Барс.

— Чё-то ты борзый стал, — фыркнул в ответ Ловкач, бросая при этом взгляды на Тараса в поисках поддержки. — Тебя кто старшим назначал, паря? Воля в голову ударила? Не рано ли?

Барс посмотрел на него в упор, потом приподнял «калашников» и сказал:

— Он назначил. Обзаведешься таким — тогда и обсудим.

Ловкач снова посмотрел на Тараса. Седой зэк взглядом велел прекратить, а вслух добавил:

— Завязывай грызню! Ловкач, первым пойдешь, я за тобой.

Опасливо смотря по сторонам, беглецы один за другим пересекли трассу и сразу углубились в лес.

Барс шел впереди и постоянно оглядывался на отстающих товарищей, скаля зубы от досады. Он давно бы оставил этих двоих выбираться самим, но дорогу знал только Тарас. Без него в этих лесах можно бродить до скончания веков. А седой беглец двигался медленней всех. Часто останавливался, его дыхание срывалось, вскоре он начал хрипеть, не выдержав выбранного темпа.

— Ловкач, иди сюда! — позвал Барс и подхватил Тараса под руку.

С другой стороны пристроился Ловкач, и они потащили его на себе.

— Сейчас давай налево, — хрипло велел Тарас. — Там овражек, лучше обойти. Потом круче вправо забирайте…

Седой зэк действительно отлично знал эти места, Барс не спрашивал откуда — ему было все равно. Главное, чтобы помог скрыться от погони. Во рту у него пересохло, и появилась горечь. Барс почувствовал, как на него накатывает приступ паники. Он знал, что может последовать за этой горечью.

— Далеко еще до ручья? — спросил он срывающимся голосом.

— С километр, — ответил Тарас. — Все отпускайте, давайте я сам пойду. Я уже в порядке, только не бегите, запас времени еще есть.

Барс с облегчением убрал с плеч его руку и сразу схватился за ближайшее дерево — от резкого приступа тошноты он едва не упал.

— Эй, ты чего? — спросил Ловкач.

— В порядке, — борясь с накатившей слабостью, проговорил Барс. Он не видел, но чувствовал, как его товарищи переглянулись. — В порядке! — повторил он и, стиснув зубы, пошел вперед.

Деревья мелькали перед глазами. Барс чудом не натыкался на них. Он выставил перед собой одну руку, а другой вцепился в автомат.

«Только не отключиться! Только не отключиться!» — стучала в голове мысль. — «Они же бросят… или пристрелят».

Пальцы еще сильнее вцепились в цевье. О «заточке» в кармане Ловкача он даже не подумал. Проклятые голоса, раздававшиеся в его голове, мешали трезво мыслить. Они настойчиво звали его куда-то, называли места, о которых он никогда не слышал и, словно наказывая его за непослушание, отзывались тошнотой, головокружением и болезненной слабостью.

Барс почти ничего не слышал, он тупо шел вперед, затрачивая все силы, чтобы просто переставлять ноги. Он потерял ощущение времени и пространства. Тонкая ветка хлестнула его по лицу, оставив красный след поперек щеки, но Барс почти не почувствовал этого.

Сделав очередной шаг, Барс вдруг понял, что впереди пустота. Взмахнув руками, он покатился вниз по склону очередного оврага. Больно ударился ногой о корягу, перекувырнулся, подлетел и со всего маху грохнулся на мокрый песок, угодив головой прямо в ручей. Он попытался вдохнуть, и ледяная вода устремилась в легкие.

Барс подавился, закашлялся, инстинктивно приподнялся на руках. Спазм перехватил грудь, и следующую минуту он стоял на четвереньках, выкашливая воду. Удивительно, но это помогло ему прийти в себя. Когда сверху раздались глухие голоса товарищей, зовущие его, Барс уже смог внятно ответить.

— Я здесь, у ручья, — прохрипел он.

Ловкач спустился первым и помог Тарасу.

— Ты чего, совсем с катушек слетел? — наскочил он на Барса. — Какого хрена ты ломанулся, неся какую-то ахинею?

— Кто? — Барс не помнил, чтобы говорил вслух.

— Конь в пальто! Кобелево, Филисово, выселки какие-то…

Барс вздрогнул. Эти слова нашептывали ему голоса. Значит, он непроизвольно озвучил их во время приступа.

Тарас напился воды из ручья и поправил Ловкача:

— Андреевские.

— Чего?

— Андреевские выселки, — потом посмотрел на Барса. — Ты из Московской области, что ли?

— Нет, с чего ты взял?

— С того. Пошли, Ловкач, нам туда, — седой зэк зашагал по течению ручья.

Барс поднялся, поправил автомат, кое-как утер рукавом лицо, потом догнал Тараса и схватил за рукав.

— Ты с чего это взял?!

Ловкач тут же отпихнул его. Барс оступился и грохнулся в воду, поднялся и, с яростью глядя на обидчика, схватился за автомат.

Тарас остановил Ловкача, уже схватившегося за «заточку». Сурово посмотрел на Барса и сказал:

— Клешни не распускай. Нам еще долго вместе идти. Взял с того, что это все оттуда названия. По «ящику» говорили. Одна из Зон там этих — аномальных.

— Что за зона чудная? — недоверчиво фыркнул Ловкач. — У меня пятая ходка была уже, но о такой не слышал.

— Твое счастье, — хмуро ответил Тарас. — Хватит дурака валять, идти надо.

* * *

По воде шли долго, почти час. Несмотря на небольшую глубину и ровное дно ручья, идти оказалось тяжелее, чем бежать по лесу. Беглецы основательно вымотались. Все это время Барс не переставал думать над словами Тараса.

Московская область. Кто или что так настойчиво звал его туда? И, главное, зачем? Почему больше никто из заключенных не слышал проклятого Зова. Барс со злостью осознавал, что именно из-за этого он сейчас был беглецом. Приступы, как тот, что он испытал недавно, появились неожиданно, постепенно становились все чаще и с каждым разом все сильнее. Если бы он случайно не узнал о готовящемся побеге и не настоял, чтобы взяли и его, Барс был уверен, что скоро в одиночку предпринял бы такую попытку. И не сомневался, что закончилась бы эта попытка его смертью. Но сейчас ему подфартило.

— Выходим на берег, — сказал Тарас. — Надо отжать носки, а то без ног останемся.

Погони слышно не было, но в том, что их преследуют, никто не сомневался. Поэтому все делали быстро, и уже через несколько минут беглецы снова углубились в лес.

Сушняк трещал под ногами, ветки то и дело цеплялись за одежду, словно хотели задержать людей. Корни, будто специально, вылезали из земли, чтобы о них спотыкались.

Потеряв ощущение времени, беглецы не заметили, как начали сгущаться сумерки. Стало казаться, что лес уплотнился и идти через него труднее с каждым шагом. Злость и отчаяние накапливались у людей внутри, находя выход в приглушенных ругательствах. Барс даже перестал думать о голосах в своей голове, направив все усилия на то, чтобы идти вперед.

Наконец, деревья стали редеть и вскоре беглецы вышли к железнодорожной насыпи.

— Ух ты, лунная дорожка, два «пера» блестят в руках, раздевайся дорогая, я ведь вовсе не монах, — продекламировал Ловкач, когда все трое поднялись наверх и устало присели на рельсы.

Неожиданно Барс почувствовал легкую тошноту. Первый признак начинающегося приступа. Барс тут же покрылся холодным потом. Сейчас уже не получится уйти вперед. Он бросил осторожный взгляд на Ловкача, потом на Тараса. В этот раз они точно не упустят момента завладеть автоматом и… Барс почти физически ощутил, как «заточка» входит ему между ребер. Собрав волю в кулак, он постарался очистить разум. Закрыл глаза, прогнал все мысли, и… тошнота прошла, голоса не появились. Осталось лишь странное, тянущее чувство в затылке. Барс понял: чтобы побороть приступ, нужно было действовать.

— Дальше куда? — хрипло спросил он через минуту.

— Там, — тяжело дыша, Тарас вытянул руку, указывая вдоль полотна. — Метров через двести развилка. Одна ветка ведет в тупик. Нам туда.

— Чего в тупике делать?

— Сухари сушить! — огрызнулся Тарас, но потом все же добавил со злостью в голосе: — Дрезина там спрятана.

Барс молча поднялся, закинул автомат на плечо и пошел по шпалам в указанном направлении.