2

Отец приехал только к ужину. Они с Доминик долго разговаривали в гостиной, пока мать, отвергнув помощь дочери, убирала со стола. Потом и Камилла присоединилась к ним.

Доминик рассказывала об учебе. О предложении работать в газете Сан-Диего. О том, что это ее мечта. Ведь если у нее все получится — а у нее обязательно все получится, девушка была уверена в этом, — то она сможет многого добиться.

— Неужели больше нет других городов и других газет? — спросил отец.

— Возможно, и есть, — Доминик улыбнулась, разводя руками, — но мне об этом ничего не известно.

— Все-таки мне не нравится, что ты будешь работать именно там, — пробурчал отец.

— Чем тебя не устраивает Сан-Диего? — Доминик удивленно посмотрела на него, перевела взгляд на мать, которая почему-то сразу отвела глаза.

— Сан-Диего не тот город, который нужен моей девочке, — упрямо проворчал Аарон, не ответив на ее вопрос.

— Папуль, перестань. — Доминик весело посмотрела на него, стараясь сгладить непонимание, ведь все равно уже нельзя было ничего изменить. — Можно подумать, что там меня на каждом углу будет подстерегать опасность.

— Не знаю, не знаю, — вздохнул отец.

— Ну хорошо, тогда скажи мне, какой из больших городов, на твой взгляд, наиболее благополучен в этом отношении? Что же ты молчишь? То-то и оно, что в наше время нигде небезопасно. Но ты не волнуйся, со мной ничего не случится.

— Как бы мне хотелось в это верить… — пробормотал Аарон, закуривая сигару, что он делал в моменты, когда очень волновался.

— Если хочешь, я буду звонить каждый день и сообщать, что у меня все в порядке, — примирительно улыбнувшись, предложила Доминик.

— Это само собой, — кивнул он. — И все же… — Аарон внимательно посмотрел на дочь. — Пообещай мне, что, если в твоей жизни произойдет что-то необычное, ты обязательно позвонишь мне, прежде чем предпримешь какой-нибудь опрометчивый шаг.

— Ты говоришь загадками, папа. Не хочешь объяснить, что на самом деле происходит?

— Ничего. Просто я волнуюсь за тебя, только и всего.

— Хорошо, папа, я обещаю. — Доминик подошла к нему и обняла его.

От него пахло одеколоном и табаком, что было ей привычно и знакомо. Это был запах ее детства… Когда у отца было время, он сажал ее рядом и читал какую-нибудь книжку или они играли в настольную игру. И Доминик, сама того не замечая, принюхивалась к нему, настолько притягательным казался ей этот смешанный аромат, исходивший от него.

Неделя пролетела незаметно. Каждый день, прожитый дома, навевал Доминик приятные воспоминания. Создавалось впечатление, что все плохое, если оно и было, начисто стерлось из ее памяти, словно детство ее было наполнено лишь светлыми событиями.

Она встретилась с друзьями, которые остались в городе, сходила на дискотеку. Все, как в старые добрые времена, когда отец предупреждал ее, чтобы в двенадцать она была дома. И хотя сейчас уже ни отец, ни мать ничего не говорили ей, Доминик знала, что они все равно волнуются. Поэтому старалась не задерживаться, чтобы не заставлять их нервничать.

Но вот и наступил день отъезда. Мать плакала. Отец не пошел на работу, решив сначала проводить дочь. Доминик держалась из последних сил.

— Надеюсь, ты не забудешь звонить нам, — сказала Камилла, промокнув глаза платком, который не выпускала из рук.

— Конечно, мама, в этом можешь даже не сомневаться.

Вскоре приехало такси, чтобы отвезти ее в аэропорт. Доминик крепко обняла родителей и села в машину. Через несколько мгновений любимый дом скрылся за поворотом дороги.

Вот и все. У нее начинается новая жизнь.

Доминик волновалась, будто именно сейчас должна была сдать какой-то важный экзамен, после которого перед ней откроются ворота в другой мир, туда, где надо бороться за существование, уметь постоять за себя.

Всему этому Доминик уже научилась. В студенческие годы ей пришлось изрядно измениться, превратившись из мягкой и нежной девушки в жесткую и даже упрямую. Правда, оказавшись дома, она немного расслабилась, но теперь была готова заново набрать обороты.

Газета «Сан-Диего ньюс» предложила ей место после окончания университета. Глупо было отказаться, к тому же Доминик считала, только в большом городе сможет чего-нибудь добиться.


Сан-Диего встретил ее ярким солнцем и жарой. Сняв пиджак и положив его на колени, Доминик наблюдала за проносящимися мимо улицами, вдыхая прохладный воздух, навеваемый кондиционером такси. Она сообщила по телефону, когда приедет, поэтому ее должен был ожидать представитель фирмы, чтобы вручить ей ключи и проводить в квартиру.

Через каких-то сорок минут Доминик осталась в квартире, которую сняла, совершенно одна.

Она огляделась. Небольшое, но очень милое жилье состояло из двух комнат, одна из которых являлась спальней, а другая — гостиной. Стены были выкрашены в светло-бежевый цвет, немногочисленная мебель выполнена из светлого дерева. На полу и в одной, и в другой комнате лежали светло-коричневые ковры с бежевым геометрическим рисунком.

Пройдя в спальню, Доминик сразу занялась распаковыванием вещей. В три часа у нее была назначена встреча в редакции газеты, и она собиралась к этому времени привести себя в порядок.

Душ приятно взбодрил ее, а кофе довершил дело.

В указанное время Доминик вошла в приемную главного редактора Трэвиса Мидлтона.

— Обождите немного, — с приветливой улыбкой произнесла секретарша, — он примет вас через несколько минут.

— Спасибо, — ответила Доминик, стараясь, чтобы голос не дрожал от внезапно охватившего ее волнения.

Она присела на край дивана, расправила юбку, огляделась. Приемная просто восхищала своими огромными размерами. Высокие потолки, минимум мебели, словно здесь планировали создать спортивный зал, но потом передумали. Несколько пальм в деревянных кадках красиво смотрелись рядом с мебелью темно-коричневого дерева и стенами цвета слоновой кости, на которых висело несколько постеров. На полу лежало ковровое покрытие, взглянув на которое, Доминик неожиданно подумала, сколько же раз в день надо его пылесосить, чтобы оно выглядело настолько чистым.

Девушка покосилась на секретаршу. Пальцы девушки бегали по клавиатуре, а глаза были устремлены в монитор. На вид ей было лет двадцать пять.

Доминик встала с дивана, подошла к огромному окну, выглянула на улицу, задумалась.

— Мистер Мидлтон ждет вас, — прервала ее мысли секретарша.

— Да? — Доминик оглянулась, возвращаясь в реальность. — Спасибо.

Она вошла в кабинет, который по своей величине ничуть не уступал приемной, и поздоровалась.

Это помещение размерами не уступало приемной, и Доминик не сразу заметила главного редактора, сидевшего в кресле за рабочим столом. Лишь когда он поднялся и вышел ей навстречу, она вздрогнула, наконец обратив на него внимание.

— Очень рад вашему прибытию, мисс Уэйн. — Трэвис Мидлтон крепко пожал ей руку, улыбаясь.

— Да, я, честно говоря, тоже. — Доминик приветливо улыбнулась, глядя на главного редактора.

Это был мужчина невысокого роста, довольно тучный, одетый в темно-серый костюм. Круглое лицо его с крупным носом и слегка полноватыми губами было гладко выбрито. Волос на голове не наблюдалось совсем, и его лысина даже немного поблескивала в лучах солнца, проникавших в кабинет через огромное окно. Его внимательные, немного хищные серые глаза смотрели на нее из-за стекол очков в дорогой тонкой оправе.

Они были бы практически одного роста, если бы не каблуки Доминик, вознесшие ее над главным редактором настолько, что его взгляд был вынужден упереться в ее подбородок. Но Трэвис Мидлтон быстро нашел выход, вернувшись в свое кресло. Вероятно, сидя в нем, он чувствовал себя более уверенно. Хотя Доминик сомневалась, что он мог бы занимать столь высокий пост, если бы был нерешителен и слаб.

— Читал ваши статьи, — сказал между тем мистер Мидлтон. — А знаете, впечатляет. У вас чувствуется стиль. И это именно то, что нам сейчас нужно. Новая струя, так сказать. Свежее мнение человека, который еще не обжился здесь и может увидеть все как бы со стороны.

Доминик почувствовала, что краснеет. Похвала Трэвиса Мидлтона прозвучала настолько искренне, что она неожиданно смутилась.

— Благодарю вас, — пробормотала девушка.

— Но хочу вас предупредить: здесь, конечно, не университет. Я понимаю, ваша стихия — это сенсации и вскрытие проблем, на которые, казалось бы, никто не обращает внимания, но которые очень важны. Мы — очень уважаемое издание. Я не приму ничего бездоказательного. Любой иск по вашей статье, рассматриваемый в суде и выигрываемый оппонентом, это ваше увольнение. Вам понятно?

— Да, мистер Мидлтон. Доминик смело взглянула в его серые глаза. — Только должна вам заметить, я всегда опираюсь только на факты.

— Что ж, — он усмехнулся, — тогда вам не о чем беспокоиться. И мне, кстати, тоже.

Он уткнулся в монитор компьютера, давая понять, что аудиенция окончена.

Доминик направилась к двери.

— Да, — остановил он ее уже на пороге, — скажите Меридит, чтобы она показала вам ваше рабочее место. Думаю, вам понравится.

— Спасибо, сэр, — кивнула Доминик, выходя из кабинета.


Ей выделили стол в большом помещении, перегороженном полупрозрачными секциями в человеческий рост. Доминик поблагодарила Меридит, познакомившую ее со всеми, и огляделась.

На нее смотрело несколько пар заинтересованных глаз.

— Ну что я могу сказать, — тихо произнесла Доминик, окидывая взглядом каждого из своих коллег и ощущая некоторую робость, — конечно, я еще мало вас знаю, но я тут видела неподалеку симпатичное кафе, может быть, мы зайдем туда после работы, чтобы отметить знакомство?

— А что, это идея! — тут же поддержал ее один из мужчин. — Я Говард Финбоу, если что, всегда готов помочь тебе, красотка.

Вероятно, он являлся своеобразным лидером в коллективе, потому что многие вслед за ним одобрили предложение Доминик.

— Благодарю за содействие, Говард, — пробормотала она.

— Всегда рад помочь такой очаровательной девушке, — улыбнулся он.

Доминик взглянула на него. Около сорока, черные волосы чуть тронула седина, а возле умных карих глаз пролегли добрые морщинки — видимо, Говард Финбоу любит посмеяться. Нос, вероятно, когда-то давно был сломан, но в целом не портил обаяние, волнами исходившее от Говарда, даже, наоборот, добавлял шарма его облику.

Доминик села за свой стол и принялась обустраивать рабочее место.

3

Работа в газете настолько захватила Доминик, что порой ей даже некогда было сходить поесть. Она приезжала домой практически без сил, разогревала в микроволновой печи какой-нибудь полуфабрикат, съедала его, совершенно не думая о вкусе, и, приняв душ, заваливалась спать, чтобы утром снова отправиться в редакцию.

Ей сразу же поручили статью о хулиганстве в одной из школ, где дети избили своего одноклассника за то, что он отказался отдавать им деньги. Поехав туда, Доминик выяснила неприглядную картину: в школе орудовала шайка малолетних разбойников, обирающих таких же учеников, как и они. И тем, кто отказывался платить, доставалось от необузданных в своем рвении обогатиться за чужой счет детей. Их даже детьми нельзя было назвать. «Маленькие монстры» так она назвала статью. Странно, что администрация школы до этого вопиющего инцидента закрывала глаза на творящиеся бесчинства. Учителя лишь разводили руками, когда столкнулись с тем неожиданным обстоятельством, что в их школу «нагрянула» журналистка. Но Доминик удалось добыть достаточно сведений, чтобы подготовить обличительный материал. Она задавалась вопросом, откуда у детей такая жестокость, пыталась понять, что влияет на их антигуманное поведение. Выяснила, что многие из тех, кто был в «банде», вовсю играли в компьютерные игры, где кровь просто летела в разные стороны, смотрели жестокие фильмы и вообще довольно неуважительно относились к своим родителям, которые им многое позволяли.

Перед тем как сдать статью, она показала ее Говарду, который словно взял ее под свое покровительство, всячески стараясь оказать поддержку. Сначала Доминик подозревала, что он положил на нее глаз и ждет удобного случая, чтобы пригласить куда-нибудь, но потом увидела, с какой любовью он иногда смотрел на фотографию своей семьи, которую хранил в ящике рабочего стола, и поняла, Говард просто-напросто хороший человек и действительно хочет ей помочь.

— Почему ты держишь снимок в столе? — поинтересовалась она, застав его в один из таких моментов.

— Доминик, если я не уберу его, то буду не в состоянии работать, — улыбнувшись, ответил он. — Посмотри, какие у меня красавцы.

На фотографии была запечатлена молодая женщина с коляской, а в ней двое толстощеких малышей.

— У тебя близнецы?!

— Двойняшки, Мойра и Шелдон, — пояснил Говард. — Ну и как, скажи на милость, я смогу работать, если они будут на меня смотреть и отвлекать?

Человек, который так любит свою семью, не будет ходить на сторону. Доминик успокоилась, включилась в работу и забыла о своих подозрениях, которые на поверку оказались беспочвенными.

Когда же показала Говарду свою статью, тот быстро пробежал ее глазами, после чего окинул девушку задумчивым взглядом.

— Знаешь что? Иногда мне кажется, что я разговариваю не с молодой девушкой, а с умудренной опытом женщиной. Как такое возможно?

— Понятия не имею. Доминик пожала плечами, чувствуя, что краснеет.

— Нет, все-таки с девушкой, — хмыкнул он, с удовольствием наблюдая за ее смущением. — Хорошая статья, после недолгого молчания добавил Говард. Думаю, проблем не будет.

Так и вышло. Статью приняли без поправок, и Доминик была счастлива. Начало ее трудовой деятельности было положено. Да и в редакции ее хорошо приняли, чему немало способствовала вылазка в кафе в первый день ее работы.


Немного освоившись в редакции, Доминик наконец-то нашла время позвонить подруге. Дороти ответила после первого же гудка.

— Ну наконец-то! — воскликнула она. — Это же надо, я уже успела прочитать ее статью, а она только соизволила объявиться!

— Прости! — покаянно произнесла Доминик, чувствуя угрызения совести. Было так много работы.

— Да уж, вижу, — хмыкнула подруга. Честно говоря, уже успела пожалеть, что не взяла твой номер телефона.

— Но он же был у тебя, — удивилась Доминик.

— Посеяла вместе со старой трубкой, — пояснила Дороти. Ладно, спохватилась она, что это мы о грустном? Надеюсь, ты позвонила мне, чтобы мы куда-нибудь сходили и поболтали после долгой разлуки?

— Ну… — замялась Доминик, совершенно не готовая к такому повороту разговора, — наверное.

— Нет, ну надо же! Она собиралась позвонить и все! Не выйдет! Раз уж мы наконец-то нашли друг друга, я не дам тебе так легко соскочить с крючка. Даже не придумывай отговорку, сегодня вечером мы идем в клуб.

Доминик улыбнулась.

— Похоже, мне от тебя не избавиться.

— Это точно, — заверила Дороти.

Они договорились о встрече и простились, после чего Доминик поспешила в ванную, чтобы успеть привести себя в порядок.

Дороти не сильно изменилась. Нет, конечно, она повзрослела, но ее красота стала более зрелой, что ли. Теперь ее рыжие волосы спадали к плечам аккуратными волнами вместо того, чтобы в беспорядке виться в разные стороны, как раньше.

Одета она была в черные атласные брючки, подчеркивающие ее красивые стройные ноги, и несколько вызывающий темно-золотой топ, который состоял из широкой полосы, как бы перекинутой через шею и скрепленной на груди несколькими золотыми ремешками, оставляя спину открытой. И конечно же, как и раньше, все оборачивались на Дороти, когда она, следуя впереди Доминик, шла к столику.

Увидев подругу, Доминик невольно вернулась в прошлое, почувствовав себя замарашкой рядом с ней. Но, стоя возле большого зеркала в холле, она быстро обрела душевное равновесие, заметив, что ее темно-зеленый брючный костюм с коротким приталенным пиджачком смотрится ничуть не хуже. Конечно, он был менее экстравагантным, но ведь Доминик и не собиралась шокировать окружающих.

— А ты изменилась, — заметила Дороти, пристально разглядывая подругу, когда они уже выпили по бокалу вина и легкая отчужденность, возникшая при встрече, спала.

— Да, я знаю. Время пошло мне на пользу.

— Вот-вот, — подтвердила Дороти. — Честно говоря, я не ожидала, что ты будешь так выглядеть.

— Ревнуешь? — Доминик бросила на подругу лукавый взгляд.

— Боже упаси! — отмахнулась та, похоже, искренне. — Я просто рада, что теперь ты наконец стала похожа на женщину… привлекательную женщину.

— Ладно, рассказывай о себе. — Доминик поспешила оставить эту щекотливую тему, прекрасно сознавая, что Дороти с удовольствием уцепится за возможность поделиться своими победами.

К тому же Доминик и самой было интересно узнать, где теперь обретается ее подруга, чего она добилась. Пару раз ей попадались на глаза журналы, где Дороти рекламировала духи или белье, но в последнее время Доминик некогда было следить за карьерой подруги, поэтому она потеряла Дороти из виду, и теперь жаждала услышать ее рассказ о себе.

— Да, честно говоря, ничего особенного, — пожала плечами Дороти. — Съемки, съемки и еще раз съемки.

— Правда?! Я так за тебя рада! Ты добилась чего хотела. Это же просто здорово!

— Да, похоже на то, — как-то кисло согласилась с ней Дороти.

Но Доминик не обратила внимания на ее настроение. Она продолжала сыпать вопросами, которые интересовали ее.

— Что ты теперь рекламируешь? Духи? Одежду? Знаешь, мне как-то попадались журналы с тобой. Я так гордилась, что ты многого достигла.

— Да, — кивнула Дороти, — в то время я тоже этим гордилась.

Только тут Доминик заметила, что с подругой что-то не так. Вглядевшись в лицо Дороти, на которое будто надели маску, она насторожилась.

— У тебя точно все в порядке?

— Да, все о'кей, — бодро ответила Дороти. — Не обращай внимания, так, мелкие неприятности.

— Ты уверена, что сможешь с ними справиться? — все же уточнила Доминик.

— Конечно. — Дороти улыбнулась. — Это даже не вопрос!

После этого она перевела разговор на другую тему, обратив внимание Доминик на группу, играющую на сцене, с членами которой была лично знакома.

И все-таки, когда Доминик уже была дома и лежала в постели, ей вспомнилось лицо Дороти, когда она предложила подруге поведать о своей карьере. Что же произошло с Дороти? И почему она говорит о процветающей карьере, в то время как Доминик не попадаются на глаза ее снимки ни в одном из журналов?

Вопросы, вопросы… и никаких ответов.

На следующий день Доминик с новыми силами включилась в работу, и проблемы Дороти, если они имели место, отступили на задний план.


— Здравствуйте, — раздался в трубке приглушенный голос. — Я хочу поговорить с Доминик Уэйн.

— Это я.

— Я читала вашу статью «Маленькие монстры». Вы грамотно подняли проблему.

— Спасибо, — осторожно сказала Доминик. — Но все же не могли бы вы представиться и объяснить, чему я обязана подобным вниманием?

— Меня зовут Терри Спрингфилд, и только вы можете мне помочь.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Тогда я слушаю вас.

— Давайте встретимся вечером, и я все вам расскажу.

Доминик взглянула на часы. Через два часа она закончит статью, поэтому вполне сможет уйти пораньше.