Мне приходится сжать бедра, пока я указываю ему на брюки.

— Ты обычно принимаешь душ одетым или снимаешь их?

— Ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе? — спрашивает он хриплым голосом, и я киваю.

— Если только не хочешь, чтобы кто-то другой занял твое место.

Мои слова — это пустая угроза, но его глаза все равно темнеют. Аполлон растягивает ширинку на своих джинсах и стягивает их вниз. Отбрасывает их ногой в сторону и обнимает меня, затаскивая под душ.

Сначала нас окутывает пар, а вода оказывается настолько горячей, что мне почти больно, но она расслабляет мои мышцы. А потом рука Аполлона обхватывает мое горло. Я вздрагиваю, но его хватка на моей шее не ослабевает. Прохлада его ладони контрастирует с горячей водой, и я сглатываю, когда по моей коже начинают бегать мурашки.

— Ты хочешь, чтобы с тобой был кто-то еще? Возможно, Вульф?

Мои лопатки касаются прохладного кафеля душевой кабины, и я встречаюсь с ним взглядом:

— Нет.

— Тогда чего ты хочешь, Кора?

— Разве это не очевидно? — ухмыляюсь я.

— Все равно скажи мне.

— Я хочу тебя. Хочу чувствовать тебя внутри себя и снаружи.

Эти слова не кажутся мне моими, но у моего мозга нет времени подумать над этим, потому что между моих ног бьется желание, которое берет надо мной верх. Я держу Аполлона за запястье и, убирая его ладонь со своей шеи, тяну вниз. Провожу его рукой между моих грудей, по животу, направляя вниз, к моей горящей сердцевине. Мы оба своими пальцами чувствуем, насколько я мокрая, и Аполлон издает стон.

— Мы только что тебя вернули. Час назад я видел, как вы с Джейсом выпрыгивали из движущегося автомобиля.

Другой рукой Аполлон скользит вверх, по моим ребрам, не пропуская ни одно из больных мест, которые к завтрашнему дню потемнеют и превратятся в синяки. Но меня это не волнует.

— Пожалуйста.

Он сгибает наши пальцы, проводя ими по моему клитору, а затем убирает свою руку и подносит ее к лицу. Я восхищенно наблюдаю, как его язык ласкает собственный палец, пробуя меня на вкус.

— Ты такая же сладкая, какой я тебя помню, и я собираюсь снова почувствовать этот вкус на своем языке.

— Позже, — обещаю я и тянусь к его члену, который уже стал твердым.

Я поглаживаю его нежную кожу, и Аполлон издает еще один стон:

— Ты буквально разрушаешь мою сдержанность.

Сжав его член, я дергаю рукой по направлению к себе, будто могу использовать его как рычаг, чтобы заставить Аполлона подойти ближе. Сейчас между нами слишком большое расстояние, поэтому он делает шаг ко мне. В этот момент мне кажется, что в этом мире существуем только мы, и я бы не хотела, чтобы было по-другому. Наши тела окутывает пар, ограждая нас от всего, что находится за пределами этой ванной комнаты.

Аполлон убирает мою руку от своего члена, а затем скользит своей рукой вниз по моим бедрам. Он хватает меня за задницу и приподнимает, слегка постанывая. Моя спина упирается в стену, и я обхватываю ногами его бедра. Легкая боль, которую я чувствую в своих горячих мышцах, гарантирует мне, что сейчас я нахожусь не в фантазии, а в реальном мире.

Аполлон просовывает одну руку мне за спину, а другой упирается в стену рядом с моей головой.

— Войди в меня! — умоляю я, чувствуя, как головка его члена скользит по моим складочкам.

Он дразнит меня так несколько раз, и я втягиваю воздух, впиваясь ногтями в его плечи.

— Мне нравится, когда ты умоляешь, — признается он. — Нравится смотреть на твое лицо и видеть, как ты возбуждаешься, когда я делаю это.

Он повторяет то же движение, только на этот раз головка его члена скользит по моему клитору. От ощущения, которое пронзает меня, у меня почти закатываются глаза, но тут его губы касаются моего уха.

— Я хочу слышать твои мольбы, — говорит он, и в кои-то веки слова даются мне очень легко.

— Аполлон, пожалуйста, перестань меня мучить. — Я сжимаю его плечи еще крепче, заглядывая в глаза.

Мои губы приоткрываются, когда он входит в меня всего на дюйм и снова выходит.

— Пожалуйста, трахни меня! Заставь меня забыть последние две недели.

— У тебя грязный ротик, — говорит он, целуя уголок моего рта.

Его большой палец прижимается к моей нижней губе, и я приоткрываю рот, лаская его палец языком, а затем сжимаю зубами. Тяжело дыша, Аполлон смотрит на мои губы, а я двигаю бедрами, пытаясь заставить его войти глубже.

— Пожалуйста, — шепчу я, но он лишь ухмыляется.

— Только не давай мне никаких обещаний. — Он наклоняется и кусает меня за горло, будто наказывая, но из-за его укуса по моему телу разливается жар.

Он загорается прямо в моем горле, направляясь прямиком к влагалищу.

— Тебе же это нравится? Сочетание боли и удовольствия? — спрашивает Аполлон и без предупреждения входит в меня.

Я вскрикиваю и не пытаюсь приглушить звук, не заботясь о том, что кто-то может меня услышать. Мои нервы на пределе, и то, как он неожиданно наполнил мое естество, подталкивает меня к краю. Я пытаюсь заставить его двигаться, но Аполлон лишь остается внутри меня, в то время как его руки скользят вверх и вниз по моему телу. Он прокладывает дорожку поцелуев вверх по моей шее, направляясь к уху, и втягивает мочку в рот. Пока он продолжает посасывать и покусывать кожу, из моего рта вырываются лишь непонятные бормотания, например «пожалуйста» и «о боже».

Он обхватывает ладонями мои груди, пощипывая пальцами соски, и я выгибаюсь ему навстречу, задыхаясь от нехватки воздуха. Это не секс, а прекрасная агония.

— Хватит пыток, — шепчу я.

Аполлон поднимает голову и несколько мгновений изучает мое лицо, прежде чем кивнуть и обнять меня крепче. Внезапно он начинает двигаться. Медленно. Практически полностью выходя и снова входя в меня. Удовольствие сотрясает мое тело, и я еще крепче сжимаю его плечи. Упираюсь головой в кафель и понимаю, что он трахает меня так, словно ждал этого неделями. Наша кожа соприкасается с особым звуком, и меня переполняет удовольствие.

— Черт, ты прекрасна, — говорит он, наклоняясь и втягивая в рот мой сосок.

Мои губы приоткрываются, когда я чувствую, как от моих бугорков к сердцевине будто проходят электрические разряды наслаждения. Чувствуя мою ответную реакцию, Аполлон сменяет губы зубами и теперь то покусывает, то посасывает мои соски. Я запускаю пальцы в его волосы, удерживая его лицо напротив моей груди. Наши сердца бьются в унисон, а ощущение приближения оргазма нарастает и нарастает. Внезапно Аполлон опускает руку между нашими телами и пальцем нажимает на мой клитор. Он щиплет средоточие моего удовольствия, используя боль, чтобы усилить мои ощущения. И этого достаточно для того, чтобы я потеряла контроль. Я снова кричу, чувствуя, что подхожу к краю. Каждая мышца в моем теле напрягается, но он безжалостно продолжает терзать меня, пока сам не начинает задыхаться и не замирает, пульсируя внутри меня. Мы кончаем одновременно, и Аполлон впивается зубами в мое плечо.

— Срань Господня! — шепчу я, извиваясь под ним, не в силах игнорировать то, что он все еще находится внутри меня.

Мы оба дышим так, словно пробежали марафон, а потом Аполлон осторожно обхватывает меня за бедра и приподнимает, выскальзывая из моей киски. Как только я снова встаю на ноги и прислоняюсь к стене — я чувствую, как на меня обрушивается пустота.

Вот и все, а мы даже ни разу не поцеловались.

Глава 7. Кора

После душа, в котором Аполлон основательно вымыл каждый дюйм моего тела, он закутывает меня в халат, а сам выскальзывает из комнаты. Сейчас на нем только полотенце, и он идет в свою комнату, чтобы одеться. Я плюхаюсь на кровать и, заинтересовавшись декоративными подушками, лежащими над моей головой, провожу пальцем по их гофрированной поверхности. Темно-розовый цвет, выбранный ребятами, действительно очень красивый.

Внезапно я замираю, потому что замечаю, что в центре пустой книжной полки шкафа лежит цветочная маска, цвета которой идеально соответствуют новому дизайну комнаты.

Я встаю с кровати и иду к шкафу, не в силах оторвать глаз от стеклянной коробочки, в которой на темно-коричневой бархатной подложке лежит маска Персефоны. Несмотря на то что цветы продолжают медленно высыхать, они выглядят все такими же нежными и хрупкими, как тогда, когда мне впервые подарили эту маску. Я изменилась точно так же, как и эта маска. Девушка, которая надела ее тогда на свое лицо, была напугана. Она думала о смерти, о Кроносе и о своем будущем, но не теряла надежды, что парни вытащат ее из этого ада. Она надеялась, что они остановят этот аукцион и, покончив с Кроносом и Титанами, освободят ее раз и навсегда. Какой же наивной мечтательницей она была.

Мне приходится остановить себя, потому что пальцы так и чешутся разбить стекло и снова надеть эту маску, чтобы посмотреть, вернется ли ко мне взгляд той девушки на мир. Взгляд, полный надежды и страха одновременно.

Итак, кем я стала?

Убийцей.

Аполлон позаботился о том, чтобы на моей коже не осталось следов крови, но, по правде говоря, это мало чем помогло. Мне все еще кажется, что я чувствую ее вкус на своих губах, а мои пальцы помнят тяжесть спускового крючка. Моя рука все еще чувствует отдачу от пистолета, и я не могу выбросить из головы картину, которая до сих пор стоит перед моими глазами: тело водителя, навалившееся на руль.

В следующей маске, которую я надену, непременно должны быть оттенки черного. Потому что именно в такие цвета окрашивается моя душа.

Конец ознакомительного фрагмента