Глава 3
Прошло уже несколько недель с тех пор, как Мэнни дал мне почитать ту первую книгу. За это время он уже успел одолжить мне несколько других, с названиями вроде:
...ЙЕТИ — Гималайский горный человек
и
...ОЗЁРНЫЕ МОНСТРЫ СО ВСЕГО МИРА!
Сейчас суббота, в школе проводят весеннюю ярмарку, и Мэнни обзавёлся новой книжкой.
...МЕГАЛОДОН — Финальное доказательство?
Мегалодон — это вроде как здоровенная акула, метров двадцать длиной, живущая в неисследованных глубинах океана. Пролистывая книгу, я замечаю, что большинство картинок размыты или сняты с расстояния нескольких миль.
Когда мы забираем свои велики после праздника, я пытаюсь обратить на это внимание Мэнни.
— Проблема в том, — говорю я, держа в руках «Мегалодона», — что финальное доказательство — не такое уж и доказательство, так? Иначе им не пришлось бы ставить вопросительный знак.
Мэнни ссутуливается — он всегда так делает, когда думает.
— Знаешь, в чём твоя проблема? — обиженно говорит он. — У тебя нет воображения!
— Нет вообра… Мэнни! Это нечестно! Просто ведь… настоящих доказательств нет.
— Вот опять. Блинские доказательства! А как насчёт свидетельств очевидцев? На это ведь и опирается твоя драгоценная история, не так ли? На людей, которые видели всякое! Честное слово, Уилла…
Он сворачивает в сторону побережья, и я еду следом.
Мы останавливаемся у мини-маркета, и я тихонько вздыхаю, увидев, что к нам приближаются Дина Малик и её жалкая «банда». Она взяла моду называть нас «История и Мистика». К счастью, больше никто это прозвище не подхватил, но это не останавливает Дину. Я тайком возвращаю Мэнни книгу, и мы вдвоём входим в магазин.
Дина со своими подружками идут за нами следом. Я беру упаковку мармеладок, а пока расплачиваюсь, не свожу глаз с экрана за прилавком. Обычно там крутят новости про войну, но на этот раз — что-то новенькое.
— …к нашему северо-восточному корреспонденту, Джейми Бейтсу.
— Спасибо, Татьяна. Тихий прибрежный городок Уитли-Бэй в Тайнсайде вот уже несколько дней гудит от сообщений о встречах местных жителей с так называемой «Кобакой из Уитли».
Дина подкралась к Мэнни сзади и вопит:
— Ха! Это по твоей части, Мистика!
Он игнорирует её, внимание приковано к экрану.
— Описываемое как нечто среднее между огромной собакой и диким котом, это животное было замечено на пляже, а также на сельхозугодьях на севере, возле самого Блита. Я поговорил с местной жительницей, которая описывает недавний близкий контакт.
Я ахаю: на экране появляется старая Моди, нештатная мастерица на все руки из «Счастливой Страны» — она сидит на своей любимой скамейке на берегу, и у неё берут интервью.
— Смотри, Мэнни, это Моди!
— Были сумерки, а я просто сидела здесь, как обычно, и тут-то и увидала его, внизу, на пляже. Оно повернуло голову и посмотрело прямо на меня:
большущие жёлтые глаза, и, клянусь, здоровенная рыбина во рту. Уши огромные, заострённые. А потом — вжух — оно кинулось обратно в воду, да быстро так, вот и всё.
Теперь репортёр идёт по пляжу. На заднем плане я вижу потрёпанный флаг «Счастливой Страны».
— Встречи с подобными крупными существами — не редкость для Британии, однако убедительные доказательства бывают представлены чрезвычайно редко…
— Это потому, что это всё выдумки, — фыркает Дина. — Только послушайте её, эту старую тупую корову! Эй, История, — это там не твой фигов трейлерный парк показывают?
Я стискиваю кулак, и упаковка мармеладок похрустывает. Внутри я так и киплю, но вслух не говорю ничего. Начать с того, что это парк отдыха, а не «трейлерный парк». И вообще-то — это Моди! Она мне очень нравится. Она помогает мне с домашкой, и угощает горячим шоколадом, и…
— Весна — это, конечно, начало туристического сезона в Уитли-Бэй. Время покажет, привлечёт ли таинственное существо толпы людей — или отпугнёт. С вами был Джейми Бейтс, Тайнсайд, для «Часа новостей».
— Спасибо, Джейми. А на сайте «Часа новостей» вы можете увидеть фотографии, на которых якобы изображена Кобака из Уитли. Теперь вернёмся к продолжающей ухудшаться международной ситуации: премьер-министр, миссис Боатенг, быстро отреагировала на заявления о том, что…
Позади меня слышится торопливое движение и звяканье магазинного колокольчика.
Когда я оборачиваюсь, Мэнни уже нет. Дина ухает, издевательски хохоча:
— Побежал его ловить!
Её подружки хихикают в ответ.
Я поспешно выбегаю из магазина следом за Мэнни, оставляя «Харибо» на прилавке. В ушах у меня звенит Динин глумливый смех.
— История и Мистика снова в деле, ха-ха! Эй, спасибо за мармеладки!
— Плюнь на неё, — говорит Мэнни, дожидавшийся меня чуть ниже по улице. Он не в силах сдержать восторженную дрожь в голосе. — Я хочу увидеть Кобаку из Уитли! Быстрее — посмотри в своём телефоне! Через мой в интернет не зайти.
Я захожу на сайт «Часа новостей». Фотка совсем плохая. Она сделана с огромного расстояния и увеличена в несколько раз, так что чёткость здорово хромает. Вроде как можно разглядеть большие заострённые уши и один сверкающий глаз, но тело в основном скрыто кустами.
— Понимаешь, о чём я? — говорю я. — Это не доказательство, это…
Я смотрю на Мэнни, ожидая, что он будет так же разочарован, как я, но вместо этого его лицо так и светится.
— Ты разве не говорила, что та пожилая леди — это Моди, ваша садовница?
— Ага — ну, она помогает понемногу и чинит всякое-разное, и…
— И что, она врунья?
— Нет! Конечно нет! Она… она Моди.
Он срывается с места, крича мне:
— Тогда едем! Чего ты ждёшь?
Глава 4
Мы едем прямиком в «Счастливую Страну» — она совсем рядом с нашим домом. По крайней мере, эта «Кобака из Уитли» — хороший повод заскочить к Моди, которая живёт в одном из домиков.
По дороге Мэнни прокалывает шину. Он катит велик за мной к мастерской тире хижинке Моди, где она — в любую погоду — сидит на древнем продавленном диванчике и слушает новости по радио, или гладит одну из своих кошек, или дремлет.
Мэнни не отставал от меня с той минуты, как мы ушли из магазина.
— Какая она? Что она видела?
— Просто сохраняй спокойствие, — говорю я ему. — Моди, она очень… добрая.
Когда мы заходим за аккуратно подстриженную живую изгородь, Моди сидит на своём обычном месте. Она поднимает голову и улыбается, отчего её очки сползают вниз по носу, а потом встаёт с дивана. Диван поскрипывает, прямо как она, и это будит полосатого Платона, решившего в сотый раз за день вздремнуть.
Моди всегда радуется, когда её просят что-нибудь починить. При виде сломанного велосипеда она сияет, будто Мэнни преподнёс ей букет цветов, и потирает руки. Она слишком старенькая для разных тяжёлых работ в парке, но на верстаке у неё всегда лежат какие-нибудь разобранные штуковины.
— Шина прокололась, а, юноша? — говорит она, немедленно это замечая. Одним плавным движением она переворачивает велик Мэнни и принимается отсоединять колесо, а потом снимать шину. — Мне нравятся твои джинсы, — говорит она, взмахивая монтажной лопаткой. Джинсы у Мэнни красно-белые в клеточку (я не шучу). — У меня самой такие были когда-то, в своё время.
Моди очень старая, довольно низенькая и такая круглая, что покачивается, когда входит в свой сарай и выходит из него, прихватывая инструменты, ремонтные наборы и всякое такое. Я не знаю точно, сколько ей — мама думает, ей «хорошо за восемьдесят», но выглядит Моди гораздо моложе; лицо у неё сияющее, круглое, ровное и загорелое до светло-медного оттенка от слабого солнца и солёного воздуха. На длинных седых волосах, которые она часто заплетает в косы с бусинами, она носит старую тёмно-синюю беретку. Одета она всегда в один и тот же комбинезон, увешанный разноцветными значками и нашивками, с надписями вроде «МИР», «СИЛА ЦВЕТОВ», и одним, который, как она утверждает, стоит сотни фунтов, на котором написано «КЕННЕДИ В ПРЕЗИДЕНТЫ ‘60». Этот приколот у неё к груди — «рядом с сердцем», как она выражается.
Моди мне вроде дополнительной бабушки, пожалуй. Мамины родители, дедуля и бабуля, живут в Лидсе, поэтому я не очень часто с ними вижусь. Папины родители развелись. Его мама живёт в Лондоне; у неё всё хорошо. А его папа умер во время большой пандемии, когда я была совсем маленькой, так что я плоховато его помню.
— Ты очень тихий, сынок, — говорит Моди Мэнни с улыбкой, демонстрируя щербатые зубы. — Ага, вот он. Шип, да здоровенный какой. Сейчас всё направим.
Тихий? Да бедный Мэнни сейчас лопнет.
Мы стоим и наблюдаем, как старые, узловатые пальцы Моди ловко делают отметку на камере, выдавливают клей и накладывают заплатку, и в конце концов Мэнни больше не может сдерживаться.
В его глазах словно зажигается свет, и Мэнни говорит:
— Что вам известно про то животное? Мы видели вас по телику! Что именно это было такое? Думаете, оно откуда-то сбежало? — Вопросы из него так и сыплются.
Моди медленно отводит взгляд от перевёрнутого велика и поправляет свою беретку.
