Ей нужно вернуться к своей машине.

Глянув на ворота, Морана прикинула расстояние между ними и горой щебня и поняла, что это несколько десятков метров. Проклятье. Ей ни за что не удастся пробежать такое расстояние по открытому пространству и не схлопотать пулю, если кто-то уже взял ее на прицел.

Думай. Ей нужно подумать.

— Морана!

Она пригнулась, услышав, как Джексон выкрикнул ее имя, судя по голосу, откуда-то со стороны здания.

— Мы тебя не тронем! Мы просто хотим поговорить! — Ага, тогда она папа римский.

Морана стиснула зубы, когда ее захлестнули гнев и желание врезать ему по зубам так сильно, чтобы хлынула кровь. Ох, с какой радостью она бы ему врезала.

— Я знаю, что ты любишь играть в игры, детка, но это не игра!

Морана ненавидела, терпеть не могла, когда он называл ее деткой. Из-за этого она чувствовала себя одной из тех шлюх, что окружали мужчин в их мире. Надо было его вырубить.

— Послушай, я знаю, — продолжал Джексон, а его голос звучал все ближе к месту ее укрытия. — Знаю, ты ненавидишь меня за то, что я забрал коды, но это все из-за денег, детка. Ты мне правда нравилась. Мы можем помочь тебе, если ты поможешь нам.

Ублюдок что, под чем-то?

Она крепче сжала пистолет.

Раздался выстрел. Орлы всполошились.

Морана вздрогнула от шума, затем запрокинула голову и, увидев, как птицы, обезумев, беспорядочно летают по небу, ощутила, что ее сердце бьется в унисон со взмахами их крыльев. Она ждала, когда Джексон заговорит снова, но он молчал. Страх сковал ее сильнее.

— Блондинкой ты мне больше нравишься.

У нее перехватило дыхание, когда она услышала раздавшийся позади нее голос. Тот, который она целую неделю не могла выбросить из головы. Голос, который, подобно ласке любовника, нашептывал ей на ухо способы убийства. Голос крепкого виски и греха.

Морана подняла взгляд и встретилась со стволом глока, нацеленного прямо ей в голову. Девушка неспешно оглядела уверенные, крепкие пальцы, мускулистые предплечья под закатанными рукавами черной рубашки, плечи, которые, как она знала, были достаточно сильными, чтобы накрепко прижать ее к стене, покрытую щетиной квадратную челюсть и наконец остановилась на его глазах. Его голубых, голубых глазах. Голубых, напрочь лишенных эмоций глазах.

То было лишь сиюминутное наблюдение, миг женского восхищения, после чего она вновь напомнила себе, кто он такой.

И тут же вскинула руку, наведя пистолет прямо ему в сердце в безмолвном противостоянии, пока мужчина целился ей в голову.

Морана встала, не отводя от него взгляда и не позволяя руке дрогнуть, и склонила голову набок.

— А ты мне больше нравишься мертвым.

Его лицо сохраняло невозмутимое выражение, глаза слегка прищурились. Несколько минут они простояли молча, направив друг на друга пистолеты, и Морана поняла, что в этом не было никакого смысла. В одном она не сомневалась: он ее не убьет. На прошлой неделе у него имелось предостаточно возможностей, но он этого не сделал. Не сделает и сейчас.

— Мы оба знаем, что ты не станешь в меня стрелять, так что, может, уберем оружие? — непринужденно предложила она, даже не моргнув, чтобы тем самым не дать ему шанса что-то предпринять.

Его губы изогнулись в улыбке, но она не коснулась его глаз. Мужчина поднял руку и отвел ее назад в знак отступления, и Морана опустила пистолет, не выпуская его из виду. Едва она это сделала, он подошел к ней вплотную и прижал пистолет ей к груди, отчего их лица оказались в считанных сантиметрах друг от друга. Запах мужского пота и одеколона наполнил окружающий воздух, каждая голубая крапинка у него в глазах каким-то образом выделялась даже в темноте, опустившейся вокруг них.

Тристан Кейн медленно наклонился и тихо заговорил, не сводя с нее жесткого взгляда, а от его слов у Мораны перехватило дыхание.

— На твоем теле есть места, которые мне хорошо знакомы, — произнес он, свободной рукой обхватив ее затылок в крепкой, почти угрожающей хватке; его пистолет оставался прямо над ее колотящимся сердцем. — Места, о которых не знаешь ты сама. Места, в которые я могу выстрелить и причинить тебе боль, но ты не умрешь.

Он наклонился еще ближе, его шепот едва ощутимо скользил по ее коже, и Морана вытянула шею, чтобы встретиться с ним взглядом. Он возвышался над ней, держа ладонью за затылок и не сводя с девушки глаз.

— Смерть не основное блюдо, милая. Это десерт.

Его взгляд стал еще более суровым, голос — холодным, а пальцы сжали ее шею в знак предостережения.

— Никогда не совершай ошибку, думая, будто знаешь меня. Она может оказаться для тебя последней.

Сердце билось в ее груди, словно дикое животное, спасающееся бегством. Пускай грудь и распирало от чувства, на которое ей совсем не хотелось обращать внимание, Морана стиснула зубы от его неприкрытой дерзости и явного высокомерия. Почему все окружающие ее мужчины вели себя как номинанты на премию «Ублюдок года»?

Выпрямив спину, Морана не сдержалась, выставила руку и обхватила его ногой вокруг колена, позволив навыкам классической самообороны на миг возобладать над ее чувствами. Она дернула ногой на себя, в тот же момент толкнула его рукой и повалила на твердую землю, с торжеством отметив удивление, отразившееся у него на лице. В мгновение ока Тристан Кейн снова вскочил на ноги одним ловким движением, которое вызвало бы у нее восхищение, будь на его месте кто-то другой. Но она еще не закончила.

На сей раз Морана сама подошла к нему вплотную и коснулась пальцем твердых мышц его груди под черной рубашкой с расстегнутым воротом. Запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и, ткнув его в грудь, произнесла еще более холодным голосом:

— Никогда не совершай ошибку, думая, что напугал меня. Она точно станет для тебя последней.

Тристан Кейн стиснул челюсти, пристально глядя на нее. Воздух между ними до того сгустился от напряжения, что казалось, его можно было резать ножом. От мужчины по-прежнему веяло равнодушием. Морана почувствовала, как огонь разливается по ее венам и вздымается грудь.

Напряженный момент прервал еще один голос:

— Должен признать, редко встретишь человека, тем более женщину, который не боится Тристана.

Морана повернулась на месте и увидела Данте Марони, стоящего в паре метров от нее. Его огромная фигура, облаченная в костюм, смотрелась на этой стройке совершенно неуместно и больше подходила к вечеринке, где она видела его на прошлой неделе. Зачесанные назад и безупречно уложенные темные волосы открывали высокие скулы, которые заставили бы моделей по всему миру рыдать от зависти. Его лицо было гладко выбрито, а на указательном пальце правой руки и среднем пальце левой красовались два больших серебряных кольца. За мягкой улыбкой, которой Морана ни капли не верила, она разглядела в бронзовом цвете его кожи итальянское наследие и не могла отрицать, что Данте Марони был очень красивым мужчиной.

Он выступил вперед и с непринужденной улыбкой, на что (Морана бы даже поспорила на свой диплом) наверняка ежемесячно тратились немалые деньги, протянул ей руку.

— Данте Марони, — представился он мягким вежливым голосом, с приветливым видом взял руку Мораны своей большой гладкой ладонью и пожал ее. — Рад нашему знакомству, мисс Виталио. Правда, я бы предпочел, чтобы оно состоялось при иных обстоятельствах.

— А я бы предпочла, чтобы оно и вовсе не состоялось, — огрызнулась Морана, не сдержавшись.

Кровь кипела от многолетней ненависти и мысли о том, что, возможно, у этого человека оказалась нужная ей флешка и сила, способная ее уничтожить. И что, возможно, он застрелил Джексона. Она была почти уверена, что Джексон мертв.

Данте Марони сверкнул еще одной улыбкой, не переставая изучать девушку темными глазами.

— Бесстрашная, как я и сказал. Это может быть опасно.

Моране стоило бы уже сделать на лбу татуировку с этими словами. Вероятно, тогда она наконец-то обратит на них внимание.

Теряя терпение, она огляделась вокруг и не заметила поблизости ни одной живой души. Ладно. Значит, она находится на заброшенной стройке вместе с двумя авторитетными, очень авторитетными мужчинами из мафиозной семьи, которые к тому же являлись врагами ее семьи и по какой-то причине заманили ее сюда. В не самое безопасное место, но они ее не убили. Пока. Стоит принять это во внимание, верно?

— Зачем я здесь, мистер Марони? — спросила она, раздражаясь и желая разобраться в происходящем. — И где Джексон?

— Просто Данте, пожалуйста, — поправил он и снова улыбнулся.

Тристан Кейн вышел из-за ее спины и встал рядом со своим братом по крови, скрестив крепкие руки на мускулистой груди. На его лице не было ни тени улыбки. Из-под края рукавов выглядывала татуировка.

Морана посмотрела на двух властных, безжалостных мужчин и увидела явное различие между ними. Она не могла точно определить, в чем оно заключалось, разве что от мистера Кейна исходила какая-то напряженность, которой второй мужчина не обладал. Напряженность, с которой он наблюдал за ней, напряженность в красивом лице, напрочь лишенном эмоций.

Морана вырвалась из этого плена и снова посмотрела на Данте. Она ощущала, как упомянутое напряжение обжигает кожу там, где ее касался взгляд Тристана Кейна. По сравнению с ним взгляд Данте казался непримечательным.