Глава 5

Правящая семья вышла на балкон дворца, гости столпились позади неё в зале, и отец Лорал начал долгую торжественную речь, которую Лика прослушала. Всю церемонию она молилась Двуликой.

«Пожалуйста, посмотри на маленького принца светлым ликом, или пусть тёмный лик сегодня не будет жесток», — заклинала Лика, сминая в кулаках юбку. Она посмотрела в спину принца Севира и впервые попросила богиню забрать талант бесценной или совершить чудо — что угодно, лишь бы не пришлось открывать шкатулку Севира.

Лика попыталась сбежать, подумав, что во время церемонии ей удастся исчезнуть незамеченной, но мать ловко поймала Лику за руку и прижала к себе так крепко, что заныли плечи. При этом улыбка Доры даже не дрогнула, только её каменные пальцы, впившиеся в кожу Лики, выдали гнев матери.

— А теперь отец города Стефан произнесёт перед народом и богиней имя младшего принца Илассета! — Отец Лорал склонил голову и отошёл.

Стефан поцеловал руку рейны, подвёл сына поближе к перилам, где слуги заранее поставили подставку, чтобы мальчика все увидели, и объявил:

— Я даю сыну имя, которое носили правители нашей династии! Имя доброе и справедливое, как и он сам!

Мальчик переминался с ноги на ногу. Стоять ровно ему было скучно и тяжело. Он качал головой и постоянно отвлекался, не слушая отца. Словно ему меньше всех было интересно, какое имя для него выбрали.

Принц Севир скрестил руки за спиной, и Лика увидела, как сжались его кулаки. А когда младший брат едва не запустил ладонь в штаны, чтобы почесаться, Севир дёрнулся, как будто захотел ударить мальчика. Рейна вовремя остановила младшего сына, приобняв за плечи, что со стороны выглядело как ободряющий жест.

— С сегодняшнего дня ты принц Си́рор!

По шквалу ликующих криков можно было подумать, что под стенами дворца собралась вся ветвь. Гости в зале лишь аплодировали и переговаривались между собой. Лика услышала недовольный голос матери:

— Это шутка? Сирор? — Дора отпустила Лику лишь на пару мгновений, чтобы присоединиться к овациям, и снова вцепилась в неё клещом.

— Что не так, дорогая? Отличное имя, так звали его прадеда. Славный, говорят, был правитель! — отозвался Матар.

— Его прадеда звали Сигрол.

— Разве?

— И кто из нас лучше знает историю Илассета? Точно тебе говорю, Сигрол. А имя Сирор — это перевёртыш от прозвища Рори, — нахмурилась Дора и взяла мужа под руку. — Оно означает «дитя неба».

Лика вздрогнула. Дитя неба. Так раньше называли слабых и несмышлёных сыновей, чтобы все знали: таким нельзя продолжать род, ибо отпрыски будут больными.

Она посмотрела, как мальчику помогли спуститься с подставки, как рейна бережно взяла его за руку и повела в большой зал. Лика увидела, каким пустым и бездумным был взгляд у принца Сирора.

«Быть может, дар богини вылечит принца?»

Гости пировали и танцевали. Лика стояла рядом с отцом, боясь отойти от него даже на шаг. Где пропадала мать, можно было догадаться по редким триолям флейты. Отец постоянно доставал кинжал из ножен и демонстрировал разным господам. Лика трепетала от мысли, что кто-нибудь мог спросить про её собственный дар.

«Когда же вечер закончится!»

— Матар Пейран, позвольте пригласить Лику на танец.

Лика подскочила на месте. Она почувствовала, как отец отпускает её руку, чтобы поклониться. Другие мужчины чуть расступились, пропустив в их круг принца Севира.

— Отец, нет… — едва слышно шепнула Лика, присев в безобразном реверансе. Но папа её не услышал.

— Это будет большой честью, мой принц!

Не успела Лика сообразить, что происходит, как её отвели в центр зала. Ноги тут же сделались деревянными.

Принц слегка склонил голову, приобнял Лику за талию и крепко сжал ладонь в своей. Он оказался почти на полголовы выше Лики. Она подхватила длинную юбку и даже успела подумать о том, что её шёлковое платье смотрелось до ужаса дёшево и безвкусно по сравнению с богатым дублетом принца.

«Двуликая, у него даже волосы блестят ярче, чем у меня!»

— Я подумал, что нам следует поговорить, вам так не кажется? — ровным голосом сказал Севир.

Лика кивнула, посмотрев поверх плеча принца. Все мысли были заняты тем, чтобы успевать правильно ставить ноги. К счастью, танец оказался несложным.

— Вам рассказали о вашей роли на сегодняшнем вечере?

— Да… мой принц, — поспешно добавила она. Ответа не последовало, и Лика быстро продолжила: — На закате я открою шкатулку безымя… то есть принца Сирора. А потом — вашу.

Рука на её талии сжалась. Лика поневоле опустила взгляд и чуть не споткнулась.

— Простите мою неловкость…

— Мою шкатулку ты не откроешь, — холодно сказал принц Севир.

Лика широко раскрыла глаза и впервые посмотрела принцу в лицо. Он выглядел так, будто танцевал с пустым местом.

— Но почему? — спросила Лика.

— Ты покажешь мне, как это сделать, понятно?

— Что?

Лике показалось, что пол ушёл у неё из-под ног. Разумеется, она тут же сбилась с ритма, и принц наступил ей на ногу. Севир выругался сквозь зубы и вывел Лику из круга танцев. Она только сейчас почувствовала, как сильно были натёрты её ноги, и начала прихрамывать. Принц велел прислуге налить ему вина, отхлебнул большой глоток и посмотрел на бесценную.

— Позволь, я тебе кое-что объясню. Видишь вот тех людей? С ореховой кожей?

— Отец говорил, что это бывшие рабовладельцы, — тихо сказала Лика, сцепив руки перед собой.

— Это здесь они бывшие, а в некоторых уголках Ародана до сих пор процветает рабство. Такими приёмами отец надеется показать дикарям, что вольные слуги полезнее. Всё равно что заставить скальных иглозубов питаться травой. Но даже в тех краях бесценных редко продают в рабство. Знаешь почему?

— Н-нет…

Принц Севир облокотился на столик и протянул:

— Слишком до-ро-го. Все бесценные находятся под властью их правителя. Они как бы свободны, но никто не платит им за открывание шкатулок. Там они обязаны делать это: каждый день, по выбору провидца, который толкует, какую шкатулку стоит открывать, а какую нет.

Лика не понимала, куда клонил принц, но разговор ей не нравился. Она попыталась выискать взглядом родителей или лорда Ренфела, да хотя бы какого-нибудь слугу, лишь бы поскорее закончить эту беседу.

— Дальше мой дядя Ринел и его сыновья. — Севир брезгливо поморщился. — Младший — Рýюн, а старшего сына дядя назвал Рéнрих. Якобы в честь моего брата. Но ты же понимаешь, что это значит?

Юноша был совершенно не похож на покойного Сенриха, хоть богиня и не обделила его красотой и приятной улыбкой. Лика быстро выкинула Ренриха из головы.

— Не совсем, мой принц.

Севир закатил глаза и пояснил:

— Дядя готовит сына к тому, чтобы тот занял моё место. Уж не знаю, сам ли Ренрих открыл шкатулку или это тайно сделали с помощью бесценного, но сюда родственнички приехали, чтобы позлорадствовать. Ну и заодно узнать судьбу Сирора. Определить, есть ли угроза.

Севир качнулся, и Лика поняла:

«Да он же пьян!»

Жар ударил ей в лицо. Лика беспомощно огляделась, но никто не посмел подойти к принцу, который вёл беседу с бесценной.

— Или вот отрицатели, — принц Севир скривил губы, и улыбка вышла по-змеиному мерзкой. — Их пригласила моя мать. Вижу, ты понятия не имеешь, кто они. А зря! Уж тебе-то следует знать. Для них ты хуже чумной крысы: не про́клятая, а само проклятие, которого не должно существовать. В их землях бесценных клеймят и изгоняют.

— Но почему? Разве бесценные не помогают людям? — дрожащим голосом пролепетала Лика.

— Отрицатели считают, что вы не должны помогать. Только хозяин шкатулки имеет право её открыть. Если ему суждено, конечно. А бесценные ломают планы богини.

— В-вы поэтому не хотите, чтобы я открывала вашу шкатулку? — Лика попыталась понять логику Севира.

Принц рассмеялся. Лика сжалась, почувствовав, что на них все смотрят.

— Нет. Просто это должен сделать я. Вот и всё. Но отец желает, чтобы шкатулки принцев Илассета открылись сегодня. И раз уж ты у нас особенная, — Севир взял Лику за руки и осмотрел, будто товар на прилавке, — то можно сказать, что мне повезло. Покажешь, что делать, а шкатулку открою я.

— Но я не знаю, как это делаю! Я не знаю, как показать или объяснить! — Лика почувствовала, как подступают слёзы, и замолчала.

«Нельзя плакать».

— Уж постарайся. — Севир сдвинул брови, допил вино и, не сказав больше ни слова, растворился в толпе.

Лика прислонилась к стене. Холодный камень больно куснул кожу, но Лика даже не вздрогнула.

«Всё пропало. Это какая-то глупость. Как мне показать, что? нужно делать, если у меня каждый раз уходят часы на то, чтобы самой разобраться? Что же теперь, до утра в замке сидеть?»

Мама говорила, что принцы вообще капризны, но разговор с Севиром показался изощрённой, жестокой пыткой.

«Как принц это представляет? Что я буду стоять над его плечом и говорить: сюда, ваша светлость, а теперь попробуйте туда, ваша светлость, поверните, нажмите, да не так, ваша безголовая светлость!»

Лика притопнула каблуком. Мимолётная злость тут же сменилась страхом. Ничего, если бы просто пришлось долго провозиться, ведь главное — результат. Но что, если принц не сможет открыть шкатулку? Виноватой будет Лика? Её накажут? А если сможет? Лика по-прежнему испытывала опустошающий ужас при мысли о том, что могло находиться внутри шкатулки.