— Это еще кто такие? — пробормотал декурион.

— Понятия не имею, — ответил грек. — Хотя мне, пожалуй, известно, кто их послал.

— Они будут нападать? — спросил декурион, с раздражением посмотрев на него.

— Еще бы.

Декурион опытным взглядом окинул преследователей, которых отделяло от него немногим более мили. Восемь человек мчались, припадая к гривам коней, за их спинами развевались темно-коричневые и черные плащи. Восемь против тринадцати… не считая грека. Хорошее соотношение сил.

— Кажется, мы увидели достаточно, — промолвил грек, отвернувшись от скачущих вдалеке всадников. — Поехали!

— Вперед! — скомандовал декурион, и эскорт галопом припустил вслед за греком и его телохранителями.

Декурион был зол: нет нужды удирать таким постыдным манером. Имея численное превосходство, они вполне могли дождаться преследователей, оставаясь на месте, и, таким образом, имели бы дополнительное преимущество — свежих лошадей. Все кончилось бы довольно быстро. Правда, нельзя сбрасывать со счетов и то, что в ходе схватки враги могли добраться до грека, а на сей счет приказ префекта был однозначен: ни в коем случае не подвергать его опасности, сберечь ему жизнь, чего бы это ни стоило. Декурион был вынужден признать, что в таких обстоятельствах разумнее всего избегать малейшей угрозы, как бы это ни было досадно. Они опережают погоню на целую милю и, несомненно, доберутся до лагеря командующего задолго до того, как вражеские всадники смогут их догнать.

Однако, оглянувшись снова, декурион был поражен тем, насколько сократилась дистанция: видимо, скакуны у преследователей великолепные. И он сам, и его люди имели неплохих лошадей, но вражеские явно их превосходили. Кроме того, всадники тоже должны быть достаточно опытны, чтобы выдержать такую долгую погоню. Декурион впервые ощутил укол сомнения и тревоги: их явно преследуют не простые разбойники. Судя по темным волосам, смуглой коже, струящимся плащам и туникам, это не местные жители. Те решались атаковать римлян лишь при основательном численном превосходстве, а грек, похоже, знал, откуда взялась погоня, и сам был в ужасе, хотя его сородичи вообще храбростью не отличались. Он во весь опор мчался перед декурионом, болтаясь в седле, словно куль с овсом, а телохранители, демонстрируя куда большее самообладание и искусство верховой езды, скакали по обе стороны от хозяина. Декурион, стиснув зубы, усмехнулся: во дворце этот грек наверняка чувствует себя как рыба в воде, но вот в седле, да еще на полном скаку — плачевное зрелище.

Вскоре случилось неизбежное: горе-наездника, мотавшегося из стороны в сторону, занесло. Он отчаянно рванул поводья, конь резко остановился, и грека выбросило из седла. Декурион выругался и едва успел свернуть вбок, чтобы не растоптать упавшего.

— Стой!

Под звуки брани и конского ржания маленький отряд остановился, окружив распростертого навзничь грека.

— Не хватало только, чтобы этот ублюдок зашибся насмерть, — проворчал декурион, соскочив с седла. Оба телохранителя уже спешились и склонились над хозяином, чья жизнь была доверена их попечению.

— Жив? — спросил один из них.

— Да. Дышит.

Грек открыл глаза, заморгал и снова зажмурился, ослепленный солнцем.

— Что… что случилось? — выдохнул он и обмяк, потеряв сознание.

— Поднять его! — рявкнул декурион. — Уложить на лошадь.

Преторианцы подняли своего подопечного и забросили обратно в седло, после чего сами вскочили на лошадей. Один взял за повод коня, на которого усадили грека, другой крепко держал за плечо самогó неудачливого всадника.

— Вперед! — скомандовал декурион, указывая преторианцам на дорогу. — Увозите его отсюда. Живо!

Преторианцы изо всех сил рванули к лагерю командующего, в безопасность, а декурион, вскочив в седло, повернул коня навстречу преследователям.

Теперь всадники были гораздо ближе, не более чем в пятиста шагах, и на скаку выстраивались в широкий клин для атаки. Они уже выхватили дротики из колчанов и занесли для броска.

— В атакующую цепь… стройся! — рявкнул декурион, и кавалеристы перегородили дорогу, сформировав конную шеренгу. Щиты прикрывали тела, острия копий были выставлены вперед, навстречу стремительно приближавшимся врагам. Сейчас декурион жалел, что не приказал своим людям вооружиться еще и метательными дротиками, но ведь его отправили не в бой, а всего лишь сопроводить гражданское лицо в лагерь командующего по мирной территории. И вот результат — прежде чем они успеют схватиться с неприятелем врукопашную, на них обрушатся дротики, и противостоять они не смогут.

— Готовьсь… — взревел декурион, призывая воинов сосредоточиться. — По моему приказу… вперед!

Всадники вспомогательной когорты рванули с места и, стремительно набирая скорость, с яростными криками понеслись навстречу вражескому отряду.

Группы всадников неуклонно приближались друг к другу, никто не сбавлял хода, и декурион внутренне подобрался, готовясь врезаться в противника на всем скаку. А вот некоторые бойцы, видя вражескую решимость, стали замедляться. Командир встрепенулся, мигом оценив угрозу.

— Не отставать! — выкрикнул он сначала в одну, потом в другую сторону. — Держать строй!

Враги приближались молча, теперь на их лицах можно было разглядеть свирепую, беспощадную решимость. Судя по тому, что плащи и туники струились свободными складками, доспехов под ними не было, и декурион даже посочувствовал этим смельчакам, ибо, несмотря на превосходство скакунов, трудно надеяться одолеть в рукопашной бойцов вспомогательной кавалерии, защищенных куда лучше.

Однако в последний момент перед столкновением, которое казалось неминуемым, вражеские всадники без всякого приказа развернули коней и ушли с линии атаки, разом отведя назад руки, сжимавшие дротики.

— Берегись! — крикнул кто-то из бойцов декуриона, когда им навстречу полетели низко брошенные метательные копья.

Это не была суматошная, беспорядочная атака — каждый всадник тщательно выбрал себе цель, и стальные острия вонзились в незащищенные конские бока и груди. Лишь один дротик попал в бойца, угодив в живот, как раз над передней лукой седла. Декурион сразу понял, что враги намеренно выбрали мишенью лошадей: атака эскорта захлебнулась. Всадники пытались удержать испуганных раненых животных, но двоих бойцов выбросило из седел, и они тяжело упали на сухую, утоптанную дорогу.

Вновь засвистели дротики. Конь декуриона конвульсивно дернулся: справа торчало темное древко. Всадник покрепче сжал бедрами кожаное седло и выругался: его конь стоял и яростно мотал мордой, разбрызгивая сверкающую на солнце слюну. Вокруг царил хаос: ржали и бились раненые животные, оказавшиеся на земле бойцы думали лишь о том, как не угодить под копыта охваченных паникой лошадей.

Враги растратили дротики и теперь обнажили спаты — длинные мечи, штатное оружие римской кавалерии.

В считаные мгновения соотношение сил изменилось в пользу нападавших.

— Они атакуют! — раздался испуганный голос поблизости от декуриона. — Спасайся кто может!

— Отставить! Сомкнуть строй! — взревел декурион, соскользнув с раненого коня. — Пýститесь наутек, и вас перебьют поодиночке. Держи́тесь вместе! Ко мне!

Приказ был толковым, но сейчас совершенно бесполезным. Половина отряда осталась без лошадей, кто-то едва держался на ногах после падения, а остальные все еще пытались удержать смертельно испуганных животных, так что организовать оборону было невозможно. Оставалось надеяться лишь на себя. Декурион отступил на шаг в сторону, освободив себе место, чтобы орудовать копьем, и смотрел, как враги, обнажив мечи, приближаются к ним.

— Отставить атаку! Не задерживаться! — прозвучал вдруг приказ на латыни.

Неприятели тут же вложили мечи в ножны, натянули поводья и попросту объехали сбившихся в кучку кавалеристов, потом ускорились и галопом помчались по дороге в сторону лагеря командующего.

— Ну ни хрена ж себе… — выдохнул кто-то с нескрываемым облегчением. — Это ж надо, а? Они ж могли всех нас перебить.

В первые секунды декурион вполне разделял чувства своего подчиненного, но потом похолодел, сообразив, в чем тут дело.

— Грек… они погнались за греком.

И ведь догонят, как пить дать догонят. Несмотря на солидную фору, плачевное состояние хозяина не позволит преторианцам гнать во весь опор, так что враги перехватят беглецов и расправятся с ними задолго до того, как те доберутся до спасительного лагеря Плавта. Проклиная и несчастного грека, и собственный злой рок, возложивший на него это задание, декурион схватил за поводья коня, принадлежавшего раненому бойцу, который все еще пытался вытащить из живота дротик.

— Отдай!

Лицо солдата было искажено болью, он, похоже, даже не слышал приказа, поэтому декурион просто выдернул его из седла и вскочил на коня сам. Воин, тяжело ударившись оземь, завопил от боли, древко дротика сломалось.

— Все, кто верхом, за мной! — выкрикнул декурион, разворачивая коня и направляя его вдогонку за вражеским отрядом. — За мной!

Он пригнулся, припав к гриве скакуна, а тот стремглав рванул с места, повинуясь новому всаднику. Оглянувшись, декурион увидел, что за ним, отделившись от остальных, скачут четверо воинов. Пятеро против восьми — не лучшее соотношение сил. Зато, по крайней мере, дротиков у противника больше нет, а копье и щит дают преимущество перед любым, кто вооружен лишь мечом.