И потом все начинается с самого начала. Те же пугающие образы, те же вопросы, которые непрерывно вертятся в моей голове с тех пор, как полицейские, забарабанив в мою дверь, пришли меня арестовывать. Смогу ли я выдержать? Смогу ли я действительно выдержать? Достаточно ли я сильная? Способна ли я через это пройти?

Когда помощница дежурного офицера заканчивает со мной, появляется женщина-детектив и просит назвать пароль от моего телефона. Сара предупредила меня, что я не обязана ничего сообщать, но это может быть чревато и полицейские в любом случае взломают телефон. Я называю женщине-детективу пароль. И сразу получаю пластиковый стаканчик жидкого чая и разогретое в микроволновке нечто невнятное, именуемое здесь лазаньей, после чего меня снова отводят в комнату для встречи с адвокатом. Сара входит следом, садится за стол, открывает ноутбук. Я сажусь на скамью напротив нее.

— Все в порядке? — спрашивает она.

— Да, — отвечаю я.

Сара проводит рукой по трекпаду, щелкает и вглядывается в экран ноутбука:

— Итак, вы находились на террасе на крыше. Перегнулись через перила и увидели кого-то, лежавшего на тротуаре. — Дождавшись моего кивка, она продолжает постукивать по клавиатуре, периодически переводя взгляд с экрана на меня. — А потом?

— Потом я рванула вниз. Или все-таки спустилась на лифте? Точно не помню. У меня помутилось в голове. Помню только, что охранник уже был на улице. И не подпустил меня к ней. — Я вытираю глаза и недоуменно качаю головой. — Ну а после этого приехала полиция.

Глава 6

Суббота, 10 декабря

В вестибюле офисного здания по адресу Истчип, 225, я толкнула вращающуюся дверь, но она не поддалась. Должно быть, запер охранник. У меня колотилось сердце и дрожали колени. Посмотрев через стекло на улицу, я увидела, что там уже собралась небольшая толпа. В субботний вечер на улице было не слишком многолюдно, и происшествие привлекло внимание лишь покупателей из ближайших магазинов и посетителей баров. Услышав пронзительный вой сирены, становившийся все громче, я еще раз попыталась открыть дверь на улицу. Бесполезно. Тогда я прошла через турникет и, пробежав по коридору, выскочила через двустворчатые двери прямо на внутреннюю лестницу, по которой спустилась на цокольный этаж, где, насколько я помнила, имелся еще один выход. После чего прошла мимо тренажерного зала на подземную парковку и, поднявшись по пандусу, оказалась на улице позади офисного здания.

Когда я свернула за угол на Истчип, на тротуаре и на проезжей части уже толпился народ, люди также стояли в стороне небольшими группами, многие в ужасе закрывали рот ладонью. К моему крайнему неудовольствию, пара зевак даже вытащили телефоны и держали их высоко в воздухе. Перейдя дорогу, я начала протискиваться сквозь толпу, но мне преградили путь. Возле места происшествия уже стояли несколько охранников, включая парня из нашего здания. Он поднял руки, решительно заявив:

— Стоп! Туда нельзя!

— Отойдите назад, пожалуйста. Уйдите с дороги! — услышала я уже другой, раздраженный мужской голос.

— Вы не понимаете! — взвизгнула я. — Я была с ней!

Охранник крепко взял меня за руку и осторожно отвел в сторонку.

— Я была вместе с ней в том здании! — всхлипнула я.

— Вы ее знаете? Ту несчастную, что упала с крыши? — спросила какая-то женщина.

— Да. — Я повернулась лицом к ней. — Я не осознавала… Не хотела, чтобы это случилось. Боже мой! Это я во всем виновата.

— Вам придется дождаться полиции, — внимательно оглядев меня, сказал охранник. — Подождите здесь, пожалуйста.

Я сделала так, как мне велели. Осталась ждать. А потом прибыли полиция и «скорая помощь». Яркие огни, машины, блокирующие дорогу. Повсюду люди в форме. Парамедики со специальным оборудованием. Полицейские, выставляющие на улице оцепление и разгоняющие толпу.

И тут я увидела, как охранник кому-то на меня показывает.

Рядом со мной тотчас же возник полицейский в форме.

— Насколько я понимаю, вы знакомы с жертвой? — спросил он.

— Да. Я была там, — задыхаясь, ответила я. — Я хочу сказать, до того. Но не тогда, когда она… короче, вы понимаете… когда она прыгнула вниз.

— Значит, она прыгнула?

— Думаю, да.

— Я должен прямо сейчас взять у вас показания, — заявил полицейский. — Вы согласны?

— Конечно.

Я прошла вместе с ним к патрульному автомобилю. Открыв дверь, полицейский предложил мне сесть на переднее сиденье. Впервые в жизни я оказалась в патрульном автомобиле и, пока полицейский говорил с коллегой, смотрела на дорогу впереди и зажженные фары «скорых». На улице было темно и в то же время светло; я словно грезила наяву, а точнее, попала в чей-то ночной кошмар.

Коллега, с которым говорил полицейский, повернулся и с прищуром уставился на меня через ветровое стекло. Затем полицейский вернулся к машине, сел за руль рядом со мной и выключил трещавшую рацию. Я увидела в свете фар, как человек в защитном костюме поднял что-то с земли, положив находку в пластиковый пакет, и с ужасом поняла, что это была ее кроссовка. Меня внезапно затошнило.

Достав из кармана куртки блокнот, полицейский сказал:

— Итак, приступим. Могу я узнать ваше имя?

Я внимательно посмотрела на него. Передо мной был седой худощавый мужчина лет пятидесяти в очках.

— Простите, — пробормотала я, зажимая рот рукой, — но мне нужно… — Я поспешно открыла дверь, высунула голову наружу, и меня вырвало прямо на дорогу.

— Это шок, — констатировал полицейский, когда я села обратно. — Естественная реакция. Но я, пожалуй, приведу кого-нибудь из парамедиков и попрошу вас осмотреть.

— Все нормально. Я в порядке. — Нашарив в кармане бумажный платок, я вытерла рот.

— Может, хотите воды? — спросил полицейский.

— Все хорошо. Я в порядке, — повторила я и, сделав несколько глубоких вдохов, наконец произнесла: — Меня зовут Тейт Кинселла. Т-е-й-т. Кинселла.

Он записал мое имя в блокнот.

— Ваша профессия?

— Я работаю здесь. — Я показала на здание. — В офисе Французского кредитного банка на четырнадцатом этаже.

— Сегодня суббота. У вас что, был рабочий день?

— Нет. Но я была в офисе. Вместе с ней.

Мы дружно посмотрели сквозь ветровое стекло туда, где в окружении полиции трудились парамедики.

— Она умерла? — выпалила я.

Полицейский замялся, но все же сказал:

— Мне очень жаль. Да.

Я подавила всхлип.

— Смерть была мгновенной? Она находилась в сознании, когда ударилась о землю?

— Простите. На этот вопрос у меня нет ответа. — Выждав секунду, он осторожно спросил: — Вы можете рассказать, что здесь произошло?

Я тяжело сглотнула и кивнула:

— Мы пришли в здание вместе. Но внутри потеряли друг друга из виду. Она переживала… депрессию. Я знала, что она хотела броситься вниз. Я пыталась ее остановить. Вчера вечером. И мне действительно удалось. А потом она захотела вернуться. Я должна была догадаться, но тогда просто не понимала… — Я перевела дух и сказала: — Это моя вина. Мне не следовало помогать ей пройти в здание. Мы воспользовались моим пропуском. У нее не было пропуска. Она здесь больше не работала, и мне не следовало помогать ей пройти.

Полицейский все записал, а затем спросил:

— А как ее зовут?

— Хелен. Хелен Джонс.

— Какие у вас с ней отношения?

— Я… я не знаю ее. Почти не знаю. Мы познакомились лишь вчера вечером. У нас был рождественский корпоратив. Она забралась с верхней террасы прямо на крышу. Хотела покончить с собой. Сказала… ее жизнь полный отстой. «Я эпически облажалась» — вот так она сказала. Ее уволили из «Коуэн Макколи» — они сидят на десятом этаже. Пожалуй, это все, что мне известно. Я просто пыталась уболтать Хелен, отговорить ее от попытки прыгнуть вниз, и мы взяли одно такси на двоих, чтобы вернуться домой. Я пожалела бедняжку. Дала номер своего телефона, чтобы быть на связи. А потом она мне позвонила. Сегодня. Рано вечером. Она якобы потеряла сережку — жутко дорогую, бриллиантовую — и решила ее отыскать. Но не смогла попасть в здание, так как где-то посеяла пропуск. Она предложила пройти вдвоем по моему пропуску. Но внутри мы упустили друг друга из виду, а когда я поняла, зачем ей приспичило попасть в здание… что у этой женщины на уме… было уже слишком поздно. Я ринулась на террасу на крыше, желая предотвратить самое страшное, но… — я всхлипнула, — она уже прыгнула вниз. Я опоздала.

— У вас есть ее адрес?

— Она жила на Кенрик-Плейс. Недалеко от Бейкер-стрит. Это все, что она мне сказала. По крайней мере, из такси она вышла именно там. Возле углового дома… — Мне пришлось напрячь память. — Номера я, конечно, не знаю, но, полагаю… смогу показать дом на карте.

— Она жила одна или с кем-нибудь еще?

— Без понятия, — покачала я головой. — Скорее всего, одна.

— У вас есть контактные данные ее ближайших родственников?

— Нет. — Я снова покачала головой. — Я ведь уже сказала: мы с ней практически незнакомы. По-моему, она была одинокой. А больше мне ничего не известно.

— Не могли бы вы чуть поподробнее описать то, что произошло сегодня вечером?