Роман Куликов, Ежи Тумановский

Штык

1

Первая неделя отпуска еще не успела подойти к концу, а делать уже было совершенно нечего. Выезд в теплые края в этом году не заладился по финансовым соображениям, друзья разъехались кто в отпуска, кто на полевые учения, и капитану Алексею Сенникову оставалось только смотреть телевизор, ходить на рыбалку да мечтать о том дне, когда к нему в дом какая-нибудь компания все-таки проложит кабель и даст наконец нормальный доступ в интернет.

К этому моменту рыбалка надоела окончательно, по телевизору, кроме отвратительных рож, с выпученными глазами разоблачающих ужасы жизни в прежние времена — дело, кажется, опять двигалось к выборам, — смотреть было нечего. В гости его никто не ждал: даже Леня, вечный домосед, уже третий день как исчез в неизвестном направлении. А потому вечер представлялся настолько изощренной пыткой, что даже захотелось сходить по какому-нибудь делу в полк.

Правда, комполка обещал, если увидит во время отпуска в казарме, погнать пинками на заслуженный отдых, невзирая на должность, звание и былые заслуги.

За эту неделю Алексей завел привычку читать перед сном в постели и теперь ложился даже раньше обычного, рассчитывая, что очередной скучный детектив позволит ему поскорее отрешиться от навязчивых воспоминаний и погрузит в глубокий, залечивающий любые раны, беспамятный сон.

Больше года прошло с последней командировки, во время которой он получил легкое ранение в ногу, расстался с ощущением целостности мира, заработал серьезную психологическую травму и вдобавок потерял жену.

Нет, жена никакого отношения к командировке не имела. Просто как раз в тот момент она «внезапно осознала», что была рождена вовсе не для того, чтобы «тащить лямку» достойной офицерской жены. Детей они нарожать не успели, делить особо было нечего, поэтому холостяком Алексей стал довольно быстро и относительно безболезненно.

Единственным полезным следствием той командировки стало, пожалуй, полное отсутствие страха. Не боялся больше капитан Сенников практически ничего. И тем более — никого. Он готов был ехать в любую «горячую точку», но полковой психолог сказал, что Алексею надо серьезно лечить голову, а не доказывать самому себе, что существуют вещи пострашнее уродливых тварей, живущих где-то за колючей проволокой на отравленной земле. Собственно, вот это самое отсутствие какого бы то ни было страха психолог и считал главным последствием той самой психической травмы, из-за которой еще не старому и, может быть, даже перспективному офицеру следовало теперь тихо сидеть в своей казарме и не помышлять ни о каких командировках.

Не верил злой представитель племени добрых людей в белых халатах рапорту капитана Сенникова. Равно как и заключению комиссии, изучавшей причины происшествия на блокпосту.

— Что-то упустила эта самая комиссия, — неоднократно говорил психолог на еженедельных «сеансах реабилитации» своему единственному пациенту. — Да и ты что-то надежно подзабыл. Ты ведь раньше испытывал страх, да? Боялся, как и все нормальные люди. Была ведь у тебя раньше командировка в «горячую точку»? Была. Бегал по горам за абреками? Бегал. Хоть и немного совсем, но было же. Полез бы тогда открыто на стволы? На дорогу, где точно есть засада. Нет? А теперь смотри, что сам вот в этом тесте написал…

И пусть бы себе говорил сколько влезет, да помимо этого, яйцеголовый мучитель отказался подписывать рапорт капитана Сенникова об отправке в любую зону любых боевых действий.

— Пока у медицины вопросы к тебе есть, — вещал психолог в ответ на недоуменный вопрос Алексея, — никуда ты, мил человек, не поедешь. Будешь ходить ко мне для общения и рассказывать о своих приключениях ТАМ.

До тех пор, пока я не посчитаю, что вспомнил ты все и до конца.

А когда Алексей, прихватив бутылку хорошего коньяка, пошел с проклятым эскулапом «мириться», психолог даже на порог квартиры его не пустил. Посмотрел поверх очков на выразительно-тяжелый пакет в руках бравого капитана и сказал:

— Думаешь, не знаю, зачем пришел? Только ничего не выйдет, Леша. Сам сдохнешь и ни в чем не повинных пацанов положишь. А мне что потом? Застрелиться? Иди-ка ты лучше на рыбалку.

Алексей тогда ему тоже сказал, куда идти. Сгоряча, конечно. Сорвался. Но психолог был необидчив и на следующий день чуть ли не; силой затащил смущенного капитана на очередной разговор о той самой командировке. Ну, работа такая у человека — о чужих приключениях рассказы слушать.

Приключений, кстати, Алексей пережил не так и много, хотя, как оказалось впоследствии, успел много чего позабыть. На долю приятелей — Леньки и Сереги — пришлось примерно в то же самое время куда как больше. Правда, у них и ведомство другое — успели когда-то вовремя перебраться в контрразведку. Алексей же застрял в своей обычной линейной армейской части и теперь благодаря ненавистному лысому вампиру в очках имел все шансы вместо хоть какой-нибудь осмысленной карьеры провести остаток дней в должности командира роты, а потом максимум зампотеха батальона.

Ведь отсутствие страха хорошо где? Где-нибудь там, где стреляют. А на плацу свое геройство показывать некому. И если, скажем, найдется какая-нибудь гнида в генеральских погонах из числа проверяющих…

Впрочем, ладно. Комбат сказал, что не так все и страшно. Через год-другой все образуется, да и с психикой к тому времени садист в белом халате обещал полную нормализацию. Каких-то пару лет размеренной строевой жизни, и все будет хорошо. Главное — за это время не спиться.

Алексей усмехнулся, устраиваясь поудобнее в кровати, и открывая очередной дурацкий детектив. Что-что, а бытовой алкоголизм ему не грозил. Не принимал организм капитана Сенникова алкоголь. Ну, то есть грамм сто еще можно было опрокинуть по случаю, а потом лучше уж было, как любил говаривать комполка, нагадить на туфли проверяющему из столицы, чем выпить еще хоть грамм пятьдесят. После той самой командировки организм настолько люто возненавидел спиртное, что мстил своему хозяину за его употребление жестоко и крайне изобретательно.

Серега с Леней ему не раз говорили, что вся его психологическая травма — от этого вот проклятия, не дающего порядочному офицеру нормально расслабиться. Что надо, мол, вылечиться от этого недуга, постепенно приучая организм к самому правильному спиртному напитку в мире.

Штабная крыса, по недоразумению считавшаяся психологом, была с ними в чем-то согласна. Но водку пить категорически не советовала.

Хотя Алексей и не думал ее пить. Двадцать минут шума в голове, чтобы потом часов двенадцать лежать в отключке и еще как минимум сутки страдать тяжелейшим похмельем… Увольте. Проще все-таки ощущать себя закаменевшим изнутри до такой степени, что любой проверяющий генерал может катиться в любом направлении…

К разговорам с психологом, впрочем, Алексей быстро привык. Все равно больше поговорить о той командировке было не с кем. Все сослуживцы, безусловно, знали, где побывала сборная рота, но говорить об этом вслух — себе дороже. А кроме комполка, обсуждать напрямую злосчастную командировку, мог как раз только психолог. Ну, еще, конечно, Леня и Серега, которые побывали там же, но им-то меньше всего хотелось вести беседы о Зоне и сталкерах.

Блокпост в системе Периметра, огораживающего Зону, это настолько не курорт, и в то же время настолько скучно и уныло, что желающих ехать туда на полгода повторно, как правило, никогда не находилось. А потому и говорить об этом было не принято.

Телефонный звонок в прихожей оборвал ход привычных мыслей. Звонить в это время было некому, скорее всего кто-то ошибся номером, но лучше уж поговорить с незнакомцем или (чем судьба не шутит!) с милой незнакомкой, чем вот так лежать в постели и изводить себя одними и теми же дурацкими мыслями.

Легко поднявшись, Алексей прошлепал босыми ногами по холодному паркету, вышел в прихожую и поднял трубку.

— Привет, разведка! — раздался в трубке хорошо знакомый, хотя и порядком подзабытый хрипловатый голос его бывшего командира батальона, «батяни-комбата», которого он не видел уже года три, а то и все четыре.

— Здравия желаю, Олег Палыч! — обрадовался Алексей. — Как вы? Где вы?

— Это я тебе позвонил, а не ты мне, — лукаво сказал Олег Павлович. — Значит, мне бы и спрашивать положено. Но есть вариант получше. Приезжай-ка ты ко мне на праздник! Прямо сейчас!

— Ничего не понял, — растерялся Алексей. — Вы где? Куда приезжать? Какой праздник?

— Э-э-э, да у вас там, видать, совсем глухой угол, — засмеялся в трубке голос бывшего комбата. — Не знаете, что у вашего начальства уже новое начальство прибыло. В должность большую я вышел. Да не на охране границ Родины, а прямо наоборот — в штабе округа. Здесь я уже. Со всем своим барахлом на новое место жительства позавчера переехал. От тебя всего-то километров сто пятьдесят будет. На днях принимаю дела. И сегодня у меня праздник, или как там у вас, у молодых, говорится — вечеринка. По поводу вступления в должность. Приезжай — посмотреть на тебя хочу да дела кой-какие обсудить. Доложили мне, что засиделся ты в капитанах из-за вздорного характера. Думаю, несправедливость эту давно пора поправить. В общем, давай собирайся и ко мне наметом. Аллюр три креста!

— Да я с радостью, Олег Палыч, — с энтузиазмом сказал Алексей. — Только скажите, куда ехать.

— Что-то ты, видать, ничего так и не понял, — ворчливо сказал Олег Павлович. — Я здесь, по-твоему, кто: генерал или хрен собачий? Машина у тебя возле подъезда стоять должна. Черный «мерседес». Давай одевайся по-праздничному, садись в машину и дуй ко мне. У тебя завтра как со временем? Могу, конечно, твоему полкану позвонить, да не хочу по ерунде тебе службу портить.

— Да я в отпуске, Олег Палыч, временем располагаю!

— Ну и отлично. Давай скорее, пока тут гости все не сожрали.

Довольно хохотнув собственной шутке, Олег Павлович повесил трубку.

Алексей быстро прошел в комнату и выглянул в окно. Прямо у подъезда стояла роскошная черная иномарка. Сквозь лобовое стекло был хорошо виден водитель-солдат.

Выбирать из одежды было особо нечего, и Алексей быстро облачился в единственный свой костюм, купленный когда-то на свадьбу, с белой рубашкой и шикарным синим галстуком.

Несмотря на то что никогда за чужой счет капитан Сенников карьеры не делал, внутри поселилось предчувствие грядущих перемен. Плохо ли, хорошо ли, но что-то должно было наконец сдвинуться в его жизни с мертвой точки.

2

Доехали быстро и с полным комфортом. Водитель был неразговорчив, и большую часть дороги Алексей просто смотрел в окно. На окраине небольшого поселка, выросшего когда-то при военной базе, машина сбавила ход и повернула на узкую улочку, уводящую от трассы в глубь жилых кварталов.

Новый двухэтажный коттедж с большим двором был ярко освещен и сразу привлекал внимание обилием дорогих машин, припаркованных длинной вереницей вдоль массивного кирпичного забора.

Водитель отзвонился по сотовому телефону, и у ворот Алексея встречал сам хозяин дома.

— Ну, здравствуй, Леша, — сказал Олег Павлович, крепко пожимая руку бывшему подчиненному. — Чертовски рад тебя видеть.

— Здравствуйте, Олег Палыч, — улыбаясь, сказал Алексей.

— Вижу: заматерел совсем. Молодец. Давай проходи. Пойдем в дом, познакомлю тебя со своими гостями.

Двор был заставлен накрытыми столами, за которыми сидели несколько десятков людей. Практически все носили военную форму и, судя по обилию звезд на погонах и лампасов на штанах, представляли собой командное звено как минимум уровня округа.

Алексей в своем гражданском костюме ощутил себя неуютно под их любопытными взглядами, но спокойно кивнул, как бы здороваясь со всеми разом, и прошел вслед за Олегом Павловичем в дом.

— Я свой долг хозяина генеральской вечеринки уже выполнил, — сказал бывший комбат, жестом приглашая своего гостя подняться на второй этаж. — Да и плохо я еще знаю эту публику. Пускай меж собой общаются, а мы с тобой посидим да поболтаем на балкончике.

Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, Олег Павлович и Алексей оказались в большом неосвещенном холле. Зато выход на балкон был хорошо виден благодаря двум ярким светильникам.

На широком длинном балконе был накрыт небольшой стол, окруженный плетеными креслами. Посреди стола возвышался большой пузатый самовар.

— Ты как, не спился еще в своем захолустье? — хитро прищуриваясь, спросил Олег Павлович, откупоривая бутылку водки. — Или наоборот — трезвенник?

— Стараюсь не злоупотреблять. Но с вами, товарищ генерал-лейтенант, грамм пятьдесят за встречу выпью, — мысленно вздыхая, ответил Алексей.

— Это правильно, — одобрительно сказал Олег Павлович. — Как там у классиков? «Если человек не пьет и не курит, то поневоле задумываешься — а не сволочь ли он?»

Алексей улыбнулся старой шутке и принял рюмку.

— Погоди, — сказал вдруг Олег Павлович. — А ты про Клебанова знаешь?

— Видимо, не знаю, — сказал Алексей, уже понимая по лицу бывшего командира, что случилось что-то непоправимое.

— Пропал Вадик, — вздохнул Олег Павлович. — Еще месяц назад. Попали в засаду, получил в борт кумулятивным… ну и все. Эх, какой парень был. Не успел я его выдернуть из абрекистана.

Они еще немного помолчали, вспоминая бывшего сослуживца, потом Олег Павлович встряхнулся, словно словно сбрасывая наваждение, и сказал:

— Ну ладно, Вадика мы еще помянем, а пока давай выпьем за встречу. Давно я тебя не видел — вижу, всякого тебе тоже пришлось хлебнуть.

— А нам водочки нальешь? — раздалось от двери.

Алексей повернул голову, а Олег Павлович тут же поднялся навстречу двум новым гостям.

Вновь прибывшие оказались военными, и хотя ни на том, ни на другом кителей не было, по повадкам сразу угадывалось какое-то крупное начальство. Лицо одного из них показалось Алексею знакомым, и вдруг он понял, что смотрит на того самого генерала, которому несколько месяцев назад наговорил всякого и получил позорный и обидный разнос прямо на плацу, а также выговор с «занесением».

Генерал был среднего роста, с небольшой круглой головой и крупной плешью в обрамлении редкого венчика седых волос. Держался он сдержанно, улыбался сухо и вообще производил впечатление человека, тщательно контролирующего каждый свой жест. Его маленькие черные глазки странным образом делали своего хозяина похожим на гигантскую дрессированную крысу. Именно это сходство с наглым и хитрым грызуном заставило капитана почти мгновенно узнать своего обидчика. Впрочем, судя по равнодушному выражению лица, сам генерал Алексея не признал. Или считал это такой мелочью, о которой даже не стоило вспоминать. В памяти всплыла и фамилия этого генерала — Решетников. Генерал-майор Решетников.

Его спутник был плотный, коренастый, с квадратным лицом, чем-то смутно похожим на приплюснутую собачью морду, с белыми бакенбардами, короткой стрижкой «ежиком», в которой угадывалось поровну темных и седых волос, и неприятным взглядом из-под тяжелых век. При этом он был так похож на злобного бульдога, что в первый момент Алексею даже показалось, что мордатый генерал вот-вот гавкнет и вцепится кому-нибудь в ногу.

— Конечно, проходите, садитесь, — радушно здороваясь с обоими и провожая к столу, засуетился Олег Павлович. — Вот сюда садитесь, вот креслице плетеное…

— Разрешите, товарищ генерал! — даже не пытаясь выйти на балкон, из темного холла выглядывал солдат с эмблемами войск связи. — Срочная телефонограмма. От Скалы-четыре.

— Давай, — хмуро сказал Олег Павлович и, коротко пробежав глазами по тексту на листе бумаги, сморщился, словно откусил половину лимона. — Командующий вызывает. Очень срочно. Даже вертолет уже готов. Черт! Как не вовремя! Ладно. Садитесь, знакомьтесь: это мой старый сослуживец Сенников Алексей. Когда-то мне всю карьеру, можно сказать, спас. И потом показал себя надежнейшим офицером. Имею на него здесь виды. А это мои новые сослуживцы, хоть и знаю их уже не первый год, Решетников Михаил Николаевич и Соколенко Кондрат Ефимович. Так что общайтесь. Надеюсь, скоро в одном кругу вертеться будем. А ты, Леша, не менжуйся: Михаил Николаевич и Кондрат Ефимович хоть и генералы, но свои мужики, хорошие, без камня за пазухой. Погуторьте тут, познакомьтесь поближе, а я постараюсь побыстрее возвернуться.

Алексей пожал протянутые руки и растерянно посмотрел вслед выходящему Олегу Павловичу. По большому счету, делать здесь скромному капитану было больше нечего, но бывший комбат обещал вернуться, да и вновь прибывшие начальники уже устроились за столом по-хозяйски и даже успели налить себе водки.

— Давай, Алексей, выпьем за знакомство, — властно сказал тот, что был похож на бульдога. Его изучающий взгляд, казалось, буквально ощупывал капитана с ног до головы.

— Да я в общем-то не пью, — попытался уклониться от «знакомства» Алексей, но этот маневр ему не удался.

— Обижаешь, — напористо сказал собакоподобный. — Ты кто по званию? Подполковник?

— Капитан, — спокойно ответил Алексей.

— Ишь, ты, престарелый капитан, а с гонором. Не может капитан генералу отказывать. А ну, бери стопарь!

Алексей нехорошо прищурился, ощущая, как внутри начинает все каменеть, и уже приготовился сказать генералу что-нибудь резкое, как вдруг Решетников успокаивающе похлопал его по плечу:

— Не серчай, капитан, мы люди старой закалки. Это сейчас модные веяния до армии доползли. Демократия, все равны, прошу сюда, господин солдат… Тьфу! Ну, какая демократия в армии? Бред собачий. Поздно нам уже перестраиваться. Кондрат Ефимович просто хотел с тобой поздороваться. Уважение, так сказать, выказать хорошему товарищу Олега Павловича. И выпить за его здоровье.

Алексей молча поднял рюмку, кивком принимая объяснения и показывая, что целиком разделяет взгляды генерала.

— За здоровье Олега Павловича, — сказал Кондрат Ефимович.

Алексей залпом бросил содержимое рюмки в глотку, ощутил как рванула к желудку обжигающая жидкость, и приготовился к обычным в таких случаях неприятным ощущениям. И они не заставили себя ждать.

Буквально через пару минут по всему телу пробежала первая волна — предвестница будущего алкогольного отравления, словно сотни маленьких иголочек принялись колоть кожу изнутри. Начали чесаться глаза и уши. Остро захотелось умыться ледяной водой и растереться грубым полотенцем, чтобы избавиться от этих неприятных ощущений.

А генералы уже наливали по второй.

— Я прошу меня извинить, — спокойно сказал Алексей, поднимаясь из кресла. — Мне необходимо отойти по делу.

— Ну, отойди, — фамильярно, даже как-то по-барски сказал Кондрат Ефимович. — И возвращайся. Нам с тобой еще долго общаться, так что не подводи уж нас внезапным побегом.

В последних словах Алексею почудилась какая-то двусмысленность. Прищуренный взгляд Кондрата Ефимовича словно взвешивал достоинства и недостатки строптивого капитана. Невозмутимое лицо Михаила Николаевича из-за этого казалось даже вполне дружелюбным.

— В самом деле, Алексей, ты уж не вздумай тут бросить двух стариков одних, — сказал Решетников. — Мы же тут накоротке общаемся, без званий. Так что обязательно возвращайся.

Алексей вышел с балкона и, оказавшись в просторном темном холле второго этажа, замедлил шаг. Повернув голову налево, он вдруг увидел выход на другой балкон, расположенный на торцевой стороне коттеджа. Недолго думая, он направился туда и уселся на плетеный стул. Перед ним оказался столик с курительными принадлежностями, и Алексей машинально взял в руки сигару. Курить он бросил довольно давно, но не мог отказать себе в удовольствии размять в пальцах ароматные табачные листья.