И кого она никак не ожидала увидеть, когда открывала дверь для новых посетителей, так это трёх студентов дневной школы Августа. Ару испытала странное чувство: как будто она только что села в лифт, а он тут же остановился. При виде трёх подростков, уставившихся сверху вниз на её пижаму с изображением Человека-паука, живот свело судорогой от паники.

Первая, Поппи Лопес, стояла, скрестив на груди загорелые веснушчатые руки. Её каштановые волосы были убраны в пучок, какой носят балерины. Второй, Бёртон Пратер, вытянул руку вперед, а на его ладони лежала погнутая монета в одно пенни. Низенький и бледный, Бёртон в своей полосатой черно-белой рубашке и вовсе напоминал несчастного шмеля. Третьей в этой компании была Ариэль Редди — самая красивая девочка в классе, с тёмно-коричневой кожей и блестящими чёрными волосами. Да и сама она тоже как будто сверкала.

— Я так и думала, — победно сказала Поппи. — Ты же рассказала всем на уроке математики, что мама повезёт тебя на каникулы во Францию!

«Ну да, мама обещала», — подумала Ару.

Как-то прошлым летом её мама лежала, свернувшись клубочком, на диване, уставшая после очередной командировки за границу. Перед тем как провалиться в сон, она вдруг обняла Ару за плечи и сказала: «Может, осенью взять тебя с собой в Париж, Ару? Там есть кафе на берегу Сены, где можно увидеть, как звёзды выходят танцевать в ночном небе. Будем ходить с тобой по пекарням и музеям, пить кофе из крошечных чашечек и гулять часами в парках».

В ту ночь Ару не могла сомкнуть глаз: всё мечтала об узких извилистых улочках и таких фантастических садах, что даже цветы в них казались важными и горделивыми. Помня мамино обещание, Ару даже убралась в комнате и помыла посуду без напоминания. А в школе это обещание стало её оружием. У других учеников дневной школы Августа были виллы или на Мальдивах, или в Провансе, и они ныли, когда их яхты находились в ремонте. Обещание поехать в Париж на один крошечный шажок приблизило Ару к этим богатствам.

Сейчас девочка из последних сил старалась не съёжиться под пристальным взглядом голубых глаз Поппи.

— Маме поручили секретное задание от музея. И она не смогла взять меня с собой.

Частично это было правдой: мама никогда не брала её с собой в командировки.

Бёртон бросил на пол позеленевшую монету.

— Ты обманула меня! Я дал тебе два бакса!

— А у тебя винтажная монета… — начала было Ару.

Но Ариэль перебила её:

— Мы знаем, что ты врёшь, Ару Ша. Ты самая настоящая лгунья! И когда начнётся учеба, мы всем расскажем.

У Ару внутри всё сжалось. Когда месяц назад она только пришла в дневную школу Августа, у неё ещё были какие-то надежды. Но все они очень быстро испарились.

В отличие от других учеников, её не привозили к школе на чёрной блестящей машине. У неё не было дома на пляже, своей комнаты для занятий или застеклённой террасы. И она сама прекрасно понимала, что её спальня выглядит, скорее, как чулан, страдающий манией величия.

Зато Ару отличалась прекрасным воображением и всю жизнь только и делала, что фантазировала. Каждые выходные в ожидании мамы с работы она выдумывала историю, в которой та представлялась то шпионкой, то принцессой в изгнании, то колдуньей.

Мама жаловалась, что терпеть не может командировки, но они необходимы, чтобы держать музей на плаву. И то, что она забывала про некоторые вещи, например, про шахматный турнир, в котором участвовала дочь, или про уроки пения, так это не потому, что ей было наплевать на Ару — просто она разрывалась между мировыми войнами и искусством.

Так вот и получалось, что, когда Ару о чём-то спрашивали ребята в школе Августа, она тут же выдумывала историю. Она и себе самой всё время их рассказывала: про города, в которых никогда не бывала, про блюда, которые никогда не пробовала. Если она приходила в школу в смятых туфлях, то это, конечно, из-за того, что старые отправили ремонтировать в Италию. Она научилась мастерски, как все, изгибать бровь и намеренно неправильно произносить названия магазинов, где покупала одежду: французский «Тар-Жей» или немецкий «Вал-Махрт». Если это не срабатывало, она ухмылялась и говорила: «Вы просто не знаете этого бренда».

Так ей казалось, что она вписывается в компанию.

Какое-то время враньё срабатывало. Её даже пригласили провести неделю на озере вместе с Поппи и Ариэль. Но Ару сама всё разрушила, когда её поймали с поличным на парковке. Ариэль спросила, какое авто её. Девочка показала на одну из машин, и Ариэль поджала губы. «Забавно. Это автомобиль нашего водителя».

И сейчас она так же презрительно улыбалась, глядя на Ару.

— Ты говорила, у тебя есть слон, — сказала Поппи.

Ару сделала жест в сторону каменного слона.

— Да, есть!

— Ты утверждала, что его спасли и вывезли из Индии!

— Ну, мама сказала, он был эвакуирован из храма, так что, образно говоря, его и правда спасли.

— А ещё ты сказала, что у тебя есть заколдованная лампа, — сказала Ариэль.

Ару заметила красный огонек на телефоне Бёртона, он горел и не мигал. Бёртон записывал её! Она запаниковала. А что, если он выложит видео в Интернет? Можно было надеяться только на два исхода.

Первый: Вселенная всё-таки сжалится над ней, и она вспыхнет огнём на пороге своего класса.

Второй: она сменит имя, отрастит бороду и пустится в бега.

Или же… чтобы совсем избежать позора…

Можно показать им кое-что невероятное.

— Заколдованная лампа существует, — сказала она. — И я вам это докажу.

Глава 2

Упс

На часах было 16.00, когда Ару и трое её одноклассников вошли в зал Богов.

Четыре часа дня — это время похоже на подвал дома. Скажете, притянуто за уши? А вы представьте себе его: цемент, положенный на голую землю, недоделанные, дурно пахнущие помещения и деревянные перекрытия, отбрасывающие резкие тени. Почти дом, но не совсем. Вот и с 16 часами так же. Вроде бы день, но уже не совсем. Близок вечер, но ещё не полностью. Магия и кошмары любят приходить в такие вот неопределённые часы.

— Кстати, где твоя мама? — спросила Поппи.

— Во Франции, — ответила Ару, стараясь не опускать глаз. — Я не могла поехать с ней, потому что надо присматривать за музеем.

— По-моему, она опять врёт, — хмыкнул Бёртон.

— Конечно, ведь она больше ничего не умеет, — подтвердила Ариэль.

Ару обхватила себя руками. Она много чего умела, только никто этого не замечал. У неё была прекрасная память, позволявшая запоминать всё с первого раза. А ещё она хорошо играла в шахматы и могла бы даже поехать на чемпионат, если бы Поппи и Ариэль не сказали ей: «Никто не ходит на шахматы, Ару. И тебе не стоит». И тогда девушка вышла из команды.

Раньше она хорошо выполняла тесты. Но теперь каждый раз, когда была контрольная, думала только о том, какая дорогая у неё школа (она обходилась маме в целое состояние) и как все оценивающе смотрят на её туфли, которые были модными в прошлом году, а в этом совсем устарели. Ару хотела, чтобы на неё обращали внимание. Но все делали это, только когда она делала что-то неправильно.

— Мне казалось, ты говорила, что живёшь в таунхаусе, но в школьном справочнике написан адрес этой помойки, — скривилась Ариэль. — Так вы правда живёте в музее?

«Ага», — подумала Ару, но вместо этого ответила:

— Нет, посмотри по сторонам. Где ты здесь видишь мою комнату?

Конечно, она наверху.

— Если ты тут не живёшь, то почему ходишь в пижаме?

— В Англии все ходят днём в пижаме.

— Неужели?

— В королевской семье все так ходят.

Если бы я была ещё и из королевской семьи…

— Перестань, Ару.

Они стояли вчетвером в зале Богов. Поппи наморщила нос:

— Почему у твоих богов столько рук?

У Ару покраснели кончики ушей.

— Ну вот такие они.

— Их здесь тысячи, этих богов?

— Не знаю, — буркнула Ару.

На этот раз она не врала. Мама говорила, что индийских богов не сосчитать, но они не всегда остаются самими собой. Иногда они проходят реинкарнацию, и их душа перерождается в кого-то ещё. Ару это нравилось. Временами она думала о том, кем бы могла быть в другой жизни. Может, та, другая Ару знала бы, как победить монстра под названием «седьмой класс».

Одноклассники принялись бегать по залу Богов. Поппи виляла бедрами, размахивала руками, подражая одной из статуй, и покатывалась со смеху. Ариэль показывала на округлые формы богинь и закатывала глаза.

Ару бросило в жар. Ей хотелось, чтобы все статуи разбились в ту же секунду, не были такими… голыми и всё это наконец закончилось.

Она вспомнила, как в прошлом году мама повела её на банкет в старой школе по случаю окончания шестого класса. Ару надела, как ей казалось, свой лучший наряд: ярко-голубой сальвар камиз, вышитый крошечными зеркальными звёздочками и серебряными узорами. Мама облачилась в тёмно-красное сари. Ару чувствовала себя как в сказке, по крайней мере, пока они не вошли в банкетный зал. Все посмотрели на них с какой-то жалостью… или смущением. А одна девочка довольно громко прошептала: «Разве она не знает, что сейчас не Хеллоуин?» Тогда Ару притворилась, что у неё разболелся живот, чтобы поскорее уйти.