Недовольный тем, какое направление принимают его мысли, Нил нахмурился.

Грейс заметила это.

— Что случилось? — тихо и словно нехотя спросила она.

Но прежде чем он успел ответить, к ним подошел Тед.

— Красивая церемония, правда? — Он похлопал Грейс по плечу. — Рад, что ты смогла приехать. Мы с Кэрол надеемся, что ты останешься на ночь. Ведь это твой первый визит за долгие годы.

— К сожалению, сегодня вечером я должна вылететь обратно, — сказала Грейс без тени печали в голосе. — Художники не могут бездельничать, ожидая вдохновения. Они должны зарабатывать на жизнь.

Тед с готовностью закивал.

— Верно, верно. Мы ожидаем, что ты пришлешь нам приглашение. Мне очень хочется увидеть, чего ты достигла в своем творчестве.

— Я поговорю с владельцем галереи, — сдержанно пообещала Грейс.

— Хорошо, детка, хорошо. А сейчас не буду тебе мешать, побеседуй со своей матерью.

Тед удалился, на ходу улыбнувшись приближающейся Дженнифер, но не заговорив с ней.

Удивительно, как нынешнее сборище не завершилось скандалом, мимоходом подумал Нил. Для этого с самого начала существовало множество предпосылок.

— Здравствуй, Грейс, — сказала Дженнифер, заметно нервничая. — Очень рала видеть тебя и счастлива, что ты стала крестной Джуниора. Малыш просто прелесть, правда?

Грейс тоже поначалу напряглась, но затем вежливо ответила:

— Не уверена, что Нил согласится с этим.

— Я все время боялся уронить мальчика, — пояснил тот. — Особенно когда он стал кричать.

Дженнифер рассмеялась.

— У мальчугана прекрасные легкие. А вдруг он пойдет по моим стопам и начнет петь! Кстати, вы остаетесь? — спросила она, переводя взгляд с Нила на Грейс и обратно.

— Не уверен, — сказал Нил.

— Нет, — произнесла Грейс.

— Что ж… — протянула Дженнифер. — Мне бы очень хотелось побывать на открытии твоей выставки.

Грейс пожала плечами.

— Ради этого ехать из Штатов?

— Когда летишь на самолете, путь кажется не таким уж долгим.

— Тогда я пришлю приглашение.

— Спасибо. А сейчас простите меня, я хочу поздравить Кэрол с тем, какие у нее на клумбах восхитительные желтые розы.

Глядя в спину удаляющейся Дженнифер, Нил обронил:

— Как это вам удается оскорблять людей, оставаясь в рамках вежливости?

Грейс вдруг почувствовала себя изолированной наедине с ним. Остальные гости медленно стекались к украшенному цветами тенту, где были накрыты столы для ланча.

— Пользуйтесь моментом — учитесь, — подчеркнуто мягко произнесла она. — Насколько я понимаю, ваши оскорбления связаны с грубостью.

— Знаете, я познакомился с Дженнифер недавно, но точно могу сказать: она хороший человек.

— Разве я утверждаю обратное?

— Ради всего святого, ведь она ваша мать! Наверное, с вашей горничной вы разговариваете с большим теплом.

— У меня ее нет. Я не могу себе позволить иметь горничную.

— Ох, бросьте… Всем известно, что Тед весьма состоятельный человек.

— Мое финансовое положение не должно вас интересовать. — Грейс повернулась и, направившись к тенту, обронила через плечо: — Эти крестины нелегко выдержать и без вашего морализаторства! Оставьте меня в покое. Я буду выполнять свою часть обязательств по отношению к Джуниору, а вы выполняйте свою. Мы оба его крестные, однако это вовсе не означает, что мы должны нравиться друг другу.

Нил остался на месте. Ничего, он может подождать. Когда ланч завершится, большинство гостей разъедется. А тогда он найдет возможность потолковать с Грейс по душам.

И выяснит, почему она солгала ему двенадцать лет назад. О своем возрасте и о том, кем в действительности является. Самое смешное, что он принял все тогда за чистую монету!

Во время ланча камерный оркестр исполнял произведения Моцарта и Штрауса. Официанты в белых смокингах умело и ненавязчиво обслуживали гостей, наливая в бокалы вино и подавая легкие закуски из моллюсков, салаты, курицу в лимонном соусе и торт со взбитыми сливками и малиной.

Грейс поддерживала застольную беседу, а сама только и думала о том, как бы уехать отсюда после ланча. Ее мучила мысль, что очень скоро Нил догадается, кто она такая. Не нужно было сюда приезжать!

Наконец подали кофе и чай в расписанных золотом чашках из тонкого китайского фарфора. Еще часок, и можно улизнуть.

Однако в самом конце ланча к Грейс подошла Триша и заговорщицки прошептала:

— Когда гости разъедутся, мы все отправимся в крытый бассейн.

— Но мне нужно возвращаться домой…

— Ах, нет! — воскликнула Триша с таким разочарованным видом, что Грейс немедленно почувствовала себя виноватой. — Ты не можешь уехать прямо сейчас. Когда твой рейс?

— Вечером, в половине девятого. Но…

— Значит, у тебя еще масса времени! Побудь здесь еще немного. Поболтаем… Ведь через пару месяцев мы с Берни переезжаем в Эдинбург.

Берни пригласили в известный концерн в качестве консультанта по вопросам промышленной кибернетики.

После некоторой паузы Грейс сказала:

— Видишь ли, Нил Хелнер — лучший друг Берни, но я нахожу его грубым и беспардонным. Мне не очень хочется оставаться в его обществе.

Триша нахмурилась.

— Нил был груб с тобой? Не представляю, почему он вдруг… Обычно Нил просто очарователен, особенно с дамами. И многие из них с готовностью позволяют ему себя очаровывать.

— Только не я.

— Но ты ведь не станешь возражать, что он просто душка!

— С какой стороны посмотреть. — Грейс пожала плечами.

— По-моему, ты относишься к Нилу с предубеждением, — рассмеялась Триша. — И все-таки… останешься?

Альтернативой было сидение в зале ожидания аэропорта и чтение книжки, посвященной постструктурализму.

— Ладно, — нехотя согласилась Грейс, поднимаясь из-за стола.

Триша взяла ее под руку.

— Я буду охранять тебя и следить за тем, чтобы Нил не переходил границы приличий.

В крытом, с подогревом, бассейне было много зелени, в баре подавали прохладительные напитки. Грейс переоделась в раздобытый для нее Тришей купальник-бикини, радуясь, что нигде поблизости не заметно Нила.

Вскоре она вообще осталась одна, потому что Триша и Берни отправились проверить, как дела у малыша.

Грейс сделала несколько медленных кругов в бассейне. Ей нравилось плавать. Тем более когда можно отрешиться от всего и ни о чем не думать.

А потом, будто нарочно, в бассейне появился еще один пловец. Он двигался в воде параллельным курсом, и Грейс запаниковала: его она узнала бы в каком угодно виде.

Она прибавила скорости. То же самое сделал Нил. Но Грейс не собиралась сдаваться. Тем более что ей хотелось оказаться как можно дальше от него.

Но эта цель оказалась недостижима. Вскоре Грейс почувствовала, что выбивается из сил, а Нил по-прежнему держался рядом. И улыбался! Вдобавок она заметила, что за ними наблюдают: в бассейне появились Тед, Кэрол и Дженнифер, а также еще одна супружеская пара, по-видимому, родители Триши.

— Отличный заплыв! — крикнул Тед.

— По-моему, Грейс проиграла, — блеснул белыми зубами Нил.

— Разве всегда нужно выигрывать? — задыхаясь и отфыркиваясь, произнесла та.

— Нет. Порой случаются проигрыши. Кому об этом знать, как не тебе, верно, Тина?

Ее мокрые ресницы вздрогнули.

— Я Грейс. Так меня зовут.

— А мне почему-то хочется называть тебя Тиной.

— Не понимаю, о чем это вы.

— Только не уверяй, что за двенадцать минувших лет у тебя было столько мужчин, что ты забыла небольшое приключение в номере одной лондонской гостиницы.

В эту минуту с громким плеском в бассейн нырнул Берни.

— Красота! — воскликнул он, подплывая к Грейс и Нилу. — Помнишь, как в школе мы играли в водное поло?

Не сводя глаз с Грейс, Нил кивнул.

— Можно и сейчас сыграть! — крикнул Тед, бросая им мяч и спускаясь в воду.

— Отличная идея, — подхватил Берни. — Нас четверо. Двое против двоих.

Так Грейс оказалась втянута в игру. И вскоре настолько увлеклась, что почти забыла о недавних словах Нила.

Но в какой-то момент, передавая ему мяч, она вдруг подумала, что, может, сама во всем виновата. Возможно, ей никогда не удавалось влюбиться вовсе не из-за того, давнего, отказа Нила, а потому что она попросту не способна никого полюбить. Ни родителей, ни человека, который мог бы стать ее мужем.

— Что с тобой? — резко спросил Нил. — Что случилось?

Грейс посмотрела на него, будто впервые увидела. В ее выразительных голубых глазах застыла боль.

Нил взял ее за плечо.

— Да что с тобой? Судорога схватила?

— Да, — выдавила она, цепляясь за Повод покинуть бассейн. — Я пока выйду из воды… а ты… не задерживай игру.

Грейс вытерлась пушистым махровым полотенцем и поспешила в раздевалку. Там она быстро подсушила феном волосы, затем переоделась в бежевые брюки, шелковую блузку и украшенный вышивкой жилет.

Было всего четыре часа, но зачем оставаться здесь? Нил догадался, кто она такая, и наверняка пожелает продолжить разговор. Но Грейс не хотела доставлять ему такого удовольствия.

Надев туфли, она повесила мокрый купальник на спинку пластикового стула и открыла дверь.

Нил, в джинсовых шортах и майке, стоял почти у самого порога.

— Я жду тебя, — сказал он.

— Мне нужно попрощаться со всеми, а затем я уезжаю.

— Не раньше, чем мы поговорим.

Он обнял Грейс за талию и почти понес по выложенному керамической плиткой полу вестибюля.

— Пусти! — прошипела она. — Кем ты себя вообразил? Аттилой, предводителем гуннов?

— Нет, я лишь человек, желающий добиться некоторых ответов, — отрывисто произнес Нил. — И получу их в течение ближайших пяти минут.

— Знаешь, в чем твоя проблема? Ты слишком привык, чтобы все было по-твоему.

Он ухмыльнулся.

— Верно, мне это нравится. А почему бы и нет?

Они вышли из бассейна, и Нил повел Грейс в направлении дома, больше напоминающего замок.

— Собираешься закрыть меня в комнате и держать взаперти? — процедила она. — Похоже на дешевую мелодраму.

— Я бы с удовольствием запер тебя! — проворчал Нил.

— Видишь, мне нетрудно было догадаться…

— И в течение недели я бы день и ночь занимался с тобой любовью, чтоб хотя бы таким способом понять тебя. Да и себя тоже.

— О, вполне верю, что ты способен на такое! Но если ты думаешь, что…

— Не волнуйся, ничего такого не будет. Во-первых, это не мой дом, а во-вторых, я не уверен, что за неделю мне действительно удастся что-нибудь понять.

Неожиданно Нил наклонился, обнял Грейс за плечи и поцеловал со странной смесью гнева и страсти.

В глубине души она понимала, что должна воспротивиться. Но как это сделать, если в ее сердце бушуют те же эмоции — гнев и страсть?

Со столь же безрассудным жаром она ответила на поцелуй, так повернувшись в объятиях Нила, чтобы плотно прижаться к нему всем телом.

Когда он прикоснулся языком к зубам Грейс, она впустила его в рот. И в тот же миг почувствовала на своих бедрах руку Нила, которой тот еще плотнее притягивал ее к себе. Он был сильно возбужден. А она, почти теряя сознание от невыносимого желания, видя перед собой лишь золотистый туман, потерлась о бедра Нила с чувственностью, которая слишком долго находилась в состоянии дремы.

Но Нил уже отпустил ее — так же внезапно, как обнял. Грейс даже покачнулась от неожиданности. Ее голубые глаза словно затянуло дымкой, губы слегка припухли после поцелуя.

— Ты прав, — хрипло выдавила она. — Недели было бы недостаточно.

У Нила вырвался стон досады и ярости. Схватив Грейс за руку, он потащил ее через высокие кусты лилий к каменной стене здания. Воздух здесь был насыщен густым ароматом, который источали крупные белые и лиловые цветки.

— А сейчас, — мрачно произнес Нил, — ты расскажешь мне все.

Грейс подумала, что минуту назад он заставил ее испытать такое же сильное желание, как двенадцать лет назад. Но и сам не остался безучастным. Что ж, в эту игру можно играть вдвоем.

— Ничего я не собираюсь рассказывать! — выпалила она. — Хотя тебе все-таки придется меня послушать. Речь пойдет о Дженнифер. Берни признавался мне, что помнит ее. Цвет глаз, шелковистость волос, аромат духов… У него была мать, а у меня нет!

— Послушай, я привел тебя сюда вовсе не для того, чтобы говорить о Дженнифер. Почему ты солгала мне двенадцать лет назад?

— Какую именно ложь ты имеешь в виду? — спросила Грейс, намеренно провоцируя его.

— Ты соврала относительно своего имени, возраста, сексуального опыта. Своего родства с Берни — моим лучшим другом.

— Если бы ты узнал, что мне всего семнадцать, ты бы даже близко ко мне не подошел. То же относится и к моей девственности.

— Но зачем я тебе понадобился?

Грейс усмехнулась.

— Зачем? К примеру, Триша старше меня и по уши влюблена в Берни, но даже она считает, что ты «душка». Почему же я, в свои семнадцать, должна была думать по-иному? — Она пожала плечами. — Ты красив, и бьюсь об заклад, что я не первая, кто говорит тебе об этом.

— Давай обойдемся без лести, — невозмутимо произнес Нил. — Ты знала о моих отношениях с Берни, но все-таки поехала со мной в гостиницу. Причем, прекрасно зная, что должно произойти. Зачем тебе это понадобилось? Чтобы потом выставить мне счет?

— Нет! — воскликнула Грейс, задетая за живое.

— Нет? Допустим. А как, по-твоему, среагировал бы Берни, если бы узнал о той ночи? О том, что я переспал с его семнадцатилетней сестрой?

Повышенный тон Нила возмутил Грейс еще больше.

— А почему бы тебе не влезть на ближайшую башню этого замка и не закричать оттуда на всю округу? Я скучала по дому, а ты был близким приятелем моего обожаемого брата. Согласна, я плохо обдумала свой поступок, но и ты сделал все возможное, чтобы соблазнить меня. Или успел забыть?

— Ты использовала меня, — безапелляционно заявил Нил.

Грейс не собиралась признаваться, что он был первым — и единственным — мужчиной, пробудившим в ней страсть. Это ее секрет, которым она ни с кем не станет делиться.

— Но и ты не был влюблен в меня, — холодно произнесла она. — Так что мы оба использовали друг друга.

— И скольких парней ты обольстила после этого? Если я был первым, то наверняка не последним.

— Меня же не интересуют твои сексуальные похождения, — соврала Грейс, — так почему ты спрашиваешь о моих?

— Потому что не люблю, когда меня обманывают. Противно чувствовать себя дураком.

— Да мне было всего семнадцать лет! — воскликнула Грейс. — Признаю, я совершила ошибку. И что?

— Мы могли бы прямо сейчас отправиться в постель, — произнес Нил, буравя ее взглядом. — Этот поцелуй показал, что химия наших организмов все еще действует. До вылета твоего самолета еще много времени, а преимущество построенного Тедом замка заключается в том, что мы легко можем затеряться в какой-нибудь из комнат. Что скажешь, золотце?

Грейс попятилась, мельком подумав о том, что отныне возненавидит аромат лилий.

— Люди не занимаются любовью только потому, что до отъезда у них остается свободное время.

— А я и не говорил, что мы займемся любовью, — насмешливо заметил Нил. — Существует одно неприличное словцо, которое точно соответствует тому, чем мы могли бы заняться в постели.

— Ты ненавидишь меня, верно? — прошептала она.

Нил повел бровью.

— Детка, ты преувеличиваешь собственную значимость.

Сквозь пелену охватившего ее ощущения мучительной безысходности пробились чьи-то голоса и смех. Обернувшись, Грейс увидела все семейство, идущее от бассейна к дому. Берни заметил ее и что-то крикнул, она не смогла разобрать, что именно. Но у нее сразу стало легче на душе.

— Я не легла бы с тобой в постель, даже если бы ты был единственным мужчиной на земле, — горячо прошептала она. — И я приложу все усилия, чтобы мы больше никогда не встретились.

Прекрасно понимая, что Нил не сможет нагрубить ей в присутствии всей семьи, Грейс зашагала от него прочь, старательно моргая, чтобы прогнать подступающие к глазам слезы.

В эту минуту она действительно верила, что ей удастся никогда больше не встречаться с Нилом Хелнером.

…Изнывая от июньской жары, Нил шел по разогревшемуся под солнцем тротуару. Улица была одна из тех, с которых ему удалось убраться в возрасте двенадцати лет. С тех пор он старался сюда не заходить, не желая пробуждать неприятные воспоминания. Только в последние год-два Нил заглядывал на одну из этих улиц.

Сегодня ему предстояла встреча с директором недавно открывшегося женского приюта. Нил финансировал строительство.

Промокнув лоб носовым платком, он открыл дверь неприметного кирпичного здания, втиснутого между пивным баром и бильярдной, и начал подниматься по лестнице. Лифта здесь не было, равно как и какой-либо иной роскоши. Имелось лишь самое необходимое, но здешние обитательницы все равно были очень довольны.

Нил достиг второго этажа, когда отворилась свежевыкрашенная дверь. Изнутри помещения донесся женский голос:

— Спасибо, Лиз. Через неделю увидимся. И я непременно принесу вам шампунь.

Нил замер словно приклеившись к полу. Этот голос он узнал бы где угодно. Но здесь? Не может быть.

Затем та, кому голос принадлежал, вышла из двери, аккуратно прикрыв ее за собой. Женщина с кудрявыми светлыми волосами. Одета она была в синие джинсы и блузку.

— Грейс?! — сдавленно воскликнул Нил.

Она обернулась, и ее рот изумленно приоткрылся.

— Нил!

— Что ты здесь делаешь?

— Я… тот же вопрос могу задать тебе.

— Ты уходишь?

— Да, — ответила Грейс. — Ухожу.

— Хорошо. Спустимся вместе.

Бок о бок они вышли на солнцепек.

— Мой автомобиль остался на подъездах к кварталу. Я никогда не ставлю его здесь — это означало бы самому напрашиваться на неприятности. Если хочешь, давай подвезу, куда тебе надо.

— Здесь недалеко станция метро, да и автобусная остановка рядом. Я еду домой, Нил. Спасибо, что предложил подбросить.

Его тревожило, что Грейс ходит по этим улицам без сопровождения. Он правдиво, хоть и бестактно заметил:

— Ты устало выглядишь.

— О, благодарю!

— Я довезу тебя до автовокзала.

Грейс действительно устала и изнывала от жары. Вдобавок ее одолевало ощущение беспросветности, навеянное множеством поразительно похожих историй, которые она выслушивала от разных женщин неделю за неделей.

— А в твоем автомобиле есть кондиционер? — спросила Грейс. — Данное обстоятельство может меня убедить.

— Есть. Так что идем.

Нил взял ее под локоть и повел по улице.

— Скажи честно, что ты делала в этом приюте?

— Я работаю здесь добровольным помощником, приезжаю раз в неделю.

Рукава ее блузки были закатаны, Нил наслаждался возможностью прикасаться к нежной обнаженной коже. Однако параллельно он размышлял еще кое о чем.

— Та картина, которую я видел в твоей студии… Теперь понятно, почему тебе удалось так живо передать атмосферу этих улиц.

— Я никому не рассказываю, что бываю здесь.

— Неблизкий путь из деревни Стоунпит, — заметил Нил. — Тем более на автобусе.

— Верно.

— Почему ты это делаешь? — По лицу Грейс скользнула тень, и он быстро добавил: — Поверь, я никому не раскрою твоего секрета.

Грейс прикусила губу.

— Видишь ли, в детстве я остро ощущала, что не нужна Теду. Что касается Кэрол… она относилась ко мне нормально, но тоже без особой теплоты. А про мою мать никто никогда не вспоминал, как будто ее не существовало. Вот поэтому сейчас я пытаюсь как-то помочь находящимся в приюте бездомным женщинам. Им в самом деле негде приклонить голову. Конечно, то, чем я занимаюсь, — капля в море и, наверное, не имеет большого смысла…