— А старик дело говорит! Ему лень даже поднять зад, поэтому и поселил тебя поближе к выходу, чтобы ходить далеко не пришлось! Хех!

Лика шмыгнула носом, не поверив ни слову. Ведь принц назвал её воровкой!

Как-то раз один мальчишка повадился воровать в их саду. Отец рассказывал, что, когда мальчика поймали, неделю продержали в клетке. А сколько Лика здесь пробудет, страшно было представить.

— Эй, малышка! Ну, малышка! Спой, птичка, знаешь, как здесь тоскливо?

— Заткнись ты, дай поспать!

— Сам заткнись! Такое событие. Эй, Гард! Ты там как, видишь её? Опиши девчулю!

Недалеко от Лики зашуршала солома. Краем глаза девочка увидела, как в клетке напротив поднялась большая тень. Заключённый, которого назвали Гардом, просунул через прутья огромные, чёрные от грязи ладони. Дальше руки каторжника обхватывали жёсткие колодки.

— Маленькая, — пробасил он. — Чистенькая. Из богатеньких. Ножки длинные, как у жеребёнка.

Лика подтянула колени к груди, прижала платье как можно плотнее к телу.

— Шейка тоненькая. Пальчики, должно быть, ловкие. Разноглазая. Сладенькая.

— Гард! — не подняв головы от письма, громко сказал смотритель. — Ещё одно слово, и я потушу факел.

Человек тут же отошёл от решётки. Лика вся дрожала. Не покидало ощущение, словно её раздели и трогали, трогали, трогали! Она обхватила голову руками и уткнулась лбом в колени.

— Он боится темноты.

Этот голос был совсем рядом — за стеной, но вряд ли его слышал кто-то, кроме Лики. Почему-то он показался знакомым.

— Ты ведь табесценная?

Спина тут же вспотела. Лика замерла, как мышка, побоявшись даже глубоко вдохнуть.

«Меня здесь нет, меня здесь нет, это всё не взаправду!»

— Можешь неотвечать. Требуй равного суда. Призови шкатулку икапни нанеё своей кровью. Ты будешь под защитой Двуликой. Неотпускай шкатулку обратно: как только она исчезнет, равный суд начнётся. Поэтому жди. Корона захочет решить конфликт мирно. Когда всё закончится, тебе помогут бежать изИлассета.

У Лики от страха стучали зубы.

«Почему?» — хотелось спросить ей, но слова не шли. Ей велели ни с кем не разговаривать. Да и кто этот человек? Голос был слабым и напоминал шелест. В словах почему-то слышалось искреннее сочувствие.

Вспомнилась женщина на площади. Что будет, если эти люди в клетках поймут, кто Лика на самом деле? У каждого заключённого с именем была шкатулка. Много ли у отчаявшихся людей уйдёт времени, чтобы придумать способ добраться до бесценной?

Клетка уже не казалась безопасной. Лика облизала губы и поняла, что ей-то руки смотритель не заковал.

Не успела она обдумать эту мысль, как дверь в темницу распахнулась. Смотритель и бровью не повёл, только отложил перо и потянулся за ключами.

— Долго вы, — буркнул он вошедшим стражникам и принялся отпирать клетку Лики. Она вскочила и попятилась в угол. Внутрь клетки зашёл незнакомый человек в серой мантии. Он брезгливо переступил через порог, чуть поклонился — кивок доярке, и тот был бы ниже — и проговорил:

— Приносим извинения за этот сумбур. Прошу, позвольте проводить вас в более подобающее место.

Человек посторонился. Лика засеменила к выходу, цепляясь за платье, словно оно не давало ей упасть. Про туфли она даже не вспомнила, всё равно не вышло бы заново их надеть.

— Запомни!

Лика оглянулась, но дверь за её спиной закрылась.

Служанки вздыхали и охали, когда отмывали Лику от грязи. Она болталась в чужих руках, как неживая. От страха колотило так, что даже горячая ванна не помогла. Лику переодели в чистое платье, подобрали лёгкую, не жмущую обувь, причесали волосы. Когда девушки закончили, то сразу вышли и заперли дверь. Лика осталась одна. Единственное окно в комнате не открывалось, а из мебели была только кровать. Ещё одна клетка, только чище и удобнее предыдущей. Лика прилегла всего на миг и сама не заметила, как усталость взяла верх над страхом и Лика заснула. И пусть совсем скоро за ней пришли, даже такая короткая передышка помогла собраться с мыслями.

В зале собралась вся правящая семья, несколько человек в мантиях, по-видимому советники, и — какое счастье! — родители Лики.

— Мам! Пап! — обрадовалась Лика, сделав шаг к ним, но стражник удержал её.

Она же совсем забыла о манерах! Потупившись, Лика робко поклонилась и постаралась при этом не смотреть никому в глаза. Заметив принца Севира, она прикусила губу, чтобы не заплакать. От обиды, страха, гнева или всего сразу — Лика не могла разобраться в нахлынувших эмоциях.

— Мой сын обвиняет тебя в воровстве, — сухо произнёс Стефан.

Рейна при этом поджала губы. Взгляд её не сулил ничего хорошего. Принц, скрестив руки на груди, смотрел с такой нескрываемой злобой, что в первый миг у Лики отнялся язык.

— Я… я ничего не крала, — нескладно ответила Лика. Она мельком глянула на родителей. Мать незаметно для остальных шевельнула пальцами, и Лика тут же подняла взгляд.

«Верно. Не смотреть в пол».

— Тогда куда подевался дар принца? — это произнесла рейна. Таким тоном с Ликой обычно говорил учитель, когда ему надоедало слушать её сбивчивые ответы.

— Его… моя рейна, я не знаю, что произошло. Когда я открыла шкатулку, то…

— Тебе захотелось взять дар принца? Потрогать?

— Нет, я…

— Куда ты его спрятала? — рявкнул принц Севир. Вспыхнувший в нём гнев тут же угас под строгим взглядом отца.

Лика сглотнула и попыталась сказать как можно убедительнее:

— Его не было, ваша светлость. Шкатулка… была пустой.

— Какая неслыханная ложь! — вспылила рейна. — Стефан!

— Ты признаёшь, что открыла шкатулку принца?

— Открыла, — будто не своим голосом ответила Лика. — Это вышло случайно. Я дотронулась до шкатулки, хотела пододвинуть, как вдруг она открылась. И внутри ничего не было.

Стефан нахмурил брови.

— При тебе не нашли ничего, кроме этого. — Стефан разжал ладонь, показав Лике ключик.

— Это подарок лорда Ренфела, — пояснила Лика, почему-то почувствовав себя неловко.

— Он был на тебе весь вечер? Севир?

— Что? Больно мне надо смотреть на её шею, — буркнул принц.

— Мы! Мы видели, как лорд подарил кулон Лике, — сказала Дора и тут же стушевалась, ведь ей слова не давали. Матар обнимал жену за плечи. Он побледнел и не сводил глаз с дочери.

— Мы ещё спросим об этом у лорда Ренфела, — без особого интереса сказала рейна.

Стефан постучал костяшкой пальца по подлокотнику. Вид у него был озадаченный.

— Дара нет. Его не нашли ни в гостевой, ни у бесценной.

— Передала кому-то, это же очевидно, — сквозь зубы прошипел принц Севир.

— У дверей гостевой стояла охрана. Никто не входил и не выходил, — отрезал Стефан.

— Уж не хочешь ли ты сказать, любовь моя, что дар нашего сына просто испарился? — холодным, как сталь, голосом спросила рейна. — Или ты действительно веришь, что его не было?

— Ну не проглотила же она его! — едва слова сорвались с губ Матара, как Дора со всей силы впилась ногтями ему в бок. Лика не столько заметила этот жест, сколько догадалась о нём, ведь и с ней такое часто бывало. При этом ни один мускул на лице матери не дрогнул.

Но Стефан не обратил внимания на слова Матара. Рейна отвернулась.

«Они проверили, папа, — подумала Лика. — Как же мне доказать свою правоту?»

— Она могла спрятать дар в свою шкатулку, — сказал принц Севир, просверлив Лику взглядом. — Достань её и покажи, что внутри.

Лика пошатнулась. То, чего она так боялась, случилось. Она испуганно посмотрела на родителей и с трудом проговорила:

— Я не могу.

— Что? — показалось, Стефан не услышал её.

— Я не могу открыть свою шкатулку, — громче повторила Лика.

— Доставай её сейчас же! — Принц Севир подошёл к ней почти вплотную.

Она сложила ладони вместе. Когда шкатулка появилась, Лика едва не выронила её.

— Открывай, живо! — сквозь зубы велел Севир, и его голос задрожал. Даже нижняя губа затряслась, из-за чего слова получились невнятными.

— Я не могу, — бестолково повторила Лика. — Я не знаю, как её открыть.

— Врёшь! Бесценная, не открывшая собственную шкатулку? Вздор! — воскликнула рейна.

— С тебя не спустят глаз, пока ты не откроешь эту проклятую шкатулку! Отец! Ты же видишь, она лжёт! Чего ей стоило засунуть мой дар в шкатулку, зная, что мы не сможем ничего сделать!

— Клянусь вам, я ничего не крала, шкатулка принца была пустой, я клянусь вам!

— Довольно! Мне это надоело! Лика Пейран будет заключена под стражу!

— Пожалуйста, не надо! Она лишь девочка! — взмолился Матар.

Дора молчала.

— Стража!

— Нет, я прошу вас, давайте всё обсудим! — но Матара оттеснили в сторону.

«Сейчас меня снова уведут! Что же делать?»

Лика отшатнулась, и у неё закружилась голова. Но вдруг в мыслях всплыли слова, услышанные в клетке. Лика, от страха не почувствовав боли, прикусила губу, поцеловала крышку шкатулки, оставив на ней выступившую каплю крови, и крикнула:

— Я требую равного суда!

Шкатулка преобразилась: вокруг неё зави́лись бордовые клочья света, похожие на туман.

Стало тихо. Лика, тяжело дыша, смотрела то на принца, то на родителей, то на Стефана, ища в их лицах хоть какую-то подсказку. Она понятия не имела, что означали её слова.