Насторожившись, Джорджия на всякий случай сделала шаг назад.

— Я приехала сюда как туристка, — как можно спокойнее начала она объяснять. — Шла по тропинке и услышала ваш стон, но решила, что это какое-то животное. А когда я возвращалась обратно на автостраду, меня встретили двое мужчин, Эйд и Россер, которые представились как агенты ФБР. По их словам, они преследуют беглого преступника. Когда я вернулась, то услышала их разговор, из которого мне стало ясно, что они вас ранили и теперь караулят, чтобы разделаться с вами окончательно. Впрочем, они надеются, что вы умрете сами от потери крови или обезвоживания и тогда все будет выглядеть как несчастный случай на охоте. Кто-то по имени Стюарт хорошо заплатит им за это.

— Стивен, — усмехнулся незнакомец. — Его зовут Стивен Брукс.

— Пускай Стивен, не это сейчас главное. Главное, чтобы вы поверили мне так же, как я поверила вам. Пора прекращать препирательства, а тем более светскую беседу, надо подумать о том, как отсюда выбраться, чтобы вас как можно скорее осмотрел доктор.

— Где сейчас эти люди?

— В машине, которая стоит рядом с дорогой в двух милях отсюда.

— Значит, на автостраду идти нельзя, — заметил незнакомец. — Не знаю, правду вы говорите или нет, но в любом случае не хочу лезть головой в петлю.

— Но и здесь вам тоже нельзя оставаться. Если я смогла вас найти, то и они тоже смогут.

— Дайте попить. — Он, видимо, решил отказаться дальше обсуждать эту тему. — Моя фляга давно уже пустая.

Джорджия отвинтила крышку и, сделав шаг к незнакомцу, протянула ему свою флягу. Если бы тот решил напасть на нее, то этот шаг мог бы стать для нее роковым. Кажется, мужчина угадал ее мысли, потому что, осторожно протянув руку за флягой, он как можно мягче произнес:

— Отдаю вам должное, вы умная дама.

— Никогда не считала себя дамой, — отказалась от комплимента Джорджия. — В моем представлении слово «дама» ассоциируется с кринолином, балами и цветными зонтиками от солнца. Меня зовут Джорджия. Джорджия Макмиллан.

— Конрад Гастингс, — представился мужчина, возвращая флягу.

— Моя палатка в получасе ходьбы отсюда. Она надежно укрыта, и там есть походная аптечка. Вы сможете дойти?

— Должен, — ответил тот.

— Тогда в путь, — предложила Джорджия, подбирая с земли его сумку. — Самое трудное будет выбраться из этой расщелины. Здесь так узко.

— Если вы пойдете впереди, я смогу опереться на вас, — заметил Конрад.

— Скажите спасибо, что каждую неделю я до седьмого пота занимаюсь со штангой и гантелями в спортивном зале, — усмехнулась Джорджия.

— Правда? Это, конечно, хорошо, но вы к тому же еще и очень красивы.

Джорджия едва сдержалась, чтобы не сказать, что Конрад самый сексапильный мужчина из всех, кого она когда-либо встречала за все ее двадцать девять лет жизни.

— Выбраться отсюда нам помогут мои мышцы, а не моя привлекательная внешность, — язвительно заметила она.

— Я ничего не говорил про привлекательную внешность. Я сказал, что вы очень красивы. Как бы то ни было, пора идти.

Джорджия внимательно оглядела незнакомца. Ей никогда не нравились мужчины намного выше ее ростом. Ее мать, Кора, как-то сказала дочери, что ей нужен мужчина, который был бы как старая фланелевая рубашка. Давно носится, все в ней знакомо и не может быть никаких сюрпризов. Впрочем, сейчас не время думать о матери и мужчинах.

Она пошла вперед, Конрад за ней, тяжело опираясь на ее плечо. Каждое движение причиняло ему боль, и время от времени с его языка срывались проклятия. Наконец они вышли к ручью.

— Подождите меня, — прошептала Джорджия. — Я проверю, нет ли их здесь.

Она почувствовала, как рука Конрада сжала ее плечо и тут же отпустила. Это был жест доверия, и она признательно кивнула ему. Стараясь двигаться бесшумно, Джорджия вышла из расщелины.

Вокруг царил полный мрак, и выглядывавшая из-за дальних холмов луна была не в состоянии его развеять. Хотя Джорджия не сомневалась, что Эйд и Россер не осмелятся в такое время далеко отойти от своего грузовика, включить фонарь она остереглась. Вернувшись, она нашла Конрада на прежнем месте.

— Во всей этой истории мне больше всего не нравится то, что вы из-за меня тоже рискуете, — пожаловался ей он.

— Эти двое не выглядят такими уж храбрецами, чтобы бродить по пустыне ночью, — возразила Джорджия. — Самая большая опасность, которая нам грозит, так это то, что вы свалитесь лицом вниз и я, несмотря на все тренировки, буду не в силах поднять вас.

— Постараюсь сохранить вертикальное положение, — улыбнулся Конрад, и впервые она услышала в его голосе теплоту.

— Да, уж вы постарайтесь.

— Если не возражаете, хотел бы теперь идти слева. Тогда я смогу опираться на вас, как на костыль, — попросил Конрад.

Костыль, конечно, не самый сексуальный образ, подумала Джорджия, и, если мужчина видит в женщине прежде всего деревяшку, значит, ей ничто не угрожает.

Путь до палатки занял около двух часов. За всю дорогу Конрад не проронил ни слова. Каждый шаг давался ему с огромным трудом, и Джорджия по достоинству оценила его терпение и мужество. Кто-то сказал ей, что мужчину ближе всего узнаешь в постели. Теперь она знала, что есть и другой, не менее надежный способ, а именно мучительно долго волочить на себе его, раненного в ногу, по скользким камням.

А действительно ли он ранен? Не думай сейчас об этом. Не все сразу. Сначала надо дойти до палатки.

Наконец они добрались до русла высохшего ручья. Вздохнув с облегчением, Джорджия выпрямилась, давая отдых усталым мышцам.

— Господи, ведь мы совершенно незнакомы, а вы взяли на себя адский труд тащить меня на себе. И я тоже хорош: шатаюсь, как будто пьян в стельку, — вытирая пот со лба, прохрипел Конрад.

— Слава Богу, что я не маленького роста.

— Это действительно хорошо. Мне нравятся высокие женщины, — снова улыбнулся он.

— А я терпеть не могу высоких мужчин. — Джорджия почему-то рассердилась. — Хотите отдохнуть?

— Нет, если я сяду, то уже не встану, — отказался Конрад. — А что вы имеете против высоких мужчин?

— Послушайте, Конрад, — яростно набросилась на него Джорджия. — Завтра у нас будет сколько угодно времени обсуждать так волнующую вас тему о том, кому что нравится в лицах противоположного пола. Сейчас нам предстоит пройти по руслу до того места, где стоит моя палатка. Это самый трудный отрезок пути, поэтому надо прекратить пустую болтовню и напрячь все силы.

— Самый трудный? — машинально повторил он. — Я думал, труднее того, что мы уже прошли, ничего быть не может. Дайте, пожалуйста, пить. Желательно виски.

— Глупее ничего не могли придумать? — возмутилась она его шутке.

— Вы случайно не школьная учительница? — насмешливо спросил Конрад. — Очень вы мне напоминаете мою математичку с глазами, как буравчики, и с языком, как пила.

— Слушайте, вы невозможный человек, — вскипела Джорджия.

— Дорогая, где ваше чувство юмора? — усмехнулся Конрад.

— Я вам не «дорогая», — медленно выговаривая каждое слово, будто роняя тяжелый камень, произнесла она.

— А все потому, что слишком колючи.

— Мы пойдем дальше или нет? — не выдержала Джорджия.

— Придется. У меня просто нет выбора, — со вздохом согласился Конрад, кладя руку ей на плечо.

После этого он замолчал, но всю дорогу она слышала его тяжелое хриплое дыхание, прерываемое сдержанным стоном, когда он в очередной раз ударялся в темноте раненой ногой о камень. Джорджия ощущала жар его бедра, чувствовала терпкий мужской запах, исходивший от его насквозь пропитанной потом рубашки, и ей стало почему-то не по себе.

Успокойся, приказала она себе. Теперь уже совсем близко.

Под конец Конрад совсем обессилел и Джорджии пришлось буквально тащить его на себе, отчего ее плечи и руки онемели, а колени начали предательски дрожать. Из последних сил она втащила его на выступ и с облегчением стряхнула с себя перед палаткой.

— Подождите, я открою молнию, — с трудом переводя дыхание, прошептала она.

— Лучше я переночую под открытым небом, — возразил Конрад.

— Вместе с гремучими змеями и скорпионами? Блестящая перспектива.

Конрад не ответил, и его молчаливое согласие красноречиво свидетельствовало о его физической беспомощности. Пропустив его вперед, Джорджия вползла вслед за ним в палатку, зажгла фонарь и впервые за все это время получила возможность хорошенько разглядеть своего случайного спутника.

У него были густые волосы, такие черные и блестящие, как будто их начистили гуталином, и голубые, как небо в пустыне, глаза. Слегка раздвоенный подбородок, нос с горбинкой в сочетании с четко обозначенными скулами говорили о решительном, жестком характере их обладателя.

Отвинтив крышку, Джорджия протянула ему фляжку с водой. Выпив ее почти до дна, Конрад откинулся на свернутый рулоном спальный мешок и с облегчением спросил:

— Надеюсь, здесь мы в безопасности?

— Чтобы обнаружить палатку, к ней надо подойти почти вплотную, — заверила она. — Четвертый год подряд я разбиваю лагерь в этом месте и хорошо изучила его.

— Благодарю вас, Джорджия. Если бы не вы, я стал бы легкой добычей этих негодяев, — прочувствованно произнес Конрад и, взяв ее за руку, внимательно посмотрел на нее.

При тусклом свете фонаря он увидел зеленые глаза с темными кругами под ними и густые брови, делавшие ее взгляд властным и повелительным, как взгляд ястреба. Спутанные рыжие локоны обрамляли лицо, на котором выделялся прямой, почти греческий нос, мягко очерченные губы и решительный подбородок. Не отрывая взгляда, Конрад открыл было рот, как будто хотел что-то сказать, и так же молча закрыл его.

Джорджия даже не заметила этого изучающего взгляда. Ее собственные мысли были заняты совсем другим. Она только что пережила странное волнение от легкого, почти небрежного прикосновения его ладони и думала о том, как странно с ее стороны так эмоционально реагировать на простое проявление благодарности, хотя до этого целых два часа крепко обнимала Конрада, чтобы тот не упал, не испытывая при этом абсолютно никакого смятения чувств.

— Вы не голодны? Пойду подогрею воду, чтобы промыть вашу рану, — предложила она.

— Посмотрите на меня, Джорджия.

Она неохотно подняла на него глаза.

— Вы спасли мне жизнь, — почти торжественно произнес Конрад, пронзительно глядя на нее своими голубыми, как ирисы, глазами. — Я никогда не забуду, что вы сделали для меня. Вы самая смелая женщина, которую я когда-либо встречал. И, как ни странно, я совершенно не хочу есть.

— Не такая уж я смелая, — возразила Джорджия, вынимая руку из его ладони. — Просто Я не смогла бы спокойно жить, если бы не сделала то, что должна была сделать. И все-таки пойду разогрею воду.

Откинувшись на спальный мешок, Конрад закрыл глаза. Казалось, только что произнесенная им речь отняла у него последние остатки сил. Расшнуровав его ботинки, Джорджия осторожно сняла их и подложила ему под голову скатанный в рулон свитер. В тот момент, когда она приподняла ему голову, Конрад открыл глаза и благодарно улыбнулся.

— Пуля прошла навылет, — слабым голосом сообщил он. — Хорошо бы обработать рану антисептиком.

Это все, что тебе от меня надо, почему-то с огорчением подумала Джорджия и, взяв газовую плитку, выползла наружу. Взошедшая высоко луна отбрасывала на землю нежный, мягкий свет. Звезды казались невероятно яркими. Никогда они не бывают такими красивыми в нью-йоркском небе, и тем не менее больше всего ей хотелось бы оказаться сейчас в своей нью-йоркской квартире и залечь в наполненную горячей водой ванну.

Вскипятив воду, Джорджия вернулась в палатку. Конрад спал, уткнувшись лицом в ее свитер. Нет, ты не мой тип мужчины, почему-то с раздражением подумала она, отводя взгляд от его длинных, пушистых ресниц, спокойно лежавших на загорелой коже. Мне нравятся хорошо воспитанные мужчины с приятными чертами лица и ровным, как у моих родителей, характером. Ты, Конрад, для меня слишком грубый и жесткий.

Какое тебе до него дело, шептал ей внутренний голос. Завтра ты уедешь в Пуэбло, довезешь его до больницы и никогда с ним больше не встретишься.

Недовольная собой, Джорджия раскрыла аптечку и извлекла ее содержимое. Не стоит разрезать ему джинсы, подумала она. Они ему еще понадобятся. Поколебавшись, она расстегнула пуговицу на его поясе, и в этот момент Конрад открыл глаза.

— Мне надо снять с вас брюки, — смущенно объяснила Джорджия.

Он покорно расстегнул молнию и приподнял тело таким образом, чтобы она могла спустить с него джинсы. На месте раны ткань пропиталась кровью и побурела. У него были длинные мускулистые ноги с волосатыми икрами. Развязав грубо наложенную повязку, Джорджия обнаружила, что та присохла к ране. Намочив ее теплой водой, она как можно осторожнее сняла служившую повязкой тряпку. Моля Бога, чтобы не опозориться и не грохнуться в обморок при виде крови, Джорджия заставила себя взглянуть на рану.

Сразу же возникло предательское ощущение тошноты и кровь отлила от ее лица. Джорджия, возьми себя в руки. Кроме тебя, ему некому помочь. Ты должна это сделать.

— Вы плохо себя чувствуете? — заметил ее состояние Конрад.

— Нет, — с трудом пропищала Джорджия. — Все дело в том, что я могу прекратить драку в школьном коридоре, отнять кож у подростка, одурманенного наркотиками, дать отпор заядлому хулигану, но при одном только виде крови меня начинает мутить.

— Так и знал, что вы учительница, — фыркнул Конрад. — Все, что от вас требуется, это промыть рану перекисью водорода и перевязать ее.

— Это все равно что сказать человеку, который боится высоты, что ему надо взобраться на Эверест.

— Пожалуйста, заканчивайте. Мне надо еще поспать, иначе я не отвечаю за себя.

Скатав полотенце, Джорджия подсунула его ему под бедро.

— Не беспокойтесь, у меня чистые руки, я их тщательно вымыла, — сказала она голосом ученика, отвечающего урок. Намочив стерильную повязку в воде, она осторожно положила ее на рану. Конрад поморщился. Сжав зубы, Джорджия старалась думать о чем угодно, только не о том, что она сейчас делает. Она старательно промыла рану и смазала ее антисептиком. К счастью, кость была не задета.

Все это время Конрад не издал ни звука, но уголком глаза Джорджия заметила, что на его воспаленном лбу проступили крупные капли пота, а кулаки крепко сжались. Наложив чистую повязку, она туго перевязала рану.

— Я закончила, — с облегчением сообщила она.

Конрад медленно разжал кулаки.

— Идите сюда, — позвал он.

— Зачем?

— Джорджия! Делайте, как я сказал. Прошу вас лечь рядом со мной.

Джорджия терпеть не могла, когда ей кто-нибудь приказывал. Из-за этого у нее не раз случались неприятности в школе. Однако голос Конрада звучал настолько повелительно, что она сразу поняла — споры бесполезны. Как только она легла, Конрад подвинулся к ней вплотную и, обняв ее, нежным движением убрал упавшую ей на лоб прядь волос. Этот жест разрушил последние преграды, и, уткнувшись лицом в его плечо, Джорджия зарыдала.

Пережитый ею страх и ужас перед возможной трагедией вырвался наружу, и ничто теперь не могло сдержать ее слез.

— Господи, какая я дура. Надо же так по-глупому реветь, — всхлипнула она.

— Не говорите глупости, — прервал ее излияния Конрад. — Вы обхитрили двух отъявленных мошенников, к тому же вооруженных, подверглись нападению неизвестного в темном каньоне, два часа тащили на себе девяностокилограммовую тушу и, наконец, преодолели патологический страх перед кровью. Плачьте сколько хотите. Вы заслужили это право. Кстати, вы всегда к себе так требовательны?

— Мой характер вас не касается, — приходя в себя, моментально отреагировала Джорджия. Сам того не ведая, Конрад коснулся больного для нее вопроса. — Давайте спать.

— Нам будет тесновато в одном спальном мешке, — произнес он, судя по всему, удивившись ее вспышке.

— Я схожу в каньон за рюкзаком, — ответила Джорджия, вытирая мокрые щеки рукавом рубашки. — В нем запасной спальный мешок.

— Никуда вы не пойдете. — Конрад грубо схватил ее за руку.

— Но это просто необходимо сделать. Рюкзак спрятан в таком месте, где Эйд и Россер скорее всего и будут вас искать. К тому же без мешка я замерзну, да и весь запас воды тоже там.

— До чего я дожил! Лежу беспомощный, как новорожденный котенок, а вы, слабая женщина, должны рисковать из-за меня своей жизнью. Вы не знаете, что это за типы. Если бы видели, как хладнокровно они стреляли в меня, то…

— А почему они это сделали? — перебила его Джорджия.

Она понимала, как много будет зависеть от его ответа. Где-то в глубине души Джорджия еще не окончательно поверила в то, что Конрад вовсе не преступник, а Эйд и Россер при всей их странности не являются агентами федеральной службы.

— Вы, конечно, думаете, что я не хочу ответить на ваш вопрос, — с горькой улыбкой сказал Конрад. — Вся беда в том, что я сам не знаю, что заставило их это сделать.

— Им хочется, чтобы все это выглядело как несчастный случай на охоте. Почему?

— Эти парни подкараулили меня и, когда я шел по скалам, выстрелили. Выстрелили умышленно, так что это вовсе не был несчастный случай.

— Но тогда почему же они не пытались догнать вас?

— Когда я выясню это, обещаю, вы будете первой, кому я все расскажу.

— Быть может, вы очень богаты или влиятельный политик?

— Должен разочаровать вас, Джорджия. Ни то ни другое. Ладно, оставим эту тему. Эти бандиты, возможно, сейчас бродят где-то совсем рядом, и один Бог знает, что они могут сделать, если вы снова попадетесь им на глаза.

— Они никогда не поймают меня, Конрад. И мне просто необходимо принести второй спальный мешок и воду. Поверьте, я не меньше вас не хочу встретиться лицом к лицу с этими типами.

— Захватите с собой по крайней мере фонарь, — откинулся на спину вконец измученный затянувшимся спором Конрад.

— Хорошо. — Джорджия обрадовалась, что ей в конечном счете удалось убедить его. — Если вам понадобится выйти, наденьте, пожалуйста, кроссовки. Здесь полно гремучих змей и скорпионов.

— Неужели вы действительно считаете этих тварей опаснее бандитов? — удивился Конрад. — После всего, что мне пришлось пережить сегодня, эти ядовитые существа кажутся мне милыми созданиями. Кстати, а что вас заставляет бродить по пустыне?

— Просто мне это нравится.

— Вы в своем уме?!

— Успокойтесь! Я взрослый человек и уже седьмой отпуск провожу в здешних краях, так что со мной ничего не случится. Просто вам неприятно, что вы, сильный мужчина, оказались в зависимости от слабой женщины.

— Вы чересчур догадливы, мисс Макмиллан. И еще должен сказать, что, когда вы сердитесь, ваши глаза пылают как голубые огоньки. Идите. Чем вы скорее пойдете, тем скорее вернетесь.

— Хорошо, возьмите только антибиотик. — Джорджия снова открыла аптечку и вынула оттуда пару таблеток. — Я буду здесь минут через сорок пять. Что-нибудь еще вам надо?

— Если я попрошу вас о том, что мне действительно сейчас хочется, вы дадите мне пощечину, — ответил Конрад, посмотрев на ее мягкие губы.

Он хочет поцеловать меня, догадалась Джорджия, и ненавидит себя за это желание.

— Самое лучшее, что вы сейчас можете сделать, это отдохнуть и постараться набраться сил, — чувствуя, как вспыхнули ее щеки, сурово сказала ему она.