Сабрина Леммонз

Конец старой вражды

Глава 1

Стив Кросби — высокий и стройный молодой мужчина с вьющимися пшеничными волосами и голубыми глазами — прогуливался по перрону в ожидании двухчасового лондонского экспресса. Черты лица Стива нельзя было назвать идеально правильными, однако благородный профиль и волевой подбородок свидетельствовали о его врожденном аристократизме.

Увидев миловидную девушку, выходящую из вагона, Стив с радостной улыбкой кинулся ей навстречу.

— Привет, Стивен! — воскликнула девушка и бросилась ему на шею. Стив обнял ее и прижал к себе.

— Марион! Милая! Как я рад, что ты дома! — Он немного отстранился: — Дай-ка я посмотрю на тебя.

Марион не так уж сильно изменилась за то время, что они не виделись. Но хотя слегка вьющиеся волосы пшеничного, как у всех Кросби, оттенка, внимательные серые глаза и хорошенький, чуть курносый носик остались прежними, теперь перед ним стояла девушка с высокой грудью, узкой талией и стройными ногами. При этом в ее облике оставалось что-то детское, непосредственное, мешавшее Стиву воспринимать Марион как объект мужского внимания.

Руки девушки лежали на широких плечах Стива, и она глядела на него так, как смотрят на очень близкого, родного человека, которому всецело доверяют. Собственно, таковым он и приходился ей — сводным кузеном.

— Ты рада, что вернулась? — спросил Стив. — Рада, что мы все снова будем вместе?

— И да, и нет, — честно призналась Марион робко заглянув ему в глаза, и вздохнула: — Боюсь, что теперь Фелисити вплотную займется мною…

Брови Стива удивленно взлетели вверх, но лукавая улыбка говорила: он понимает, что его кузина имеет в виду.

— Пойдем-ка сначала займемся твоим багажом. — Он выпустил ее из объятий и повел по перрону.

Через двадцать минут, погрузив чемоданы Марион в багажник «лендровера», они выехали из городка и направились по южному шоссе в сторону поместья.

— Итак, Марион, рассказывай, что смущает твой покой. Неужели наша с тобой предстоящая свадьба?

Девушка удрученно кивнула. Потом, повернувшись к кузену, спросила с надеждой:

— А можно пока оставить все как есть, Стивен?

— Ты имеешь в виду — не венчаться? — Он усмехнулся: — Значит, ты нисколечко меня не любишь?

Глаза Марион округлились:

— Я?! Да я тебя обожаю, и ты это прекрасно знаешь.

— Ты, разумеется, имеешь в виду — обожаешь как брата.

Она на мгновение задумалась, прежде чем ответить. Стив был очень привлекательным мужчиной, и Марион знала, что многие девушки вздыхают по нему. У него, конечно, случались интрижки, но, насколько ей было известно, до серьезных романов дело ни разу не доходило. Почему? Неужели он ждал ее?

— А ты хочешь сказать, что любишь меня, как… женщину?

Стивен съехал на обочину и остановил машину, затем повернулся к Марион и несколько мгновений всматривался в ее лицо:

— Разумеется, я люблю тебя так, как может любить нормальный здоровый мужчина юную, красивую, сексапильную девушку. — Его голубые глаза заблестели. — У тебя очаровательное личико, чудесная фигурка, ты умная, добрая, честная, с чувством юмора. О чем мне еще мечтать?!

— И ты прямо-таки сгораешь от страсти, не так ли?

Он рассмеялся и взял ее за руку:

— Послушай меня, малышка! Может быть, я и не сгораю от страсти, но только потому, что мы с тобой слишком давно знаем друг друга. С одной стороны, это хорошо, но с другой — в отношениях нег новизны. Как у супругов, которые много лет живут вместе. — Он рассмеялся.

— Это тебя не пугает?

— Ничуть! — Стив поднес ее руку к губам и нежно поцеловал кончики пальцев, — Мне кажется, Марион, проверенные временем чувства гораздо важнее бурных неуправляемых страстей.

— Ты рассуждаешь прямо как наша тетушка. А ты влюблялся по-настоящему? — спросила Марион. — Тебе уже двадцать девять… Ты учился, много путешествовал. Неужели ни разу не терял голову от любви?

В глазах Стива заплясали веселые чертики.

— Так-так, попробую угадать, откуда ветер дует. Уж не втюрилась ли ты в Лондоне в какого-нибудь студентика? Ну-ка, признавайся!

— Вот еще! Разумеется, нет! — возмутилась Марион.

— Тогда откуда эти сомнения? Расскажи, возможно, я смогу развеять их.

— Я все время думаю, смогу ли сделать тебя счастливым. А что, если нет? Что, если с другой тебе будет… гораздо лучше?

— Малышка, не стоит так переживать. В жизни всякое случается. Никто ведь нас не торопит. Подождем, заново присмотримся друг к другу… А там видно будет.

Именно это и хотелось услышать Марион, и она поспешила согласиться.

— Вот только… Как быть с тетей Фелисити? Она мечтает, чтобы мы поженились…

— Я поговорю с ней и все объясню, — пообещал Стивен. — Не волнуйся.

— Спасибо тебе, Стив! — искренне поблагодарила его Марион и облегченно вздохнула.

— Не за что! — Кузен провел рукой по ее светлым волосам и завел машину. Они продолжили путь, а Марион, откинувшись на спинку сиденья, стала вспоминать телефонный разговор с тетей, который состоялся пару дней назад…

— Тетя Фелисити! Это я, Марион! Можешь меня поздравить! Выпускные экзамены сданы, диплом у меня в кармане!

На другом конце провода леди Кросби слегка поморщилась, отведя трубку от уха. Затем строгим тоном, в котором, однако, угадывались теплые нотки, проговорила;

— Нет нужды так кричать, Марион! Дни моей молодости, увы, давно и безвозвратно миновали, но со слухом у меня пока все в прядке. И потом, что за вульгарное выражение — «диплом в кармане»?

Женщина старой закалки и строгих правил, баронесса Кросби не признавала никаких, как она выражалась, новомодных выкрутасов и решительно не одобряла современного молодежного сленга. Она даже состояла членом Британского Королевского общества, ратующего за чистоту английского языка. Слушая пожилую баронессу, можно было подумать, что находишься в светском салоне викторианской эпохи. Большую часть жизни леди Кросби безвыездно прожила в своем поместье, однако ни на йоту не утратила ни блестящих манер светской дамы, ни гордой осанки, унаследованной от предков, чьи портреты украшали галерею Грейнджа — фамильного особняка семейства Кросби.

— Ой, тетя, не придирайся к словам, а лучше похвали меня! — воскликнула ничуть не обескураженная строгой отповедью Марион. — Я на «отлично» сдала выпускные экзамены и получила диплом ландшафтного дизайнера. Ты довольна?

— Безусловно, дорогая. Это для меня долгожданная и весьма приятная новость. Но рада ли ты?

— Еще бы! Наконец-то я смогу вернуться домой и стать хоть в чем-то полезной вам со Стивом.

Марион произнесла это веселым непринужденным тоном, но леди Кросби, прекрасно знавшая племянницу, почувствовала затаенное беспокойство девушки. Баронесса хорошо угадывала оттенки настроения своей сводной племянницы — ведь она растила ее с восьми лет, фактически заменив рано осиротевшей девочке обоих родителей.

— Мы со Стивом счастливы, что ты возвращаешься в Грейндж, — тепло проговорила Фелисити. — И не забывай: перед смертью твоего отца я дала ему обещание выдать тебя замуж за своего обожаемого племянника. Лучшего мужа, чем Стивен, тебе не найти, поверь мне, дорогая. К тому же не последний аргумент в пользу вашего брака то, что Грейндж останется в безраздельном владении семейства Кросби. Тебе ведь не нужно объяснять, насколько это важно, не так ли?

— Конечно, тетя, я все понимаю, — вздохнула Марион. — Ты это прекрасно придумала — поженить нас со Стивом… Но, кажется, у его матери были иные планы в отношении сына…

Леди Кросби с негодованием произнесла:

— Мою невестку всегда отличали странные фантазии. Впрочем, я с самого начала знала, что настоящей аристократкой ей никогда не стать. Так оно и вышло. Подумать только, Ребекка всерьез предлагала сделать из мальчика рок-музыканта! Чтобы потомственный барон Кросби развлекал на каком-нибудь стадионе беснующуюся толпу подростков! К счастью, повлиять на сына ей не удалось. У него есть голова на плечах!

Мать Стива, Ребекка, до брака с Генри Кросби, родным братом леди Фелисити, была актрисой одного из небольших театров на Пикадилли. Именно там эта экстравагантная, легкомысленная, но при этом очень красивая женщина и познакомилась со своим будущим мужем. Генри Кросби совершенно потерял от нее голову. Через несколько дней они обручились, а еще через месяц — поженились.

Представители древнего рода Кросби все, как один, были против их скоропалительного союза, считая этот брак мезальянсом, но влюбленный до безумия Генри не захотел слушать ничьих возражений, за что впоследствии жестоко поплатился.

Став баронессой, Ребекка оставила сцену, но, когда эйфория от осознания нового статуса прошла, она поняла, что не может жить без театра. Поэтому вскоре после рождения Стива она впала в глубокую депрессию. Лечащий врач посоветовал Генри позволить жене вернуться к тому занятию, которое являлось смыслом ее жизни — игре на сцене. Барон, скрепя сердце, согласился, и вскоре Ребекка, полностью излечившись от своей хандры, вновь блистала на театральных подмостках, А разочарованный в семейной жизни генри с головой ушел в работу и заботы о малолетнем сыне, в котором души не чаял.

К несчастью, он совершенно не обладал талантом управляющего, а потому через несколько лет большое поместье, доставшееся ему от родителей, пришло в полный упадок. Неумелое руководство и непродуманные капиталовложения привели к полному разорению некогда процветавшего хозяйства, где прежде разводили породистых лошадей. Генри Кросби вынужден был продать усадьбу. С горя он пристрастился к спиртному и однажды, сев за руль навеселе, на большой скорости врезался в столб. Смерть его была мгновенной…

Так, в неполных десять лет, Стив оказался на попечении своей тети леди Кросби. Ребекка к тому времени вовсю снималась в вошедших в моду любовных телесериалах, ей явно было не до воспитания сына, а потому никаких прав на ребенка она не заявила. Наоборот, только обрадовалась поводу переложить груз ответственности по его воспитанию на чужие плечи. Нет, Ребекка вовсе не была испорченной и безнравственной особой. Просто, как признавалась она сама, в ней напрочь отсутствовал материнский инстинкт. Участие матери в судьбе собственного сына сводилось к тому, что на Рождество она навещала его, иногда присылала дорогие подарки, два-три раза в год звонила, а когда Стив поступил в Кембридж, настояла на том, чтобы оплачивать его обучение…

— Итак, дорогая, повторяю тебе, — голос тети вывел Марион из задумчивости, — ты ни минуты не пожалеешь, если выйдешь за Стивена! Кстати, он просил тебя позвонить ему и точно сообщить, когда ты приедешь. Стив очень, очень много работает! Ему нужно будет выкроить время, чтобы встретить тебя.

— Хорошо, тетя, я так и сделаю, — сказала Марион. — Я собираюсь приехать послезавтра. Скорее всего, двухчасовым экспрессом. Непременно позвоню Стиву и сообщу точное время. — Девушка секунду помолчала, собираясь с духом, чтобы задать тете волнующий ее вопрос: — Думаешь, он действительно меня любит?

— Разумеется! Он обожает тебя и любит Грейндж, не сомневаюсь, как и ты, а это значит, что из вас выйдет прекрасная пара.

— Похоже, мы заключим брак по расчету ради спасения Грейнджа, — пробормотала Марион. — Не очень-то романтично…

— Романтика — эфемерная субстанция, на которой нельзя строить прочные отношения, дорогая, — отчеканила леди Кросби. — Это все равно что возводить замок на песке. Когда приедешь, мы вернемся к нашему разговору. До встречи, Марион. Жду тебя!

Положив трубку, девушка просидела несколько минут в задумчивости. Тетя, безусловно, права: супруга лучше Стива ей не найти. Она и сама прекрасно сознавала все плюсы предстоящего брака с кузеном, но все же сомнения нет-нет да и давали о себе знать. Не совершает ли она ошибку, собираясь замуж за мужчину, к которому не испытывает ничего, кроме нежной родственной привязанности?

…Собственной семьи у Фелисити Кросби никогда не было. В юности, во время своего первого лондонского сезона, она познакомилась с молодым военным, летчиком британских ВВС Энтони Трейсом. Молодые люди полюбили друг друга и вскоре обручились. Свадьбу было решено сыграть весной. Все шло замечательно, но за две недели до бракосочетания Энтони погиб — разбился во время испытательного полета.

Убитая горем, Фелисити уехала в родительское поместье. Размеренная жизнь на лоне природы помогла ей пережить горечь утраты, и в конце концов там она и обрела душевный покой. Но замуж так и не вышла, навсегда оставшись старой девой.

Получив в наследство Грейндж, леди Кросби занялась хозяйством и превратилась в весьма преуспевающую землевладелицу. После того как ее брат Генри разорил родовое гнездо Кросби и вскоре погиб, Фелисити забрала к себе племянника и воспитывала его как родного сына, сделав своим единственным наследником. И ни минуты не пожалела об этом: Стивен рос замечательным, трудолюбивым и очень послушным мальчиком.

Почти за три десятилетия леди Кросби значительно расширила границы поместья, обустроила его. Она фанатично любила Грейндж и хотела, чтобы после ее смерти он целиком остался во владении семьи. Потому и решила женить Стивена на Марион, дочери ее покойного сводного брата.

Леди Кросби знала, что Марион, несмотря на некоторое упрямство и строптивость характера, все таки уступит ее желанию. В Стиве же она была абсолютно уверена и не сомневалась, что он любит Марион. Ну а если эта любовь скорее братская — что ж, так, по ее мнению, было даже лучше. Стив никогда не отличался страстью к любовным похождениям. На первом месте для него всегда стояли учеба и работа. И он был исключительно мягким и послушным.

Стивен Кросби блестяще окончил два факультета и в поместье своей тетушки вернулся, имея дипломы экономиста и ветеринара. Леди Фелисити понимала: тем самым Стив обеспечил себе независимое положение, и немного опасалась, что это может подпортить их отношения — баронесса слыла дамой волевой и решительной и привыкла, чтобы последнее слово всегда оставалось за ней. Однако, вопреки ее опасениям, отношения с племянником остались такими же теплыми и доверительными, как прежде.

Леди Кросби нашла Стива на конюшне. Вместе со старшим конюхом Чарли он осматривал заболевшего жеребенка.

— Похоже на то, что он проглотил какой-то посторонний предмет, гвоздь например.

— О боже! — охнула леди Кросби. — Что-нибудь можно сделать?

— Попробуем вставить магнитный зонд, — сказал Стив. — Чарли, принеси, пожалуйста, все необходимое.

Старший конюх отправился исполнять поручение, а леди Кросби обратилась к племяннику:

— Звонил Келлер Смит, — сообщила она. — Его лошадь стала вдруг прихрамывать. Спрашивал, не мог бы ты помочь.

Стив не удержался от ироничной улыбки. Когда он начинал работать в Грейндже управляющим, его тетушка категорически возражала, чтобы ее племянник занимался еще и ветеринарной практикой.

«Это не соответствует твоему благородному происхождению!» — утверждала она.

Раз за разом Стив спокойно и терпеливо убеждал ее, что лечить животных ему в радость. Через некоторое время леди Кросби смирилась.

— А где Марион? — поинтересовался Стив. — Я не видел ее с самого завтрака. В оранжерее?

— Нет, она сейчас с нашим другом Бернардом: у него разболелся зуб и воспалилась десна.

— Не лучше ли отвезти его к дантисту?

— Именно об этом мы с Марион уже второй день безуспешно твердим ему, — провор чала леди Кросби.

— Я поговорю с ним, как только разберусь с делами, — пообещал Стив.

Когда через пару часов он вошел в комнату Бернарда, то застал старика лежащим на кушетке с совершенно несчастным видом.

Стив присел рядом, попросил больного открыть рот.

Бернард застонал от боли, схватился за левую щеку и слегка приоткрыл рот.

— Вам обязательно нужно ехать к врачу. — Голос Стива звучал твердо и не допускал возражений. — Иначе может начаться воспаление надкостницы.

— А может, вы… сами мне поможете, мистер Кросби, — жалобным голосом пробормотал Бернард. — Вы ведь тоже доктор.

Стив покачал головой:

— Я ветеринарный врач, дорогой Бернард. И лечу исключительно животных. А вам нужен врач-стоматолог. Скорее всего, хирург. Я сейчас позвоню доктору Саммерсу и договорюсь с ним. Марион отвезет вас. И не думайте возражать! Вы ведь не хотите, чтобы мы вас потеряли?..

Глава 2

По дороге в окружную больницу Марион то и дело поглядывала на Бернарда в зеркало. Закрыв глаза, старик откинулся на спинку заднего сиденья. Она понимала, как сильно он страдает, и у нее сердце разрывалось от жалости к нему.

— Ничего, Бернард, потерпите немного, — попыталась Марион подбодрить беднягу — Скоро будем на месте. Я уже вижу шпиль церкви Святой Троицы.

Бледный и неподвижный, старик никак не отреагировал на ее слова, и она встревожилась. Неужели он потерял сознание? Она резко затормозила, и автомобиль занесло, да так, что перепуганная Марион с трудом справилась с управлением.

— Бернард, вы меня слышите? Что с вами?

Веки старого управляющего поместьем Кросби дрогнули.

— Не беспокойтесь за меня, мисс Марион, поезжайте, — промямлил он.

— Сейчас, только посмотрю, что с машиной, — отозвалась она, открывая дверцу.

Марион беспомощно уставилась на левое колесо: оно спустилось. Топнув ногой от досады, она взглянула в сторону Саутленда. До Мейн-стрит, где находилась окружная больница, оставалось добрых полтора километра. Бернарду в его теперешнем состоянии это расстояние пешком не преодолеть.

Марион схватила свою сумочку и вытащила телефон, чтобы позвонить Стиву, но, как назло, мобильный не работал. Индикатор покалывал, что аккумулятор разряжен.

Раздраженно швырнув бесполезную трубку на сиденье, Марион стала размышлять, что же ей делать: то ли ждать попутной машины, которая неизвестно когда появится на пустынном шоссе, то ли оставить Бернарда здесь, а самой идти в город за помощью. Старик нянчился с ней в детстве, и Марион отвечала ему нежной привязанностью, поэтому теперь была готова на все, лишь бы помочь Бернарду избавиться от мучительной боли.

Тут она увидела, что по встречной полосе мчится автомобиль. Марион подняла руку, но машина проскочила мимо. «Следующему водителю придется либо сбить меня, либо остановиться!» — подумала девушка с отчаянной решимостью, и когда через несколько минут на дороге снова показался автомобиль, Марион, не раздумывая, выскочила на середину проезжей части и будто крыльями замахала руками.

Резко взвизгнули тормоза, и серебристый красавец «ламборджиии» затормозил буквально в полуметре от нее. Только теперь Марион поняла, какие последствия мог повлечь за собой ее импульсивный поступок, и не на шутку испугалась.

Водительская дверца распахнулась, и перед Марион появился высокий — на целую голову выше нее — широкоплечий мужчина. Она безотчетно отметила, что он отлично сложен. Незнакомец молча сделал шаг вперед, и девушка невольно попятилась.

Обычно находчивая, Марион растерялась. Язык словно прилил к гортани, и ей не удавалось вымолвить ни слова. Она с опаской взглянула на стоящего перед ней мужчину, на его покрытое ровным золотистым загаром лицо и встретилась с незнакомцем глазами. В следующий миг девушка почувствовала, будто по ее телу пробежал слабый электрический разряд.