— Что случилось?

Начстанции тяжело опустился на стул.

— До Орджоникидзе твоя тучка уже добралась — вот что.

«Быстро», — подумал Илья. И мысленно прикинул: если Орджоникидзе уже накрыло, то и Аэропорт наверняка тоже. Только что накрыло-то?

— Диаспорские там в притонах оттягивались, — продолжал Инженер. — Видели, как с поверхности орджоникидзевкий сталкер спустился. Только один человек из всей группы уцелел. И этот уцелевший такое понарассказывал, что диаспорские и о выпивке, и о девочках забыли. Сразу к своим сдернули. Ну и меня по пути предупредили, чтобы станцию не открывал.

— Да в чем дело-то, Инженер?! — потерял терпение Илья. — Что диаспорские сказали?

Инженер вздохнул:

— То, что ты видел, Колдун, — это не туча, не дым и не пыльная буря.

Илья ждал продолжения.

— Это рой.

— В смысле?

— В смысле — насекомые. Так говорят…

Илья удивленно посмотрел на Инженера. Выходит, мутанты спасаются от каких-то букашек? В глазах Инженера отчетливо проступали тоска и страх. Почему?

— Что еще говорят? — спросил Илья.

— Здоровенные, говорят. Каждая тварь — чуть ли не с человека. Жрут все подряд. Похожи на муравьев, только летающих. Вернее, прыгающих… ну… планирующих, типа… с крылышками… — Инженер издал нервный смешок. — Еще на саранчу очень похожи. В общем, что-то среднее между муравьями-переростками и гигантской саранчой. Муранча, короче. Орджоникидзевские так их и назвали.

«Муранча… — Илья поежился. — Неприятное какое-то словечко».

— И много ее? Муранчи этой?

Неуместный вообще-то вопрос. Судя по тому, что он видел…

— Тьма. — Инженер изобразил слабую улыбку на побледневших губах. — Орджоникидзевский сталкер сказал, что все небо шуршало.

Илья задумался.

Судя по всему, возвращение в Аэропорт теперь откладывается на неопределенный срок.

— Я отправил наверх пару наблюдателей, — вновь заговорил Инженер. — Может быть, до нас муранча еще и не доберется, может, остановится на Орджоникидзе, может, стороной пройдет…

— Может, может, может…

Голос Инженера звучал не очень-то уверенно. Да и Илье в подобный расклад верилось с трудом. Что-то подсказывало ему: этому рою нужен весь город. Целиком. Одним поселком Орджоникидзе муранча вряд ли ограничится. Илья поймал себя на том, что думает о рое как о чем-то, обладающем разумной волей, — будто об одном громадном существе. Не рой, а Рой. С большой буквы.

В станционной служебке повисла тягостная пауза.

Инженер поднялся и принялся расхаживать по тесному помещению взад-вперед.

— Хорошо, если бы летающие мутанты двинули на юг, за Дон, — негромко, словно разговаривая сам с собой, прикидывал Инженер. — Или если бы эта… мур-ранча… свернула в сторону Чкалова, Темерника и Северного… Нас бы стороной обошло…

Илья вздохнул. Ну и кого ты пытаешься успокоить, Инженер? Себя? Начальник сельмашевцев напоминал ему сейчас шамана, прыгающего с бубном вокруг костра. Только ведь этими «если бы» много не нашаманишь.

Снова раздался стук в дверь. И снова на пороге возник все тот же усатый автоматчик. Лицо его было встревоженным, если не сказать — перепуганным.

— Что там еще? — нахмурился Инженер.

Усатый указал взглядом вверх и произнес лишь одно слово:

— Наблюдатели…

Потом опасливо покосился на Колдуна, не решаясь продолжать при чужаке.

В желтом свете керосиновой лампы видно было, как побледнел Инженер.

— Как? Уже?

Усатый нервно кивнул.

— Подожди, — не оборачиваясь, бросил Инженер Илье и пулей выскочил из служебки.

На этот раз начстанции так торопился, что не потрудился даже плотно закрыть дверь. Ударившись о косяк, она немного приоткрылась.

Далеко отходить Инженер с усачом не стали. Сквозь щель до Ильи доносились обрывки фраз.

— Муранча… Сельмаш… — взволнованно говорил автоматчик. — Наблюдатели… видели… не успели… оба… там…

Потом заговорил Инженер. Тихо, быстро и неразборчиво.

А еще пару секунд спустя на станции поднялась суета. Забегали люди. Зазвякало железо.

— Задраить внутренние гермоворота! — перекрывая топот гомон голосов, прозвучал чей-то приказ.

Что-то лязгнуло и противно — до боли в зубах — заскрежетало на всю станцию металлом о металл.

«Хреново, — подумал Илья. — Если сельмашевцы закрывают вторые гермоворота, значит, дело дрянь».

* * *

В служебку вернулся Инженер. Сел на стул — как упал.

— Муранча уже на Сельмаше, — обреченно выдохнул он. — И, похоже, движется дальше. Огромные такие твари с крыльями. Действительно, какая-то жуткая помесь муравьев и саранчи. И много их… Кружат в воздухе так, что неба не видать. Короче, все, что рассказали диаспорские, — правда. Но самое скверное то, что мутанты эти — хорошо организованы и умеют действовать сообща. Наблюдатели разглядели, как муранча тащит по воздуху какую-то гусеницу-переростка размером с поезд.

— Гусеницу? С поезд? — удивился Илья. Такие мутанты по Ростову еще не проползали.

— Ага. Муранча облепила ее со всех сторон и летит вместе с ней. То поднимет в воздух выше домов, то опустит на землю. Вот так и перетаскивает…

— И что бы это значило?

— Понятия не имею. И наблюдатели толком не разглядели. Добыча, наверное. Видать, муранча отловила какую-то тварь, но сразу сожрать не смогла, а бросить — жалко. Вот и тягает с собой.

Илья поежился:

— Твои наблюдатели точно это видели?

— Да, — помрачнел Инженер. — Видели. Сообщили по рации на пост у гермоворот.

— А сами-то они вернулись?

Инженер отвел глаза:

— Не успели. Я потерял еще двух человек.

Помолчав немного, Инженер продолжил:

— Муранча наступает слишком быстро. Движется широким фронтом. Занимает дома. Кому не хватает места — те прут дальше.

— Занимает дома? — Илья насторожился. — Это еще зачем?

Инженер невесело усмехнулся:

— Полагаю, что уходить в ближайшее время эти твари не собираются. Боюсь, там… — Инженер ткнул пальцем вверх, — они теперь обоснуются надолго.

Илья встал.

— Ты чего, Колдун?

— Пора мне. Пойду.

— Куда?! — вытаращился на него Инженер.

— К себе. Домой. В Аэропорт.

— Совсем спятил?! Как ты туда доберешься?

Илья пожал плечами. Он и сам пока не знал.

— Сначала по метро — до Орджоникидзе, — пробормотал Илья. — Потом… Потом как-нибудь проскочу поверху.

— Как-нибудь? — невесело усмехнулся Инженер. — Один? Без патронов?

— Когда Рой уйдет, думаю, стрелять будет уже не в кого.

— А если не уйдет?

— Значит, буду ждать, пока муранча не уберется из города. Короче, не грузи, Инженер. На Орджоникидзе что-нибудь придумаю.

— А тебе не один хрен, где пережидать — в орджоникидзевских притонах или у нас?

Илья не ответил. Наверное, Инженер прав: большой разницы не было. Но небольшая, махонькая совсем все же имелась: станция метро Орджоникидзе была ближе к Аэропорту, чем Сельмаш. А значит — ближе к Оленьке и Сергейке.

— Пойду я. — Упрямо нагнув голову, Илья шагнул к двери.

Инженер преградил ему путь.

— Никуда ты не пойдешь, Колдун, — решительно заявил он. — Останешься здесь. — Это еще с какой стати? — опешил Илья. — А с такой. Я объявил мобилизацию. С этой минуты станцию не покинет ни один человек.

Илья прищурился:

— Ну, это мы еще посмотрим…

Илья мысленно прикидывал расстояние от служебки, где они находились, до туннеля, ведущего к Орджоникидзе. Дистанция, в общем-то, пустяковая. Прорваться можно. Даже без патронов. Если высадить сейчас Инженера вместе с дверью. Если сразу сбить с ног любого, кто окажется на пути. И если бежать быстро. Только бы сельмашевцы не перекрыли туннели решетками.

— Колдун, — уже мягче и дружелюбнее обратился к нему Инженер, — сегодня я потерял семерых человек. Мне могут понадобиться хорошие бойцы.

— Я не так хорош, как ты думаешь.

— Брось! — поморщился начальник станции. — Ты столько времени живешь один на Аэропорте. Любой другой на твоем месте давно бы скопытился. Так что не прибедняйся.

Илья раздраженно тряхнул головой:

— Ты меня не остановишь.

— Решетки остановят, — резонно заметил Инженер. — Я уже приказал изолировать туннели.

А вот это плохо! Это было очень плохо.

— Твою ж мать! — Илья в сердцах грохнул кулаком по столу.

— Успокойся, Колдун. Давай сделаем так. — Инженер перешел на деловой тон. — Ты остаешься здесь и, если возникнет необходимость, помогаешь мне. А когда все закончится… ну, если все закончится благополучно. В общем, тогда я с тобой за помощь рассчитаюсь. О цене сговоримся. Не обижу и не обману. Ты же знаешь — мое слово крепкое.

— Да пошел ты!

— Патронами рассчитаюсь, слышь? Тебе ведь нужны патроны? — Инженер улыбнулся — В самом деле, какой мститель без патронов?

Илья хмуро смотрел на сельмашевского начальника. Да, патроны нужны были позарез. От охоты на мутантов он отказываться не собирался. Пусть эта кочующая муранча и не даст ему пока высунуться из метро, но не навечно же она застряла в Ростове, в самом деле! А после ее ухода в город начнут возвращаться другие твари. Жабоголовые, «черные пилоты», «студенты», «вертолетчики», «китайцы», «ботаники»… Выкопаются из кладбищенской земли вурдалаки. Или появятся какие-нибудь новые мутанты, которые, конечно же, тоже виноваты в смерти Оленьки и Сергейки. Потому что если не виноваты они, в кого тогда стрелять? Как и чем тогда жить дальше?

— Орджоникидзевские тебе такого предложения не сделают, — продолжал уговаривать Инженер. — У них и без тебя хватает бойцов и стволов. А боеприпасов мало. И со жратвой — напряг. Если дело затянется, лишние рты им на фиг нужны не будут.

Илья отошел в темный угол, куда не попадал свет керосинки. Прислонился лбом к холодному бетону. Зажмурил глаза.

— Оставайся, Илюша, — шепнула из темноты Оленька. — Оставайся здесь. Ты нужен нам живым.

— Пап, я подожду, правда… — послышался голос Сергейки.

Жена и сын снова были с ним, где-то здесь, рядом. Так стоило ли рваться на Орджоникидзе?

— Ты ведь еще не нашел для меня ничего интересного, пап.

— Оставайся, Илюша…

— Ладно, — пробормотал Илья, обращаясь к родным.

— Так ты согласен, Колдун? — Инженер бесшумно подошел сзади. — Значит, по рукам?

Илья открыл глаза и повернулся. В одной руке начальник Сельмаша держал керосинку. Другую протягивал Илье.

Илья промедлил еще секунду, глядя на широкую сильную ладонь. Потом вяло, без энтузиазма ее пожал.

— Ну, вот и славно! — выдохнул Инженер. — Чувствуй себя как дома. И еще раз прошу, Колдун, не держи на меня зла, лады?

Илья ничего не ответил: Инженер повернулся к двери и гаркнул в голос:

— Бульба!

На пороге вновь нарисовался давешний усатый автоматчик.

— Принимай пополнение, — распорядился Инженер. — Устрой бойца где-нибудь.

* * *

Бульба (как выяснилось, и имя у усатого сельмашевца вполне соответствовало прозвищу — Тарас) провел Илью через станцию. В распоряжение гостя была предоставлена одноместная палатка на самом краю платформы возле орджоникидзевского туннеля.

Свет станционных костров едва-едва сюда попадал. Вокруг царил приятный полумрак. Было почти уютно. Как дома почти.

— Здесь пока поживешь. — Бульба кивнул на свернутый спальник перед палаткой.

Илья сел на спальник.

— Тут раньше наш сталкер жил, — зачем-то добавил усатый.

«Наверное, один из тех, кто погиб сегодня», — подумал Илья.

— Хороший был мужик…

Бульба словно добивался, чтобы Илья хорошенько проникся мыслью о том, чье место занимает. Это напрягало. Хотелось, чтобы усатый сельмашевец ушел поскорее. Хотелось побыть, наконец, одному.

Увы… Присев рядом на голый бетонный пол, Бульба принялся рассказывать о том, какого кореша потерял. Хотя никто его, вообще-то, душу изливать не просил. Илья вежливо кивал, лишь вполуха прислушиваясь к откровениям Бульбы и наблюдая за станцией.

Суета уже улеглась. Подготовка к осаде закончилась. Все, что можно было сделать, сельмашевцы сделали. Теперь оставалось только ждать неизвестно чего. И ему, Илье, придется ждать вместе с этими людьми, хочет он того или нет.

На самом деле не хотел. Ну, то есть совсем. Только теперь Илья по-настоящему осознал, насколько отвык от человеческого общества. А залезть в палатку, зарыться с головой в чужой спальник и поговорить в темноте с Оленькой и Сергейкой ему мешал бубнивший под ухом Бульба.

Илья вынужден был молча кивать. Он смотрел вокруг.

Глава 5

СЕЛЬМАШ

Станция Сельмаш не была похожа на другие станции ростовского метро. Конечно, здесь, как и везде, тоже имелось жилое пространство, уставленное палатками и отделенными друг от друга, как соты в улье, спальными местами, а вдоль стен высились многоярусные грибные плантации. Но при этом Сельмаш вызывал стойкую ассоциацию если не с полноценным заводским цехом, то, во всяком случае, с крупной мануфактурой.

Словно скелеты диковинных мутантов из полумрака выступали электрогенераторы и небольшие станки. Местные мастера притащили их в разобранном виде из расположенных неподалеку ростсельмашевских корпусов, а затем заново собрали и установили уже под землей.

Значительная часть станционного пространства и примыкающих к Сельмашу туннелей была завалена слесарным инструментом, деталями и заготовками, о конечном предназначении которых можно было только догадываться. Под стенами валялся металлический лом, который либо еще не пустили в переработку, либо не успели вынести на поверхность как отработанный мусор. Из огороженных стальными листами завалов торчали трубы, куски арматуры, массивные чушки, ржавые и не очень фрагменты машин и механизмов. Со стен свисали тросы, цепи и крючья. Под ногами валялись мотки проволоки, обрезки кабеля и пучки оголенных проводов.

Из хлама, который тщательно выбирали и стаскивали сюда местные сталкеры или который сельмашевцы скупали по дешевке у соседних станций, со временем появлялись весьма нужные в нехитром хозяйстве метрожителей предметы.

Высокотехнологичных вещей здесь, конечно, не производили. Но простенькую продукцию из разряда «дешево и сердито» подземный Сельмаш изготовлял быстро, недорого, а главное, довольно качественно. Здесь могли также починить или выточить заново почти любую деталь или запчасть, которую не удавалось отыскать на поверхности.

Накрылся ротор электрогенератора? Износились запоры гермоворот? Полетел станционный вентилятор, или возникли проблемы с очистительным фильтром? Не хватает дырчатых коробов для грибных плантаций? Совсем «убился» ствол, а на новое оружие пока не заработал? Всей ветке было известно: с такими проблемами — прямая дорога на Сельмаш.

В первые годы после Войны, кстати, именно сельмашевцы изваяли из подручных материалов несколько легких и удобных в эксплуатации дрезин и вагонеток, ставших впоследствии универсальным метротранспортом. Перекупленные по несколько раз одиночные рельсовые экипажи на ручной тяге и парные сцепки до сих пор исправно курсируют по красной ветке, хотя и принадлежат теперь разным станциям.

Разумеется, Сельмаш не бедствовал. Кроме мощной, по меркам метро, производственной базы сельмашевцы могли похвастаться и серьезной оборонительной системой. Созданной главным образом, благодаря все той же материально-технической базе и золотым рукам местных умельцев.

Узкие отверстия вентиляционных шахт были забраны снаружи такими частыми защитными слоями решеток и сеток, что до фильтров добиралась только радиоактивная пыль, которая благополучно в них и задерживалась.

Выход на поверхность здесь закрывали тяжеленные гермоворота. Укрепленные толстыми бронепластинами, они способны были, наверное, выдержать натиск танка — не то, что живой твари. Внизу, под эскалаторами, имелись не менее надежные внутренние ворота, также сваренные из бронелистов и запирающиеся в самые опасные моменты. Дополнительные ворота были снабжены бойницами, так что пара-тройка автоматных стволов способны были создать в замкнутом пространстве над эскалаторами убийственную мясорубку рикошетов. Трудно было даже предположить, что какой-нибудь мутант с поверхности способен прорваться сквозь такую преграду.

В глубине туннелей, ведущих от Сельмаша к Орджоникидзе и к диаспорским станциям, тоже располагались укрепленные огневые точки и стальные решетки, которыми в считанные секунды можно было перегородить подступы к станции. Эта защита была попроще. Она оберегала станцию не от мутантов, а от соседей, у которых чувство зависти к сельмашевскому благополучию однажды могло взять вверх над элементарной осторожностью.

Судя по словам Инженера, туннели уже были перекрыты решетками. Что ж, обычное дело: когда над метро нависает серьезная угроза — каждый сам за себя. Станции пытаются оградить свой мирок и выжить самостоятельно. О помощи соседям в таких случаях речи не идет — самим бы уцелеть.

* * *

Бульба, наконец, закончил рассказ о дружке-сталкере, место которого занял Илья. Однако не похоже было, чтобы усатый сельмашевец собирался уходить. Более того, к палатке на краю платформы подтянулось еще несколько человек. Чему Илья был уже совсем не рад. Завязалась вялая беседа ни о чем.

«Какие все-таки болтливые создания люди, — с тоской думал Илья. — Как много слов произносится всуе, без всякого смысла и без малейшей надобности!»

Да, отвык он от людишек, сильно отвык.

Меж тем разговор плавно и как-то незаметно перешел на Илью. Стало ясно, что именно он притягивает сельмашевцев как магнит. Ну, еще бы! Чужак… Да еще такой! Отшельник-Колдун. Как же тут совладать с любопытством?

Хотя не в любопытстве, наверное, дело. Не только в нем, во всяком случае. Пустопорожний треп просто помогает снять напряжение и отогнать страх. Ни к чему не обязывающая болтовня позволяет хоть бы ненадолго отвлечься и не думать о главном — о том, что родной город прямо сейчас захватывают гигантские насекомые.

— Слышь, Колдун, — снова заговорил Бульба. — Как по-твоему, надолго муранча к нам пожаловала?

Нет, о муранче сельмашевцы не забывали ни на миг. Сидевшие кружком люди, умолкнув, ждали ответа от Ильи.

— Без понятия, — передернул плечами он.

В самом деле, откуда ему было знать о таких вещах? Однако блестевшие в полумраке глаза отчего-то смотрели на него так, будто он знал.

— А правду говорят, что ты язык любого мутанта понимаешь? — вмешался в разговор молодой парень с длинными грязными волосами.

Патлатый глядел на него во все глаза.

— Врут, — буркнул Илья.

Ну что за бред, в самом деле?

Его ответа словно и не услышали.

— А еще про тебя рассказывают, будто ты заговаривать тварей умеешь, — снова подал голос Бульба.

Ах, вот в чем дело! Неужели сельмашевцы всерьез рассчитывают, что он выйдет сейчас наружу, по-быстренькому перетрет базары с муранчиным племенем и решит все проблемы? Может быть, и Инженер его на станции оставил именно поэтому? Так, на всякий случай — вдруг поможет…

— Умеешь, а? — не отставал Бульба.

— Не умею, — отрезал Илья.

— А как же ты тогда на Аэропорте один столько времени продержался? — В голосе Бульбы послышались обида и недоверие.

— Я не один, — вырвалось у Ильи.

— Что? — вытаращил глаза Бульба. — В каком смысле — не один?

Заинтересованно придвинулись остальные слушатели.

— Не важно. — Илья прикусил язык: не нужно им знать об Оленьке и Сергейке.

Однако недоговоренность только заинтриговала сельмашевцев.