Обычно я не так наивна, правда. Но я чертовски устала. И отчего-то отчаянно хотелось ему довериться. В конце концов он назвал меня уточкой. Серийные убийцы же не придумывают своим жертвам милые прозвища, верно?

— Всего несколько минут, — пробормотала я.

Он кивнул и снова изогнул губы в кривоватой улыбке, которая в тот момент мне очень понравилась.

Я провалилась в беспокойный сон, в котором я постоянно дрожала из-за переживаний и изнеможения и мечтала о лучших днях.

Проснувшись, я поняла, что спала гораздо дольше, чем несколько минут. Судя по прояснившемуся небу, близился рассвет.

Билл никуда не делся, он все так же присматривал за мной и тихо насвистывал себе под нос, словно не бодрствовал всю ночь. Рюкзак все еще лежал у меня под головой, деньги на месте, и, опираясь на ощущения, ко мне как будто никто не прикасался.

Охренеть, я и правда была в отчаянии, да?

— Тебе есть где остановиться, девочка? — мягко спросил он. Я покачала головой и, подумав еще об одной ночи на скамейке, прикусила губу. — Старина Билл отведет тебя в хорошее место. Оно не так живописно, как мой замок, но сойдет, — он с гордостью обвел жестом парк, как если бы тот на самом деле был английским замком со рвом, а Билла провозгласили его правителем.

Пускай за последние несколько часов старик ничего со мной не сделал и тем самым доказал, что ему можно доверять, я все равно осознавала, что следую за Биллом, движимая одним лишь отчаянием, и надеялась, что он не притащит меня… Не знаю. К торговцам людьми или к тем, кто занимается чем-то куда отвратительнее.

Билл вывел нас в часть города, которая выглядела явно получше той, где до этого бродила я, и меня это расслабило. Он беспрестанно болтал с фальшивым британским акцентом, потчуя меня историями о местах, которые, уверена, он никогда не посещал.

Не успела я опомниться, как мы уже стояли у входа в здание, напоминавшее новый приют. Вывеска сообщала, что это приют для женщин, и от этого зрелища снова захотелось плакать.

— Когда зайдешь, передай, что тебя привел старина Билл… тебе окажут королевский прием, — он хихикнул, и на глаза у меня, казалось, в сотый раз навернулись слезы, отчего он отступил на шаг, вероятно, опасаясь, что я снова ударюсь в истерику.

Еще мгновение я колебалась, но затем наконец поднялась по ступенькам. Остановившись на полпути, я оглянулась на Билла, и он одарил меня еще одной очаровательной улыбкой, демонстрировавшей нехватку зубов.

— У тебя впереди великие свершения, уточка, — крикнул он мне вслед, хотя я уже отвернулась.

Я знала, что не забуду его. Да, он был бездомным и самую чуточку не в себе, но людей добрее него я еще не встречала. Он присматривал за мной, незнакомкой, и помогал, когда я больше всего в этом нуждалась.

Входя внутрь, я все еще ощущала невероятную усталость, но отчего-то почувствовала умиротворение и решила, что у меня все должно получиться.

— Добро пожаловать в «Рай», — тихо произнесла добрая женщина, как только я подошла к стойке.

И правда рай.

Оставалось лишь надеяться.

Глава 2

Линкольн

Я вышел на лед, и, пока пробирался к остальным членам команды, холод кусал меня за участки неприкрытой кожи. Пускай это была очередная тренировка, я жил ради игры. Лишь она заставляла меня чувствовать… ну, хоть что-то.

Каток наполнился звуками лезвий, рассекающих лед, стуком клюшек о шайбу и смехом подшучивающих друг на другом товарищей по команде. Я присоединился к ним и, когда обменялся игривыми тычками с парнями, ощутил, как легкая улыбка тронула уголки моих губ, а при мысли о том, что нам предстоит, по венам заструился прилив энергии.

Вышел тренер и сурово осмотрел нас серыми глазами. Пусть он и был настоящим козлом, лучшего тренера я не встречал, поэтому его замашки меня не тревожили.

— Итак, слушайте сюда, придурки, — произнес он твердо командным голосом. — Сегодня работаем над пасами, поскольку во вторник вы все, похоже, забыли, как это делается.

Мы все усмехнулись, но он не ошибался. Во вторник мы охренеть как облажались, едва обойдя «Редхокс», занявших последнее место. Нам нужно было собраться, потому что «Торонто» вряд ли легко уступят нам победу в эти выходные.

Начали с простого упражнения, передавая шайбу по замкнутому кругу. Мы выполняли его бесчисленное количество раз, но, как и в последней игре, круто лажали.

— Жестче! Еще! — ревел тренер.

— Что-то похожее я слышал совсем недавно, — рядом со мной усмехнулся лучший друг Ари. — Прямо сегодня ночью.

Я закатил глаза, но все равно усмехнулся вместе с ним. Потому что… ну вот такими мы были идиотами.

Наконец мы перешли к более сложным упражнениям и тренировались усерднее, интенсивность все возрастала. Однако этого не хватало, чтобы прекратить нашу привычную болтовню.

Бендер наклонился вперед, одной рукой сжимая штангу ворот, а другой держась за спину.

— Черт, старик, что это с тобой? — крикнул Ари, описывая круг вокруг ворот.

— Тяжелая ночка, — Бендер вздохнул, затем подскочил и сдвинул бедра. — Твоя мамаша так меня оседлала, что сломала мне спину.

Команда заулюлюкала. Ари с отвращением покачал головой.

— Да не так уж и смешно. Черт, тебе тридцать четыре… и я теперь представляю, как моя мама скачет на тебе, как на гребаной лошади.

— Эй вы, говнюки, закончили валять дурака?! — взревел тренер, и мы разъехались, готовясь весь следующий час без остановок прорабатывать игровые ситуации.

Я устремился вперед, взбудораженный адреналином, который несся по моим венам, и передал шайбу Далтону, после чего наблюдал, как он провел ее по льду и забил гол.

Игроки на скамейке запасных разразились ликующими возгласами, словно мы находились на настоящей игре. Далтон подкатил к ним и на радостях отбил каждому пять. Вот бы он хоть иногда проворачивал такое на матчах.

Я был центральным нападающим, но на время интенсивной тренировки тренер поставил меня играть на фланге, чтобы Далтон попытался выбраться из той задницы, в которую влез. Само собой, мне и самому хотелось, чтобы у него в голове все прояснилось… Но забивать голы я тоже любил.

Ари повернулся ко мне:

— Пойдем куда-нибудь вечером?

И тут же впечатал меня в стеклянный борт.

— Твою мать, — простонал я и оттолкнул его от себя. — Ты чертов слабак, Ланкастер. Сото толкает меня куда сильнее.

Ари стиснул зубы и зарычал. Сото играл за Лос-Анджелес, и Ари ненавидел его. А мне больше всего на свете нравилось упоминать его имя всякий раз, как Ари делал… блин, да что угодно.

— Следи за языком, — выпалил он. — Далтон собирается занять твое место.

И только эти слова слетели с его губ, он захохотал, потому что мы оба, черт возьми, знали — этому не бывать.

Я был лучшим бомбардиром [Бомбардиром называют хоккеиста, забившего больше всего шайб без учета точных передач.] в команде.

Да и в лиге.

В ближайшее время меня точно никто не заменит. Когда истек срок моего контракта в качестве новичка, все понимали, что за этим последует. Мне предстояло подписать самый крупный контракт в истории Национальной хоккейной лиги. Владелец клуба и так дышал мне в затылок, пытаясь заключить сделку до того, как другие смогут начать выдвигать свои предложения.

Если бы это зависело от меня, я бы его уже подписал…

— Че-е-ерт, — прорычал я. Питерс почти уложил меня. Вот что я получил за то, что снова позволил себе задуматься о гребаном отце.

— Дэниелс, ты где, твою мать, витаешь?

— Наверное, между ног какой-нибудь красотки, — предположил Ланкастер.

Тренер захрипел и швырнул в него шайбу:

— Всем на позиции!

Встряхнув головой, будто так мог избавиться от проблем, я стиснул зубы и сосредоточился. Катаясь, я не сводил глаз с шайбы и слушал, как тренер озвучивает предстоящие этапы игры.

Прозвучал свисток, и я заскользил вперед, заняв позицию перед сеткой, чтобы потом быть готовым рвануть. Шайбу ударили в мою сторону, и я, черт возьми, не колебался ни секунды. Поймал ее клюшкой в воздухе, развернулся и провел кистевой бросок. Шайба пролетела по воздуху, размытая от скорости и точности удара.

— Не проморгай, ублюдок! — закричал я, а шайба тем временем просвистела мимо перчатки Бендера и попала в сетку. Я вскинул кулак в воздух, и по моим венам заструился очередной прилив адреналина.

Бендер выругался и швырнул одну из своих перчаток.

— Против «Торонто» нужно быть быстрее, старина, — громко заявил я, объезжая его еще раз… просто ради забавы.

— Ага, — прорычал он.

Губы тренера расплылись в широкой улыбке, и он закивал так сильно, что напомнил гребаного болванчика.

— Вот, мать твою, о чем я говорю! — ликовал он, потрясая кулаком. — Черт возьми, отличный удар, Дэниелс!

Мы тренировались еще полчаса, но, после того как я забил еще четыре гола, тренер отправил наш состав на скамейку запасных.

— Ты сегодня просто долбаное животное, — Ари засмеялся и бросил мне бутылку с водой, пока я вытирал вспотевшее лицо полотенцем.

— Было охренеть как круто, да? — я ухмыльнулся и брызнул водой из бутылки на лицо, желая остудиться.

— Да, наш золотой мальчик, — промурлыкал Ари.

Я закатил глаза, услышав прозвище, которое мне дали в газетах.