Ронда Бэйс

Время быть счастливой

Пролог

Китти кидала вещи в дорожную сумку. Малыш путался под ногами, спотыкаясь о разбросанную одежду и то и дело шлепаясь на попку. Она уже пожалела, что разбудила его слишком рано. Думала, покормит, и он опять уснет, а она спокойно соберется. Однако ребенок спать не захотел и теперь копошился в ее одежде, разбросанной повсюду. Поэтому Китти приходилось одновременно следить за малышом и собираться.

– Да прекрати уже! – прикрикнула она на ребенка, когда тот в очередной раз расплакался, упав и больно ударившись о пол, чистым пятном возникший среди беспорядка валяющихся вещей.

Тот на мгновение затих, покосился на маму. Китти видела, как он обидчиво поджал губки. Усмехнулась. Подумать только, еще и года нет, а уже проявляет характер. Весь в папочку.

Запихнув последнее платье в сумку и надавив на нее, чтобы застегнулась молния, Китти удовлетворенно выпрямилась. Вытерла пот со лба. Ничего. Все еще образуется. И он, ее муж, поймет, что с ней шутки плохи.

Взглянула на ребенка. Тот сосал пальцы, словно не было ничего вкуснее. Видимо, опять зубы. Ох, ну и хлопот же ей предстоит! Раньше в эти дни няня даже оставалась ночевать у них в доме, так как малыш постоянно капризничал и никто не мог его успокоить, кроме нее. Она была моложе Китти, но, несмотря на свой юный возраст, очень хорошо умела находить контакт с детьми. Именно ее порекомендовали в агентстве…

Муж не хотел, чтобы они нанимали няню.

– Ты же целыми днями сидишь дома. Неужели не хочешь пообщаться с родным ребенком? – спрашивал он во время их многочисленных споров, когда Китти со свойственным ей упрямством отстаивала свою точку зрения.

– Тебе-то что! – восклицала она. – Ты ведь тоже не образец добродетельного отца!

Муж пытался возразить, что он-де работает, а не прохлаждается, но Китти удавалось свести эти дебаты к своей безоговорочной победе.

Так в их доме появилась Эмили. Мягкая и веселая молодая Эмили. И Китти порой радовалась, что муж допоздна работает. Иначе она вполне могла бы приревновать его к этой девице.

Ее ребенок быстро привязался к няне. Порой он плакал, когда той надо было уходить, и Эмили соглашалась задержаться еще ненадолго, до тех пор пока не уложит его спать. Китти даже чувствовала себя немного ущемленной, потому что ее малыш отдалялся от матери, привязываясь к няне, которая много времени проводила с ним. Но она быстро успокаивалась, посетив магазин и приобретя какую-нибудь экстравагантную вещицу.

А еще она обожала посещать различные клубы и вечеринки, которыми ночной город буквально кишел. А муж, не любивший подобного времяпрепровождения, оставался сидеть дома. Так продолжалось до тех пор, пока он не проявил характер и не запретил ей подобные выходы в свет. Китти злилась. Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Он ограничил ее кредитку, следя за расходами, и она просто не представляла, как отстоять свое право на то, чтобы жить, как ей вздумается…

Она села на кровать рядом с сумкой. Взглянула на ребенка. Он уже добрался до штор и, цепляясь маленькими ручонками за плотную ткань, пытался подняться. Подлетев к нему и оттащив от гардин, она шлепнула его по попке, облаченной в синие штанишки, приговаривая: «Сколько раз тебе говорили, не хватайся за занавески!».

Малыш поднял на нее глаза, такие умные и проницательные, словно огромный опыт жизни был заложен внутри него. Китти отшатнулась. А он даже не заплакал, лишь отвел взгляд, подошел к кровати и начал ковыряться с замком сумки.

Она посмотрела в окно. Небо только начинало светлеть. Где-то в отдалении плескался о берег океан. Жаль, что все это придется покинуть. Но в последнее время их отношения с мужем зашли в тупик. Он полностью контролировал ее, и Китти не придумала ничего умнее, как сбежать. Затаиться на время, пока он не осознает, не поймет, чего лишился. И лишь затем объявиться. Тогда она будет на коне. Она будет диктовать условия, а он пойдет на них, потому что у него не останется другого выхода…

Китти на мгновение закрыла глаза. Когда же она допустила ошибку? Когда дала понять, что не любит его, что ее чувства были сплошь показными? Ведь все так хорошо начиналось. Во всяком случае, он, ее будущий муж, казался счастливым. И вроде как любил ее. А она, чувствуя, что наконец-то нашла то, что искала, смотрела на него восторженными глазами.

Она действительно восхищалась им. А точнее, его деньгами, тем богатством, которым он владел. И постаралась сделать все, чтобы он женился на ней, чтобы не сорвался с крючка. Ведь она, Китти, столько сил затратила на то, чтобы подобрать подходящего кандидата.

И вроде бы все шло нормально. Ее беременность, от которой она счастливо разрешилась в положенный срок. Его счастливые глаза, когда он увидел своего ребенка…

Когда же все закончилось?

Молодую мать и малыша привезли домой. Китти сразу же отказалась кормить его грудью, решив перевести свое чадо на искусственное вскармливание, и потребовала нанять няню. Муж не понимал ее. Как можно лишить своего ребенка такого дара, такой возможности почувствовать близость матери, ее защиту? Они спорили и спорили. А до тех пор он сам вставал, чтобы кормить малыша по ночам молочной смесью. И шел на работу, не выспавшись. А она нежилась до полудня, предоставляя горничной заниматься проснувшимся ребенком. Наконец прислуга не выдержала и попросила прибавки к жалованью. Муж еще некоторое время пытался убедить Китти в том, что она не права, но все же смирился и нанял няню, двадцатитрехлетнюю Эмили, которая сразу же полюбила неспокойного, но очень славного пухленького ребенка.

Поначалу няня ночевала в доме. И Китти ревниво следила, чтобы между Эмили и супругом не возникло симпатии. Она даже приходила вместе с мужем в детскую, чтобы в вечерние часы поиграть с малышом. Точнее, играл с ним муж. Она же сидела в кресле, наблюдая за обоими и с нетерпением ожидая, когда же они наконец отправятся к себе в спальню.

Эмили в этот момент тактично удалялась под каким-нибудь благовидным предлогом…

И все-таки это произошло. Сначала муж перестал целовать ее по утрам, потом начал задерживаться на работе. И вот она уже не помнит, когда в последний раз они были близки. Иногда, когда он возвращался из офиса, от него пахло духами. Однако Китти не решалась напрямую спросить у него, в чем дело, чтобы не спровоцировать скандал.

А муж делал вид, что ничего не происходит. Как ни в чем не бывало, он шел в детскую и играл с ребенком, который тянул к нему свои ручонки, агукая и радуясь родному улыбающемуся лицу.

И Китти злилась. Молча. Не подавая виду. Лишь становилась все холоднее, осознавая, что ее старания вновь завоевать расположение супруга ни к чему не приведут. Она чаще пропадала по вечерам, находя утешение в клубах, среди таких же, как и она, отчаявшихся найти в этой жизни хоть что-то хорошее людей. Порой приходила домой далеко за полночь. И, если не находила супруга в спальне, неслась в детскую, по всему дому, проверяя, не проводит ли он время с няней, решившей неожиданно остаться переночевать.

Ни разу она не застала их вместе. Приглядываясь к мужу и Эмили, Китти пришла к выводу, что между ними ничего нет. Отношения мужа и няни были сугубо деловыми, в них не было ни грамма каких-либо более глубоких чувств. Лишь малыш связывал их. Но он же одновременно и разлучал их.

И Китти терпела. Спокойно переносила аромат духов и долгие часы, которые Арчи проводил вечерами с ребенком. Уходила к себе в комнату, наливала бокал вина и чувствовала себя намного лучше, когда он пустел. А если этого было мало, то добавляла еще. И так до тех пор, пока не захочется спать.

Китти считала, что вино не вредно. Она лишь использует его в качестве снотворного. И никто не мог запретить ей употреблять его. Даже муж, который пытался это сделать, но тем самым разжег такой скандал, что решил более не связываться с женой.

Дни сменялись такими же днями. Китти посещала салоны красоты, ходила по магазинам, встречалась со знакомыми. А в редкие вечера, когда ей нечем было заняться, пила свое снотворное, дабы забыться глубоким сном.

Но вот однажды все изменилось. В магазине ей сказали, что на карточке у нее нет денег. И она еще несколько минут ругалась с персоналом, пытаясь доказать, что такое просто невозможно. Увы. Ей ничего не удалось добиться. И пришлось уйти ни с чем.

Злая, обиженная, она ворвалась в офис супруга, у которого как раз шло внутреннее совещание. Устроила безобразную сцену, с удовлетворением замечая, как сотрудники один за другим ретируются, дабы не мешать семейному разбирательству. А муж, этот красивый и холеный мерзавец, лишь спокойно заметил ей, что теперь все ее траты будут ограничены.

– Ты еще пожалеешь! – пригрозила напоследок она.

– Посмотрим, – кивнул он.

Китти стремительной походкой направилась к двери и так хлопнула ею, когда вышла, что секретарша, сидевшая в приемной, аж подпрыгнула на стуле.

И вот теперь она уезжает. Забирает ребенка и едет, куда глаза глядят. Ей удалось скопить денег за то время, когда она еще не была стеснена в средствах. Еще оставались украшения, которые она брала с собой. Они помогут в случае, если муж будет упрямиться. Хотя Китти была уверена: когда она объявится, он капитулирует и согласится с любыми ее требованиями.

Собрав все необходимые вещи, она приготовила еду для ребенка, положив ее в отдельную сумочку, подхватила малыша и вышла из дома. Китти специально не брала такси, чтобы запутать следы. На столе в его кабинете она оставила письмо. Он должен был сразу обнаружить этот белый листок бумаги, смотревшийся словно бельмо в глазу на гладкой полированной поверхности темного дерева.

Хорошо еще, что она сделала себе фальшивые документы. Правда, пришлось выложить за них кругленькую сумму, зато работа предвосхитила все ожидания. Их нельзя было отличить от настоящих. «Истинное произведение искусства!» – заявил посредник, через которого она смогла сделать заказ благодаря старинному знакомству… Повезло, что благоверный уехал на несколько дней в командировку. Ей удалось подготовиться практически без помех.

Позвонив в службу такси по мобильному телефону и договорившись, что машина заберет ее через квартал, Китти вышла из дома.

Солнце еще не поднялось, но небо уже розовело, предвещая его появление. С океана дул прохладный ветерок, и она поплотнее запахнула кофточку.

Идти было нелегко. Сумка оттягивала плечи, рука, которая поддерживала малыша у груди, затекла, и Китти перестала ощущать ее. Она похвалила себя, что не надела туфли на каблуках, иначе давно бы уже свалилась, не выдержав тяжесть ноши.

Преодолев необходимое расстояние, чувствуя, как пот стекает тонкой струйкой по спине, она остановилась, поджидая заказанное такси. Желтая машина почти сразу же показалась из-за поворота, словно только и ждала ее появления. Через некоторое время Китти оказалась на автовокзале.

Она не представляла, куда ехать. Поэтому решила воспользоваться ближайшим рейсом. Заняв места в середине салона, стала ожидать отправления.

Малыш раскапризничался. Она дала ему сок, и он, довольный, зачмокал, в считанные секунды опустошив маленький пакетик. Протерев удовлетворенное личико сына салфеткой, Китти заметила, что глаза его слипаются. Откинувшись на спинку сиденья, она позволила ему удобнее расположиться у нее на коленях, и вскоре он затих. Китти блаженно смежила веки. Скоро она будет далеко…

– Разрешите, я сяду у окна, – раздался над ухом незнакомый женский голос.

Китти встрепенулась и посмотрела на девушку, стоявшую рядом.

– Конечно, – пробормотала она, аккуратно поддерживая ребенка и поднимаясь, чтобы пропустить незнакомку.

– Спасибо, – поблагодарила девушка. – И извините за беспокойство. Просто осталось всего два свободных места, а сидеть с тем мужчиной мне как-то не хочется, – поделилась она, устраиваясь в кресле. – Он даже подмигнул мне. Фу. Меня чуть не передернуло.

Китти, поддавшись вполне естественному любопытству, посмотрела в конец салона. И прекрасно поняла соседку, увидев физиономию того парня, про которого та говорила. Ужас. Словно год не чесанные волосы свисали неопрятными патлами до плеч. Большие, слегка навыкате глаза, крупный нос. Огромные пухлые губы, больше подходившие женщине, нежели представителю сильной половины. Представив, что и она могла бы ехать рядом с ним, Китти почувствовала, как к горлу подкатил рвотный спазм. Но она сумела сдержать себя. Лишь покосилась на соседку.

Девушка, откинувшись на сиденье, смотрела в окно. Взгляд у нее был настороженный. Она словно ощупывала им каждого человека, проходившего или стоявшего возле автобуса.

– Поскорее бы мы поехали, – прошептала она.

– Да, – кивнула Китти. – Мне бы тоже хотелось уже отчалить отсюда.

Будто услышав их слова, автобус вздрогнул, заурчал и тронулся с места, медленно выезжая из города…

Они ехали несколько часов. Вскоре на дорогу, по которой неторопливо передвигался автобус, опустился густой туман. Видимость была практически нулевой. И девушки, глядя в окно, поражались, как можно ехать при таких погодных условиях.

– Можно подумать, у него противотуманные фары в глазах, – хмыкнула незнакомка, имея в виду водителя автобуса.

Китти невесело усмехнулась. Еще раз выглянула в окно и ощутила, как рвотный спазм вновь подкатил. Она пожалела, что не запаслась таблетками.

– Тебе плохо? – Соседка озабоченно посмотрела на нее.

– Тошнит что-то.

– Давай-ка я подержу ребенка, – предложила та. – А то он давит тебе на живот. Может быть, полегче станет. К сожалению, у меня нет подходящего лекарства, потому что я нормально переношу дорогу.

– Спасибо. – Китти аккуратно переложила на ее колени малыша, который дремал почти всю дорогу, лишь изредка просыпаясь и кидая ничего не понимающие взгляды по сторонам.

Она и правда почувствовала большое облегчение. Взглянула на часы. Скоро надо было кормить ребенка. Достала сумку с провизией, положив ее рядом.

– На случай, если он проснется и разразится голодным ревом, – пояснила она соседке.

– Понятно, – улыбнулась та. – Если что, не беспокойся, я покормлю его. А ты отдыхай.

– Попытаюсь, – кивнула Китти, прикрывая глаза.

Но она так и не смогла заснуть.

Они продолжали болтать и даже познакомились. Правда, Китти назвалась другим именем. Но не чувствовала себя виноватой. В конце концов, таковы обстоятельства, в которые ее загнала жизнь. Однако на протяжении всего разговора она ощущала, что тошнота не отпускает ее. И когда стало совсем невыносимо, Китти, попросив соседку присмотреть за ребенком, направилась к водителю. Ей не терпелось выйти на свежий воздух и отдышаться.

Но тот не собирался останавливать автобус. Они заспорили… Все случилось мгновенно. Фура, идущая навстречу, вышла на их полосу и появилась в поле зрения слишком поздно… Шофер и глазом не успел моргнуть, как их транспорт на полной скорости столкнулся с этой громадиной. Водитель лишь успел немного развернуть автобус, пытаясь спасти пассажиров и эту эксцентричную бабенку, спешащую на воздух…

Мощный удар сотряс автобус.

Последняя мысль, мелькнувшая в голове Китти, была: «Господи, что же я наделала?». И сознание ее погрузилось в темноту.

Водитель автобуса умер на месте…

1

Она открыла глаза и посмотрела вверх. Ничем не примечательный белый потолок. Опустив взгляд, заметила врача и полицейского, сидевшего перед ней.

– Как вы себя чувствуете? – спросил доктор.

– Нормально, – прошептала девушка.

Все болело. Но ощущения были вполне терпимы. И она вопросительно взглянула на полицейского. Что ему надо?

– Мисс, вы можете отвечать на вопросы? – участливо спросил тот.

Мисс? Это он мне? Девушка медленно повернула голову в одну сторону, потом в другую. Никого. Светлые занавески полностью отделяли ее кровать от остального помещения.

Она перевела взгляд на мужчину в форме. Врач наклонился к тому и что-то прошептал на ухо. Полисмен кивнул, делая какие-то пометки в блокноте, который держал в руках.

– Вы помните, как вас зовут? – поинтересовался он через несколько секунд.

Она задумалась, напрягая память. Что это с ней? Почему не может сказать собственное имя?

Бренда? Какое чудесное имя. Оно очень вам подходит…

Слова точно всплыли в подсознании, эхом отдаваясь в мозгу. Девушка взглянула на полицейского.

– Бренда? – спросила она.

Врач облегченно вздохнул.

– Вы делаете успехи, – улыбнувшись, ободрил он.

Она перевела дух, словно после удачно сданного экзамена. Посмотрела на полицейского.

– Зачем вы здесь? – поинтересовалась у него. – Что-то произошло?

– Мы нашли документы в детской сумочке. Однако фотография обгорела, но имя… Надо было выяснить, кому они принадлежат…

– Документы? Сумочка? Обгорела? – Девушка смотрела на него округлившимися глазами.

– Не так быстро, – заметил врач, обращаясь к полицейскому. – Вы же видите, она еще не готова…

На некоторое время воцарилось молчание. Затем полисмен поднялся и участливо взглянул на нее.

– Поправляйтесь, мисс Фулер, – пожелал он на прощание. – Возможно, я еще зайду к вам.

– До свидания, – растерянно пробормотала она, совсем обескураженная этим непонятным, пугающим разговором.

Мисс Фулер?..

Как только полицейский ушел, она обратилась к врачу, который все еще стоял у ее кровати:

– Умоляю вас, скажите, что произошло? Почему он приходил?

Доктор успокаивающе похлопал ее по руке.

– Вы только не волнуйтесь, – мягко заметил он. – Самое главное, с вами и с ребенком все в порядке. Он ждет не дождется, когда увидит вас.

Ребенок?!

Но она не успела больше ничего разузнать, так как вошла медсестра и сделала укол, после которого Бренда провалилась в блаженную темноту…

Она проснулась ночью. Из окна, рядом с которым стояла кровать, падал мерцающий лунный свет, придавая палате какое-то загадочное очарование, несвойственное подобному месту. Боль утихла. И Бренда даже смогла пошевелить руками и ногами, с удовлетворением отмечая, что эти движения практически не причиняют ей страдания.

Встав с кровати, она накинула халат, висевший на спинке стула. Приблизилась к окну. Мириады звезд нависли над городом, будто фея-колокольчик из сказки «Питер Пэн» рассыпала свою волшебную пыль по темному небу. Невольно залюбовавшись открывшимся ее взору видом через чистое, словно его и не было, стекло, Бренда чуть не упала, почувствовав головокружение и вовремя ухватившись за подоконник.

Отдышавшись, она чуть приоткрыла окно. Прохладный ветер пробежался по лицу. Сделав глубокий вдох, Бренда на мгновение задержала дыхание, наслаждаясь его свежестью.

Ребенок…

Это слово вновь всплыло в ее голове. Неужели у нее есть ребенок? Какой он? На кого похож?..

И неожиданно ей захотелось посмотреть на него. Взглянуть хоть одним глазком, чтобы убедиться, что с ним действительно все в порядке.

Не найдя тапки, она так и отправилась босиком. Коридор тянулся долго и уныло, и она, погруженная в его тоскливый полумрак, медленно брела, чувствуя слабость и время от времени хватаясь за стены, чтобы удержаться на ногах.

Но желание увидеть малыша было очень сильным, и только это помогало ей продолжать путь. Бренде очень хотелось прижать его к себе. Почувствовать, как бьется его сердечко. Однако она понимала, что это невозможно. Ребенок наверняка спит. И не нужно его будить.

Ну что ж. Тогда она просто посмотрит на него. Погладит его головку. Оценит его сон, не беспокоит ли его что-нибудь.

Вдали забрезжил свет. Бренда направилась в ту сторону, приближаясь к столу, за которым расположилась медсестра.