Разболелась голова. Сегодня уже ничего нельзя предпринять. Может быть, утром все прояснится.

Робби облегченно вздохнул, как только ноги коснулись пола его комнаты. Направился к выходу, чтобы проверить дверь. Замок имелся, но ключа не было.

— Коллинз! — Ответа не последовало. На кушетке в каморке для переодевания его слуги не было. Чувство зависти охватило Робби. Коллинз сейчас, наверное, нежится в укромном уголке имения Тинуэя с Бетти, служанкой Лиззи. И он мог так же блаженствовать с Лиззи.

Робби выглянул в коридор. Пока ключа нет, следует хотя бы осмотреться, не грозит ли еще какая опасность. Затем снял простыню Лиззи и сунул в гардероб. Завтра Коллинз отдаст ее Бетти, и все будет в порядке.

Что это был за кошмар! Сердце замерло, когда он увидел тень руки Фелисити на пологе. Если бы Шарлотта не остановила ее...

Черт возьми! Откинь Фелисити полог, взору светского общества предстал бы обнаженный граф Уэстбрук, лежащий в постели сестры герцога Олварда. Слух об этом распространился бы подобно великому лондонскому пожару, а скандал... Господи! Скандал был бы грандиозным. В свете пересуды об этом велись бы до конца сезона. Да и на следующий хватило бы. А Лиззи?.. Ну, от ее репутация не осталось бы камня на камне, разве что он...

Нет, лучше вообще не думать об этом.

Робби проверил постель на предмет присутствия заблудших девиц, погасил свечи и забрался под покрывало. Как сладко спалось, перед тем как пришлось прыгать на портик! Такой приятный сон прервали. Нелегкая принесла эту Фелисити. Закрыл глаза.

Но Морфей бежал его, граф открыл глаза и уставился на полог. С поразительной отчетливостью его взору представилось обнаженное тело Лиззи, изящный изгиб ее спины, рельефно очерченные ягодицы, длинные ноги, сладкие грудки, нежная кожа, светившаяся в отблесках огня.

Предательский его орган вдруг стал твердым как камень. Он торчал вверх, образуя уютный шалашик под одеялом. Но стоило оказаться в постели с женщиной, и он становился вялым, как тушеная спаржа. Его застенчивый вояка отказывался бросаться в бой в присутствии кого-либо.

Однажды у него получилось... даже дважды. А вот в третий раз возникла проблема.

Он отправился с приятелями в «Танцующий волынщик». Ему едва исполнилось семнадцать, и это было его первое посещение борделя. Двое сопровождавших его искателей плотских утех занялись Наной — жизнерадостной и лишенной комплексов сельской девушкой.

Макдафф представил его Флер, у которой были угольно-черные волосы, синие глаза и роскошная фигура. Она была обольстительной, чарующей, таинственной — полной противоположностью Наны. Он был польщен, когда она согласилась пройти с ним наверх. Каким же он был идиотом! Но тогда его голова не участвовала в мыслительном процессе.

Она стонала и извивалась намного активнее Наны. Он же был баснословно самонадеян. Когда его колени наконец оказались меж ее бедер, он возомнил себя самым искусным любовником Лондона.

Робби потер глаза тыльной стороной ладоней. Но память не стереть. Картины далекого прошлого были такими отчетливыми, словно это произошло только вчера.

Флер кричала, трепеща от желания:

— Ну давай уже, давай!

Он не решался. Страсть еще не настолько охватила его, чтобы он совсем потерял голову. Чего-то не хватало.

Дверь распахнулась, и в комнату со смехом ввалился Макдафф в сопровождении остальных парней. Флер тоже рассмеялась и, подперев руками бедра, захлопала задранными вверх ногами. Это была грандиозная шутка.

Он не усмотрел в этом ничего забавного. Спрыгнул с кровати, запутался в простыне и рухнул к ногам Макдаффа.

— Флер, девочка, — сказал Макдафф, — похоже, мы спасли тебя от посягательств маленького извращенца.

— Да. Благодарю вас, милорд. Судя по его росту, можно предположить, что в его ножнах прячется огромный меч, но, как вы сами можете убедиться, это всего лишь крохотный кинжал.

Он лежал на спине, простыня скомкалась в ногах, и его маленький кинжал был выставлен на всеобщее обозрение. Накрыв его рукой, он еще больше развеселил собравшихся.

Робби стиснул зубы. Уже более десяти лет прошло с тех пор, а он никак не может забыть позора. Все это время ему не удавалось овладеть женщиной.

Он перекатился на бок и уткнулся в свою девственную подушку. Граф был достаточно умен и понимал, что нужно задвинуть этот глупый инцидент в надлежащее место — в самый дальний уголок сознания. Но какая-то часть его отказывалась подчиняться голосу рассудка.

Совершенно никчемный отросток. Постоянный источник переживаний, вынуждавший его бесчисленное множество раз воздавать должное высвобождающему опыту Онана.

Робби хмыкнул. Если бы его обнаружили в постели Лиззи, леди Беатрис помогла бы решить эту проблему. Кастрировала бы его рукояткой своего лорнета — и все дела.

Перевернулся на спину и снова воззрился на полог кровати. О чем сейчас думает Лиззи? Она, без сомнения, ждала от него предложения. Суета в ее комнате прочистила ей мозги. После того как все ушли, она вела себя сдержаннее. Слава Богу! Каково было бы, если бы она начала снова трогать его?

Робби знал, что за этим последовало бы. Потащил бы ее назад в кровать.

Егобесславный отросток воспрянул от этой мысли. Он глянул вниз на источник своего несчастья. Негодник вел себя бесстыдно. Сейчас при виде его никто не сказал бы, что он не в состоянии выполнять свои непосредственные обязанности.

Нужно взять себя в руки, причем буквально, если он хочет сегодня заснуть.

И все же Робби никак не думал, что Лиззи такая страстная. Вела себя с милой распущенностью. Господи, как хочется снова стать нормальным мужчиной...

Что ни говори, а затащи он Лиззи в постель, и ее постигло бы разочарование. Он не смог бы удовлетворить ее страсть. Не сделал бы ей ребенка. А ей, наверное, хочется и того и другого. Ей нужен мужчина — муж, который заботился бы оней в постели, и не только.

Робби перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку. Для облегчения не потребовалось даже прибегать к помощи руки. Мысль о Лиззи в объятиях другого мужчины мигом опустошила его семенники.

Барон Тинуэй замер в темном коридоре, увидев, как лорд Питер выскользнул из спальни герцогини Хартфорд.

«Хм... Стало быть, Шарлотта начала свою игру». Эта мысль отозвалась пронзившей живот болью, но он сразу совладал с ней.

Лорд Питер шел по коридору, совершенно не заботясь отом, что кто-то может его увидеть. Он оглянулся, только когда добрался до своей двери, застыл на мгновение, блеснул белозубой усмешкой и, кивнув Тинуэю, вошел в свою комнату.

Нахал, однако.

Тинуэй отворил дверь в свои апартаменты. Услышал возню Грантли в гардеробной. Ему сейчас не хотелось видеть хмурую физиономию слуги, но самому никак не совладать с узкой, по моде, верхней одеждой. Он пожал плечами. Плечи затекли, но не только от тесной одежды. Озабоченно потер переносицу.

Лордом Питером, этаким взрослым мальчишкой, Шарлотта могла увлечься (если и впрямь увлеклась) лишь на короткое время. Она была слишком рассудительна, чтобы возвести лорда Питера в ранг своих любовников при жизни Хартфорда. Только чудо может позволить лорду Питеру стать наследником. Его отцу, маркизу Аддингтону, исполнилось шестьдесят, а он все еще выезжает на охоту со сворой гончих. На наследство претендовали шесть крепких сыновей и куча разбросанных по стране племянников. Семейство Брант славилось производством детей мужского пола. Титул никогда не отходил к представителю боковой ветви.

А Шарлотте, если она не успеет родить прямого наследника герцогу, придется еще раз выходить замуж. Сегодняшний наследник Хартфорда не склонен проявлять щедрость по отношению к ней. Клакстон вел себя достаточно скандально на брачной церемонии, и Хартфорд пообещал отхлестать его кнутом, если он не перестанет порочить Шарлотту. Тогда тот прекратил высказываться публично, но продолжал злословить в приватном порядке. Все светское общество, и прежде всего Шарлотта, не сомневалось в отношении к ней Клакстона.

Нет, если бы ей был нужен преемник Хартфорда, она не стала бы связываться с лордом Питером. Это просто развлечение.

Тинуэй сдавил пальцами виски. Ему не хотелось, чтобы Шарлотта развлекалась подобным образом.

Он настоятельно гнал из головы картины ее постельной жизни с дряхлым мужем. Неужели теперь ему придется бороться с образами переплетенных тел Шарлотты и совсем не дряхлого лорда Питера? Ему не больше двадцати.

Да у этого щенка и опыта-то нет. Еще совсем мальчишка, озабоченный удовлетворением лишь собственной похоти. Он понятия не имеет, как доставить удовольствие Шарлотте.

В этом отношении ему далеко до Тинуэя.

Сорвал с шеи шарф. Где же, черт возьми, Грантли? Пора вылезти из этого сюртука, из вечернего наряда и завалиться в постель. Он хмыкнул. Чего ему действительно хотелось, так это оказаться в постели Шарлотты. Скомкав шарф, бросил его в дверь гардеробной. Тот размотался в полете и мягко опустился на пол.

До него, конечно, доходили слухи, что у Шарлотты есть любовники. Такого рода пикантные сплетни всегда поднимали настроение у старых перечниц. Да и у большинства молодых женщин тоже. На самом деле лорд Питер, по-видимому, ее первый любовник.

Боль с висков переместилась на затылочную часть головы. Надо сказать Грантли, чтобы приготовил порошок.

Зачем нужно было устраивать этот чертов прием на дому? Не иначе как был пьян в стельку, когда замышлял это мероприятие. Он презирал всех этих манерных пустобрехов, создающих суматоху в его имении.

— Милорд?

— Грантли, помоги-ка мне освободиться от проклятого сюртука.

— Да, милорд.

Еще один повод для недовольства гостями. Из-за присутствия в доме представителей светского бомонда он не мог позволить себе облачиться в удобный старый сюртук и мешковатые штаны. Черт бы их всех побрал!

Только не Шарлотту, конечно. Ведь он и устроил-то это сборище лишь из-за нее. Она выглядела озабоченной, он это заметил и решил таким образом развлечь ее.

Лорд Питер маячил перед его мысленным взором как бельмо на глазу.

— Милорд, вы слышали тот шум, что здесь поднялся вечером?

— Что? А, если ты имеешь в виду суету в комнате леди Элизабет, то да. Флинт рассказал мне. — Тинуэй хорошо оплачивал услуги дворецкого. Кроме всего прочего, в его обязанности входило, информировать хозяина обо всем, что происходит в имении.

— Ее светлость выступила в защиту леди Элизабет.

— Да, слышал. Странно, я не думал, что герцогиня расположена к сестре герцога Олварда.

Грантли сильнее обычного поджал тонкие губы.

— Полагаю, ее светлость действовала в интересах леди Фелисити.

— Да ну?

— Герцогиня подчеркнула, что если лорда Уэстбрука обнаружат в спальне леди Элизабет, то ему придется жениться на ней.

— Вот как? А леди Фелисити сама предпочла бы стать леди Уэстбрук?

Грантли кивнул.

— Одна из обслуживающих верхние этажи служанок видела, как она прокралась в комнату лорда Уэстбрука незадолго до происшествия. — У Грантли затрепетали ноздри, будто он учуял неприятный запах. — Служанке показалось, что леди Фелисити вторглась в спальню графа без приглашения.

— Уверен, что так оно и было. Уэстбрук избегал общения с ней с самого момента ее появления в обществе. — Грантли помог снять сюртук, и Тинуэй, облегченно вздохнув, размял плечи. — Наверное, мне не следовало уединяться в кабинете. Похоже, я пропустил занятное представление. Думаешь, Уэстбрук действительно прятался в постели леди Элизабет?

— Нет сомнений, милорд. Лорд Питер следил за ним и видел, как он влез в окно.

— Влез в окно?

Грантли пригладил лацканы сюртука.

— Да, с крыши парадного портика. — Он так поджал губы, что они напоминали сфинктер другого отверстия. — Без одежды.

— Голый? Лорд Уэстбрук скакал голым по крыше моего портика? — Тинуэя душил смех. Он на самом деле прозевал много интересного.

— Похоже, что так оно и было, милорд. Будут ли еще какие-нибудь пожелания на этот вечер?

Шарлотта.

Тинуэй прикусил губу. Он ведь не сказал этого вслух? Нет. Выражение лица Грантли оставалось неизменным. Оно было привычно унылым.

— Нет, пожалуй, это все.

Грантли согнулся в поклоне.

— Прекрасно. Приятных снов, милорд.

Боже, этот слуга доставал его. Он уже давно избавился бы от него, если бы тот не исполнял так хорошо свои обязанности.

А приятных снов ему не видать. Его будут преследовать горячие, изнуряющие видения Шарлотты. Шарлотты, которую досужие языки прозвали Мраморной Герцогиней.

Она не была холодной. Он знал, что она пылкая натура. Чувствовал это. Просто не нашла мужчину, к которому могла бы воспылать страстью. Он все испортил тогда, много лет назад, в парке Истхевенов. Слишком горяч был и недостаточно знатен. Если бы он был герцогом, она не отвергла бы его.

Что ж, она заполучила герцога — озабоченного старикашку. Хотя лучше Хартфорд, чем Олвард. Хартфорду недолго осталось жить.

Тинуэй лег в постель и задул свечу.

Когда герцог умрет, он будет первым претендентом на ее руку.

Удостоит ли она тогда благосклонностью простого барона? Он улыбнулся. Да. Он сделает все, чтобы она возжелала его.

Тинуэй был намерен разделить постель с Шарлоттой, пока она у него гостит, даже если придется вытаскивать оттуда лорда Питера.

Глава 3

— Рано встаете, Уэстбрук!

Черт! У Робби пропал аппетит. Хотелось бы и самому быть таким же бесцеремонным.

— То же самое можно сказать и о вас, лорд Питер. Не думал, что увижу вас раньше полудня. — Робби вообще ни с кем не хотелось встречаться. Не было желания заниматься пустопорожней болтовней. Взял в буфете тосты и яйца и сел за стол.

Лорд Питер усмехнулся. У него были ослепительно белые, ровные зубы.

— В обычных обстоятельствах вы не застали бы меня здесь так рано. Как правило, я ненавижу вставать поутру. — Он отрезал большой кусок кровяного бифштекса и насадил на вилку. — Просто у меня была особенная ночь, надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. — Сунул вилку в рот и принялся ожесточенно жевать.

Боже! Робби опустил глаза в тарелку. Яйца выглядели совсем неаппетитно. Отломил кусочек тоста.

— Все же в мясе есть что-то бодрящее, не находите? Не в том смысле, что мне нравится пускать кровь, конечно. Но другие способы избавления от лишней жидкости весьма приятны.

Робби хмыкнул. Тост был сухим, как песок. Налил себе чай. Лорд Питер отхлебнул изрядный глоток эля и придвинулся, перейдя на шепот.

— Настоятельно рекомендую замужних женщин, Уэстбрук. Прекрасная отдача. Нет нужды вытаскивать в самый интересный момент. Намного приятнее излить семя в тело женщины, не находите? Уверен, что так и для нее лучше. Снимает нервное возбуждение.

— Лорд Питер! — Робби не считал себя ханжой, но желания выслушивать подробности отношений лорда Питера с герцогиней Хартфорд у него не было. Он не сомневался, что это была именно герцогиня. Единственной другой замужней женщиной в этом доме была леди Данли. А представить себе лорда Питера верхом на матери леди Кэролайн было трудно. К тому же лорд Данли вряд ли одобрил бы такое поведение жены.

— Я, конечно, предложил не кончать в нее. Надо оставаться джентльменом в любом случае. Но леди настояла, чтобы я оставался в ней.

— Наверное, джентльмену не стоило бы рассказывать обо всем этом.

Лорд Питер нахмурился и выпрямился.

— Я не из тех, кто обсуждает свои подвиги. Просто подумал, что мы можем поговорить как мужчина с мужчиной. Вы ведь тоже не скучали в постели вчера ночью. Я хотел дать вам дружеский совет на случай, если вы захотите половить рыбку в другой воде.

— Что?

Лорд Питер выпучил глаза.

— Уэстбрук, я видел, как вы влезли в окно леди Элизабет. Я знаю, что вы были голым в ее постели. — Он отхлебнул эль из кружки. — Черт, никогда не подумал бы, что девчонка так поведет себя. Всегда считал ее образцом респектабельности, а она вела себя так спокойно, будто ничего не произошло, хотя ее репутация висела на волоске. — Он покачал головой, потом ухмыльнулся: — Вы уже давно встречаетесь?

Робби стиснул правую руку в кулак. Прямой нос лорда Питера так и напрашивался на перелом. Цвет крови хорошо контрастировал бы с его белоснежным шарфом.

— Я не встречаюсь с леди Элизабет.

— Неужели? Тогда как вы это называете? Тра...

Лорду Питеру не удалось закончить вопрос. Хорошо, что ему вообще удалось вздохнуть, поскольку он едва не лишился жизни. Робби туго затянул шарф на его шее. Лицо лорда Питера приобрело лиловый оттенок.

— У леди Элизабет незапятнанная репутация. Она чудеснаядевушка, и я лично прибью каждого, кто скажет или даже намекнет обратное. Вы ясно меня поняли?

Лорд Питер, задыхаясь, кивнул.

— Прекрасно, вам ведь не захочется забыть о данном обещании, не так ли?

Лорд Питер с готовностью затряс головой.

— Я очень рад, что мы понимаем друг друга. — Робби отпустил его шею. — А теперь извините, но у меня пропал аппетит, так что я лучше прогуляюсь.

И ушел, оставив лорда Питера, жадно хватавшего воздух, подобно вытащенной на берег форели.

— Вставай, лежебока.

— У-у. — Лиззи перевернулась на бок и натянула на голову подушку. Неужели обязательно так кричать? — Иди прочь, Мэг.

— Не уйду. Уже за полдень. Пора вставать и одеваться.

Лиззи услышала, как Мэг откинула шторы, и блики солнечного света заиграли на пологе ее кровати. Она спряталась с головой под одеяло.

— Что здесь произошло прошлой ночью?

— Ничего. Иди отсюда.

— А почему столько людей толпились у твоей двери? Похоже, я единственная из тех, кто не торчал здесь в ночной рубашке. Из-за всего этого шума такой приятный сон прервался.

— Мне очень жаль. — Лиззи оторвала подушку ото рта, чтобы Мэг разобрала, что она говорит. — А теперь уходи!

— Только после того, как расскажешь, что случилось.

Мэг всегда была очень упрямой.

— Ничего. — У Лиззи заболела голова. — В любом случае это не твоего ума дело. Меня вообще могли убить прямо в постели.

— Тебя точно прикончат в постели, если не расскажешь мне все. Когда ты говорила о том, что в свете обожают слухи, ты не имела в виду себя. — Мэг отдернула полог и отняла у Лиззи подушку.

— Ох. — Лучи солнца резанули по глазам, и Лиззи прикрыла их рукой.

— А вот и Бетти с твоим утренним шоколадом, хотя это уже давно не утро. Может быть, наконец тебе станет лучше.

Лиззи ощутила сладкий, густой аромат шоколада.

— Мэг? — Сглотнула набежавшую слюну и села в постели. Рот, однако, был полон слюны, и в этом было мало приятного. — Думаю, мне следует...

Мэг только взглянула на нее и потянулась за ночным горшком. Она успела подставить его раньше, чем Лиззи неосознанно изрыгнула всю накопившуюся за предыдущий вечер жидкость.

— Бетти, леди Элизабет сейчас точно не хочет шоколада, — сказала Мэг.

— О, миледи, позвольте мне как-то вам помочь...

Лиззи взглянула на служанку, втянула запах шоколада и снова опустила глаза на ночной горшок.

— Думаю, можно уже убрать его.

— Да. Мисс Мэг, я быстро управлюсь с этим. Прошу прощения...

— Минутку. — Суровый голос леди Беатрис прервал излияния Бетти.

Лиззи застонала и откинулась на подушку. Леди Беатрис в ярко-зеленом платье выглядела как лесная кикимора.

— Как долго у вас это продолжается, мисс?

— Что? — С чего это леди Беатрис говорит с ней таким тоном? Еще и ухмыляется. — В чем дело?

— В этом. — Леди Беа ткнула пальцем в ночной горшок. — Сколько раз тебя уже рвало сегодня?

Странный вопрос.

— Два раза. — У Лиззи снова забурлило в животе. — Пока.

— Я не это имела в виду.

У Лиззи в голове будто кто-то колотил молотом, во рту пересохло, а живот скрутило... Она стиснула ручку ночного горшка. Лучше не зацикливаться на мысли о желудке. Может быть, если не думать, то все само пройдет? Она с мольбой посмотрела на Мэг.